В уличных боях в Бангладеш пострадали 300 человек

В уличных боях в Бангладеш пострадали 300 человек

В столице Бангладеш Дакке третий день продолжаются столкновения полицейских и демонстрантов, требующих отложить намеченные на конец января всеобщие выборы. За минувшие сутки не менее 300 человек пострадали в результате уличных боев, передает CNN. Полицейские были вынуждены неоднократно применить дубинки и слезоточивый газ против нескольких тысяч вооруженных палками и камнями манифестантов.

Напомним, многопартийный альянс во главе с партией "Народная лига", требующий проведения избирательной реформы, объявил транспортную блокаду. Это уже не первая подобная акция оппозиции. В прошлом они нередко оборачивались насилием. С октября 2006г. в результате беспорядков погибли 34 человека. В настоящее время в наведении правопорядка в стране участвуют 12 тыс. сотрудников сил безопасности, включая солдат и полицейских.



В г.Дакке второй день запрещены митинги и демонстрации, однако оппозиция заявляет, что не намерена соблюдать этот запрет. Многопартийный альянс угрожает продолжить акции протеста вплоть до 22 января 2007г. - дня проведения всеобщих выборов.



Сторонники председателя партии "Народная лига" Хасины Вазед планируют перекрыть автомобильные и железные дороги, чтобы изолировать столицу от остальной части страны. Школы, учреждения и предприятия частного бизнеса, как ожидается, тоже не будут работать.



Ранее оппозиция объявила, что намерена бойкотировать предстоящие всеобщие выборы. "Мы договорились не участвовать в выборах, потому что президент, он же глава временной администрации, Яуддин Ахмед не смог создать условия для свободного и справедливого волеизъявления", - заявила Х.Вазед.



Пятилетние полномочия четырехпартийной правительственной коалиции во главе с Националистической партией Бангладеш истекли 27 октября 2006г., а спустя два дня президент принял на себя функции главы временной администрации. Согласно конституции, временная администрация должна провести всеобщие выборы в течение трех месяцев и по их итогам передать власть новому правительству.



Между тем партия "Народная лига" полагает, что президент и Националистическая партия тесно связаны друг с другом, более того, эта партия подтасовывает списки избирателей. Х.Вазед выдвинула несколько требований, касающихся пересмотра избирательного процесса. Она, в частности, добивается ревизии избирательных списков и отставки президента страны с поста руководителя временной администрации.



09.01.2007



http://top.rbc.ru/index.shtml?/news...63308_bod.shtml

---

Американская атомная подлодка столкнулась с японским танкером

Американская атомная подлодка столкнулась с японским танкером

Атомная подводная лодка Военно-морского флота США столкнулась с японским танкером в Аравийском море, сообщает (с) Reuters со ссылкой на источник в Министерстве обороны Японии.

Как заявили в Пентагоне, повреждения, полученные американской АПЛ и японским танкером не опасны, угрозы затопления судов нет.



Столкновение произошло в Ормузском проливе Аравийского моря при всплытии подлодки на поверхность. Данных о пострадавших пока не поступало. Также не ясно, какой груз находился на борту японского судна. Начато расследование.



Подобные происшествия в мировой морской практике не редки. Последнее ЧП произошло в конце ноября 2006г., когда японская атомная подлодка столкнулась с панамским гражданским судном у южного побережья Японии. Тогда пострадавших среди 17 членов команды сухогруза, а также 75 моряков подлодки не было.



В целом, случаи столкновений подлодок и гражданских судов редко заканчиваются тяжелыми последствиями для участников. Последний случай произошел 9 февраля 2001г., когда японский учебный траулер "Эхиме-Мару" затонул в результате столкновения с атомной подводной лодкой ВМС США "Гринвилл", которая отрабатывала приемы экстренного всплытия. Тогда из 35 находившихся на судне человек удалось спасти 26, погибли 9.



09.01.2007



http://top.rbc.ru/index.shtml?/news...54026_bod.shtml

---

Мужчина в меняющемся мире Лекция Игоря Кона

Мужчина в меняющемся мире

Лекция Игоря Кона

Мы публикуем полную стенограмму лекции одного из крупнейших отечественных специалистов в области социальных наук, доктора философских наук, академика РАО, почетного профессора Корнелльского университета, доктора honoris causa университета Суррей Игоря Семеновича Кона, прочитанной 14 декабря в клубе – литературном кафе Bilingua в рамках проекта «Публичные лекции «Полит.ру».



Области интересов Игоря Кона достаточно разнообразны, включая философию и методологию истории, историю социологии, социальную и возрастную психологию, антропологию и социологию детства и юности и т.д. C 1970-х годов Игорь Кон явился фактическим создателем отечественной сексологии как комплексной дисциплины на границе гуманитарных, социальных и медицинских наук. При этом его классическое, выдержавшее несколько переизданий “Введение в сексологию” впервые по-русски смогло выйти только в 1988 году. Заметное место в научном творчестве Игоря Кона играют гендерные исследования, взятые не в филологическом, а в социально-психологическом и культурологическом понимании. В этот блок исследований входит изучение динамики статуса мужчины в меняющемся мире, представленное в отдельных статьях, которые намечены к выходу в виде отдельной монографии.

Текст лекции



Игорь Кон (фото Н. Четвериковой)



Сюжет, о котором я собираюсь сегодня говорить, – это моя основная тема с 1999 г. Этот глобальный сюжет я последовательно рассматриваю в разных аспектах в разных книгах. Он стал очень популярным на Западе уже в 70-е гг. прошлого века, когда стали много говорить о кризисе маскулинности, о том, что происходит с мужчинами, и т.д. Эти сюжеты продолжают развиваться и сегодня. При этом чаще всего, особенно в психологически ориентированной литературе (а все популярные разговоры ориентированы психологически), разговор идет о том, как меняются свойства мужчин и женщин, происходит ли феминизация мужчин или, наоборот, маскулинизация женщин. На самом деле, и то, и другое – бессодержательное клише. И поскольку в разговорах на эти темы сегодня тон задают филологи, то больше всего идет речь об образах в массовой культуре и о представлениях самих людей.



Мой подход принципиально другой. Я с большим интересом воспринимаю эти вещи, там действительно много полезного. Но для того чтобы понять долгосрочные исторические тенденции, нужна классическая, кондовая социология, хотите марксистская, хотите функционалистская. Нужна серьезная социальная статистика, для того чтобы посмотреть, а что на самом деле меняется, где и как. И только после этого можно говорить о чем-то другом.



Поскольку времени у нас мало и у меня нет никакой уверенности в том, что мне удастся сказать все, что я хочу, я начну с того, что четко сформулирую мой основной тезис. Он заключается в том, что существуют две взаимосвязанные глобальные тенденции. Они проявляются в разных мерах, в разных странах, в разных сферах деятельности, в разных классах, но это глобальные тенденции. Первая тенденция – социальная. Ее суть заключается в том, что происходит беспрецедентная в истории человечества (если не касаться первобытности, где были разные вещи) ломка традиционной общественной системы, общественного разделения труда между мужчинами и женщинами и всего гендерного порядка.



В доиндустриальном и раннем индустриальном обществе взаимодействие мужчин и женщин было поставлено в достаточно жесткие рамки, и так называемся борьба полов (о которой все говорили и писали) развертывалась на индивидуальном уровне: в семье, в постели. Но рамки соперничества между мужчинами и женщинами были очень ограничены. Они были четко ограничены социальными условиями. Мужчины соревновались не только из-за женщин (но из-за женщин тоже), друг с другом, женщины соперничали друг с другом из-за мужчин, но в социуме они практически не пересекались, потому что у них были жестко очерченные роли. При этом никаких особых мужских или женских качеств не требовалось.



Пример, который я очень люблю. Бальзаковские женщины (не по возрасту, а героини Бальзака) были энергичными, беспощадными, как и их мужья. Но в то время женщина, которая хотела быть социально активной и влиятельной, не могла этого сделать самостоятельно. Для того чтобы чего-то добиться, она должна была либо найти соответствующего мужчину и выйти за него замуж, либо, если такого не было, она брала того, кто «подходящий», и делала ему карьеру, в том числе своими женскими средствами. И только таким образом она добивалась того, чего хотела. Потому что публичная жизнь для женщин была закрыта, и эти запреты были достаточно жесткими.



Сегодня практически эти границы размыты, хотя не до конца уничтожены. Но принципиально новый момент, чего никогда не было, заключается в том, что конкуренция (это одновременно и форма сотрудничества, кооперация) между мужчинами и женщинами идет во всех сферах общественной жизни: труд, политика и т.д. Это принципиально иной тип отношений.



Отсюда вытекает вторая тенденция, здесь уже речь идет о культурных нормах и психологии. Я вижу эту тенденцию не в том, что происходит уничтожение всяческих половых или гендерных различий (называйте как хотите, эти понятия разграничиваются менее строго, чем иногда хотелось бы). В результате возникает нечто типа психологического унисекса, где мужчина и женщина ничем друг от друга не отличаются. Глобальная тенденция, связанная с предыдущей, заключается в том, что происходит ослабление нормативной поляризации мужских и женских ролей, деятельностей и т.д. И в связи с этим (это очень важно, потому что это как раз источник оптимизма, которого обычно в разговорах на эти темы не бывает) происходит нормализация индивидуальных различий их стилей жизни. И эти индивидуальные различия стилей жизни, мышления и т.д. могут соответствовать и могут не соответствовать традиционным гендерным стереотипам маскулинности и фемининности.



Эти две взаимосвязанные тенденции – суть того, что происходит, и эти вещи надо осмысливать. Осмысливать их можно довольно четко, потому что есть большая социальная статистика. У меня по этим сюжетам есть немецкая национальная статистика, опубликованная в прошлом году, французская статистика, американская. Тенденции, действительно, глобальны.



В чем состоят объективные тенденции развития? Я опять говорю схематично. В сфере труда и производственных отношений происходит ломка профессионального разделения труда, включение женщин в профессиональный труд. Они быстро осваивают мужские профессии, связанные с этим стиль и образ жизни. Хотя преимущественное сосредоточение мужчин в одних местах, женщин – в других существовало и будет существовать долго, а в чем-то, может быть, и всегда. Но жесткого деления нет, и процесс этот глобален, происходит всюду.



В сфере политики с определенным отставанием (потому что экономические сдвиги происходят быстрее) та же самая тенденция в отношениях власти. С одной стороны, мы видим появление политических лидеров-женщин, что может совершенно не соответствовать ситуации на массовом уровне в стране. С другой стороны, мы видим появление женщин на массовом уровне, их роль в политической жизни и т.д.



Третья сфера – образование. Поскольку сегодня образование является ключом ко всему остальному, карьерному успеху и продвижению, мы всюду видим отчетливую тенденцию, и в странах «третьего мира»: как только девочки получают доступ к образованию, они не только сравниваются с мальчиками, но начинают их опережать по целому ряду показателей. Очень выразительная мировая статистика. В то же время на высших ступенях карьеры эта разница исчезает, мужчины продолжают командовать парадом. Почему женщины, которые опережают мальчиков в школе по успеваемости, по целому ряду показателей отстают в дальнейшем – это большой вопрос, и здесь существуют разные объяснения.



И, наконец, последняя сфера, которую надо обозначить. Беда философии и науки в том, что гендерные проблемы обсуждаются так, как если бы они были сексуальными проблемами. Это неадекватный угол зрения, но аспект, тем не менее, очень важный: сексуальная жизнь, брачно-семейные отношения. И тут мы тоже всюду видим новые принципы: партнерство, равенство. Вопрос о том, кто глава семьи, имеет сегодня для социологов чистое значение индикатора, потому что это показывает уровень притязаний мужа и жены. А если мы хотим представить реальные вещи, то мы должны спрашивать (причем это было ясно уже в 80-е гг. даже в нашей стране, не говоря уже о Западе) механизмы принятия решений, кто принимает решения по каким вопросам. И картина оказывается гораздо более сложной, чем раньше. В сфере сексуальности громадное значение имеет появление контрацепции, в особенности женской, которая дает женщинам право решающего голоса в фундаментальном вопросе о репродукции, зачинать – не зачинать, рожать – не рожать и т.д.



Эти вещи происходят, разумеется, неравномерно в разных сферах, я это уже говорил. Наша страна – вполне кондовая, сексистская. Поэтому если мы хотим понимать глобальные тенденции, то надо смотреть, по Марксу, там, где они проявились раньше, достигли определенной степени зрелости, и к тому же они уже исследованы. Поэтому можно представить себе, существуют у нас другие варианты или нет. В этом отношении западные данные представляются мне наиболее интересными, и именно их надо обсуждать. Потому что остальное можно домысливать или говорить о том, какие здесь отличия.



Еще очень важный момент. Движущей силой этих процессов, их субъектом, являются женщины. Если мы возьмем все перемены, оказывается, что всюду женщины усваивают мужские позиции, роли, стили поведения, соответственно происходит их психологическая перестройка. У мужчин изменений меньше. Если вам нравятся глобальные теории, – из которых, однако, невозможно вывести историческое развитие, но они привлекательны своей глобальностью – можете объяснить это, по Геодакяну, большей пластичностью женского начала, податливостью, обучаемостью. Однако без этого можно обойтись. Можно в русле самой что ни на есть кондовой марксистской парадигмы вспомнить Ленина о том, что тот класс, который заинтересован в изменении, который является субъектом этих изменений, в их ходе переживает наибольшие изменения. А с тем классом, который в обороне и теряет позиции, дело обстоит иначе. Но факт сомнению не подлежит.



Теперь самое интересное. Что в рамках этих процессов происходит с мужчинами? Этот блок вопросов я бы назвал трансформацией маскулинности. Первое, на что я хотел бы обратить внимание, – это сам термин «маскулинность». Как и все понятия, которыми мы пользуемся, оно многозначно. При этом одно значение, которое употребляется всегда и всюду, – это просто описательное понятие. Маскулинностью, или маскулинными свойствами называют те свойства, которые, предположительно, отличают мужчин от женщин. И второе, более сложное, понятие – это нормативный канон, система представлений о том, каким должен быть мужчина (мы всегда говорим о «настоящем» мужчине). Эти идеальные, нормативные представления – это более серьезное понятие, здесь больше проблем.



Я бы хотел еще обратить ваше внимание на то, почему я пользуюсь именно термином «маскулинность». Сейчас Сергей Ушакин, который больше всех пишет по этим вопросам, не хочет употреблять слово «маскулинность» и предпочитает ему «мужественность». В известном сборнике, который вы, наверное, читали, все это есть. Я думаю, что это большая ошибка. Потому что в русском языке (в английском, французском, немецком этого нет) слово «мужественность» имеет два значения. Оно обозначает не только мужские свойства, но и одинаково положительное для мужчин и женщин морально-психологическое качество.



Я столкнулся с этим в январе 1970 г., потому что обсуждение этой проблематики в нашей стране началось с моих двух статей в «Литературной газете». Статья называлась «Мужественные женщины, женственные мужчины», что-то такое. У меня эта статья не сохранилась, мне ее недавно нашли, я поместил ее на моем сайте, и вы можете посмотреть, как ставился этот вопрос в 1970 г. Мне тогда тоже казалось, что этим можно обойтись. Я мог заставить газету употребить иностранное слово, в те времена это было не совсем просто, но в данном случае это было возможно. Но мне казалось, что русские слова вполне адекватны, зачем нам лишние заимствования. Но если «женственность» еще туда-сюда, то с «мужественностью» сразу стало ясно, что возникает странная путаница. Потому что маскулинная женщина – это не просто мужественная, а она мужеподобная, т.е. возникают вещи совсем не комплиментарные, в то время как мужественная женщина – это очень хорошо. А женственная женщина – все очень хорошо, а женственный мужчина – совсем никуда, большой скандал. Поэтому я думаю, что лучше использовать слово, которое заведомо является термином и не вызывает лишних житейских ассоциаций.



Если от слов перейти к сути, то канон маскулинности оказывается, с одной стороны, очень жестким, абсолютно универсальным, одни и те же черты, нормативные требования во всех культурах. И в то же время он очень слабо отрефлексирован. Особенность и культуры, и мужского сознания на бытовом уровне (а оно производно от культуры) заключается в том, что мужчина всегда мыслит себя субъектом, он не может мыслить себя объектом, женщина – объект. А если ты всегда субъект, ты не можешь себя объективировать. А если ты не можешь себя объективировать, тебе трудно рефлексировать по поводу того, кто ты такой. Поэтому рефлексия больше идет о заведомо идеализированных нормативных образцах. А сопоставление этого с реалиями – в какой мере это соответствует реалиям индивидуальной психологии поведения и т.д. – оказывается достаточно сложным. Потому что для рефлексии требуется другой взгляд. Этим «другим» для мужчины является женщина. Поэтому изучение маскулинности в современном смысле слова, естественно, связано с феминизмом, потому что женщины посмотрели на себя, потом посмотрели на мужчин, и, нравится нам это или нет, они открыли в этом достаточно много нового и заслуживающего внимания.



Сдвиги, которые происходят сегодня, т.е. потеря гарантированного господствующего статуса и, соответственно, перестройка отношений в рамках какого-то партнерства, договоренностей и т.д. (честная конкуренция – нечестная, оставляю сейчас эти вещи), стимулируют рефлексию не только женскую, но и мужскую. Это позволяет мужчинам лучше осознавать слабость и свои собственные проблемы, причем не только на индивидуальном уровне (к чему я дальше вернусь, потому что это один из самых важных практических сюжетов), это всегда существовало, но и поставить под вопрос канон маскулинности так, как он сложился в культуре, который очень привлекателен и замечателен.



Игорь Кон (фото Н. Четвериковой)



При всей монолитности (а мужчина – это всегда монолит, субъект, цельный, сильный, могучий и т.д.) он всегда внутренне противоречив. И если говорить о противоречивости канона маскулинности, то универсальное, всеобщее во всех культурах, везде и всюду, противоречие заключается в том, что мужчина определяет себя и культура определяет мужчину через оппозицию к женщине. Но эта оппозиция идет по двум принципам, которые не совпадают друг с другом. Это два принципа мужской жизни – фаллос и логос. Я эти вещи достаточно подробно рассматривал на изобразительном материале в книге «Мужское тело в истории культуры». Но это проблема не только репрезентации мужского тела. Дело в том, что маскулинность всегда и всюду является практически синонимом сексуальности, настоящий мужчина всегда сексуален, у него большие яйца, соответствующих размеров достоинство. Само понятие «фаллический образ» – это символ мужской силы, могущества, власти и т.д.



Но одновременно опять-таки практически всюду существует другой символ обозначения маскулинности. Это логос, рациональное начало. Подразумевается, что у женщины нет фаллоса, и поэтому они, как говорил Фрейд, завидуют пенису. Я не буду сейчас говорить о различии между пенисом и фаллосом. На самом деле, мужчины завидуют чужому достоинству, женщины не завидуют. Точно так же подразумевается, что мужчина воплощает собой рациональное начало, логос, а женщина – существо чувственное, и поэтому это ей не свойственно.



Поскольку эти два принципа и в самых древних, и в других культурах – всюду воспроизводятся. Ланкам даже пытался их соединить в одну: фаллоцентризм и логоцентризм соединил в понятие фаллогоцентризм. Имелось в виду мужское достоинство, мужская власть, что центр маскулинности – это фаллос и логос. Но если вы посмотрите и повседневную психологию, и материалы любой культуры, вы увидите, что эти два начала никогда не совпадают, они находятся в оппозиции. И мужчина, с одной стороны, могущественный, сильный, сексуальный и т.д., а с другой стороны, этот сильный мужчина не в состоянии контролировать собственную эрекцию. А контроль над эрекцией – прообраз прочего мужского самоконтроля. Поэтому в разных культурах повторяются (хотя люди друг друга не знали) одни и те же вещи о том, что когда поднимается маленькая головка, в большой мужской голове начинается смятение, отсюда эта сложная проблема. Т.е. идея мужской монолитности, этого образа, на самом деле, не подтверждается ни психологически, ни антропологически.



И это проявляется на самых разных вещах. Допустим, разные модели маскулинности сосуществуют в одной и той же культуре. Например, средневековая культура вся маскулинна. Но при этом одна модель – рыцарская, а другая – монашеская. И с точки зрения обыденного сознания рыцарской культуры монахи, которые по определению не сексуальны, были проблематичны: мужчины они или не мужчины. Но в другой системе координат оказывается, что тот человек, который в состоянии обуздать свои собственные неодолимые импульсы, подчинить их, по этому критерию оказывается большим мужчиной, чем любой воин, который рвет страсти в клочья, не может себя сдержать. Т.е. эти вещи существовали всегда, но они не особенно рефлексировались.



Если заниматься историей культуры или символической культурой на примере Греции – проблема дионисийской культуры, аполлоновской культуры. Разные модели, соответственно, разные изображения. И классическая греческая скульптура – это, извините, не фаллические статуи, там не те параметры, не те знаки. Т.е. это реально можно пощупать, это не просто рассуждения из чистой философии.



Что происходит дальше. Сегодня в связи с усложнением мира и взаимоотношений усложняется и само понятие маскулинности. И сегодня, если бы мы захотели рассматривать проблемы маскулинности более профессионально и социологически, то основное понятие было введено австралийским очень известным социологом (хотя он профессор педагогики) и поддержано феминизмом. Раньше этот человек назывался Роберт или Боб Коннел, а теперь он называется Рейвен Коннел. Я как раз в связи с этой работой возобновил с ним знакомство. Мы когда-то, много лет назад, встречались в Гарварде, а тут мне понадобились его новые статьи, я ему написал, он оказался теперь не Бобом, а Рейвеном. Что это значит, я не знаю. Он ввел понятие гегемонной маскулинности.



Первоначально это основывалось на наблюдениях в школах – что происходит в школе с мальчиками. Выясняется, что существует модель гегемонной маскулинности. Это понятие не обозначает свойства отдельно взятого мужчины или мальчика, а это нормативная структура, которая, однако, обеспечивает этому мальчику или мужчине, который предположительно обладает этими качествами и разделяет эти ценности, положение на вершине гендерной иерархии. Первоначальные понятия были достаточно спутанными, Рейвен сложно пишет. И в прошлом году появилась статья, в которой они подвели итоги тому, что произошло с понятием и исследованием за 25 лет, и в связи с этим многое уточнилось. Но главное, что осталось в силе, – это то, что гегемонная маскулинность, при том, что она больше всего бросается в глаза, не является единственной мужской идентичностью.



Наряду с гегемонной маскулинностью, которая стоит на верхушке, существуют разные другие идентичности. Например, есть (это трудно перевести на русский язык, неудачно звучит) «соучаствующая маскулинность», complicit masculinity – это модель поведения тех мужчин, которые не прилагают усилий для того, чтобы занять эту гегемонную позицию, это достаточно сложно, не всем под силу, и не всем даже хочется. Значит, кто-то в этой системе занимает подчиненную, вспомогательную роль, но при этом пользуется преимуществами в этой иерархической системе. Причем эта иерархическая система означает не только подчинение женщин, но и подчинение других мужчин.



И третья категория (сейчас в эмпирических исследованиях их называется больше) – это подчиненная маскулинность. Прежде всего подразумеваются геи, гомосексуалы. Они не подчиненные, не настоящие, они находятся внизу. Но при этом важны две идеи. Что маскулинность не одна, они разные, и что они образуют иерархическую систему. Но эта иерархическая система не является чем-то раз и навсегда данным, одинаковым, в каждой конкретной школе, коллективе, учреждении, в каждом мужском сообществе оно перестраивается, изменяется. Вокруг этого идет и торговля, и борьба, кто кого. Это динамический процесс, не раз и навсегда данные личностные свойства, а это характеристика культуры и социальной структуры. И неслучайно именно эта система понятий легла в основу современных исследований маскулинности.



Причем она заведомо содержит в себе (это очень важно иметь в виду) критическое ядро. Мы маскулинность понимаем как нечто монолитное, данное, такое замечательное, «сильный, смелый, героический, все может» и т.д., а критическое отношение не заложено. Между тем эта система оказывается сегодня дисфункциональной, с учетом изменившихся условий и характера отношений. Поэтому критическое отношение к ней, ее деконструкция (в феминистских это терминах или в каких-то других – нас сейчас не волнует) оказываются очень важными.



Теперь от категорий перейдем к тому, что же происходит с мужчинами, как они реагируют на эти перемены, что мы видим в эмпирическом материале. Мужчины не одинаковы. Они представляют собой разные типы маскулинности, их психологические свойства всегда были и остаются разными. Но вместе с тем для понимания маскулинных черт, в том числе и психологических черт мужчин, очень важно еще одно понятие, которое мне кажется таким же синонимом маскулинности (и даже большим синонимом), как сексуальность. Это понятие – универсальный социальный и психологический феномен – называется гомосоциальностью. Не путать с гомосексуальностью. Это универсальное явление, не только мужское свойство. Это ориентация людей на общение и деятельность прежде всего с теми, кто на них похож. В этом смысле это родовое понятие.



Но если говорить о мужчинах, то это свойство им особенно характерно – это желание и потребность отделяться от женщин, потребность в сегрегации, в поддержании особых отношений, в общении и т.д. Это универсальный антропологический феномен, громадная литература, мужские сообщества, тайные общества, союзы и т.д., в которых развертывалась мужская жизнь в древности. Четкое, абсолютное разграничение мужских и женских функций. Потом это уходит. Но как только мужские закрытые сообщества и т.д. утрачивают свое значение, потому что изменился характер общественных отношений или туда проникли женщины и т.д., мужчины тут же создают себе что-то другое: закрытые клубы, спортивные общества, футболисты, фанаты. Т.е. универсальное явление мужской культуры – исключение женщин.



Это явление также универсально психологически. Есть абсолютно надежные психологические данные, в том числе кросскультурные, которые показывают одну и ту же картину. Уже в возрасте трех лет половую сегрегацию начинают девочки, потому что у них раньше формируется самосознание. Они начинают предпочитать играть с девочками, а не с мальчиками. Т.е. начинают они. Но уже к пяти годам инициативу полностью перехватывают мальчики, и для мальчиков это становится жесткой абсолютной нормой – исключение девочек. Настоящий мальчик – это тот, в котором нет ничего девчоночьего, и этот процесс исключения продолжается. То, что раньше называли культурой детства, сегодня стало понятно, что это не единая культура, а это мальчиковая и девчоночья культура. И это продолжается до конца подросткового возраста, причем не только когда есть раздельное обучение, специальная организация, но когда все совместное, когда все внимание направлено на то, чтобы мальчики и девочки водились вместе, – все равно спонтанно происходит сегрегация.



И, по-видимому, в этих условно сегрегированных союзах, сообществах, деятельности и формируются те черты, которые потом называются мужскими, или маскулинностью. Потому что когда вы берете отдельно взятых мальчиков и девочек, между ними есть, конечно, какие-то различия, в том числе и половые, гендерные, но по отдельности это не так заметно и не так существенно. Как только они оказываются вместе, возникает эта проблема. Поэтому задача заключается в том, каким образом, по каким принципам мальчики и девочки будут налаживать свои взаимоотношения, если они растут, вроде бы, по отдельности (невзирая на усилия, которые прилагает взрослое общество для того, чтобы обеспечить их взаимодействие), а потом они должны будут встретиться.



Мужская гомосоциальность предполагает не только соответствующие группировки и соответствующую поэтизацию мужских отношений: мужское товарищество, дружба, я уж не говорю о воинской, это естественно. Но даже когда ничего военного нет и военного прошлого нет, все равно «мужская дружба» и это все поэтизируется, становится эталоном настоящего мужчины. Это вполне реальные, очень важные ценности.



Но при этом здесь всегда наблюдается иерархия, мужчины разные. И особую роль играет гомофобия (я не буду на этом подробно останавливаться), которая возникает в этих мужских сообществах и имеет определенные функции. С одной стороны, мужское сообщество, в котором складываются (в особенности если это действительно воинское сообщество, где женщин нет) очень значимые личностные, эмоциональные привязанности между мужчинами. В мужском сознании любые отношения вне зависимости от того, каковы они на самом деле по своей физиологической, психологической природе, часто описываются в сексуальных терминах, это любая иерархия: кто кого, кто сверху, кто кого опустил, кто кому начальник. Здесь возникает проблема гомоэротических чувств. И гомофобия возникает, с одной стороны, как средство поставить барьер на этом пути. А с другой стороны (и это для нашей темы, пожалуй, более важно), она возникает как средство легитимации и создания иерархии внутри мужского сообщества – отделить настоящих мужчин от ненастоящих. Поэтому люди могут быть сколь угодно терпимыми и т.д.



Но это касается кого угодно, но не мальчиков-подростков. И не только потому, что он сам еще не знает, на каком он свете, и он не в состоянии проанализировать собственные переживания, чего ему надо бояться и чего ему не надо бояться. Но он должен доказывать себе и другим, что он настоящий. Доказывать он это должен и может прежде всего своей гетеросексуальностью. И проще всего это доказать демонстрацией гомофобии. Т.е. за этим стоит, как сформулировал второй крупнейший специалист в области мужских исследований после Коннела американский социолог Майкл Кюммель, тот факт, что гомофобия направлена не только против геев. Это способ создания иерархии, доказательство того, что я настоящий мужчина, а другой – ненастоящий. Потому что завышенного идеала маскулинности – мальчик самый хороший, самый смелый, он большой и решительный – достичь невозможно. Поэтому для того чтобы это реализовать, надо кого-то опустить, кого-то принизить. Это аспект той же самой проблемы.



Что происходит дальше. Мы уже переходим к психологии. В чем преимущества и в чем слабости гегемонной маскулинности и ее производных? Это, пожалуй, самый интересный вопрос. Вся предыдущая социологическая часть была абсолютно необходима, чтобы это понять. Дело в том, что гегемонная маскулинность дает преимущества: положение, власть, статус, авторитет у сверстников, других мужчин. Я хочу еще раз подчеркнуть, что существует ошибочное представление о том, что для мужчины главной референтной группой являются женщины. Далеко не всегда. Для мужчины, для мальчика в особенности, главной референтной группой являются другие мальчики. Он с ними соревнуется, их должен победить, он себя оценивает по их критериям, даже успех у девочек должен быть подтвержден в компании мальчиков. В этом смысле отношения между мужчинами и мальчиками всегда субъектно-субъектные, даже если они конфликтные, иерархические и т.д.



Что касается женщины, девочки, то для того чтобы мальчик ее осознал как субъекта, должно пройти много времени. И не всегда, не у всех мужчин это получается. Так же, как гомосоциальность – это очень широкое понятие. Вы без труда вспомните, что существует множество мужчин, абсолютно гетеросексуальных, которые спят только с женщинами, ничего другого не хотят и не будут делать. Но это единственное, что они хотят делать с женщинами. А все остальное – работать, проводить досуг, разговаривать – они будут с другими мужчинами, и женщину в эти другие вещи могут допускать, могут не допускать. Это в какой-то степени проблематично.



Игорь Кон (фото Н. Четвериковой)



Однако эта гегемонная маскулинность, персонифицированная в каких-то качествах, создает также ряд психологических проблем и противоречий, которые, в особенности в современных условиях, о которых я говорил, выглядят отчетливо дисфункциональными и создают для мужчин невыгоду. Первое – это нереалистический образ Я. Настоящий мужчина должен быть всегда и во всем первым, он старается это сделать. В этом отношении эта установка действительно способствует тому, что он становится сильным, конкурентоспособным. Но если у него это не получается (а это не у всех и не всегда получается), то оборотная сторона этого дела – неврозы, чувство неполноценности и то, что я назвал бы комплексом обманщика или комплексом самозванца. Каждый мальчик, даже самый сильный и успешный, где-то в глубине души знает, что он самозванец. Он притворяется смелым, но он испытывает страх и поэтому чувствует себя самозванцем. На самом деле, в этом нет ничего страшного. Преодоление страха – это и есть смелость, и потом это все вырабатывается. Но это достаточно сложный процесс, и его надо учитывать в воспитании. Если мы этого не учтем, могут быть большие издержки.



Я захватил сегодня с собой опубликованный в «Московском комсомольце» потрясающий документ – «Исповедь террориста». Это подлинный дневник 19-летнего молодого человека Ильи Тихомирова, студента, который устроил взрыв на Черкизовском рынке. И это его записи, очень характерные черты. Этот мальчик все время испытывает чувство неполноценности, он чувствует, что он не настоящий мужчина. Это очень интересно, сейчас я найду одну цитату. Он участвует в какой-то казачьей демонстрации, казачьем митинге, в военной форме и т.д. И в то же время он не чувствует себя настоящим мужчиной. «Скольким людям я обещал сделать что-то и не сделал. Такая особенность прослеживается на протяжении всей моей бестолковой жизни. Пообещал только потому, что нет духу сказать «нет». Это мерзкая особенность мягкого сопливого характера, характера не мужского». Дальше демонстрация выдана формой. «Но я понял, что у меня нет воли и характера, я не могу ударить первым, я боюсь драться. Странно, что я не гей, хотя характер пидорский». Это его отсутствие самоуважения, потому что его нормативные представления абсолютно не соответствуют его индивидуальным возможностям и способностям, и все это выражается в конечном счете в агрессии, в соответствующей идеологии, его можно куда угодно подставить.



Вторая издержка – это блокирование эмоциональных реакций. Есть громадная литература о неэкспрессивном мужчине, о том, что мужчина испытывает трудности с самораскрытием, с эмоциональным контактом как с другими мужчинами (потому что самораскрытие означает сказать что-то самое болезненное, а самое болезненное – это стыдное, поэтому общение ограничивается), так и с женщинами.



Третий момент – это апелляция к силе там, где нужны переговоры. Я уже процитировал один пример, он сюда относится. Один американский психолог, автор бестселлера, посвященного мальчикам, формулирует мысль, что если мальчики не плачут слезами, то некоторые из них будут плакать пулями, и это имеет прямое отношение к терроризму и пр. Т.е. опять же противоречивая модель, маскулинность имманентно содержит в себе культ насилия, и не надо выводить его только из тестостерона и других гормональных вещей. Тестостерон – у всех, а агрессивное поведение – не у всех.



Сейчас в журнале «Семья и школа» вышла статья (она будет потом на сайте) о школьном буллинге. Это оказалась мировая проблема, только мы об этом не знаем. Оказалось, что уже 20 лет назад это слово стало термином. Bully означает «хулиган», «драчун». Всюду это бывает, но когда общество стало перестраиваться на принципы миролюбия, толерантности, с этим стало трудно мириться, и оно превратилось в громадную проблему.



Естественно, в меняющихся условиях меняется и мужская психология. Представление о том, что мужчина – монолит, что он не меняется, а только распадается на составные части, либо занимается террором, либо нет, неверно. Есть новые мужчины (их так условно называют), и по статистике это видно, которые усваивают новые модели поведения, в том числе и в отношениях с женщинами. Но это сопряжено с трудностями.



Непосредственно сейчас я занят книгой «Мальчик, отец, мужчина», где рассматриваются особенности мальчикового поведения. Но интеллектуально самая интересная для меня сегодня проблема – это отцовство. Это главная мужская идентичность, и она оказывается сегодня очень проблематичной. Отцовство всегда считалось показателем не только сексуальности, но и маскулинности в традиционном обществе. Если нет детей, ты не мужчина, сколько бы ты ни занимался сексом – это игры. Но эти вещи отмерли давно, с изменением культуры. Потом стали возникать более тонкие вещи. А сегодня институт стал проблематичным, потому что появились новые требования, которых никогда не было.



Отцовство всегда был значимым, но институт отцовства синонимичен отношениям власти. И реально самый древний, самый массовый стереотип отцовства – это отсутствующий отец. Как Бог-отец, он всем управляет, но дома его нет, и это власть. А потом он стал кормильцем. А сегодня в новых условиях положение изменилось. От него продолжают ждать, чтобы он был кормильцем. Хотят, чтобы он был полностью кормильцем, – это российская установка. На Западе, где реальное равенство, где реально не одна зарплата, это не так жестко существует. Но всюду, независимо от того, какие мы мужчине предъявляем требования (чтобы он был кормильцем-поильцем), от него еще ждут, чтобы он был отзывчивым, нежным и проводил время с детьми. Происходит это? Да, происходит. Это можно увидеть и невооруженным глазом, и на это есть статистика.



Но с мужчинами, которые все это делают, которые хорошие и идут навстречу, опять же оказывается проблема. Во-первых, ростки этого нового, хорошего отцовства у мужчин, для которых дети более важны и они хотят с ними иметь контакт, –полностью погашаются статистикой разводов. Потому что эти мужчины также оказываются в ситуации риска развода. А развод – это потеря детей, а дети – не все равно, не «другая будет женщина, других родим». Они оказываются наиболее ранимыми. И статистика разводов практически аннулирует социальный прирост хороших отцов. И, с другой стороны, нет справедливости. Мужчины, которые отвечают самым хорошим критериям, – наиболее ранимые, чувствительные, и в случае неудач они оказываются жертвами. А для того, кто доминантный, гегемонный, это не главное. Т.е. мы сталкиваемся с большой проблемой.



Я хотел поговорить еще об одной большой проблеме, которая здесь выплывает, – о мужском здоровье. Потому что сегодня мужское здоровье – это опять же глобальная проблема. Причем речь идет не только о каких-то специфически мужских болезнях, потому что есть специфически женские болезни, и говорить, чьи лучше, чьи хуже, кому хорошо, кому плохо – несерьезный разговор. Но речь идет о том, что очень многие мужские болезни, мужские проблемы со здоровьем связаны с тем же самым каноном маскулинности. Не только у нас (у нас страна просто дремучая), но в Америке (где об этом достаточно много говорят и пишут) все равно мужчины вдвое реже женщин обращаются к врачу, они не могут просить о помощи и т.д. Т.е. эта идея сильного мужчины, которая сама по себе хорошая, привлекательная, имеет оборотную сторону. При этом, оставляя в стороне слабых, ненастоящих мужчин, у которых что-то не ладно, самые канонически сильные мужчины оказываются одновременно проблемными.



Были исследования сексуальности. Естественно, самые доступные кролики – это студенты. Что представляют собой юноши, которые пользуются наибольшим успехом у девочек, меняют их как перчатки, успешны? Прогнали их по громадной батарее тестов и получили на выходе сводную вещь – любовь к новизне и риску. Специальный термин sensation sacking значит «любители острых ощущений». Это психологический синдром, он есть не только у мужчин, но и у женщин. Но у мужчин он больше, и, кроме того, у мужчин это нормативно, это очень хорошо. К тому же это где-то коррелирует с повышенной секрецией тестостерона, т.е. это очень удачливые мальчики.



В средних классах школы они лидеры в своих компаниях, потому что они рослые, маскулинные, стукнуть могут, им очень хорошо. В старших классах их начинают любить девочки, потому что девочки любят тех мальчиков, которых уважают мальчики, опять же это все тоже хорошо. Но потом оказывается, что эти мальчики находятся одновременно, как минимум, в трех группах риска. Они оказываются в группе риска по изнасилованию, потому что они не могут допустить, что женщина им скажет «нет» (все скандалы с самыми титулованными спортсменами). Они оказываются в группе риска по алкоголизму и по наркозависимости. Лечить их не надо, истреблять не надо, они очень хороши, дай Бог им здоровья. Но соответствующая диагностика и психотерапия оказываются необходимы.



У нас об этом не помнят, но у нас четко разделено, что мужчина – это воин, защитник отечества, а дети – это женская забота. У нас есть демографическая программа, там обозначены только женщины. Я не против того, что деньги дают женщинам (женщинам и надо давать), но во всех этих разговорах мужчина как таковой, как отец, отсутствует. А для того чтобы были семейные ценности, о которых надо договариваться, которым надо сопереживать, надо, чтобы оставались черты, которые мальчики вытравляют из себя как женственные и, следовательно, не мужские, – это тупиковая ситуация.



Я заканчиваю. Что я могу сказать об этой проблеме? Никакой глобальной катастрофы с мужчинами не происходит. Ничего глобального нет, если исключить один момент, я о нем не говорил. Очень сложные вещи связаны с экологией, но они влияют не только на мужчин, но и на женщин. Здесь действительно есть очень серьезные проблемы. Прогнозы биологов и генетиков о том, что через 100 лет мужчин может не стать вообще, – это серьезные вещи, но это не наш сюжет. Если брать социальные и психологические вещи, никакой катастрофы, ничего фатального нет. Просто мы сталкиваемся с новыми условиями. И в этих условиях мужчина вовсе не утрачивает своих замечательных качеств, а он оказывается в проблемной ситуации. И эту ситуацию надо осмысливать, надо находить соответствующие формы не глобального переустройства мира и гендерного порядка (это утопия), но оказания помощи и смягчения тех трудностей, которые возникают в результате современных тенденций развития. Вот что я хотел сказать. Спасибо. Извините за некоторую сумбурность, просто мне хотелось сказать все главное.



http://polit.ru/lectures/2006/12/29/kon.html

---

Договор-2008: повестка дня Лекция Александра Аузана

Мужчина в меняющемся мире

Лекция Игоря Кона. Обсуждение

Обсуждение



Лейбин: Может быть, мне показалось, что первые два тезиса о тенденциях были сформулированы в негативном ключе. Первый – что какой-то порядок рушится. Второй тезис – позитивное утверждение, что возникает множественность норм. Но все-таки множественность норм – это еще не позитивный тезис, как не может быть позитивным тезисом, например, тот, что в комнате много языков. Это может быть хорошо, но не очень удобно, амбивалентно. А часть про психологию и социологию маскулинности была сформулирована на основе апелляции к традициям и антропологическим свойствам в позитивном ключе. Всегда можно найти тексты культур, которые описывают то или иное поведение мужчины, всегда можно найти психологические и антропологические основания для того или иного феномена. Правильно ли я это заметил? И означают ли старые культурные описания мужчины в ситуации изменения общества, его выравнивания и атаки, которую ведут женщины на старые роли, что возникли новые культурные роли, которые бы описывали новые тексты культуры или которые были бы описаны в некоторых социальных – возможно, педагогических – нормах, которые работали бы с новыми проблемными ситуациями?



Кон: Это очень хороший вопрос. Но мои общие тезисы не содержат в себе ничего отрицательного. Я говорил о том, что рушится старая система, основанная на социальной сегрегации и жестком разделении функций. Это положительный момент. Точно так же увеличение вариативных возможностей поведения и возможность жить по своим индивидуальным возможностям в независимости от того, совпадают они с традиционными представлениями о том, что такое «настоящая женщина» и что такое «настоящий мужчина», – это не отрицательный, это положительный момент. Просто мы часто воспринимаем это в отрицательном ключе, потому что, вроде, была ясность, а возникли трудности. На самом деле, прошлая ясность, прошлый порядок – это было прокрустово ложе, на котором было неуютно, но порядок действительно был. Сегодня прокрустово ложе не работает, и поэтому вы выбираете себе постель по своему росту. Другое дело, что это не сразу и не на всех хватает. Но я как раз вижу этот процесс как положительный.



Лейбин: Я имел в виду не оценочно, а логически.



Кон: И логически.



Лейбин: То, что рушится старый порядок, не значит, что возникли какие-то новые социально-культурные нормы. Или значит?



Игорь Кон (фото Н. Четвериковой)



Кон: Нет, они возникают давно, это эволюционный процесс. Возникли проблемы равноправия. Сначала речь шла о равноправии женщин, а дальше возникают вопросы. Равенство – это одинаковость или это неодинаковость? Что должно сохраниться, что должно не сохраниться? Но когда мы хотим определить эти вещи априорно, ничего, кроме неприятностей, не возникает. А пафос мой заключается в том, что главная беда (нашей страны в особенности) – это традиционалистские установки.



Мы имеем дело с беспрецедентным, быстроменяющимся миром. Но вместо того чтобы смотреть вперед или хотя бы туда, где с этим уже познакомились и нашли способы решения, мы говорим: «Надо смотреть назад». Все. Наша официальная идеология сегодня очень простая: хорошо только традиционное, устойчивое, оно же национальное, а то, чего раньше не было у наших предков, – это все плохо, подозрительно, это от растленного Запада. Но если мы смотрим назад, ничего кроме катастроф у нас впереди не будет, потому что самые элементарные, очевидные вещи мы не увидели из-за того, что смотрели назад. Поэтому я как раз думаю, что здесь все вполне оптимистично. Но просто традиционные формы существовали долго и обрели характер предрассудка, и мы не всегда видим, что в описании прошлого присутствует очень большая доля идеализации. А сегодняшние вещи экспериментальны, неоднозначны. Кроме того, если мы по определению допускаем права человека и многообразие стилей жизни, индивидуальный выбор, это не может вписаться в такую простую модель, как черно-белый мир.



Но рефлексия на мужчин более поздняя, чем на женщин. Применительно к женщинам это давно известно, какая она, «настоящая женщина». А какая настоящая женщина? Кармен – это настоящая женщина? Настоящая. А мать-героиня – настоящая? Настоящая. А мать Тереза, у которой не было детей? Понятно, что «мамы всякие нужны, мамы всякие важны». А вот применительно к мужчинам этот монолит только начинает расшатываться. А в действительности реальные мужские практики были разными. Применительно к отцовству, которое меня интересует, эти вещи сейчас концептуально разграничены, есть два понятия. Отцовство fatherhood – это институт, нормативная структура. Есть другое понятие – fathering, однозначного русского слова я не нашел, я его перевожу как «отцовские практики». И отцовские практики, на самом деле, всегда были разными.



Скажем, нормативный канон отцовства для начала Нового времени – строгий, властный, и возиться с детьми совсем не обязательно. Однако реально отцы были разными. Я сейчас занимался историей отцовства, и на французском материале оказалось, каким прекрасным отцом был Генрих IV. Идеальным мужем он, наверное, не был, у него было очень много любовниц и незаконнорожденных детей. Одиннадцать из них от шести разных женщин знатного происхождения он узаконил. Но и к своему дофину он относился очень нежно. Но это было необязательно, т.е. практики были разные. А сегодня по нормативному канону оказывается, что недостаточно приносить деньги в семью и быть примером успешности, а надо еще чего-то делать.



Лейбин: Я понял вашу позицию по отношению к российскому отставанию в социокультурном плане и на полях заметил слово «идеология». У нашей любимой страны есть такое историческое свойство, она вестернизируется-модернизируется, в том числе социально, рывками. И каждый раз на подобном рывке мы теряем какое-то количество культурных и ценностных моделей поведения. При этом, в негативистской логике, у нас сначала был кодекс работника социалистического труда, которому никто не верил, но на него хоть как-то ориентировались, а потом появились свободные рыночные отношения, и в течение пяти лет вообще никаких норм не было, пока бизнесмены не договорились друг друга не убивать. Почему я спрашивал, может ли сформироваться новая норма. Мы идеализируем гендерный порядок в прошлом, культура так всегда делает – идеализирует. Но еще, наверное, идеализирует педагогика, которая вменяет некоторый социальный порядок. И вопрос состоит в том, что все равно же придется что-то вменить. Но если у нас есть тезис, что консервативный порядок распадается, это еще не дает ответ на вопрос, что вменить в качестве ценностей, например, педагогических. И не факт, что это окажется ровно то, что вменяют в американской школе, потому что там подростки не только бьют друг другу морды, но еще и стреляют. И это тоже, видимо, связано с гендерной проблемой.



Кон: Я не готов специально обсуждать американские или русские проблемы. Мне всегда кажется, что ориентироваться по этим вопросам, как и по многим другим, лучше по европейским образцам, они нам намного ближе, в Америке другой тип индивидуализма и другие трудности. Но что касается теоретических ориентиров, они существуют, в целом ряде вопросов они уже выработаны. Те сюжеты, которыми я занимаюсь, – пожалуйста. В отношении сексуальности выработан принцип «ответственной сексуальности», которая включает в себя и нравственные императивы, и заботу о партнере/партнерше, в отличие от «безопасного секса», который можно интерпретировать только эгоистически, хотя заботиться о своей безопасности – заботиться о другом. Применительно к отцовству опять же выработано понятие ответственного отцовства. В данном случае это опять предполагает партнерские отношения, и дело не в том, зарегистрирован брак или нет, но это и согласие на рождение ребенка, готовность принимать в этом участие. Такие вещи вырабатываются, и педагогика во всем мире этим занимается.



И мы занимались бы этим более успешно, если бы мы лучше знали, что по этому поводу делается там, где с этими проблемами столкнулись раньше, чем мы. Базовые проблемы одни и те же. Я думаю, что главная беда нашей страны заключается в том, что мы склонны представлять себя как нечто абсолютно уникальное, беспрецедентное, что ни у кого не было таких проблем, что кругом живут недоумки и враги, которые нас хотят уничтожить, а мы готовы указывать путь человечеству. Вот мы указываем путь человечеству, начиная с XVI в. это стало официальной идеологией, «третий Рим, а четвертому не бывать», а это человечество почему-то не следует нашим указаниям. Потом оказывается, что они не потеряли от того, что не последовали этим примерам. Как с маскулинностью нужны рефлексия и самокритика, точно так же и в отношении национальной философии очень важно не бить себя в грудь и говорить «Ах, мы самые ужасные, отвратительные и несчастные», а надо все-таки анализировать, что у нас получается, а что не получается и где у нас проблемы уникальные, а где те же самые.



Григорий Глазков: Спасибо за очень интересную лекцию. Предмет, конечно, совершенно необъятный, и его было бы лучше обсуждать какими-то кусками, но уж как получается. У меня масса вопросов и соображений, но я постараюсь высказать три или четыре так коротко, как смогу. Первое. В теме, которая сегодня обсуждается, очень много вопросов о власти, у кого власть, тема мужской власти в обществе, в том числе так называемый сексизм. Не кажется ли вам, что в этом очень много оборонительной мужской позиции? В частности, если посмотреть старые, в том числе библейские тексты (отношение к женщине как к сосуду греха), складывается впечатление, что у мужчины есть большой страх перед женщиной. В принципе, можно посмотреть на исторически установившуюся мужскую власть в социуме по отношению к женщине как на попытку установить равновесие. Потому что, поскольку женщина является матерью по отношению не только к девочкам, но и к мальчикам, то если не уравновесить эту довольно необъятную власть (материнская власть огромна) властью мужчины в социуме (он не обладает над ребенком такой властью, он не может ей обладать), то непонятно, что будет. И можно предположить, что человечество пришло к той системе отношений между полами, которую мы унаследовали от так называемого традиционного общества таким путем, будто пытаясь просто сохраниться. Это первый вопрос.



Второй по поводу стереотипов. Все мы в школе учили Некрасова, и настоящая русская женщина, по Некрасову, «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Интересно услышать вашу точку зрения на этот счет. Сразу скажу, что здесь еще, по-видимому, есть такой сюжет, как разные культурные гендерные стереотипы в разных слоях общества: крестьянство, например, и, условно говоря, дворянство. И что потом стало происходить с формированием новых стереотипов, когда сословное общество разрушилось и одновременно начались модернизационные преобразования по большевистской модели?



Третий вопрос. Вы сейчас говорили о переходном периоде, который испытывает общество, меняются роли. Поскольку вы, как я понимаю, очень много изучали историю, связанную с этими вопросами, интересно, приходят ли на ум аналогичные периоды в истории (естественно, необязательно российской), которые, может быть, помогли бы нам сориентироваться, понять, как это вообще бывает. Потому что в том обществе, которое мы называем традиционным, эти традиции тоже не сразу возникли, тоже были какие-то переходы, испытания, через которые проходило человечество, отдельные народы, культуры и т.д. Спасибо.



Кон: Это очень интересные вопросы, большое спасибо. Идея, что мужская власть – уравновешивание материнской власти – это очень интересная идея, достойная обсуждения. Но дело в том, что я совершенно умышленно ухожу от таких глобальных философских проблем и в этой работе, и в других. Потому что меня интересуют не конечные причины, что как возникло, а меня интересуют сегодняшние трансформации. Потому что то, что происходит сегодня, от нашей воли уже не зависит, это другой тип отношений. В связи с этим и ваш третий вопрос насчет перехода. Я думаю, что кризис маскулинности возникает в любую переходную эпоху, об этом говорили постоянно. Каждый раз, когда разрушается система власти, поскольку власть была мужской, одновременно возникал вопрос о кризисе мужского начала. Это описано применительно и к Возрождению, и к Просвещению, есть об этом литература. Сегодняшняя ситуация мне представляется беспрецедентной, потому что, если взять известный нам кусок истории, то такой ситуации, когда подрывались бы самые основы сегрегации мужских и женских ролей, функций и т.д., никогда не было. Я не знаю цивилизации, где бы это было, оставляя в стороне, я уже говорил, первобытность, где происходили сложные вещи с разделением труда. Но назад пути нет.



Мне пришлось в связи с этой темой заняться вопросом совместного и раздельного обучения, об этом идут споры, и они достаточно серьезны, часто чисто идеологически. Когда у меня был доклад на заседании Президиума Академии образования, один коллега встал и сказал: «А как нам выполнить президентскую программу, повысить рождаемость и т.д.?» Я сказал, что, в принципе, раздельное и совместное обучение – это очень частные вопросы, и в одном, и в другом случае детей могут рожать и не рожать, и что лучше – это дело темное. Потом я подумал, что если всерьез отвечать, как выполнить программу, я бы сказал очень просто. Выкинуть женщин, начиная с Академии образования, из вузов, в том числе педагогических, потому что идет феминизация образования, обучения. Мало того, что дома мама, так еще женщины всему учат. Женщины должны сидеть дома, воспитывать детей, а муж должен зарабатывать и обеспечивать материальную сторону дела. Еще надо запретить контрацепцию и аборты, и тогда делать будет нечего, будут рожать детей, чем им еще заниматься.



Можно это сделать? Нельзя. Значит, в независимости от того, нравится нам или не нравится та трансформация, которая произошла и еще происходит, – это не задача, это условие задачи. Когда детей учат арифметике, наверное, им как-то объясняют разницу между условием задачи и задачей. Если не сформулировано условие, задачи не может быть. Когда мы начинаем обсуждать самые общие проблемы, мы забываем эту разницу, и поэтому у нас все включается в задачу. В результате у нас не получается интеллектуального разговора, а практической политики подавно не может быть. Поэтому мой социологический анализ этого дела – это попытка установить условие задачи. А дальше – как это в педагогике, что тут делать – это уже другой вопрос.



А что касается русской женщины Некрасова – это, конечно, очень интересный сюжет. Но в данном случае опять же есть и старая, и новая социологическая и этнографическая литература. У разных народов существуют разные гендерные модели. Скажем, разная роль матери в семье у черных американцев, у белых американцев, у нас и т.д. Это требует конкретного вопроса. По этой причине глобальные теории, в том числе биоэволюционные, привлекают тем, что они всеобъемлющи, но при этом не замыкаются на конкретных условиях, от которых все зависит: либо мы будем просто плакать по поводу того, как кончается мир, либо радоваться, что все очень хорошо.



Евгения (аспирантка ВШЭ): Здравствуйте, Игорь Семенович. Большая часть лекции была посвящена трансформациям маскулинности с точки зрения именно маскулинной социологии. Но ведь надо признать, что феминность тоже трансформировалась, параллельно или не совсем параллельно. Как вы думаете, как должны сочетаться векторы маскулинности и феминности для, скажем, достижения общественного блага?



Кон: Я, честно говоря, не чувствую себя ни Господом Богом, ни пророком, и рецептов, как решать глобальные проблемы, у меня нет. У меня гораздо более скромная задача, я просто хочу понять, где мы находимся, каковы проблемы. Я взял только мужские проблемы. Естественно, женские тоже существуют, но я в эти вещи не встреваю, потому что есть громадная, очень хорошая феминистская литература. Я только очень советую не употреблять слово «феминность». Дело в том, что язык имеет свои законы. Кажется, что лишний суффикс (или что там есть) ничего не меняет. Но есть логика языка. Если вы говорите «феминность» – говорите «маскульность», не «феминизм», а «фемизм» – все слова соответственно. Поэтому я думаю, что если мы говорим «маскулинность», то есть «фемининность», и там та же самая логика, те же самые вопросы. Но это в феминистской литературе раскручено гораздо больше, гораздо лучше, чем мужские проблемы. Я это говорил и еще раз хочу подчеркнуть, что сегодня без феминистских точек зрения и теорий мужские проблемы не осмысливаются. Очень многие вещи стали обсуждаться только после того, как женщины их поставили. Поэтому наше негативное отношение к феминизму – это абсолютно дремучий негативизм. Другое дело, что феминизмов так же много, как марксизмов и разных прочих «-измов».



Евгения: Т.е. получается два направления развития мужской и женской сексуальности, но нет никаких исследований по поводу их сочетания?



Игорь Кон (фото Н. Четвериковой)



Кон: Пафос вопроса, который меня интересует, решение, которое я вижу, заключается в том, что все эти сложности открывают дорогу для развития индивидуальности, не связанной рамками гендерных установок и стереотипов. «Мамы всякие нужны, мамы всякие важны». Раньше мы точно знали, что женщина – это верная супруга и добродетельная мать. А сегодня мы знаем, что женщина может выбирать, и заставить ее быть матерью, если она не хочет, невозможно. Мы можем жалеть об этом, но мы должны создать условия и, может быть, объяснять, как это хорошо – быть матерью, так же, как отцом. Но выбор остается индивидуальным. И эта возможность индивидуального выбора, так же, как в стиле одежды, – это большое достижение. Но с этим одновременно связано и очень много трудностей.



У нас сейчас две прямо противоположных законодательных инициативы. С одной стороны, предлагается выпустить из психушек социально не опасных психических больных, что правильно. Но, однако, каждый, кто бывал в США, где это давно сделали, видел, насколько часто вы на улице сталкиваетесь с откровенно больными людьми. Опасные – неопасные, это вы должны соображать. Т.е. тут есть издержки. И тут же прямо противоположная инициатива. «Давайте психиатрические лечебницы будем разгружать, а наркоманов будем сажать и лечить принудительно». Это так же, как с руками. У президента есть правая рука, одна партия, она называется «Единая Россия». Есть левая рука, она называется «Справедливая Россия». Никаких возражений нет. Но если при этом две руки одного и того же президента говорят, что они между собой ведут непримиримую борьбу, то это нельзя принять всерьез. А если это можно принять всерьез, то у меня возникает сомнение, а что происходит в голове, потому что на языке психиатрии это шизофреническая ситуация, раздвоение личности и т.д. Потому что руки все-таки как-то должны координироваться. Эти законопроекты вызвали у меня такое же впечатление, что это в разных сторонах. Что примут, мы не знаем.



По образованию я историк, я профессор философии, и меня интересуют глобальные философские проблемы. Но я могу этим заниматься только в том случае, если там можно что-то пощупать, если я представляю себе, как это заземляется на какую-то эмпирию. Если это не заземляется на эмпирию, если я не могу рассуждать как социолог, я рассуждать об этом не буду, потому что вокруг полно людей, которые могут это сделать, вероятно, лучше, у них больше уверенности, что они знают, как все обустроить и куда вести человечество. А я не знаю.



Сергей: Добрый вечер. У меня простой вопрос, но он, наверно, многих волнует. Как вы считаете, не является ли грандиозная ломка устоев и взаимоотношения полов предпосылкой к развитию гомосексуализма в социуме?



Кон: Нет, не считаю. На самом деле, гомосексуальность – это очень частный вопрос, по сравнению с тем, о чем мы здесь говорили. Я говорил о гомофобии и не говорил о гомосексуальности, потому что вопрос гомосексуальности – это частный вопрос, могут или не могут люди реализовать ту сексуальную ориентацию, которая в них, по-видимому, закладывается и вне зависимости от социума имеет индивидуальные причины, в том числе генетические.



Сергей: Т.е. как историк вы можете сказать, глядя сквозь века, что процентное содержание гомосексуалистов и людей с нормальной ориентацией сохраняется примерно на одном уровне?



Кон: Нет. Этого я сказать не могу. Это можно было бы сказать в том случае, если бы я был не историком и социологом, а был бы генетиком и эндокринологом и если бы генетика и эндокринология знали бы точно, каким образом формируется сексуальная ориентация. Но они этого точно не знают. Более того, сами определения понятий проблематичны, и неслучайно употребляются разные слова. Например, в психологии основное понятие – сексуальная идентичность, кем человек себя считает, не поведенческие акты, а установки самосознания, вот что главное, потому что это устойчиво. Но в эпидемиологии, если вас интересует распространение СПИДа, это понятие не работает. Там берется операциональное понятие «мужчины, имеющие секс с мужчинами». Потому что то, что ты о себе воображаешь, кем ты себя считаешь, не имеет никакого значения. А вопрос в том, с кем ты спишь и сколько у тебя было таких контактов, для эпидемиологии это очень важно. Поэтому это очень большая самостоятельная проблема, она очень частная, по сравнению с тем, о чем мы сейчас говорим, так же, как и сексуальность, – это часть гендерной проблематики. Если вас интересуют эти темы, возьмите мою книгу «Лики и маски однополой любви», 2-ое издание, она есть в магазинах. И статьи. У меня недавно вышел большой сборник избранных статей, он называется «Междисциплинарные исследования: социология, психология, антропология, сексология», он продается. Там есть автобиографическая статья, где в том числе рассказывается, как одна тематика вырастала из другой. Потому что я в жизни занимался очень разными вещами, и иногда внутренняя связь этого мне самому становилась ясна только ретроспективно.



Григорий Чудновский: Будьте добры, поясните, правильно ли я понимаю такую вещь, что, вроде, есть два явно выраженных типа маскулинности. Физическая сила, которая эволюционировала, по мере того как человек осознавал себя в диком мире, догосударственном, и по мере того как оформлялась государственность, превращалась в спортивную, военную и таким образом закреплялась как свойство маскулинности. Но дальше по мере эволюции человеческого рода возникала сфера интеллектуализма, т.е. человек проникал в природу мироздания и, кроме тех людей, которые носили яйца, появились еще яйцеголовые, если каламбурить. Это тоже может являться признаком маскулинности, если это неординарное свойство, выделяемое. По мере роста образования такое свойство становится частым, и наоборот, физическая сила как признак маскулинности убывает. Потому что сегодня военный – это уже не кулаками, не мечом, а рядом с техникой, пушкой, с пулеметом. Возникает мысль, что это разные свойства, они не соединимы. Трудно увидеть человека с гигантскими мускулами и с совершенно уникальными математическими данными, и наоборот, яйцеголовый – это почти всегда слабое существо, интеллигент, который не может убить даже муху и, если проколет палец, падает в обморок. Т.е. это какие-то разделенные свойства. И вопрос мой такой. Это вытесняемая в перспективе вещь? Сила как признак маскулинности – это только спорт, который, кстати, сегодня становится все более жестоким и изощренным, чтобы показать эту степень? Это все более отклонение в сторону интеллекта? Но почему-то он не завоевывает в смысле толерантности доминирующее положение, и в этом смысле сила всегда перебарывает в любых ее формах. Это действительно возникающая хоть в какой-то перспективе проблема (сейчас она еще не очень острая), что интеллект начнет конкурировать с силой, в то время как сила, всегда сохраняемая и преумноженная интеллектом, начнет бороться с чистым интеллектом, не физическим? Или я не до конца понял, что вы сказали? Спасибо.



Кон: Это очень интересный, большой круг вопросов. В последний месяц я как раз этим больше всего занимался и прочитал очень интересную литературу, в которой много неожиданного и нового в том, что касается спорта, физкультуры и маскулинности. И про образы тела не в истории, не в изображении мужской наготы, а в контексте восприятия сегодняшними людьми критериев оценки тела и т.д. Поэтому для меня это очень интересные вопросы. Но так, как вы ставите это дело, я боюсь, что оно не работает. Я в своем докладе фиксировал внимание не на индивидуальных свойствах, а на компонентах и аспектах культурного канона маскулинности. Если говорить об индивидуальных свойствах, то здесь тоже существует целый ряд проблем. Но формула «сила есть – ума не надо», на самом деле, никогда не работала.



И понимание маскулинности у маленьких мальчиков, у младших подростков – это, прежде всего, рост и сила, мужчины должно быть много. Но как только они становятся чуточку постарше, это все усложняется. Потому что важны не столько мускульная масса и сила (понятие, кстати, очень неоднозначное), а важны координация движений, ловкость, сообразительность. И в том же самом спорте, как на войне, побеждает не самый сильный (даже если это тяжеловесы), а тот, кто лучше умеет, кто находчивее, хитрее. Эти проблемы глобальны, они даже распространяются не только на человечество. Животное представление о том, что мужчина, самец – всегда лидер, неверно. Потому что есть животные виды, где лидером является самка. И опять же качество самца (лидера, вожака) – очень часто не его сила, а то, что мальчики называют крутизной, он способен проявить агрессивность, напугать, он решителен. Поэтому он большей частью побеждает, не вступая в драку. Тот, кто постоянно должен драться, недолго выдерживает. Т.е. тут совсем другие вещи. И когда анализ этого переносится на уровень эндокринологии, более увлекательных вещей, чем объем мускулатуры, это становится гораздо более сложно.



Вся наука сегодня страдает тем, что мы часто принимаем статистические корреляции за причинно-следственные связи. Большей частью мы причинно-следственных связей не знаем. Их можно установить, но это требует гораздо более сложных исследований. А мы нашли статистическую зависимость, но, на самом деле, что из чего вытекает, мы не знаем. И это касается в том числе такого самого важного для мужской жизни фактора, как уровень тестостерона. Потому что, например, по уровню тестостерона до начала любого соревнования (шахматы, драки и пр.) предсказать, кто победит, невозможно. Но можно точно сказать, что у того, кто победит, после победы будет повышенный уровень тестостерона, а у побежденного будет пониженный уровень тестостерона. Более того, это будет не только у футболистов победившей и проигравшей команды, но и у болельщиков, в Бразилии был такой эксперимент. Вот такие сложные вещи. Поэтому антитеза сила–ум – это в житейском обиходе работает, а в науке нет.



Светлана: Добрый вечер, у меня женский вопрос. Каких женщин предпочитают «настоящие» мужчины, о которых вы говорили?



Кон: Я не знаю, какие настоящие мужчины. По-моему, нет ненастоящих мужчин, все настоящие. И что такое настоящие женщины, я тоже не знаю. Ну, вот Шварценеггер – настоящий мужчина, куда уж больше. А вот А.Д. Сахарова (оставим в стороне его научную работу), мы видели на экранах телевизоров, освистывало Собрание Народных Депутатов, а он говорил правильные вещи. Он говорил о дедовщине в армии, об Афганской войне. А ребята, которые на этой войне потеряли руки, ноги, его освистывали, говорили, что он на них клевещет. Вот, какой Шварценеггер в состоянии это сделать? Кстати, это старая проблема, как и все проблемы, литература ставит их раньше, чем наука. О том, что гражданское мужество отличается от физического, лучше всего на моей памяти было написано в романе Виктора Некрасова, по-моему, называлось «В родном городе». Для меня это было чтением-откровением. Там описывались фронтовики, вернувшиеся с войны, очень смелые люди, в атаку шли, все что угодно другое делали. А здесь они оказались в других условиях, и поднять голос против карьериста-декана, который Бог знает что творит, его поддерживает все начальство, – требует гораздо большего мужества. Люди, которые на фронте не пасовали – не привыкли, этой ситуации в них не заложено, это другое.



А если говорить о вкусах мужчин, то они разные. Если говорит о моем вкусе… я не знаю, какой я мужчина, настоящий или ненастоящий, для меня это неработающее понятие, и я прекрасно понимаю, как хороши энергичные, деловые женщины. Но мне лично и очень многим моим знакомым вне зависимости от того, чем они занимаются, приятнее женщины более привычного «образца», более мягкие. Потому что если женщина очень энергична, то я тогда не чувствую себя в этом обществе мужчиной, мне неуютно. И проблемы эти – массовые, они не сегодня родились. Поэтому я всегда, еще в советской жизни, когда приходилось читать лекции в том числе для девушек, говорил, что, конечно, равенство, равноправие – это хорошо, но умная женщина свой ум показывает, а мудрая женщина еще умеет иногда этот ум придержать при себе. Потому что если у нее есть парень или муж, ей с ним хорошо, ему с ней хорошо, но он будет чувствовать, что она такая умная, энергичная, а он не совсем, то он будет чувствовать себя второсортным. А на самом деле (но статистики нет), это чисто житейское суждение, но в нем что-то есть.



Мальчики не знают, какие женщины им нравятся, ничего они не знают. Когда появляется опыт, мужчина знает (правда не всегда с этим соглашается), какая ему нужна женщина. Выясняется, что он всегда влюбляется в стерву определенного типа или всегда в какой-то изгиб бедер или что-то еще – это все можно выяснить. Но, на самом деле, для очень многих мужчин самое главное в женщине, с которой он хочет не просто переспать на курорте, а иметь стабильные отношения, – это чтобы это была женщина, которая будет тебе говорить, какой ты умный, какой ты талантливый, как тебя мир недооценивает. Причем чем меньше у этого мужчины амуниции, тем важнее ему эта поддержка. Поэтому говорится, что счастье – это когда тебя понимают. А что значит «когда тебя понимают»? Это значит, что тебя воспринимают так, как ты сам себя хотел бы воспринимать. Этому омерзительному террористу, убийце нужна была бы девочка, которая ему бы говорила, какой он весь хороший, и, может быть, тогда ему было бы полегче.



Вопрос из зала: У меня есть соображение, а вы мне скажите – так оно или нет. Очень интересно, сегрегация в трех- и пятилетнем возрасте у мальчиков и девочек – это психологический механизм безопасности? Т.е. стремление иметь дело с знакомым, безопасным, которое потом сублимируется у мальчиков в гегемонию маскулинности. Это так, как вы думаете?



Кон: Нет, это гораздо сложнее, и однозначного ответа нет. В психологической литературе есть несколько разных теорий. Причем как раз теория, что подбор идет по принципу похожести, по принципу подобия, имеет меньше эмпирических подтверждений, чем другая теория. Эта теория исходит из того, что мы выбираем себе партнеров по играм. С кем-то хорошо играть, а с кем-то играть сложно. У мальчиков больше энергии, агрессии, и девочкам они кажутся слишком шумными, с ними неуютно. Так при общих видах деятельности, общих интересах, общей игре возникает соответствующая сегрегация. А на следующем витке возникают и статусные моменты. А для мальчиков очень важно то, что он мальчик, потому что все девчоночье плохо, все мальчишеское – хорошо. Но при этом опять же рефлексия и принципы у мальчиков и девочек часто не совпадают. Потому что для девочки самый главный фактор (это в какой-то мере сохраняется и у взрослых женщин), чтобы она была довольна общением, – чтобы партнеры по игре были приятны, чтобы с ними было эмоционально комфортно. И тогда она может даже играть в игру, которая ей на самом деле не так интересна, потому что достаточно того, что это приятное общество.



А у мальчика иначе. Для него самое важное – это предметное содержание этой деятельности, чтобы он в этой игре решал какие-то задачи и чтобы он мог там отличиться. В этом смысле мальчик будет играть с мальчишками, которые у него не вызывают особо положительных эмоций, но его интересует процесс игры. Т.е. связано с очень широким комплексом вопросов, и есть огромная психологическая литература. В книге «Мальчик, отец, мужчина», которую я надеюсь в следующем году закончить и издать, я дам подробный анализ этой литературы с соответствующими сносками. Это одно из главных различий, которое сохраняется. При том что все или почти все стало проблематично, эта разница мужского стиля жизни как инструментального, связанного с предметной деятельностью, а женского – как экспрессивного, связанного с эмоциями, поддержкой, есть. Все относительно. Индивидуальные различия везде больше, но тенденции такие.



В игровой сегрегации это тоже проявляется. Но дальше получается так, что девчонку могут не принимать девочки, могут ее недолюбливать. Но она получит полную психологическую компенсацию, если ее примут мальчики. А если она «свой парень», мальчики ее примут, это будет компенсацией. А вот мальчик, которого не примут мальчики и примут девочки, потому что он спокойный, тихий и доброжелательный, никогда не избавится от проблемы, от стигмы, он будет сомневаться, что он какой-то не такой. И кто-то может его назвать педиком, и он, как герой, которого я сегодня цитировал (очень интересный документ, советую всем прочитать), может совсем не иметь ничего гомосексуального. Но поскольку он чувствует себя ненастоящим мужчиной, он думает, что, наверное, он «пидор». Потом он идет убивать других «пидоров», разгонять геевскую тусовку, а потом будет убивать, взрывать рынок, восточных людей.



Михаил Осокин: Есть ли какие-то женские аналоги гомосоциальности? Не в смысле, что она собирается рожать и ходит в женскую консультацию и они там собираются, а какие-то психологические общности?



Кон: Это очень интересный вопрос. Конечно, существуют. Кстати, когда я говорю о двух мирах детства, что есть мальчишеский мир и девчоночий мир, то это предполагает, что между девочками тоже складываются эмоциональные отношения, привязанности. Один из распространенных мужских стереотипов – что не бывает женской дружбы. Ничего подобного, и эмпирические результаты это доказывают. У меня была большая книга «Дружба», и последнее издание было дополнено новыми вещами, оно опубликовано в 2005 г. издательством «Питер». Пожалуйста, в любом большом магазине. Одно время эта книга была супербестселлером, 500 тыс. тираж, 3 переиздания, 11 переводов на разные языки, купить было трудно.



Эти вещи существуют в истории. Но, как когда-то иронически сказала Маргарет Мид, что бы ни делали мужчины – это всегда бывает важно. Если бы мужчины занимались охотой на колибри и вышиванием бисером, то эти деятельности были бы важными, мужскими и исключительными. Когда этим занимаются женщины, это неважно и второстепенно. Так вот мужская дружба поэтизируется, она рыцарская, это война и др. Женская дружба – кто ее знал? Кто знал, что происходило в гаремах и на женской половине дома? А) мужчин туда не допускали; и Б) какое им до этого было дело? А сами женщины были лишены слова. Так что это существует.



Существует и особая солидарность. Вот закрытая тема для разговоров. Я всегда говорю, что мужчины счастливы, что они не знают, как женщины разговаривают где-нибудь в гинекологической клинике и вообще в любом женском отделении больницы. Потому что там обсуждаются все проблемы сексуальности партнеров и всего прочего в таких мельчайших деталях, какие мужчинам и не снились. У них слов таких нет. Они обсуждают друг с другом все что угодно, но все это, в основном, с помощью междометий. И услышать, как тебя разбирают по косточкам и в каких подробностях, – это очень плохо повлияло бы на мужскую потенцию из-за потери чувства своего превосходства. Но это связано и с лучшей вербализацией, женщины лучше вербализуют свои переживания. Поэтому проблема есть. Но у мужчин это более жестко, поскольку у них это оформляется в виде союзов, организаций и т.д. Это сразу же приобретает макросоциальное значение. А у женщин это только сегодня. Когда они начинают организовать союз, про них сразу же говорят: «Они лесбиянки, феминистки. Они ненавидят мужчин». И не приходит в голову, что это нормальное явление, что мужчины этим занимаются, права качают.



Лейбин: Игорь Семенович, не хотите ли вы сказать что-нибудь в завершение нашего разговора?



Кон: Я хочу поблагодарить вас за внимание. Это громадная тема. Естественно, как здесь говорилось, ее надо рассматривать детально, и каждую ипостась по отдельности. Но мне кажется, имело смысл поставить вопрос в общем виде, потому чтоконкретные вещи – разные мужские идентичности, стадии и развитие и т.д. – становятся понятными только в общем контексте. И то, чем я занимаюсь в этом плане, отличается от того, чем занимаются очень уважаемые мной феминистки, которых я внимательно читаю (и печатаюсь в их журналах), тем, что меня интересуют мужские проблемы – и при этом заведомо с мужской точки зрения, которая вовсе не является обязательной. Это точка зрения пренебрежения женскими точкой зрения, мыслями и т.д. Но высвечены проблемы, и они являются сегодня и мужскими, и женскими, макросоциальными и психологическими.



Кого интересуют эти вещи, заходите на мой сайт. Правда, книги я там сейчас не воспроизвожу, потому что этого не хотят издатели. Они ошибочно думают, что Интернет – это конкуренция книгоиздательству. Это, на самом деле, в нашей стране неверно. Потому что у нас совершенно точно молодежь ходит только в Интернет, а старшие читают только журналы и книги. На самом деле, кто может купить книгу – он купит книгу. Но все статьи и проблематика там есть, поэтому советуют смотреть. Там бывает много занятной информации, которую в других местах вы не найдете.



http://polit.ru/lectures/2006/12/29/kon.html

---

Договор-2008: повестка дня Лекция Александра Аузана

Договор-2008: повестка дня Лекция Александра Аузана

---

Умер актер Николай Мерзликин

В ночь на среду на 62-м году жизни дома от сердечного приступа умер известный российский актер кино Николай Мерзликин, сообщают РИА "Новости"



Мерзликин снялся более чем в 40 фильмах, в числе которых - "Человек, которого я люблю", "Зося", "Обратной дороги нет", "Без права на ошибку", "Атаман", "Призвание" и другие.



http://kino.oboz.ua/news/2007/01/03/174.htm

---

Итоги и перспективы модернизации стран среднего уровня развития

Итоги и перспективы модернизации стран среднего уровня развития

Лекция Сергея Васильева

Мы публикуем полную стенограмму лекции известного экономиста, доктора экономических наук, профессора Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов и Высшей Школы Экономики, председателя Комитета Совета Федерации по финансовым рынкам и денежному обращению Сергея Васильева, прочитанной 30 ноября в клубе – литературном кафе Bilingua в рамках проекта «Публичные лекции «Полит.ру».



Сергей Васильев – один из крупнейших отечественных специалистов по модернизации странам с переходной экономикой, хорошо знакомый с этим объектом как в роли исследователя, так и в роли разработчика реальной программы реформ. Входил в ядро группы молодых экономистов, впоследствии известных как Московско-Питерская группа, первоначально существовавшей вокруг семинара в Ленинградском инженерно-экономическом институте, окончательно институционализировавшейся после семинара ФинЭка в Змеиной горке (сентябрь 1986 г.; см. подробнее цикл публикаций об этом сообществе).



Лекция была посвящена анализу соотношения траекторий и связи различных параметров развития выбранных стран на этапе финансовой стабилизации, а также интерпретации этих данных в связи с анализом и прогнозами, полученными Goldman Sachs.



Текст лекции



Добрый вечер всем. Я хочу сказать пару слов о том, что послужило базой для сегодняшнего доклада. Дело в том, что я исторически много занимался межстрановыми сравнениями, и началось это, наверное, как раз в начале 80-х гг., когда возникла команда молодых экономистов, которая готовила реформы в СССР. Мы тогда занимались исследованиями венгерского, югославского, китайского опыта, и, конечно, было место для межстрановых сравнений, но это было еще достаточно дилетантски. А в конце 90-х гг., в самый пик развития мирового финансового кризиса, который охватил прежде всего страны с развивающимися рынками, т.е. страны среднего уровня развития, у Леонида Григорьева возникла идея провести сравнительные исследования финансовых кризисов и программ стабилизации в странах, затронутых этими кризисами, прежде всего в крупных государствах. Их было шесть: Бразилия, Аргентина, Польша, Россия, Южная Корея и Турция.



Наконец, последние годы – то, о чем я буду говорить в самом конце выступления, – связаны с исследованием банка Goldman Sachs тоже по странам среднего уровня развития, крупным экономикам, которые объединяются аббревиатурой БРИК, – это Бразилия, Россия, Индия и Китай. Здесь, естественно, это не собственно исследование, а некоторые выводы, которые я попытался сделать и хочу обсудить с вами, выводы, которые напрашиваются при чтении материалов Goldman Sachs.



Ясно, что тематика исследований различна. В случае с финансовой стабилизацией мы занимались больше среднесрочными проблемами, проблемами финансовой стабилизации, устойчивости экономики. Если мы говорим о долгосрочном прогнозе до 2050 г., который был сделан фирмой Goldman Sachs, то это, прежде всего, тематика развития и экономического роста. Но надо сказать, что и в том, и в другом случае есть некоторый общий знаменатель – тема модернизации общества. И та, и другая проблематика связаны с развитием общества, с модернизацией, с ответом общества либо на вызовы мировой финансовой ситуации, либо на вызовы мирового экономического развития. Я постараюсь минимально говорить собственно об экономических профессиональных вещах и в большей степени говорить о том, как влияло экономическое развитие на политическую динамику, на динамику развития общественных структур, на поведение политических элит.



Я хочу начать изложение с того, почему речь идет только о крупных странах. Мне кажется, есть фундаментальное различие в том, как работают политические и общественные механизмы в крупных и небольших странах. В первый раз мы столкнулись с этим, когда сравнивали Советский Союз, скажем, с Венгрией и Югославией. Было понятно, что механизм полного хозрасчета (венгерская модель) хорошо работает в небольшой стране, где все друг друга знают, где механизмы общественной связи ощутимы и видны на небольшом расстоянии. И было понятно, что такого рода модели не могут работать в крупных странах, где общественные связи опосредованы, где люди непосредственно друг с другом не общаются.



Наиболее четко я понял это различие в Швеции, когда мы были там в ознакомительной поездке. Я понял, что у нашего сопровождающего-шведа, представителя крупной консалтинговой компании, практически в любом городе, куда мы приезжали, с руководителем любой фирмы было, по меньшей мере, 5-6 общих знакомых. Это небольшая страна. Понятно, что в такой ситуации, когда все друг друга знают, действуют совершенно другие механизмы социального контроля, и всё работает по-другому. Ясно, что при такой системе хорошо работает шведский социализм, когда люди физически видят, как они платят налоги, куда эти налоги идут, в какие госпитали, школы они попадают и как эти госпитали и школы оказывают им услуги. Т.е. контур обратной связи очень короток, всем виден, этот механизм работает. В большой стране он, скорее всего, не будет работать.



Что еще выявилось с точки зрения различия крупных и небольших стран при анализе программ стабилизации. Дело в том, что у малых стран нет комплекса, что они великие, и следствие этого – малые страны очень легко учатся на чужом опыте. Малые страны совершенно не считают зазорным для себя ездить в другие большие и маленькие страны, изучать опыт и использовать его в своих экономических реформах.



Практически в любой большой стране распространена точка зрения, что «мы – великие, и поэтому у нас свой собственный путь». Это характерно не только для России, но практически для любой крупной страны. Что «Запад нас никогда не поймет, что у нас свой путь». Отсюда нежелание учиться на опыте других стран. Но, с другой стороны, у этих больших стран (за счет того, что они большие) интеллектуальный потенциал для решения проблем, как правило, выше. Они с тяжелыми, нестандартными задачами действительно справляются лучше, чем малые страны. Это тоже понятно: в большой стране гораздо больше талантливых экономистов, ученых, писателей. И надо сказать, что самобытность культуры – это мощный фактор и в экономическом развитии, и в решении текущих задач.



Теперь о результатах исследования 2000 г. по программам стабилизации. Я уже сказал, что это было шесть стран. Исторически мы начинали с 1980 г., это примерно начало реализации программ стабилизации в некоторых странах. Ясно, что Советский Союз и, в меньшей степени, Польша радикально отличались от стран, где была рыночная экономика. Но надо сказать, что во всех этих странах была велика доля социалистических элементов: большой госсектор, как в Турции и Аргентине, огромные масштабы государственной поддержки формально частных предприятий в Бразилии, большие социальные трансферты. Даже в Корее, которая была наиболее рыночной из всех стран, было такое явление, как сращивание банковского и промышленного капитала под эгидой правительства – тоже достаточно социалистический элемент, который привел Корею в 1997 г. к тяжелому финансовому кризису.



Эти формы социализма требовали больших расходов. И группы, которые получали государственную поддержку, обладали ресурсами для того, чтобы лоббировать продолжение финансовой поддержки, ее расширение то ли для промышленности, то ли для отдельных групп населения. Как один из примеров можно привести пенсионную систему для госслужащих в Латинской Америке, совершенно чудовищную по нашим меркам. Госслужащий при выходе на пенсию получал 100% оклада, а в случае его смерти семья получала 70% пенсии. Оклады госслужащих – в несколько раз больше, чем средняя зарплата по экономике. И в результате это огромная макроэкономическая проблема, огромная нагрузка на бюджет. С социальной точки зрения это абсолютно несправедливо, но бороться с этим было очень трудно.



Именно в начале 80-х гг. в развивающемся мире возникает необычный феномен – гиперинфляция в мирное время. Надо сказать, что гиперинфляция – вещь для мировой экономики не новая, но до сих пор она случалась в послевоенные периоды. Во время войн правительства в неограниченном количестве печатали деньги для покрытия военных расходов, а в послевоенное время, когда цены замораживались, возникала высокая инфляция. Гиперинфляции в истории Венгрии, Германии в 20-е годы, Греции после Второй мировой войны широко известны. В 80-е гг. случилось совершенно необычное явление – гиперинфляции начали возникать в мирное время. Первый пример – это Латинская Америка 80-х гг., когда сразу несколько стран столкнулись с гиперинфляцией.



В чем была причина таких кризисных явлений. В конечном счете, все было связано с отказом от золотовалютного стандарта в начале 70-х гг. До 70-х гг. валюта США была привязана к стоимости золота, а валюты других стран были привязаны к стоимости американского доллара или к европейским валютам (это зависело от исторического прошлого). И, как ни странно, такой золотовалютный стандарт способствовал поддержанию финансовой стабильности. Дело в том, что в условиях, когда валюта жестко привязана к доллару, у государства не существует большой свободы в выборе денежно-кредитной политики. Если государство начинает допускать большие бюджетные дефициты (это возможно), начинает печатать деньги, то это моментально приводит к коллапсу торгового баланса. Поскольку валюта была привязана к доллару и не могла колебаться, была невозможна адаптация торгового баланса (то, что сейчас происходит за счет колебаний курса валют), у страны останавливался импорт, и она приходила к экономическому кризису. Этого, конечно, никто не мог допустить.



Надо сказать, что и в развитых странах отказ от золотовалютного стандарта привел к тому, что резко выросла инфляция. В Англии в какой-то из годов в конце 70-х она составляла 22%, что тоже очень много. Но во многих странах «третьего мира» это привело просто к тому, что исчезло дисциплинирующее влияние фиксированных курсов. Курсы стали плавающими, и в случае если правительство печатало слишком много денег, происходила девальвация валюты. Поначалу это всем нравилось, потому что девальвация улучшает положение экспортирующих отраслей. Но со временем это привело к развитию процессов высокой и гиперинфляции.



Гиперинфляция оказалась очень болезненной с политической точки зрения, поскольку она способствует размыванию доходной базы низших слоев населения. При том что в Латинской Америке и так достаточно высокая дифференциация доходов, гиперинфляция привела к еще большему разрыву и оказалась социально неприемлемой. В самом начала 80-х гг. гиперинфляция пришла в Латинскую Америку, несколько позже подобные процессы начались в Турции, Польша столкнулась с этой проблемой в конце 80-х гг., Россия – после реформ в 90-е гг. Монетарный механизм всех этих процессов был примерно одинаков.



Если говорить о том, как реагировали правительства, элиты стран на высокую инфляцию, то можно выделить три периода. В период с 1980 до 2000 гг. было три типа стабилизационных программ. Первый тип программы еще носил в себе глубокие черты социализма. Правительства пытались лечить инфляцию социалистическими методами: замораживались цены, зарплаты и вводился фиксированный обменный курс национальной валюты к доллару. Выяснилось, что эти меры дают облегчение на короткий период, от полугода до года. Действительно, цены останавливались, это вызывало прилив общественного оптимизма. Но глубинные причины – бюджетные дефициты – не устранялись, и через некоторое время инфляция возникала с новой силой, и страны проходили через 3-4 волны гиперинфляции. Было очень популярно при запуске стабилизационной программы менять название национальной валюты. В Бразилии оно, по-моему, менялось четыре раза. Каждое новое правительство, которое приходило, вводило свою новую валюту, с тем чтобы теперь народ поверил, что теперь новая валюта будет крепкой. Это мало помогало.



Как ни странно, сильный сдвиг в ментальности правительств Латинской Америки возник в конце 80-х гг., с крахом социалистической системы. Потому что те социалистические иллюзии, которые были в Латинской Америке, очень сильно «развеялись», и программы конца 80-х гг. в этих странах – это уже программы гораздо более жесткого плана. Наконец, поняли, что надо ограничить мощность печатного станка – с одной стороны. И, с другой стороны, были сняты идеологические запреты на приватизацию, привлечение иностранных инвестиций. И, начиная с конца 80-х гг., и в Бразилии, и в Аргентине были приняты гораздо более комплексные программы стабилизации. Но в то же время бюджетный дефицит еще оставался серьезной проблемой.



Дело в том, что без глубоких преобразований в структуре экономики сократить бюджетные расходы было возможно только в небольших размерах. А достижение финансовой стабильности требовало обеспечения бюджетной сбалансированности, и это все упиралось в урезание социальных программ. В то время как удалось очень быстро сократить расходы на господдержку экономики, социальные программы урезать было очень сложно.



Критическим временем, когда неуспех ожидал программы этого второго поколения, был 1994 г. В Мексике в это время начался кризис валютного курса, произошел «черный вторник» в России, сильно выросла инфляция в Бразилии. В 1994 г. – это такой период, когда стало понятно, что нужно принимать гораздо более радикальные меры. Программы 1994 г. опирались на фиксацию валютного курса, т.е., с одной стороны, резко ужесточались бюджетные ограничения в экономике, с другой стороны, вводился фиксированный курс национальной валюты либо в виде валютного коридора (как в России), либо в более жестких формах (как, например, в Аргентине в виде валютного управления). Эти программы уже дали существенный результат. Например, бразильская программа привела к резкому падению инфляции начиная с 1995 г., и фактически Бразилия была настолько успешна, что даже в период финансового кризиса 1998-1999 гг. не было ни дефолта, ни высокой инфляции, Бразилия с 1995 г. развивается без серьезных кризисных явлений. Польша примерно в это же время добилась полной стабилизации.



Если говорить о России, российская программа 1995-1997 гг. оказалась неудачной из-за того, что при жесткой кредитно-денежной политике (была ограничена мощность печатного станка), бюджетная политика в России оставалась очень мягкой. Бюджетный дефицит в 1997 г. достигал 7% ВВП. Естественно, это привело к хорошо известным последствиям. Государство было вынуждено вести краткосрочные заимствования на рынке ГКО, и это все привело к тяжелому кризису 1998 г. Причем, хочу заметить, этот кризис в России случился бы даже без мирового финансового кризиса, потому что уже в 1996 г. расчеты показывали, что пирамида ГКО необслуживаема и ее кризис наступит как раз в 1998 г. Это была радикальная неудача.



С другой стороны, сама мощь кризиса помогла политикам переосмыслить свои представления. Я помню, что когда летом 1998 г. А.Н. Илларионов заявил в прессе, что Россия должна обеспечить первичный профицит бюджета в 2%, то всеми либералами это было оценено как совершенно нереальное требование. Ровно через полгода после этого правительство Примакова (заметьте, практически коммунистическое правительство) внесло в Думу бюджет, где как раз был первичный профицит 2%. Вот что дает кризис для оздоровления мышления политической элиты. Похожие процессы проходили и в других странах.



Наконец, последние два тяжелых кризиса, с которыми столкнулись развивающиеся экономики, – это были кризисы в Турции и в Аргентине после 2000 г. Отличительная особенность этих кризисов заключалась в том, что кризисных стран было мало, и МВФ смог сконцентрировать очень большие финансовые ресурсы на поддержке этих экономик. Турция, по-моему, получила 15-17 млрд долларов. Общая программа стабилизации Бразилии в конце 90-х гг. составляла около 30 млрд долларов. Это были огромные суммы. Когда мы делали исследование, я считал, что это очень рискованная стратегия. На самом деле, она увенчалась успехом. Практически все последние программы МВФ были успешными, страны очень быстро выплатили те деньги, которые МВФ давал им взаймы.



Когда мы в 2000 или даже в 2001 г. подвели некоторые итоги двадцатилетнего периода проведения стабилизационных программ, выяснилось, что в целом осталась только одна страна из этой шестерки (или даже большего числа стран), где не урегулированы проблемы финансовой стабильности. Эта страна – Аргентина. Но надо сказать, что Аргентина – это страна-неудачник ХХ в., страна, которая входила в шестерку самых развитых стран в 1900 г. и которая в течение всего ХХ в. ухудшала свое положение относительно других стран. Весьма развитая в свое время страна. К сожалению, в этой стране глубоко укоренена социалистическая перонистская идеология, а государство захвачено конкурирующими группами интересов, которые паразитируют на том, что получают трансферты из государственного бюджета. И до сих пор страна так политически организована, что этот порочный круг не разорвать.



В других государствах обучение элит было стремительным. Если мы посмотрим на другие страны Латинской Америки, Турцию, Корею середины 70-х гг. – это страны, в которых дирижистские, квазисоциалистические идеи были очень сильно укоренены, где кейнсианская идеология была очень сильной. Я даже думаю, что если бы не было финансовых кризисов 80-х гг., их следовало бы выдумать. Потому что если взять период со стабильным развитием мировой экономики с 1954 до 1974 гг., 20 лет, то идеология в этих странах практически не менялась. Зато она радикально поменялась в период кризисов и осуществления стабилизационных программ. Потому что столкновение с суровой реальностью очень быстро оздоровляет ментальность политиков.



Конечно, до сих пор даже в России можно часто слышать, что государства должны иметь бюджетный дефицит. Когда такому человеку говоришь: «Если семья живет не по средствам – это плохо. А государство – это хорошо?» – этот аргумент не всегда адекватно воспринимается. Но в практической жизни для политических элит таких стран, как Турция, Россия, Бразилия, бюджетный профицит – это уже общее место. Бразилия поддерживает первичный профицит бюджета на протяжении последних семи-восьми лет. Турция, для того чтобы выплачивать внешние долги, также поддерживает профицитный бюджет. Это очень серьезные изменения в ментальности.



Второе, о чем я хочу сказать, – это то, что изменилось отношение к частному сектору. Все страны, о которых я рассказываю, за это время провели мощные программы приватизации.



Третье – это изменение к иностранным инвестициям. Все страны в начале периода были крайне изоляционистски настроены. Иностранные инвестиции если и были, то под жестким контролем государства и в очень дозированных размерах. Это радикально поменялось за 20 лет, и элиты осознают тот факт, что сейчас и приватизация, и связанные с ней иностранные инвестиции – это важный фактор стабилизации и экономического роста.



Еще одно интересное наблюдение касается политического развития. Все страны, о которых мы говорили, в конце 70-х гг. имели авторитарные режимы разной степени жесткости. И самое любопытное, что во всех шести странах в течение первой половины 1980-х гг. начались очень интенсивные процессы демократизации. 1980 г – польская «Солидарность». 1982 г. – крах военного режима в Аргентине. 1983 г. – первое гражданское правительство в Турции после длительного периода военного правления. 1984 г. – переход к гражданскому правлению в Бразилии. 1985 г. – Горбачев. А в Корее, по-моему, тоже в 1984 г. произошел переход к демократии. Это даже загадочно. Почему это все произошло синхронно? Наверное, неслучайно. Но пока я не могу объяснить, почему. Моя гипотеза заключается в том, что мировая политическая система оказывается гораздо более связанной внутри, чем это кажется на поверхности. Но это оставим для размышлений, мы это можем еще обсудить.



Когда мы закончили исследование стабилизации, мы задумались о проведении исследования, обращенного в будущее, прогнозного исследования – что будет дальше с подобного рода странами. Но это потребовало бы финансовых ресурсов, совершенно не сопоставимых с тем, что мы имели. И мы дождались того, что этим занялся Goldman Sachs, который имеет эти ресурсы. У Goldman Sachs подбор стран и похож, и не похож, потому что там оказались Бразилия и Россия как две крупные развивающиеся страны, но мы не занимались Индией и Китаем, потому что в Индии не было стабилизационных программ, а в Китае они тем более не нужны, потому что в Китае очень стабильная финансовая система. Понятно, почему этим занялся инвестиционный банк, – потому что в середине 90-х гг. возник такой феномен, как необычайно быстрые темпы роста, сначала в Китае, а потом в Индии.



До 90-х гг. в экономической мысли господствовала концепция «золотого миллиарда». Она состояла в том, что есть страны, которые развиваются быстрее, чем все остальные развивающиеся страны. Миллиард населения в этих странах «уходит» от остального мира. Это была правда, потому что темпы роста в Европе, США и Японии были выше, чем в Китае, Индии, Латинской Америке. Все поменялось в 90-е гг. Сначала спурт Китая, потом спурт Индии. Эти страны не только имеют высокие темпы роста, но еще и просто за счет своего размера становятся крупнейшими игроками в мировой экономике. Это, конечно, очень сильно затрагивает транснациональные корпорации, для которых это важный ресурс, рынки сбыта. И это также полностью меняет сюжет и в мировой экономике, и в мировой политике.



Результаты прогноза до 2050 г. были совершенно ошеломляющими. В 2005 г. три крупнейшие экономики мира давали 60% мирового ВВП. Это США – 38%, Япония – 15% и Германия – 7%. По прогнозу, в 2025 г. три крупнейших экономики мира будут давать 55% мирового ВВП, но это будут США – 30%, Китай – 16% и Япония – 9%. Т.е. роль Японии и Штатов резко падает. А в 2050 г. Китай будет составлять 24% доли мирового ВВП, США – 20%, а Индия – 16%, и все вместе они будут давать 60% мирового ВВП. Будет точно так же три крупнейших экономики мира, только это будут другие экономики, и мир будет выглядеть несколько иначе.



Из положительных для России результатов можно назвать то, что прогноз по поводу развития нашей страны очень оптимистичен. Мы не только догоним Португалию, но мы заведомо выйдем на средний европейский уровень. Некоторые прогнозы давали уровень ВВП России на душу населения в 2050 г. чуть выше Франции, чуть ниже Германии. Это, может быть, преувеличение, но оказаться на среднем европейском уровне все возможности у нас есть.



Я посмотрел, какие страны будут следовать за этими гигантами. Мы помним, что у Индии в 2050 г. будет 15%. Следующая страна – Бразилия, 4% ВВП. Япония – тоже 4% ВВП. Россия – 3% ВВП. И еще одной страной на этом уровне будет Мексика. Это будут крупнейшие страны второго эшелона. Это очень крупные экономики, но по масштабам совершенно не сопоставимые с гигантами 2050 г.



Что во всем этом оптимистичного. Ясно, что концепция «золотого миллиарда» приказала долго жить. В 2050 г. большая часть мирового населения будет жить в странах среднего уровня развития.



У Goldman Sachs есть подсчеты ВВП на душу населения по паритету покупательной способности. Должен сразу сказать, что сравнение 2000 г. с 2050 г. не вполне корректно по такому показателю, потому что у ВВП будет совершенно другой состав, но, принимая эти оговорки, мы видим, что ВВП России в 2050 г. – это 50 тыс. долларов на душу населения. Для сравнения: в США сейчас 34 тыс. долларов. Китай и Бразилия будут иметь примерно 37-38 тыс. долларов на душу населения, т.е. тоже выше, чем современный уровень США. Ясно, что все это условно. Важно, что и Бразилия, и Китай станут очень небедными странами с мощным средним классом. Есть расчеты по автомобилизации, по потреблению энергии – это все страны небедные. А Индия с ВВП на душу населения 25 тыс. долларов в 2050 г. находится на уровне Японии 2000 г. – тоже 25 тыс. долларов на душу населения. Даже Индия к этому времени будет очень небедной страной.



Есть два процесса, которые лежат в основе описанной модели экономического развития. Дело в том, что речь идет о странах, которые сейчас являются слаборазвитыми (к ним относится даже Китай), они не среднего уровня развития. И это страны сейчас по преимуществу сельские. В Китае доля сельского населения около 70%, а в Индии, думаю, еще выше. На 2050 г. нет достоверных демографических прогнозов, но есть прогноз на 2030 г., он показывает, что в Китае доля городского населения будет 50%, а в Индии – 45%. Т.е. эти страны будут проходить через мощный процесс урбанизации. Сотни миллионов жителей этих стран будут за десятилетия вливаться в городскую среду.



И второе, в этих странах будет проходить демографический переход, т.е. переход от высокой рождаемости к низкой, характерной для городских обществ. Причем Китай радикально отличается от всех стран, потому что Китай – это страна, которой удалось добиться низкой рождаемости на более ранней стадии экономического развития. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что Китай по населению будет уже меньше, чем Индия, даже к 2030 г., т.е. Индия опередит по населению Китай, и плотность населения не будет расти так быстро, как в Индии. Но с другой стороны, Китай раньше столкнется с проблемой пенсионеров. В Китае ведь до сих пор отсутствует полноценная система пенсионного обеспечения, потому что страна преимущественно сельская. А уже через 20 лет Китай получит страну с большим количеством пенсионеров и маленькой долей работающего населения, при том что уровень развития будет еще недостаточно высоким.



Я хотел бы остановиться на тех угрозах и проблемах, которые эти страны будут вынуждены решать в процессе быстрого экономического развития. Ясно, что все расчеты прогнозистов справедливы, если институциональная среда будет адекватной, если будет правильная экономическая политика и не будет потрясений. Как раз относительно потрясений есть серьезные сомнения. Как мне представляется, одна из основных проблем Китая – это существующий тоталитарный режим. До сих пор не было случаев перерождения тоталитарного режима в авторитарный или демократический, обычно наступает крах тоталитарного режима с тяжелыми последствиями.



Я думаю, что руководство китайской компартии – возможно, на подсознательном уровне – понимает всю остроту проблемы. То, что сейчас происходит вокруг китайского интернета, очень хорошо показывает, с одной стороны, стремление вписаться в глобальную экономику, с другой стороны – попытки контролировать этот процесс интеграции. Я думаю, что чем дольше будет сохраняться нынешняя политическая система, тем больнее будет кризис. Время Х – это около 2025-2030 гг., не позже. В это время в Китае доля городского населения станет выше 50%, а по экономическому развитию Китай достигнет, например, современной Чехии, 15 тыс. долларов на душу населения. Это значит, что в стране будет довольно большое городское население и мощный средний класс. Я думаю, что этот средний класс потребует политической демократии. Как это все сложится – трудно сказать. Но в Китае, помимо демографической проблемы, существует ряд чисто экологических проблем: истощение земель, нехватка питьевой воды. Это то, что может наложиться на китайское развитие через 10-15 лет.



Индия являет собой некоторый контраст относительно Китая. Она в свое время очень много инвестировала в создание политической демократии. Но мне кажется, что политическая демократия в Индии – это фасад, который скрывает довольно архаичную систему, потому что это, наверное, единственная крупная страна мира, где сохранились касты. Я думаю, что в процессе модернизации-урбанизации слом каст в Индии совершенно неизбежен, и он может оказаться не менее обвальным, чем то, что будет происходить с китайской компартией. Я недавно прочитал любопытные вещи. В некоторых штатах Индии запрещен переход из индуизма в другие религии. В других штатах происходит массовый переход «неприкасаемых» в ислам и в христианство. Т.е. эта проблема уже сейчас остра, и она будет обостряться. Понятно, что если есть кастовая система, то политическая демократия может быть только фасадом, а не реальным содержанием того, что там есть. Если все руководители, вся элита формируется из одной или, может быть, двух каст, то это не демократия.



Третья страна в четверке стран, о которой я хотел сказать, – это Бразилия. Она относится к высокоурбанизированным странам. Данные ООН говорят, что Бразилия к концу 2030 г. будет более урбанизированной, чем Россия. Но надо принимать во внимание особенности демографической статистики в Бразилии. В Латинской Америке все поселения с численностью населения свыше 2 тыс. чел. относятся к городам, что, конечно, неправильно. Я думаю, что в ближайшие годы процесс урбанизации в Бразилии будет завершен.



В Бразилии также завершается переход к реальной демократии. Сейчас поясню, что я имею в виду. Когда я анализировал результаты бразильских выборов, меня всегда поражало, что в Бразилии либералы побеждают в самых отсталых штатах. Для меня это выглядело неестественным, пока я не понял, как устроена электоральная система Бразилии. Там в отсталых штатах до сих пор распространены отношения типа патрон-клиент. Есть владелец фазенды, у него есть население, формально свободное, но оно ориентируется на него в политическом смысле. Они голосуют за ту партию, за которую скажет патрон. Это характерно для отсталых штатов. Эта система в Бразилии постепенно размывается, и изменения электорального паттерна в Бразилии как раз очень сильно показывает разложение этих отношений в отсталых штатах и переход к более продвинутым системам. Кстати, победа Партии Труда, увеличение ее влияния как раз связаны с разложением архаичных электоральных систем. Но это, мне кажется, не главная проблема, она будет решена в Бразилии в ближайшие 10-15 лет.



Самая серьезная проблема Бразилии для модернизации – это вопрос межрасовой интеграции. Доля негритянского населения – 35%, гораздо выше, чем в США. Это постоянный источник социальной нестабильности, потому что интеграция цветного населения очень затруднена: высокая рождаемость, низкая занятость, высокая криминализация. Символ того, как живет Бразилия, – это фавела. Никто не знает, что с ними делать, фавелами в Рио-де-Жанейро, в других городах они по-другому называются, но это примерно то, как организована жизнь в этой стране. Т.е., с одной стороны, очень динамичная экономика, а с другой стороны, большая часть населения не интегрируется в современную экономико-политическую систему. Для Бразилии ключевым ресурсом этой интеграции является то, что культура Бразилии достаточно едина. Она является мощным интегрирующим фактором и ресурсом для расовой интеграции в этой стране.



На этом я, наверное, закончу. В связи с этой «четверкой» я немного смотрел другие крупные страны, такие, как Индонезия, Иран, Пакистан, Турция, Мексика. Но только с точки зрения общих показателей. Должен сказать, что Мексика по развитию будет находиться на уровне России уже в ближайшие 10-15 лет и будет примерно так же развиваться. И по размерам Мексика будет примерно такая же. По населению – нет: в Мексике растет население, у нас падает. Но по размеру страны это примерно то же самое.



Иран и Турция достигнут очень высоких уровней развития. Уже к 2025 г. будут входить в число стран среднего уровня развития. Самая проблемная страна – это Пакистан. Она самая бедная сейчас и будет весьма бедной в обозримом будущем, при том что там довольно высока доля городского населения, и население этой страны составит к середине века 300 млн человек. Как 300 млн пакистанцев разместятся на небольшой территории, я не понимаю. Что они там будут делать, я тоже не понимаю. Это сильный фактор будущей мировой нестабильности. Спасибо.



http://polit.ru/lectures/2006/12/14/vasilyev.html

---

Итоги и перспективы модернизации стран среднего уровня развития

Итоги и перспективы модернизации стран среднего уровня развития

Лекция Сергея Васильева. Обсужднение

Обсуждение



Лейбин: Правильно ли я понял, что логика прогноза будущего исходит из экономической тенденции, а политические факторы, которые вы перечислили потом, – это обстоятельства, не имеющие отношения к логике прогноза?



Васильев: Совершенно точно.



Лейбин: Если реконструировать назад в историю, логика экономических тенденций является сильным инструментом прогнозирования.



Васильев: Дело в том, что Goldman Sachs, предвидя такие вопросы, сделал ретроспективный расчет по крупным экономикам 1960-2000 гг. на базе данных до 1960 г. И надо сказать, что результаты наложились на реальность очень хорошо. Из стран, которые изучались, только Италия не очень хорошо совпала. Т.е. они рассчитали с 1960 г. по 2000 г. по своей модели, как должна развиваться экономика. Только одна страна из пяти-шести не легла. Англия хорошо легла. Италия, не знаю почему, легла плохо в этот прогноз.



Лейбин: Тогда второе. В каком смысле понимать ваш тезис про политику стабилизаций? Понятно, что политики по модернизации стран (не по стабилизации) бывали разные. Бывали разные экономические чудеса, были в России принудительные массовые модернизации. По-разному страны решали вопрос. А по вашему рассуждению мне показалось, что, если провести правильную политику стабилизации, вопросы модернизации решатся естественным путем.



Васильев: Нет. Модернизация – это долгосрочный процесс. Стабилизация – процесс по натуре своей краткосрочный. Объясню, почему. Финансовая нестабильность настолько нетерпима в социально-политическом плане, что гиперинфляция никогда не длится больше полугода. Я упоминал одно исключение – Аргентину, которая до сих пор не решила проблемы. 1980 г. – это начало проблемы финансовой нестабильности. 2003 г. (условно, может быть, 2002 г.) – все, это тема была исчерпана за 20 лет, несмотря на не очень простую политическую ситуацию во всех странах. Сами приступы гиперинфляции, высокой инфляции, финансовой нестабильности были настолько нетерпимы для общества, что общество довольно быстро находило политические способы справиться с этими проблемами. Это при том, что элитам пришлось себя сильно ломать, ограничивать потребление групп интересов. Т.е. страны, реализуя стабилизационные программы, были вынуждены проводить глубокую структурную перестройку экономики. Нельзя сказать, что они добились полной модернизации. Например, пенсионная система – это один из факторов финансовой нестабильности. Пенсионные реформы во всех странах, о которых я говорил, далеки от завершения, потому что пенсионные реформы делаются 10-15 лет.



Лейбин: Я уточнял какие-то вещи, а теперь собственно вопрос. Вроде бы эпоха политик стабилизаций в странах определенного типа (не первых экономик, но и не последних) завершена. Теперь стоят другие вопросы. Если делать прогноз не из тенденций, а такой, который мог бы быть использован политиками в их деятельности, то какие объекты нужно прежде всего изучать? В вашем докладе главным объектом изучения была финансовая система. А поскольку стабилизации произошли, что дальше? На что в первую очередь нужно теперь обращать внимание?



Сергей Васильев (фото Н. Четвериковой)



Васильев: Я уже говорил о том, что большие страны отличаются от малых. Большие страны индивидуальны, и мы примерно представляем потенциальную траекторию экономического развития этих стран. Это будет, например, сильно влиять на такой экономический параметр, как потребление нефти. В будущем это будут крупнейшие потребители нефти. Потребление, спрос как-то отразятся на цене на нефть – это одна линия размышления. Но есть вторая линия размышления. Те риски, о которых я говорил, имеют общественно-политический характер, они завязаны на внутренней структуре обществ. И если бы меня спросило наше правительство: «Что надо делать?» – я бы сказал, что на каждую большую страну нужно сделать по отдельному научному институту. Мы, к сожалению, очень плохо знаем, что происходит в большинстве стран, которые представляют интерес в долгосрочном плане. Про Китай не знаю, для него исторически есть отдельный институт. Может, про Китай знаем больше. Я думаю, что мы очень мало знаем про Индию. На уровне академического сообщества мы почти ничего не знаем про Иран. Я думаю, что в Иране тоже будут происходить очень интересные процессы в ближайшие 10-15 лет. Моя рекомендация была бы бросить серьезные силы на изучение таких крупных стран, которые будут основными игроками в мировой экономике, политике через 30 лет.



Лейбин: А что в них изучать?



Васильев: Я бы сказал, что все. Некоторые вещи сидят глубоко в культуре, в истории. И чтение чистой аналитики МВФ и Всемирного банка не дают много для понимания внутреннего мышления этих стран. Приведу пример, не относящийся к большим странам. Чили. Я последние 20 лет очень много читал про Чили. Я три дня был в этой стране, и это радикально перевернуло мои представления о ней, потому что некоторые вещи вообще невозможно понять, не побывав на месте. Мне не очень нравятся работы Института Латинской Америки, потому что они очень начетнические. Т.е. там пишут, как в советское время. Нужно, чтобы люди представляли и культуру, и политику, и экономику этих стран, причем с точки зрения мирового контекста. Не просто человек сидит в какой-то стране и в нее погружен, не знает, что вокруг, он должен знать, как устроена мировая экономика и политика, и с этой точки зрения анализировать, что происходит в этой стране.



Алексей Собченко: У меня два коротких вопроса. Первый. В прогнозе Goldman Sachs, где развиваются страны блока БРИК, по-моему, был первый оптимистический прогноз за долгие годы, где России предсказывалось хорошее будущее. Россия – единственная страна с негативной демографией. Я не знаю, как они считали, учитывая количество пенсионеров, которое в ближайшее время будет в России, и уменьшение количества молодых трудоспособных людей. Многие люди считали, доказывая, что можно так считать. Я, кстати, как и вы, в свое время занялся Латинской Америкой и даже выучил португальский, потому что мне сказали, что Бразилия – страна с великим будущим и надо ей заниматься. Непонятно, как они считали демографию в России.



Второй вопрос. Среди стран, которым Goldman Sachs предсказал великое будущее, нет ни одной мусульманской страны. Не только у Пакистана, но и у Индонезии, Бангладеша, Египта, Ирана, Турции (но она все меньше и меньше становится мусульманской) не предвидят великое будущее. Почему?



Третье замечание по поводу Бразилии. Так случилось, я был в Бразилии, и там не столько негритянское население, сколько мулатизированное, которое не считает себя неграми. Т.е. перед вами стоит человек – абсолютный негр, но негром он себя не считает. Более того, у них нет того, что есть в США, – негритянского агрессивного самосознания, противопоставления себя белым.



Васильев: С последним я согласен. Я имел в виду не проблему негров, а расовую проблему.



Собченко: В том-то и дело, что в плане расовой проблемы это наиболее гармоничная страна.



Васильев: Она гармонична в смысле культурного взаимоотношения, но не в смысле того, что люди-мулаты очень плохо интегрируются в современное производство.



Собченко: Я видел детей-блондинов, игравших в пыли в фавелах.



Васильев: Хорошо. А второй вопрос о мусульманских странах. Это отдельная проблема, я не специалист в этих вопросах. Но мне кажется, что Индонезия с точки зрения экономики имеет очень неплохие перспективы. Другое дело, что Индонезия до сих пор этнически неоднородна, и национальные, конфессиональные проблемы там могут быть существенным вызовом для будущего развития. А чисто с точки зрения экономики Индонезия в 2050 г. будет где-то на уровне Индии, это будет не бедная страна. Пакистан – это большая проблема, особенно с учетом её конфликта с Индией, с учетом высокой плотности населения. Я очень оптимистичен в отношении Ирана и Турции. Я думаю, что эти страны будут одними из лидеров в экономическом развитии в перспективе ближайших десятилетий. В Иране население очень молодое, высокообразованное, урбанизированная страна. Если они разберутся со своей политической системой, они будут очень быстро развиваться, они и сейчас, по-моему, очень быстро развиваются. Турция тоже вполне модернизированная. Египет – не знаю, не занимался особо.



Первый вопрос по демографии. Я специально смотрел прогноз Goldman Sachs, он ложится где-то в середину прогнозов российских исследователей, ничего особенного. Тут очень простая аргументация. Россия – малонаселенная страна с большим количеством ресурсов. Чем меньше будет народа, тем больше ресурсов будет приходиться на душу населения. Это совершенно серьезно. Конечно, Goldman Sachs не учитывал динамику цен на нефть. Но в условиях нынешней высокой конъюнктуры, чем меньше народу, тем больше рента на человека, это первое. А второе, это очевидно, я об этом не говорил. Конечно, будет большая миграция в страну. Остановить это будет невозможно. Это один из вызовов России (я о вызовах России специально не говорил). Вызов миграции, повышение доли активного населения – это один из вызовов, одна из проблем, которые России придется решать. Но я думаю, что она будет решаться довольно автономно, без особых усилий, главное – сильно не мешать.



Юрий Жулин: Скажите, пожалуйста, как вы можете определить среднюю страну, которую вы берете? Из стран бывшего Советского Союза меня, например, интересует Украина. Насколько она берется в прогнозе как самостоятельная страна с самостоятельными прогнозами и своей динамикой?



Васильев: Честно сказать, в первом исследовании количество стран ограничивалось наличием исследователей. Мы очень хотели взять Мексику, был уже человек, заряженный под Мексику, он не смог этого сделать. Сколько есть, столько есть. Про большие страны могу сказать, большие даже не по размеру, не по количеству населения, а по самодостаточности исторического развития. Польша – конечно, не самая большая восточноевропейская страна, но она исторически очень богата. Польша о себе много мыслит, много представляет, в отличие от Чехии, допустим. Украину, думаю, тоже надо исследовать. Что было бы интересно – отдельные исследования по крупным странам этого региона, сделать отдельно Иран, Турцию, Украину. Было бы интересно, если бы кто-нибудь занялся, взял три этих страны, поскольку это ближайшие соседи России, между прочим. Это очень большой прагматический интерес. Дать анализ того, что происходит, и прогноз того, что будет происходить – это было бы безумно интересно. Польшу, может быть, тоже включить в этот список для сравнения. Украина очень важна со всех точек зрения.



Борис Скляренко: Сергей Александрович, хочу задать вам два вопроса как бывшему члену той группы молодых реформаторов, которые начинали реформы в нашей стране после знаменитой «Змеинки». Первый вопрос. Насколько вы придерживаетесь старого, некогда высказанного взгляда, что в нашей стране было необходимо начинать реформы в начале 90-х гг. с либерализации, а не с приватизации? Насколько сейчас, оглядываясь в прошлое, вы считаете, что это было правильное решение? Или, наоборот, неправильное?



Васильев: Если говорить об осени 1991-1992 гг., это был вопрос не политического выбора, а необходимости. В 1990 г., конечно, Явлинский мог размышлять о том, что сначала делать, а в начале 1992 г. либерализация была вынужденным шагом. Более того, та технология приватизации, которая была выбрана, тоже была вынужденным шагом. На мой взгляд, вилки выбора совсем не было, был цугцванг.



Скляренко: Перед вторым вопросом небольшой комментарий. Дело в том, что в 1990 г. после посещения Польши (туда выезжал Явлинский и смотрел их опыт реформирования) был сделан вывод, что в нашей стране надо начинать именно в таком порядке – сначала либерализация, а уже потом приватизация, – поскольку решался вопрос, как будет реагировать промышленность, отзовется она или нет. Вроде бы Польша показала, что отзывается. Но ведь Польша на тот период была самым слабым звеном в странах Совета экономической взаимопомощи. И с точки зрения прочности социалистических позиций в этой стране, и с точки зрения социалистического руководства, либеральной идеи, там народ был наиболее близок к идеям собственности и экономической свободы. Мы же в этих условиях не имели такой возможности опираться хотя бы на минимальные условия, которые были в Польше. Но, тем не менее, мы приняли решение начинать с либерализации цен. В итоге реформа у нас зависла с товарным вакуумом, и место товарного производства стала занимать внешняя торговля. Скажите, в нынешних условиях, если бы было необходимо выходить из кризиса, вы считаете, что данная схема должна быть повторена?



Васильев: Сейчас у нас, к счастью, почти все приватизировано, поэтому зачем это сейчас обсуждать… У нас сейчас совершенно другая жизнь, и рынок вовсю развит. В 1992 г. было совершенно невозможно представить, что мы оставим цены замороженными и начнем заниматься приватизацией, страна бы просто умерла. Когда нет товарных запасов и цены не обеспечивают минимального равновесия на рынке, можно либо их административно повышать (что приводит только к гиперинфляции в очень быстрые сроки), либо либерализовать и проводить жесткую финансовую политику. Там не было выбора. А приватизацию тоже начали, кстати, довольно быстро. Весь вопрос в том, можно ли было ждать с либерализацией цен. Отвечаю: нельзя было ждать. В такой ситуации невозможно. Это было принудительное мероприятие, а не вопрос политического выбора. Мы все жили в 1992 г., мы все стояли в очередях в 1991 г. Неужели кто-то считает, что в 1992 г. можно было не либерализовать цены? Мне кажется, этот вопрос не обсуждается.



Скляренко: Да, я считаю, что это было возможно, только более длительным путем. И, может быть, он не создал бы той ситуации, которая существует на сегодняшний день.



Григорий Глазков: У меня два вопроса. Первый по поводу вызовов России, о которых ты, по твоим словам, специально не стал говорить. Если это уместно, то было бы интересно о них услышать.



Васильев: Без сомнения, один – это вызов демографии. Второй вызов – это проблема сырьевой экономики. Последовательное развитие России при высоких ценах на нефть (тот путь, по которому мы развиваемся) приведет к тому, что в России не будет перерабатывающей промышленности. Есть термин tradebles, т.е. то, что можно ввезти из-за границы, и то, что нельзя, – non-tradebles. Развитие России по этому пути приведет к тому, что в ней останутся только сырьевая экономика, торговля, строительство, т.е. то, что нельзя импортировать. И вторая проблема – когда экономика устроена таким образом, когда она сырьевая, в стране 2% населения, работающие в нефти и газе, кормят 30% населения, которые, в принципе, производят негативно добавленную стоимость. Будем говорить цинично, в России 10% населения производят очень высокую добавленную стоимость за счет ренты, а 30%, если считать в экономических измерениях, не производят добавленной стоимости и содержатся государством. Минусы этого – то, что значительная часть населения содержится за счет бюджета. Это большая социальная проблема, проблема развития. Такая страна эффективно развиваться по ряду причин не может, в том числе из-за региональных проблем. А третья проблема (я не считаю здесь себя специалистом) – это проблема адаптации политической системы к реалиям середины XXI в. В моем представлении Россия плохо адаптирует традиционные западные демократические институты, по крайней мере, до сих пор слабо адаптировала. И как она будет строить адекватные политические институты в будущем – это вопрос, я не знаю, как она будет это делать.



Глазков: Второй вопрос касается стабилизации. Первая часть вопроса. Какие в прогнозе Goldman Sachs сделаны допущения в отношении финансовой и денежной политики тех стран, экономический рост которых прогнозируется, какой в инфляции и т.д.?



Васильев: Могу сразу сказать. Ответственная экономическая политика, сбалансированный бюджет.



Глазков: Это некое допущение, которое сделано?



Сергей Васильев (фото Н. Четвериковой)



Васильев: Да. Там четко написано, какие допущения. Что ничего не национализировать, проводить сбалансированную финансовую политику, хороший бизнес-климат, нормальные суды – все это написано.



Глазков: Понятно. Замечательный, конечно, прогноз. А какой они считают уровень инфляции? Или они вообще это не обсуждают?



Васильев: Я думаю, эту тему они не обсуждают. Я посмотрел в Economist сводку темпов инфляции по странам мира. Это просто тишь и гладь. Россия четвертая с конца среди emerging markets. Самый высокий уровень, по-моему, у Индонезии и Венесуэлы – на уровне 13%. А все остальное значительно ниже. Т.е. проблема инфляции в мире на сей день, мне кажется, решена.



Глазков: На сей день – может быть. И вторая часть вопроса в этой связи про Россию. Понятно, что высокие цены на нефть тому в значительной степени виной, но, тем не менее, Россия никак не может справиться с инфляцией. Грубо говоря, стабилизации бывают разные. Есть стабилизация, которая произошла в России, когда побеждена гиперинфляция. А есть стабилизация, когда инфляция приближается уже к нулевому уровню. Россия – как больной, у которого температура 37,2°С. Какой здесь прогноз?



Васильев: Мне кажется, что в условиях таких высоких цен на нефть Россия делает максимум того, что можно сделать, в смысле сдерживания инфляции. Я регулярно изучаю наши денежные программы, и требовать, чтобы инфляция была в России 5% при таких ценах на нефть, – это не очень реально. И второе: Россия не может позволить себе сейчас низкую инфляцию в 3% в год. Потому что есть так называемый немонетарный фактор инфляции – нерегулируемые тарифы, жесткие ЖКХ, где существуют большие rigidities. Если Россия сейчас сильно зажмет денежную политику, у нас будут очень большие проблемы в регулируемых секторах. Если у нас будут по-прежнему расти цены на газ, на энергию, значит, у нас должна быть дефляция в секторе потребительских товаров.



Глазков: Да, почему бы и нет.



Васильев: Может быть. Мы не будем это обсуждать. Экономически этого довольно сложно добиться. Можно отдельно обсудить, почему этого сложно добиться. И стоит ли этого добиваться – это тоже вопрос.



Глазков: Есть такое мнение, которое лично мне близко, что для того чтобы в стране победить инфляцию, должна быть так называемая антиинфляционная коалиция в обществе, которая оказывает давление на политиков, на правительство, чтобы инфляция была низкой. В России такой коалиции нет.



Васильев: Но теория говорит, что сильная антиинфляционная коалиция возникает только при высокой инфляции. Инфляция 9%, как сейчас, не является общественным раздражителем. Я не представляю, как сейчас в обществе возникнет антиинфляционная коалиция, при том что нынешний уровень инфляции реально не задевает никого. Откуда возьмется антиинфляционная коалиция в таком обществе?



Глазков: Вот об этом и речь, что система сейчас так устроена, что 10%-ная инфляция никого не задевает?



Васильев: Тогда проблемы нет.



Глазков: И пока это так, независимо от цен на нефть инфляция будет на этом уровне.



Васильев: Я с этим не согласен. Инфляция уже все-таки 9%, потом она, может быть, станет 7%. Все это будет зависеть в значительной степени от конъюнктуры мирового рынка. Это существенная проблема, но, думаю, не та, которая мешает России развиваться более высокими темпами. Есть более фундаментальные факторы.



Андрей Облов: Здравствуйте. Насколько справедливо экстраполировать экономические прогнозы на такие длительные периоды времени, до 2030 или 2050 гг.? Вы отметили в вашем выступлении, что в 70-80-е гг. превалировала теория «золотого миллиарда», что экономически развитые страны развивались превалирующими темпами. И буквально за последние 20-25 лет все так кардинально изменилось, что в те времена вряд ли кто-нибудь мог это прогнозировать. На мой взгляд, очень мало учитываются политические и геополитические факторы. Если брать линейное развитие, возможно, в менталитете перечисленных стран – Бразилия, Индия, Китай – будет неготовность развиваться в таком русле. Известен факт, что до исламской революции в Иране с 1950-х до 1978 г., за тот же период в 25 лет, в 20 раз вырос ВВП. И как раз очень быстрый рост, превалирующий над всеми странами мира, привел к исламской революции. Вполне возможно, такие же эффекты будут и в Бразилии, и в Индии, и в Китае. Как вы оценивали это, когда делали экономические прогнозы?



Васильев: Прогнозы делал Goldman Sachs, и они говорят, что это возможность, что это может не сложиться. Они прекрасно это понимают. Это некоторый потолок, которого может достигнуть экономика в условиях заданной обеспеченности факторами производства. Я сказал об опасностях, с которыми это связано. На мой взгляд, для Китая и Индии основная опасность сокращения темпов роста – не то, что население не готово. Население вполне готово, в Индии до 1990 г. был почти нулевой рост, Индия провела радикальные рыночные реформы. Казалось бы, откуда что взялось? Индийцы нетрудолюбивы, низкий уровень культуры, грамотности – при этом темп роста экономики 9% в год. Грамотность растет быстро, образование получают быстро. Кстати, во всем мире учится очень много индийцев. Я думаю, что для Индии и Китая политические катаклизмы – это самая большая опасность. Не то что культурно население не готово – очень даже готово! В этом смысле и в Бразилии я катаклизмов не ожидаю. Там это долгоиграющая проблема интеграции всего населения в современную экономику. Как они это будут решать – я не знаю. Но это надо иметь в виду, когда мы смотрим в будущее.



Лейбин: Я воспользуюсь вопросом про политику. Есть вещи, которые узнать было бы интереснее, чем возможность продолжения трендов. Например, понятно, что часть мировой игры и шансы, выпадающие странам, не прямо связана с тем, какую экономическую тенденцию они на себе несут. В начале ХХ в. было совершенно не очевидно, что США станут доминирующей державой, и в этом факте большую роль сыграли, наверно, две Мировые войны. Все прогнозы по поводу Ирана могут быть разрушены простой бомбардировкой.



Васильев: Кто же спорит.



Лейбин: Но обращаясь из политической сферы в экономическую, все равно можно задать вопрос прогнозного плана. Про что в 2025-2050 гг. будет игра? В модели Goldman Sachs, насколько я понимаю, предполагается, что мировая экономика в целом растет, при этом какие-то очаги растут выше, какие-то ниже.



Васильев: Я думаю, что основная игра в 2025 г. будет про энергоносители. Я не специалист в энергетике, это чистая гипотеза. А период с 2025 по 2050 гг., скорее всего, будет ознаменован переходом к неуглеводородной энергетике. Я, в принципе, согласен, что 2050 г. очень трудно прогнозировать. Хотя в последнем докладе Goldman Sachs даже дает прогноз, сколько будет автомобилей на душу населения в России, Бразилии, Китае и Индии. Могу сказать, в России, Бразилии в 2050 г. будет больше автомобилей на душу, чем в 2050 г. в Германии и Японии. Но в такие прогнозы я вполне готов поверить. Потому что там есть довольно хитрые модели, связанные с насыщением различных рынков. Тут в деталях правды, может быть, гораздо больше, чем в общем взгляде.



Борис Долгин: Пара вопросов. Первый – можно ли прогнозировать следующий период, когда какие-то страны будут проходить через необходимость стабилизации, через гиперинфляцию, через необходимость стабилизации? Когда? Какие? Что из этого может следовать?



Васильев: Я думаю, что тема практически закрыта…



Долгин: Навсегда?



Васильев: Да, думаю, навсегда. Дело в том, что отказ от бреттонвудской системы и спровоцировал эпизоды высокой инфляции. Ни элиты, ни экономики не были готовы к новым условиям, и это было просто следствием отказа от бреттонвудской системы. Была интеллектуальная, экономическая неготовность решать эти проблемы. Сейчас технологически совершенно понятно, что должно делать правительство с высокой инфляцией, это не проблема.



Долгин: Это понятно в тех странах, которые прошли через эту ситуацию.



Васильев: Для этого есть МВФ. Но 20 лет назад и МВФ не было понятно, что нужно делать. Если бы это было понятно МВФ, он бы сразу предложил свой способ. Первые программы МВФ были очень смешные, они были совершенно не такие, как последние. Я сформулирую это так. В ближайшие 10-15 лет, если возникает длительная высокая инфляция, финансовая нестабильность, это говорит только об одном – о том, что общество глубоко больно и не может разобраться со своими проблемами. Аргентина – лучший пример, до сих пор не могут. В Аргентине еще может быть пара эпизодов. Что будет в Аргентине, я вообще понять не могу. Страна – принципиально, на мой взгляд, необучаемая. Она наступает на одни и те же грабли с регулярностью в 20 лет весь ХХ век. Могут ли такие другие страны возникнуть – не знаю. Но кандидатов я не вижу. Я думаю, что такое может возникнуть в Латинской Америке на фоне социалистических иллюзий.



Долгин: И национализаций.



Васильев: Я могу сказать, что будет в средней стране Латинской Америки, если там будет гиперинфляция. Снесут «леваков», придут либералы, и в два года все будет стабилизировано, я вас уверяю. Там куча людей, которые заканчивали американские университеты. Это не проблема. Или придет Чавес, который будет строить диктатуру на нефти, во что я тоже не очень верю во всех странах, кроме Венесуэлы.



Долгин: А в арабских странах, когда уйдут углеводороды?



Васильев: В арабских странах не бывает гиперинфляции, там все по-другому. Там даже банковская система по-другому устроена. Как мне представляется, там высокой инфляции никогда не было.



Долгин: Ожидаете ли вы мирового кризиса типа 1997-1998 гг.? Если да, то на каком месте, когда? В каких регионах?



Васильев: Пока не ожидаю. Те дефекты национальных-финансовых систем, которые способствуют кризису, – высокие бюджетные дефициты, слабость банковской системы – практически повсюду в значительной степени были устранены, а регуляторы готовы к разным сюрпризам. С другой стороны, довольно свободный приток капитала – тоже важный фактор. Мировая система сейчас так устроена, что подобные кризисы маловероятны.



Долгин: И последнее. В какой степени, на ваш взгляд, расчеты Goldman Sachs учитывают не связанные с теми рисками, о которых вы говорили, моменты искусственного затормаживания роста? Я имею в виду, например, нынешний Китай, который пытается затормозить рост, уменьшить инвестиции в промышленность и т.д. для социального выравнивания. Я думаю, что теоретически такое может быть не только в Китае. Ведь своя сильная неравномерность есть и в Индии, она не только кастовая…



Васильев: Сразу скажу, что не учитывает. Но, честно говоря, я не знаю успешных примеров сознательного затормаживания экономического роста. Может, Китаю это удастся, но это будет первый случай.



Долгин: Но ведь там совершенно необычные методы роста. Если я не ошибаюсь, там инвестиции – чуть ли не 50% ВВП…



Васильев: Не 50%, но 40% там есть точно.



Долгин: За счет уменьшения этого, они разве не могут что-то сделать с ростом?



Васильев: Может быть. Но мне кажется, это не удастся. Я не специалист по Китаю. Исходя из общих соображений, им это не удастся сделать. Инвестиционные решения в Китае уже достаточно децентрализованы. Для каждого регионального губернатора или секретаря парткома областного комитета торможение роста – это удар по его статусу. Т.е., в принципе, есть общая линия, но каждое конкретное лицо в этом не заинтересовано.



Долгин: Но в связи с этим идет борьба с наиболее яркими, вроде шанхайских и т.д.



Васильев: Великолепно. Это мне напоминает борьбу с левой водкой в России. Борьба идет, а результата нет. Возможности политического маневра не так велики, как кажется.



Лейбин: Борины вопросы натолкнули меня на ряд размышлений. Про стабилизацию понятно, что есть усвоенный опыт и стандартное решение. А в мире есть какое-то количество опытов в экономической политике, которые являются новыми изобретениями? Мне почему вспоминается лекция Леонида Вальдмана, который здесь рассказывал про то, как Америка прошла последний экономический кризис довольно мягко, используя такие средства, как вывоз производств, сильное денежное вливание в разные финансовые сектора, стабилизация крупнейших предприятий, ценой огромного долга. В принципе, не очень стандартное решение. Значит ли это, что странам среднего уровня, т.е. со стандартными проблемами, нужны стандартные решения, а странам в особенной ситуации – нужны особенные решения?



Васильев: Во-первых, Америка, по счастью, могла себе это позволить, потому что доллар – это резервная мировая валюта. Все крупные страны, о которых я говорил, должны вырабатывать достаточно индивидуальные решения, потому что по политике развития институты и истории институтов очень различны. Это все должно приниматься во внимание. Китай никогда не будет развиваться так же, как Индия. Еще кое-что про Китай. В Китае есть недостатки, связанные с партийной системой. Но в нем есть другая замечательная особенность, которой в Индии нет, – Китай очень однороден в социальном плане, там нет каст. Более того, там исторически человек мог стать министром, если он получил хорошее образование и не принадлежал к аристократии, – и так было уже 2 тыс. лет назад. Т.е. страна с замечательной вертикальной мобильностью. В Индии нет вертикальной мобильности. Это разные страны. В России тоже все по-другому. В Бразилии тоже все по-другому, там такая расовая структура. Все по-другому. В Бразилии гидроэнергетика дает 80% производства энергии. Россия – нефтеэкспортирующая страна со своими проблемами. Все остальные – импортеры. Тут куча различий.



Лейбин: Что вам из экономических политик разных стран за последнее двадцатилетие кажется наиболее оригинальным и сильным решением?



Васильев: Китайская политика, конечно. Честно говоря, я не ожидал, что им удастся так долго обеспечивать такие темпы роста, такую норму накопления, приток иностранных инвестиций. Из последних двадцати лет в голову приходит только Китай.



Глазков: Хотел спросить еще две вещи, связанные с прогнозом на долгосрочную перспективу. Эти две вещи могут быть связаны друг с другом. Одна – какие допущения делаются в таком прогнозе в отношении антициклического регулирования? Современный мир в этом смысле сформировался сразу после Второй мировой войны, и экономическая политика, флаг которой несет МВФ, – это смесь кейнсианства и монетаризма, постоянное антициклическое регулирование. Какое есть мнение на этот счет на долгосрочную перспективу? Есть точка зрения, что это хороший способ загонять болезнь внутрь, и за это приходится довольно дорого платить.



Сергей Васильев (фото Н. Четвериковой)



Васильев: Я не сторонник антициклического регулирования. Что касается предпосылок, в трендах берутся модели, очищенные от циклов. Делается просто производственная функция, и понятно, что это некоторый максимум того, чего можно добиться. И, конечно, естественный перформанс будет ниже, чем прогноз. Расчет делался чисто на основе производственных функций.



Глазков: И второй вопрос. Современная эпоха – это уже возникновение (и во многих странах в большой степени) постиндустриального общества. Само собой, это очень сильно отражается на самом понятии ВВП, на его расчетах, его прогнозах. Кроме того, это очень сильно должно отражаться на соотношении темпов роста тех стран, которые уже вступили в постиндустриальную эпоху, и тех, которым это предстоит еще довольно нескоро. Как быть с этим, если мы говорим о прогнозировании?



Васильев: Там выход в постиндустриальный мир учитывается. Я сразу сказал, что сравнение 2000 г. с 2050 г. по ВВП просто некорректно. Оно статистически некорректно. Это для популярной лекции пригодно, а для серьезного разговора нет. Я сразу сказал об этом.



Глазков: Складывается впечатление, что прогноз строится на игнорировании постиндустриального характера развития.



Васильев: Нет. Там есть специальные затухающие компоненты в зависимости от уровня развития. Это как раз то, что вы говорите. И все страны демонстрируют только потухающий тренд, т.е. высокие темпы, которые затем выхолаживаются.



Глазков: Можно ли в таком случае сказать, что опережающие темпы роста Китая и Индии и увеличение их доли как раз связаны с тем, что им еще далеко до постиндустриальной фазы?



Васильев: Конечно. Без сомнения.



Трапезников: Вы говорили о привязке фонда к золоту, которая была раньше. Может ли это снова произойти, т.е. вместо доллара будут использовать золото, серебро? И при каких условиях это может произойти?



Васильев: Это может произойти в случае одновременного решения нескольких крупных стран о переходе к золотовалютному стандарту. Я думаю, что это маловероятно, потому что у золотовалютного стандарта есть большие недостатки, связанные с большими колебаниями цены золота не как денег, а как товара, используемого в производстве. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что проблема золота заключается в том, что золото довольно много используется в промышленности, и цена формируется не только на золото как средство сбережения, но и на золото как металл.



Трапезников: Но это может быть не только золото, а какой-нибудь другой металл.



Васильев: Нет. Кроме золота, я думаю, ничего невозможно. Только золото накоплено в мире в достаточных количествах, чтобы обеспечивать денежную базу. Идея обсуждается, но, я думаю, она маловероятна. Реализация маловероятна, это очень абстрактный разговор. Привязка к золоту означает отказ от самостоятельной кредитно-денежной политики для страны. А это настолько сладкая вещь для элиты, что никто от этого не откажется без серьезных оснований. Если будет мировой финансовый кризис чудовищного размера, который охватит все страны, и банкиры соберутся и увидят, что кроме золота ничего святого в мире не осталось, тогда, может быть, они скажут: «Давайте это будет золото». Проблема еще в том, что у Америки очень маленькие золотые запасы. Для них это очень невыгодно.



Трапезников: А причем здесь Америка? Мы говорим не об Америке, а о нас…



Васильев: Дело в том, что на золотой стандарт могут перейти только синхронно все крупные экономики мира и большинство их. Я предлагаю вам сделать маленький эксперимент. Допустим, сделать расчет, что будет с российской денежной политикой в случае перехода на золотой стандарт. Ничего хорошего не будет. Сейчас мы можем цену нашей валюты достаточно произвольно приспосабливать к условиям экспорта-импорта, мировых нефтяных цен. А если мы привяжемся к золоту, то будет очень крепкая валюта, но наша промышленность очень быстро загнется. Аналогичный пример – привязка курса рубля к цене на нефть. Это даже более разумная вещь, потому что нефть у нас – это главный экспортный товар. Но вовсе не к золоту. К тому же огромны колебания цены золота на мировых рынках. Посмотрите на волатильность цены золота, и вы увидите, как будет колебаться рубль, если его привязать к золоту, что золото не может быть стандартом для российской валюты. Это совершенно исключено. Если сразу все страны перейдут, волатильность сразу уменьшится. А если одна страна, то нет.



Трапезников: Я понял ваш ответ. Но, может быть, следует использовать не обязательно золото, а, как вы сказали, к примеру, нефть? Может же быть такое?



Васильев: На самом деле, это обсуждаемо. Но это должна быть привязка по некоторой формуле, правилам привязке курса рубля к цене на нефть. Вполне возможно. Но это не значит, что нефть будет резервной валютой. Нефть не может быть валютой.



Трапезников: Еще вопрос. Вы говорили, что у нас инфляция из-за большой цены на нефть. Зачем нам продавать так много нефти?



Васильев: Прекрасный вопрос. Мне кажется, нынешняя энергетическая политика России крайне неразумна. Мы имеем ярко выраженную голландскую болезнь и форсируем экспорт энергоносителей. Американцы в свое время сделали правильный шаг, законсервировали свои запасы нефти и газа и стали импортировать.



Лейбин: В продолжение этой темы. Кажется, сегодня в новостях я прочел, что в перспективе нескольких лет обсуждается либерализация цен на энергоносители. Если я правильно понимаю, как это устроено, сейчас наша промышленность выполняет функцию субститута нефти. Мы дотируем цены, но, экспортируя металл или химию, мы фактически экспортируем нефть в другой форме. Таким образом достигается эффект расширения рынка. Что значит эта дискуссия сейчас? Значит ли это, что мы хотим отказаться от такого субсидирования промышленности?



Васильев: В принципе, да.



Лейбин: И насколько это разумно?



Васильев: Я думаю, что это разумно. У меня есть приятель в Петербурге, он построил дачу. Он сказал мне: «Знаешь, я плачу за газовое отопление на даче всего $100 в год. Я, пожалуй, построю открытый круглогодичный плавательный бассейн». Это апофеоз нашей экономики. Низкая цена на газ – это растрата национального богатства. Это предательство будущих поколений, если говорить высоким слогом. Совершенное безумие. Все должно стоить столько, сколько это реально стоит. Ничего не надо субсидировать. Я вас уверяю, если мы повысим цену на газ, на нефть и на электроэнергию до рыночной, то у нас будет гораздо более здоровая экономическая структура в стране.



Лейбин: Ценой ограничения промышленности?



Васильев: Что значит «ценой ограничения промышленности»? Цены на нефть повысились в 2,5 раза за несколько лет. Мы увидели большой прирост инфляции в Европе? Ничего не случилось. Конкурентоспособность американской или европейской экономики упала? Ничего подобного. Полная ерунда, белиберда насчет того, что с нашей промышленностью произойдет что-то страшное, если мы повысим цены на газ. Вообще ничего плохо не произойдет. Мы будет на 20% меньше потреблять газа внутри страны, и все. Начнется энергосбережение, в конце концов. А когда такая цена, нет стимулов к энергосбережению.



Денис: Я хотел бы вернуться к исследованию крупнейших экономик, которое вы делали. Вы достаточно подробно осветили часть, связанную с финансовой составляющей, стабилизацией, сбалансированностью бюджета и торгового баланса. Все-таки с точки зрения стабилизации были ли в тех странах, которые вы смотрели, примеры успешной политики, направленной на ускоренную модернизацию экономики, с точки зрения более быстрого, чем инерционного развития промышленности, технологий и т.д.?



Васильев: Непосредственно сами программы стабилизаций в краткосрочной перспективе не дали существенных изменений в технологическом базисе. Но с учетом массового привлечения иностранных инвестиций в перспективе 10-15 лет, я думаю, это даст серьезный рост темпов роста. Например, Бразилия в разгар кризиса 1998-1999 гг. привлекала по 20-30 млрд долларов иностранных инвестиций в год. Это, так или иначе, даст результат. Китай и Индия привлекают огромные средства, увеличивается приток иностранных инвестиций в Россию. Привлечение инвестиций – это следствие стабилизационной программы. Пока нет стабильности, никто не приходит. А как только это происходит, идут инвестиции, и идет модернизация.



Денис: Но вопрос был ровно о противоположном. Вы смотрите сначала стабилизацию, а потом «все само собой произойдет», изобретутся ракеты, полетят самолеты. Вопрос был в следующем: видели ли вы где-нибудь, помимо собственно финансовых стабилизационных программ, план мероприятий, направленный на технологическую перестройку промышленности? И давало ли это когда-нибудь результат? Монетаристов за это и ругают, вы слишком сильно фокусируетесь на деньгах, при том что ускорение роста можно обеспечить другими вещами.



Васильев: На самом деле, позиция «монетаристов» состоит только в том, что как только государство начинает заниматься модернизацией, получается полная ерунда. А если модернизацией занимаются частные компании, то это приносит результаты. Такая позиция, конечно, уязвима. Я могу рассказать об опыте Бразилии. В Бразилии в течение 50 последних лет существует национальный банк экономического развития с огромным капиталом, с большим портфелем заказов, кредитов. Вот пример, но он не связан со стабилизацией. Embraek – очень хороший пример, проект был создан на деньги этого банка, потом частично предприятие приватизировано. Сейчас самолеты представляют собой основную статью экспорта Бразилии, а вовсе не металл, не кофе, не сельхозпродукция. Статья экспорта №1 – самолеты. Это, конечно, успех. Но я думаю, если мы попробуем это сделать, у нас получится сплошное недоразумение, и получается на самом деле. Бразильская элита гораздо более консолидирована. Банк был создан в 50-е гг., когда была поставлена задача преодолеть отсталость. Это была задача, которая осознавалась национальной элитой, и конструкция банка, его культура была ориентирована на достижение успеха. Сейчас, если в России создать подобного рода институт, велика опасность того, что будут «пилить». На мой взгляд, для того чтобы нация, страна могла реализовать подобного рода крупные проекты, нужно обеспечить консолидацию элиты и возможность элиты ставить для себя сверхзадачи, а не только задачи личного обогащения.



Савва Карпов: Мне хотелось бы узнать, учитывает ли этот прогноз экологические факторы, т.е. неизбежное истощение ресурсов при таком увеличении ВВП? И осознает ли позиция Goldman Sachs, что Россия, кроме того, что она сейчас территориально самая большая страна, – еще и холодная страна, и наши энергоносители являются для физического выживания нашего населения гораздо большей необходимостью, чем для физического выживания населения той же Мексики или Венесуэлы, другого государства.



Васильев: Учитывается. В последнем анализе есть прогноз потребления нефти, энергоносителей по крупнейшим экономикам. Единственное, что Goldman Sachs не могут сделать, – это предсказать момент начала перехода от углеводородной энергетики. Это факт, и это надо обсуждать со специалистами. Теперь что касается роли топлива в России. Есть исторический паттерн потребления топлива в каждой стране: в Канаде (она тоже холодная страна), в России. Это означает, что страна для жизнеобеспечения потребляет больше энергии. Но это не значит, что не надо экономить. Можно сказать, что в России надо еще больше экономить, чем в других странах. Я не считаю правильной идею, что Россия – бедная, несчастная страна из-за того, что у нас очень холодный климат, и мы исторически обречены на автаркию, как говорит некто Паршев, – полная ерунда. Посмотрите на русский север и на русский юг. Где жили люди богаче в XIX в.? Посмотрите, какие дома стоят в Архангельской области и какие хижины в Белгородской. На севере, пожалуй, жили побогаче.



Лейбин: Предлагаю на этом остановиться. Сергей Александрович, по нашей традиции лектор в конце дискуссии подводит некоторый итог вечера, что ему больше всего понравилось или не понравилось, какие вопросы показались наиболее интересными.



Васильев: О возможности участия государства в модернизации. Скажу пару позитивных слов. Как мне представляется, с этим можно бороться. Говорят, что среди национальных проектов нет шоссейных дорог, потому что если на это дать деньги, разворуют половину. Мне кажется, ввести это надо через (может быть, спорную) систему частно-государственного партнерства, т.е. там будет частник, и там меньше будут воровать.



http://polit.ru/lectures/2006/12/14/vasilyev.html

---

В центре Москвы обрушилась стена здания, есть пострадавшие

В центре Москвы обрушилась стена здания, есть пострадавшие

В центре Москвы в результате обрушения стены выселенного дома пострадали три человека. Как сообщает пресс-служба ГУ МЧС России по г. Москве, сигнал об обрушении по адресу: Богоявленский переулок, д.6, стр.2, поступил сегодня в 13:26 мск.



По прибытию к месту чрезвычайной ситуации первых пожарных подразделений было установлено, что произошло обрушение стены двухэтажного выселенного дома старой постройки на площади 150 кв. м. В результате обрушения пострадали три человека, возраст и личности которых устанавливаются.



Сейчас на месте происшествия работают все аварийные службы города. Причина обрушения выясняется.



03.01.2007



http://top.rbc.ru/index.shtml?/news...42850_bod.shtml

---

Белоруссия вводит пошлину на транспортировку российской нефти

Белоруссия вводит пошлину на транспортировку российской нефти

Правительство Белоруссии приняло решение о введении с 1 января таможенной пошлины на нефть, транспортируемой по нефтепроводам республики. Об этом сообщил сегодня премьер-министр Белоруссии Сергей Сидорский.



По его словам, исходя из расчетов, таможенная пошлина на январь установлена на уровне 45 долл. за тонну нефти, сообщает телеканал "Россия".



Ранее сегодня президент Белоруссии Александр Лукашенко в ходе совещания с членами правительства по вопросам обеспечения страны энергоносителями заявил, что Минск может принять адекватные меры в отношении России в связи с проводимой Москвой политикой по поставкам нефти в Белоруссию.



А.Лукашенко подчеркнул, что в первом квартале 2007г. России должны быть направлены предложения по оплате всех услуг, которые она получали в Белоруссии бесплатно - начиная от военных объектов и заканчивая транзитом. "Мы перед Россией чисты на 100%. Мы сделали все, что от нас хотели и сегодня настало время потребовать выполнения ими своих обещаний", - заявил президент Белоруссии. Если Россия не выполнит свои обещания, то Белоруссия имеет право на полную свободу действий, заметил А.Лукашенко.



Он пояснил, что Минск может поставить перед Москвой вопрос о транзите российской нефти через Белоруссию, об оплате этого транзита, об оплате за землю, которая используется под газовые нефтяные трубы, а также о российской собственности в Белоруссии. "Я далек от того, чтобы нагнетать обстановку. Но если в России решили отыграться на Беларуси и поставили нас в условия работы хуже, чем Германию и другие европейские страны, давайте попросим Российскую Федерацию - такую богатую и огромную - заплатить нам за наши услуги", - заметил А.Лукашенко.



Напомним, поставки нефти из России в Белоруссию были освобождены от экспортных сборов, однако в конце 2006г. Москва объявила, что с 2007г. введет пошлину в размере 180,7 долл. на тонну нефти.



Вместе с тем, первый вице-премьер республики Владимир Семашко на пресс-конференции в Минске заявил, что введение ввозных таможенных пошлин на нефть для белорусских нефтеперерабатывающих заводов ставит их в трудное положение. По словам В.Семашко, ключ к решению этой проблемы найден: экспортные пошлины на нефтепродукты будут распределяться в отношении 50х50. "У нас есть расчеты, что это наиболее приемлемая пропорция для обеих сторон", - подчеркнул первый вице-премьер Белоруссии.



Он также напомнил, что 30 декабря 2006г. правительство Белоруссии приняло решение прекратить закупки российской нефти, поскольку ее переработка принесет предприятиям республики только убытки. По расчетам, на каждой тонне предприятие будет терять примерно 123 долл. Поэтому в настоящее время белорусские НПЗ будут работать на 60-65% от полных мощностей в течение двух недель, пока хватит остатков поступившей нефти.



03.01.2007



http://top.rbc.ru/index.shtml?/news...10129_bod.shtml

---

Арестован иракец, сделавший видеозапись казни С.Хусейна

Арестован иракец, сделавший видеозапись казни С.Хусейна

Иракский чиновник, сделавший скандальную видеозапись казни экс-президента Ирака Саддама Хусейна, был задержан несколько часов назад. Об этом (С) Associated Press сообщил один из помощников премьер-министра Ирака, пожелавший остаться неизвестным.



По его словам, задержанный был одним из чиновников, который был обязан проконтролировать процесс исполнения приговора С.Хусейну. Сейчас в отношении этого чиновника ведется следствие, добавил он.



На официальной видеозаписи казни С.Хусейна, обнародованной иракским правительством, видно, как охранник что-то говорит приговоренному, одевая ему на шею петлю.



Однако на появившемся в интернете видео, сделанном с помощью камеры мобильного телефона, можно слышать, как охранники выкрикивают: "Отправляйся в ад!", скандируют имя лидера шиитских боевиков и обмениваются оскорблениями с С.Хусейном, когда тот уже стоит на виселице. Данное видео стало причиной расследования, которое начало иракское правительство по факту некорректного поведения сотрудников охраны, сопровождавших на казнь экс-президента страны.



С.Хусейн был приговорен к смертной казни через повешение по обвинению в массовом убийстве шиитов в деревне Эд-Дуджейл в 1982г. Приговор суда был приведен в исполнение рано утром 30 декабря 2006г.



Добавим, что, по неофициальной информации, двух ближайших соратников С.Хусейна - экс-главу Революционного суда Ирака Авада Хамеда аль-Бандара и сводного брата С.Хусейна, бывшего руководителя иракской разведки Барзана Ибрагима аль-Тикрити - могут казнить завтра, 4 января. Об этом сообщили два иракских телеканала, а также высокопоставленный источник в иракском правительстве. Конкретное время и место казни не разглашаются.



В день казни С.Хусейна государственный иракский телеканал распространил информацию, что приговор в отношении Б.И.аль-Тикрити и А.Х.аль-Бандара был также приведен в исполнение. Однако впоследствии выяснилось, что слухи о смерти приговоренных оказались преувеличены. Казнь сподвижников С.Хусейна была отложена в связи с наступлением исламского религиозного праздника Курбан-Байрам, который завершается сегодня.



03.01.2007



http://top.rbc.ru/index.shtml?/news...61935_bod.shtml

---

Королева отняла у боксера орден рыцаря Британской империи

Королева отняла у боксера орден рыцаря Британской империи

Королева Великобритании Елизавета II лишила боксера Насима Хамеда (Naseem Hamed) звания рыцаря Британской империи, передает агентство France Presse.

Решение принято в связи с тем, что бывший чемпион мира в мае 2006 года был приговорен к 15 месяцам лишения свободы за управление автомобилем в нетрезвом состоянии. За два года до этого, управляя своим McLaren-Mercedes, он выполнял опасный обгон и на встречной полосе на скорости около 140 километров в час столкнулся с другим автомобилем. Хамед отделался легкими ушибами, а водитель второго автомобиля остался инвалидом.



Как говорится в официальном издании королевского дома The London Gazette, королева отдала распоряжение, чтобы приказ о посвящении Хамеда в почетные рыцари ордена Британской империи от 31 декабря 1998 года был аннулирован, а имя боксера "стерто из регистра вышеупомянутого ордена". По словам тренера Хамеда, спортсмен будет очень огорчен таким решением.



Хамед, родившийся в Шеффилде в семье выходцев из Йемена, начал карьеру боксера в 1992 году и за десять лет проиграл всего один из 37 профессиональных поединков. В 1995 году он выиграл звание чемпиона по версии Всемирной боксерской организации в суперлегком весе. Себя он называл "Принцем" и прославился, в частности, своими леопардовыми трусами и зрелищным выходом на ринг, отмечает агентство.



http://lenta.ru/news/2007/01/01/order/

---

Опечатка CNN приравняла кандидата в президенты к террористу № 1

Опечатка CNN приравняла кандидата в президенты к террористу № 1

Американская телекомпания CNN принесла извинения своим зрителям за ошибку, в результате которой сенатор от штата Иллинойс Барак Обама (Barack Obama) был приравнен к "террористу № 1" Осаме бин Ладену.

Как сообщает АР, 1 января в эфире канала транслировалась передача Вольфа Блицера (Wolf Blitzer) "The Situation Room", посвященная безрезультатным поискам главы "Аль-Каеды". В ходе программы был показан сюжет о бин Ладене, который сопровождался заголовком "Где Обама?" ("Where's Obama?") вместо вполне ожидаемого "Где Осама?" ("Where's Osama?").



Вскоре в редакцию телеканала стали поступать звонки от зрителей, недовольных тем, что сенатор-демократ, намеренный выставить свою кандидатуру на президентских выборах в 2008 году, был причислен к террористам.



Во вторник CNN принесла официальные извинения за эту "грубую типографическую ошибку". Вольф Блицер даже вызвался лично позвонить сенатору, чтобы объяснить недоразумение.



Как отмечается, Барак Обама уже принял извинения телеканала. "Хотя я заметил, что буквы "s" и "b" располагаются далеко друг от друга на клавиатуре, я считаю произошедшее непреднамеренной ошибкой, а не злонамеренным действием", - заявил 2 января пресс-секретарь Обамы Томми Вието (Tommy Vieto).



http://lenta.ru/news/2007/01/03/obama/

---

В Бостоне в разные годы родились близнецы

В Бостоне в разные годы родились близнецы

В новогоднюю ночь в США родились близнецы с разницей в две минуты, но в разные годы, сообщает CNN.

31 декабря 2006 года за две минуты до полуночи в медицинском центре Бостона (штат Массачусетс) у родителей Дженнифер и Скотта Хонигов родилась девочка, а ровно в полночь на свет появился ее брат-близнец.



Таким образом, близнецы имеют не только разные даты, но и разные года рождения.



"Накануне родов мы с мужем смеялись, что было бы забавно, если малыши родятся в разные годы", - рассказала Дженнифер Хониг.



Как отмечается, близнецы родились недоношенными. Планируемый срок родов был назначен на март. Девочка весит всего 881 грамм, а мальчик - один килограмм 154 грамма. По свидетельству врачей, малыши чувствуют себя хорошо, однако им придется остаться в госпитале до марта.



http://lenta.ru/news/2007/01/03/twins/

---

С приставкой "экс".

С приставкой "экс".

Обзор важнейших событий 2006 года в республиках бывшего СССР

Если бы Советский Союз до сих пор благополучно существовал в качестве, предположим, федерации независимых государств, то он, бесспорно, являлся бы самой богатой на события страной в мире. Пусть даже совсем не на его территории живут Дэвид Бекхэм, Саддам Хусейн, Билл Гейтс и человек в ковбойской шляпе по имени Джордж Буш-младший. Здесь есть собственные герои, не менее, а порой и более интересные. Тут закручиваются интриги, которые по накалу сюжета не уступают загадкам трансферной политики "Челси" и тайнам производства последней серии "Пиратов Карибского моря". 2006 год лишний раз подтвердил это.





Белоруссия. Куда ж вы от меня денетесь?



В этом году жители наиболее братской из всех братских для России республик - Белоруссии - переизбирали президента. Александр Григорьевич Лукашенко без каких-либо проблем набрал более 80 процентов голосов, оставив далеко позади активно лоббируемого Евросоюзом Александра Милинкевича и неугомонного Александра Козулина, покусившихся на единовластие Батьки.



Это ничего, что ни ЕС ни США не признали итогов выборов в республике, заподозрив официальный Минск в искажении результатов голосования и обвинив Лукашенко в многочисленных нарушениях прав человека, то есть оппозиционного человека - свои дополнительные пять лет Лукашенко, так или иначе, получил. Правда, впоследствии президент признался, что итоги выборов, действительно, пришлось исказить для пущей достоверности, но только в пользу Милинкевича и К, которые на самом деле набрали не шесть процентов голосов, как было объявлено, а гораздо меньше.



Батька будет править Белоруссией до 2011 года, фото AFP





После переизбрания Батьки белорусская оппозиция попыталась изобразить в Минске какое-то подобие киевского Майдана. Однако "джинсовая революция" так и не стала реальностью, зато куда более реальными были гонения на оппозицию, предпринятые властями. Козулина это привело за решетку, а Милинкевича - к премии Сахарова, которую ему вручили за борьбу против Лукашенко под громкие аплодисменты всей мировой демократии.



В 2006 году Лукашенко также успел крепко подружиться с президентом Венесуэлы Уго Чавесом и завязать тесные контакты с Ираном. Только вот конец года был омрачен для Батьки конфликтом с российским "Газпромом", который, мечтая взять под контроль республиканскую компанию "Белтрансгаз", пригрозил продавать Минску газ по заоблачным, то есть рыночным, ценам. С братьями так не поступают, однако.



Казахстан. Спасибо Борату!



Нет, конечно, общественно-политическая жизнь Казахстана была богата на события в уходящем году. Например, новый закон о СМИ едва не поссорил президента Нурсултана Назарбаева с собственной дочерью Даригой, что впрочем, не помешало их партиям слиться для совместной борьбы за светлое будущее республики. Астана также успешно преодолела большую часть пути к председательству в ОБСЕ, но совсем другое привлекло внимание мировой общественности к этой среднеазиатской стране. Небывалый интерес к Казахстану родился и в США и в Европе благодаря британскому комику с МТВ Саше Барону Коэну, который покорил кинозрителей по всему миру в качестве казахского журналиста Бората Сагдиева, отправившегося завоевывать США и сердце Памелы Андерсон.



Борат Сагдиев сделал Казахстан одной из самых популярных стран в мире, фото AFP





Поначалу власти Казахстана довольно нервно реагировали на скабрезные шуточки Бората, представившего сограждан Назарбаева как любителей перебродившей конской мочи и стрельбы по бродячим собакам. МИД республики даже пригрозил подать в суд на крамольного британца, однако впоследствии в Астане пересмотрели свою позицию. А после того как над Сагдиевым позволил себе посмеяться сам Назарбаев, казахская общественность воспылала к британцу невиданной любовью. Местное объединение писателей даже потребовало наградить Бората за популяризацию Казахстана во всем мире. И ведь в этом есть некая доля несправедливости, поскольку благодарить казахов должен, наверное, сам актер, собравший со своим фильмом "Борат: изучение американской культуры на благо славного народа Казахстана" в прокате сотни миллионов долларов. Тем более, что Саше Барону Коэну теперь светит целый дождь кинематографических призов - вплоть до заветного "Оскара".







Если бы не саммит НАТО, который прошел в Риге в конце ноября, событием года в Латвии наверняка можно было бы признать неудавшуюся попытку президента Вайры Вике-Фрейберги разогнать "мужской клуб" в ООН. Однако, поскольку латвийский лидер еще не созрела для поста генсека этой организации, ей пришлось сосредоточиться на подготовке первой сходки Североатлантического альянса на постсоветском пространстве.



Несмотря на то, что все эксперты признали рижский саммит наиболее скудным на решения из всех предыдущих мероприятий подобного рода - в НАТО впервые за последние годы не был приглашен ни один новый участник - для самой Латвии встреча в Риге, на которую прибыли Джордж Буш с Тони Блэром, стала важнейшим событием в современной истории.



Власти республики предприняли беспрецедентные меры безопасности, дабы какие-нибудь заблудившиеся террористы или несознательные местные жители не потревожили покоя высоких гостей.



Неудобства, которые пришлось испытать жителям Риги в связи с нашествием президентов, премьеров и прочих больших начальников, того стоили - саммит прошел без сучка и задоринки, пусть и не принес никаких внушительных результатов. Зато президент Франции Жак Ширак благополучно отметил на латвийской земле свой 74-й день рождения, получив в подарок торт от Вике-Фрейберги. Другое дело, что ожидал-то Ширак на свой юбилей приезда Владимира Путина, но тот не решился ехать в Ригу. Впоследствии стало известно, что Путин вообще не поедет в Латвию ни за какие коврижки, пока у власти в этой стране будет Вике-Фрейберга. Это значит, что у латышей есть шансы увидеть президента РФ живьем только во второй половине будущего года, после президентских выборов в республике.



Молдавия. Независимость под боком.



Измученная принципиальностью господина Онищенко Молдавия во второй половине года утратила бдительность и не только допустила у себя под боком проведение референдума о независимости Приднестровья, но даже не сделала попыток вмешаться в выборы президента самопровозглашенной республики, которым, как и следовало ожидать, снова стал Игорь Смирнов.



Приднестровцев вдохновил пример Черногории, провозгласившей по результатам общенародного волеизъявления свою независимость от Сербии. Однако Кишинев подобные параллели не признал и попросил мировое сообщество проигнорировать как результаты референдума в Приднестровье, так и переизбрание Смирнова. Тирасполь на иное отношение и не рассчитывал, тем более что переговоры по приднестровскому урегулированию в этом году толком так и не были продолжены.



Привыкнув жить в условиях экономической блокады, которую Молдавия устроила Приднестровью с помощью украинских друзей, жители непризнанного государства с оптимизмом смотрят в будущее. Тем более что Россия объявила о возобновлении закупок молдавского вина, что вполне может быть следствием определенных уступок от Кишинева по приднестровской проблеме. В крайнем случае, Тирасполь проведет еще не один референдум, чтобы изменить свой непризнанный статус.



Узбекистан. Добро пожаловать обратно.



По сравнению с прошлым годом этот вышел для Узбекистана более спокойным. Республика торжественно отметила 15-летие независимости, а Ислам Каримов отметил такой же срок пребывания у власти. На будущий год Каримова, по идее, ждут перевыборы, но те, кто следит за ситуацией в Ташкенте, склоняются к мысли, что узбекский лидер, настолько поднаторевший в вопросе продления своих полномочий, что может давать мастер-класс даже Лукашенко, избежит необходимости в течение

Ислам Каримов в хорошем настроении - перевыборов не видать, фото AFP



какого-то времени числиться всего лишь "кандидатом в президенты".

Ислам Каримов в хорошем настроении - перевыборов не видать, фото AFP

Ну а жителям

Узбекистана не придется идти в обязательном порядке на избирательные участки, чтобы единодушно поддержать своего бессменного вождя. Для этого Каримов может изменить конституцию республики, а может просто взять и отменить выборы в связи со сложной внутри- и внешнеполитической обстановкой. Он такой.



В этом году Узбекистан окончательно завяз в пророссийских межгосударственных структурах, оформив, в частности, свое возвращение в ОДКБ. На узбекском рынке активизировались российские компании, в том числе и вездесущий "Газпром", положивший глаз на газовые месторождения республики. Сам Каримов по-прежнему рассматривается Западом как враг демократии номер один в Средней Азии, а узбекского президента все так же мало беспокоит то, что про него думает Запад.



Скорее всего, Ислама Абдуганиевича больше волнует творческая карьера его дочери Гульнары, которая могла оказаться узбекским вариантом Дариги Назарбаевой и продолжить дело отца, но предпочла стать примой местной эстрады. Пой, ласточка, пой.



Украина. Донецкие наносят ответный удар.



Реванш "антиоранжевых" сил на выборах в Верховную Раду в марте, безусловно, определил все последующие события на Украине, которая встретила 2006 год отставкой правительства Юрия Еханурова и газовой тяжбой с Россией. Виктор Янукович и его пресловутый "донецкий клан" не только обставили своих перессорившихся оппонентов в лице Блока Юлии Тимошенко и пропрезидентской "Нашей Украины", но впоследствии сумели привлечь на свою сторону и в меру "оранжевую" Соцпартию Александра Мороза. Последний, проклятый за отступничество героями Майдана-2004, на самом деле, как и большинство украинцев, устал от дрязг, которые устроили "бютовцы" и "нашеукраинцы", формируя свою коалицию в парламенте.



Возня и препирательства в Раде продолжались, пока Мороз, получивший пост спикера парламента, не позволил Партии регионов Януковича сформировать депутатское большинство и поставить несколько потерявшегося во всей этой неразберихе президента Виктора Ющенко перед неизбежностью выдвижения в премьеры своего некогда главного врага.



Сформировав правительство, Янукович потихоньку выжил из него неугодных министров, дав понять Ющенко, что политреформа, усилившая власть премьера и ослабившая позиции президента, для него, главного героя "оранжевой" революции, даром не пройдет. Усиление позиции Януковича происходило на фоне непрекращающейся вражды былых союзников - "Нашей Украины" и БЮТ, а также массовых антинатовских выступлений в Крыму, прекрасно вписавшихся в общую канву политики, исповедуемой нынешним украинским премьером.



К концу года Янукович подошел с солидным повышением рейтинга доверия среди украинцев, тогда как Ющенко растерял не только симпатии сограждан, но и практически всех союзников. Они, правда, клянутся, что готовы поддержать президента, но практика показывает, что большинство украинских политиков пока что не способны думать ни о чем, кроме собственной выгоды. Хотя все-таки несправедливо в данном случае говорить только об Украине.



Эстония. Год под знаком бронзы.



В этом году в Эстонии сменился президент - в Кадриорге вместо Арнольда Рюйтеля, чьи внучки любили устраивать вечеринки на крыше президентского дворца, поселился почти не говорящий по-русски Тоомас Хендрик Ильвес. Новый глава республики пообещал сделать Эстонию "мощным генератором идей в Европе", хотя вряд ли в ЕС поймут инициативы Таллина в области прославнения эсэсовских ветеранов и сноса памятников советским солдатам.



Кстати о памятнике. Монумент Воину-Освободителю, или, как его называют в Таллине, Бронзовый солдат, стал в этом году виновником скандала, расколовшего эстонское общество. Националисты обливали памятник краской, писали на нем всякие гадости, а русскоязычная община в ответ устраивала возле статуи "ночные дозоры". В спор вокруг памятника впряглись все ведущие политики страны вплоть до президента, премьер-министра и депутатов парламента. Правые радикалы требовали немедленно снести монумент, дескать, он прославляет оккупантов, их оппоненты называли подобные предложения проявлением фашистской сущности эстонских патриотов.



Власти республики предложили считать Бронзового солдата памятником всем, кто сражался и пал в боях за Эстонию. Правда, пока непонятно, идет ли речь исключительно о Великой Отечественной войне или Воина-Освободителя можно считать данью всем русским, немцам, литовцам, шведам и прочим датчанам, погибшим здесь за последнюю тысячу лет.



Петр Бологов



С приставкой "экс". Часть вторая

Обзор важнейших событий 2006 года в республиках бывшего СССР



В первой части мы вспомнили выборы Александра Лукашенко, поражение "оранжевой революции" на Украине, рижский саммит НАТО, молдавское вино, творческую карьеру дочери узбекского президента, Бронзового солдата в Таллинне и, конечно, Бората Сагдиева. Вот продолжение.





Азербайджан. Труба против трубы



В середине декабря началась коммерческая добыча газа с азербайджанского месторождения Шах-Дениз, запасы которого оцениваются в 1 триллион кубометров. Правда, пока собственные потребности в этом виде топлива Азербайджан не обеспечивает и по-прежнему нуждается в поставках из России. После двукратного роста цен (со 110 до 235 долларов за тысячу кубометров) Баку присоединился к хору потребителей российского газа, заявляющих об "энергетическом шантаже" со стороны Москвы.



Однако в отличие от других Азербайджан продемонстрировал, что готов ответить на "шантаж". Руководство республики заявило, что в ближайшем будущем сможет обходиться без российского газа, а также без российского трубопровода, по которому транспортируется азербайджанская нефть.





Баку открыто солидаризировался с другими пострадавшими от "шантажа". Так, в начале ноября Азербайджан и Еврокомиссия подписали меморандум о взаимопонимании в области энергетики, в котором стороны помимо прочего решили вместе сокращать зависимость ЕС от энергопоставок из России. После подписания документа глава Еврокомисии похвалил республику за успехи в области экономических и политических реформ.



Ожидать на этом фоне критического отношения еврочиновников к внутренней политике Азербайджана, в частности, к ситуации со свободой слова в республике, было бы наивно. Между тем азербайджанские журналисты на протяжении года неоднократно заявляли о преследованиях со стороны властей. Среди последних эпизодов - арест поэта-сатирика Мирзы Захидова, выселение газеты "Азадлыг", ужесточение правил ретрансляции западных радиопрограмм. Правозащитники считают, что таким образом идет "зачистка" информационного поля к президентским выборам 2008 года.



Армения. Vive la France!



12 октября нижняя палата французского парламента приняла законопроект, который вводит уголовную ответственность за отрицание геноцида армян со стороны Турции в 1915 году. Документ предусматривает наказание в виде штрафа в 45 тысяч евро (56 тысяч долларов) и лишения свободы сроком на один год.



Несмотря на то, что документ еще должен был пройти сенат и получить подпись президента, Ереван расценил его появление как политическую победу - в частности, над Турцией, которая до сих пор отказывается признать факт массового убийства армян.





Между тем поддержка Франции, в которой проживает самая большая армянская община в Западной Европе, пока не смогла приблизить разрешение конфликта вокруг Нагорного Карабаха. Встреча президентов Армении и Азербайджана в парижском замке Рамбуйе, проходившая в феврале 2006 года, закончилась безрезультатно. "Впечатление такое, что в этом году не удалось добиться подвижек в этом вопросе", - заявил в ноябре президент Армении Роберт Кочарян.



В то же время обещание Еревана официально признать независимость Нагорного Карабаха, если переговоры с Баку зайдут в тупик, повисло в воздухе. Даже после референдума, на котором была принята первая в самопровозглашенной республике конституция, руководство Армении направило Карабаху свои поздравления, но официального признания со стороны Еревана так и не последовало. Политологи сходятся в том, что конфликт вокруг Карабаха будет "заморожен" по крайней мере до 2009 года - то есть до тех пор, пока в Армении и Азербайджане не пройдут президентские выборы. До этого руководство ни одной из республик, очевидно, не решится ни идти на уступки, ни развязывать военные действия.



Грузия. "Темные силы нас злобно гнетут"



На протяжении 2006 года отношения Тбилиси и Москвы планомерно ухудшались. В начале года произошли взрывы на газопроводе и линии электропередач, оставив Грузию без российского газа и электричества. Президент Грузии Михаил Саакашвили обвинил в организации взрывов Москву, заявив, что против его страны действуют "темные силы".



В дальнейшем выпады с грузинской стороны носили в основном политический (например, постановление об изгнании российских миротворцев из Абхазии и Южной Осетии), а с российской - экономический характер (например, запрет на импорт грузинского вина). В то же время значительная часть взаимного недовольства принимала сравнительно безобидную форму дипломатической перебранки.



Ситуация резко изменилась после задержания в Тбилиси и Батуми нескольких российских военнослужащих, которых МВД Грузии обвинило в шпионаже и подготовке диверсий. До сих пор не известно, и, вероятно, не будет известно, действительно ли задержанные были сотрудниками спецслужб. По версии ряда СМИ, речь действительно идет о сотрудниках Главного разведуправления России, которые, однако, не готовили "теракты", а занимались только сбором информации.



Через несколько дней военных отпустили, а Москва, решив, очевидно, устроить "показательное наказание" в расчете на других своевольных соседей, объявила Тбилиси транспортную и почтовую блокаду. Вслед за этим в России была развернута антигрузинская кампания. Если грузинское руководство упрекали в неадекватности и желании "устроить шоу" из задержания предполагаемых шпионов, то это "шоу" померкло на фоне массовых депортаций грузинских мигрантов, "зачисток" на рынках и облав в грузинских храмах.



К концу года противостояние России и Грузии вновь вошло в стабильное русло. В возможность примирения, о которой время от времени говорят представители российского и грузинского руководства, вряд ли верят даже сами авторы подобных заявлений. Вероятно, в России этот вопрос будет решаться уже при следующем президенте. В Грузии, очевидно, при том же самом.



По крайней мере, Михаил Саакашвили уже позаботился о том, чтобы "темные силы" не помешали ему занять должность еще раз, предложив провести президентские выборы не в 2009, а в 2008 году. Представители парламентского большинства, которые одобрили его инициативу, не скрывали, что это решение связано с аналогичными выборами в России. Замысел грузинского руководства, вероятно, состоит в том, что в преддверии смены власти в собственной стране российское руководство будет слишком занято, чтобы сорвать выборы в Грузии и сменить "режим Саакашвили" на более лояльный по отношению к себе.



Киргизия. Раз куйрук, два куйрук



В начале ноября в Киргизии прошли массовые митинги оппозиции, которые их участники уже окрестили новой "тюльпановой революцией" - по аналогии с событиями 2005 года, в результате которых своего поста лишился президент Аскар Акаев. Правда, результаты нынешней "революции" оказались гораздо скромнее.



У республики появилась новая конституция, которая, как обещали ее многочисленные авторы, должна была изменить форму правления в стране с президентской на парламентскую. Но это в теории. На практике конституция, принятая, как писали СМИ, за две (!) минуты, содержала целый ряд неточностей и стилистических ошибок. Кроме того она не провела четкой границы между полномочиями парламента, президента и правительства.



Как отмечали сами оппозиционеры, им удалось согласовать текст конституции с президентом Курманбеком Бакиевым, пообещав, что вместе с правительством он "досидит" свой срок до 2010 года. Однако уже через месяц после противостояния между правительством и оппозиционным парламентом кабмин ушел в отставку. Оппозиция усмотрела в этом "происки Бакиева", который, по ее мнению, таким образом хочет добиться роспуска парламента.



Сейчас чиновники сходятся в том, что "революционная конституция" оказалась неудачной, однако каждая из сторон винит в этом своих политических противников, включая даже бывшего президента Акаева, который в настоящее время живет в России и занимается научной деятельностью. В ходе ноябрьских митингов, например, лидеры противостоящих партий - президент Бакиев и оппозиционер Омурбек Текебаев - получили от недоброжелателей характеристику "куйрук" (то есть хвост) Акаева. Ранее один из лидеров оппозиции пришел к выводу, что Бакиев - это и есть Акаев, который только "поменял прическу и спутался с криминалом".



Литва. Продано!



15 декабря польская компания PNK Orlen завершила сделку по покупке 84,36 процентов акций литовского нефтеперерабатывающего комплекса Mazeikiu Nafta. 53,7 процента акций НПК продал "ЮКОС", а еще 30,66 процента - правительство Литвы, получив за них 852 миллиона долларов. Учитывая, что интерес к покупке Mazeikiu Nafta проявляли и российские компании, в частности "Лукойл", выбор Вильнюса в пользу поляков вызвал нескрываемое недовольство Москвы.



В июне 2006 года сделку с PNK Orlen одобрил литовский сейм, а в июле на российском нефтепроводе "Дружба" произошла авария, в результате которой поставки нефти на Mazeikiu Nafta были прекращены. Российские депутаты, посетившие Литву в середине октября, пообещали, что рано или поздно нефтепровод все-таки отремонтируют, однако предупредили, что "над комплексом нависло непостоянство, которое будет давить на предприятие, пока оно не решит, каких партнеров выбрать". Через несколько часов после отлета российской делегации из Вильнюса на заводе произошел пожар, ущерб от которого, по предварительным оценкам, составляет около 90 миллионов долларов.



Между тем, как отмечают наблюдатели, завершение сделки, которую не смогли сорвать ни перебои с поставками нефти, ни пожар, ни политический кризис в Литве, не означает, что противостояние вокруг Mazeikiu Nafta завершилось. Очевидно, что поляки, решая проблему поставок сырья из России, будут апеллировать в том числе и к поддержке Вильнюса. В подобной ситуации выбор, сделанный в пользу Варшавы вопреки интересам Москвы, Литве придется подтверждать еще не один раз.



Таджикистан. В светлое будущее без золотых зубов



В начале декабря президент Таджикистана изменил структуру правительства: два десятка ведомств были упразднены, а в других сменилось руководство. Официальный президентский сайт объяснил, что реорганизация связана с переходом страны на "качественно новый этап развития", который позволит ей достичь "светлого будущего". Новым министрам, как сообщается, уже поставлены "конкретные задачи" по достижению этого самого будущего.



Месяцем ранее действующий президент республики Эмомали Рахмонов в очередной раз победил на президентских выборах. Фактически Рахмонов руководит республикой с 1992 года, однако в результате поправок, внесенных в конституцию, его предыдущие сроки фактически "обнулились". Так что, не нарушая основного закона, он сможет выставить кандидатуру и на следующих выборах, обеспечив себе еще один семилетний срок.



Сразу после выборов Москва и Душанбе обменялись дипломатическими реверансами. Наблюдатель из России заявил, что столь демократичного голосования, как в Таджикистане, он не видел еще ни нигде в СНГ. Рахмонов, в свою очередь, пообещал, что республика останется "стратегическим партнером великой России".



Если действующий глава Таджикистана действительно останется у власти до 2020 года, как это ему позволяет нынешний вариант конституции, то он лишь немного уступит покойному Туркменбаши, правившему 21 год. Впрочем, Душанбе уже сейчас не уступает достижениям Ашхабада в области строительства "светлого будущего". Как сообщили СМИ в сентябре, власти Таджикистана пошли по пути Туркмении и запретили школьным учителям носить золотые зубы.



Туркмения. Уважаемый товарищ Бердымухаммедов



21 декабря скончался Сапармурат Ниязов, известный также по титулам Туркменбаши (Отец Туркмен) и Акбар Сердар (Великий Вождь), правивший республикой в течение 21 года. Официальная причина смерти - острая сердечная недостаточность. Представители оппозиции предположили, что Ниязова могли отравить, однако доказательств в пользу этой версии пока не представили.



2006 год в Туркмении запомнился не только экстравагантными инициативами

И.о. президента Туркмении Гурбангулы Бердымухаммедов. Кадр телеканала "Россия".



Великого Вождя (типа основания университета в честь его книги "Рухнама").

И.о. президента Туркмении Гурбангулы Бердымухаммедов. Кадр телеканала "Россия".



Правление Туркменбаши в минувшем году было также отмечено преследованием инакомыслящих (можно вспомнить арест журналистки радио "Свобода", которая впоследствии умерла в тюрьме), а также усилением контроля государства за самыми разными сферами общественной жизни: от миграции до сельского хозяйства.



Временный президент Гурбангулы Бердымухаммедов, которого считают одним из наиболее вероятных преемников Ниязова, уже пообещал продолжить курс Туркменбаши как во внутренней, так и во внешней политике и обеспечить республике "стабильность и процветание".



Передача власти в Туркмении пройдет, как выразился и.о. президента, по "древним демократическим традициям". В соответствии с этими традициями Народный совет республики уже поправил статью конституции, которая мешала Бердымухаммедову выставить свою кандидатуру на предстоящих выборах. Для оппозиции, представители которой в основном находятся за границей, выборы фактически оказались недоступны: многие из них были заочно осуждены на родине и в случае возвращения их ожидает арест. Как заявил глава туркменского центризбиркома, выборы, назначенные на 11 февраля 2007 года, можно считать состоявшимися, осталось только "соблюсти все формальности".



P.S.



В заключение остается поздравить всех с Новым годом вне зависимости от национальности, политических убеждений, уровня достатка, наличия золотых зубов и отношения к творчеству Бората Сагдиева.

Михаил Тищенко

---

с НГ

Поздравляю вас всех, мои дорогие ПЧ, с наступающим годом красного кабана.

Пусть в нём все боли и печали уходящего преобразуются в радость и счастье. И каждый из вас достигнет хотя бы одной из многих своих заветных и потаённых мечт.

---

Праздник за окошком

Праздник за окошком

Диккенсовское Рождество с пылающим камином, жареным гусем и сладким пудингом добралось и до современных святочных историй

Майя Кучерская

Пятница

29.12.2006, №247 (1774)

Все началось со скряги Скруджа из хрестоматийной “Рождественской песни в прозе” Чарльза Диккенса. Скрудж не праздновал Рождества, терпеть не мог людей вокруг, наслаждался только звоном монет, пока однажды в сочельник к нему на огонек не заглянул призрак. Оледеневшее сердце затрепетало, и история внутреннего обновления героя началась.



Призрак Диккенса



“Рождественская песнь в прозе” и еще несколько святочных повестей, сочиненных Диккенсом в те же 1840-е годы, породили настоящую литературную бурю. Издателей и редакторов журналов накрыла лавина подражаний “святочному рассказу с привидениями”, написанных соотечественниками Диккенса. Вскоре уютное диккенсовское Рождество (пылающий камин, гусь, пудинг, украшенный веткой остролиста, счастливая семья) растиражировали и литераторы всей Европы. Святочный рассказ стал таким же неотъемлемым атрибутом праздника, как индюшка или Санта-Клаус, несмотря на то что над наивным, сотканным из штампов святочным жанром постепенно начали посмеиваться пародисты — вечно в этих рассказах мерзли сиротки, вечно их спасал благодетель или же они отправлялись на Небо, где их ждала роскошная елка (вспомним “Девочку со спичками” Андерсена или рассказ Достоевского “Мальчик у Христа на елке”).



Рождество в золотом обрезе



В России тоже водили свои предпраздничные хороводы — святочные рассказы сочиняли не только Достоевский, но и Толстой, и Лесков, и Чехов, и Михаил Булгаков — до тех пор, пока главным нашим праздником не стал Новый год, нуждавшийся не столько в чувствительных рассказах, сколько в веселых стишках. Богатство рождественской литературной традиции впитали в себя советские фильмы — каноническая “Ирония судьбы, или С легким паром!” в первую очередь.



После того как рождественская тема вышла из-под запрета, были опубликованы с десяток сборников святочных рассказов прошлого и позапрошлого века. Один из них появился только что. Это подарочное издание “В ожидании чуда” — кожаный переплет, золотой обрез, внушительная цена (30 802 руб.); со вкусом отобранные рассказы русских авторов — от Александра Бестужева-Марлинского до Ивана Шмелева. По книге можно получить представление не только о русском изводе святочной литературы, но и о Рождестве в иллюстрации: здесь воспроизводятся репродукции из праздничных номеров тогдашнего “глянца” — еженедельных журналов с картинками вроде классической “Нивы” или “Родины”.



Импортное Рождество



Среди последних изданий, посвященных Рождеству, существуют исторические работы о связанных с праздником обычаях, сборники рассказов позапрошлого века, новогодние рецепты и альбомы с образчиками рождественской моды. А вот современных русских святочных повестей и рассказов нет. Если хорошенько порыться в “толстых” журналах, заглянуть в “Новый мир” или “Знамя”, исключения найдутся, но они лишь подтвердят правило: на русской почве святочная традиция не восстановилась. Наверняка все изменится очень скоро, ведь в Россию вернулось не только Рождество, но и длинные рождественские каникулы, которые так хорошо коротать за каким-нибудь уютным, неторопливым чтением — святочными рассказами, например, и лучше бы написанными не сто лет назад, а недавно. Книжный рынок реагирует на потребности читателей чутко, так что наверняка ждать русских рассказов осталось недолго. Пока же можно обратиться к переводам.



Повесть американской писательницы Донны Ванлир “Рождественские туфли” убеждает нас в поразительной устойчивости законов рождественского жанра: в соответствии с ними здесь действуют обычные люди, что называется, “с соседней улицы”, дядюшка Скрудж в обновленном варианте — заработавшийся адвокат, за добыванием денег забывший о семье и любви. Тут же и дальний родственник диккенсовского Боба Крэтчита — небогатый автомеханик Джек, обожающий жену и детей. Тут же и нравоучительные пояснения автора о смысле Рождества, и трагическая нота, призванная растормошить и обратить читателя к милосердию.



Норвежец Юстейн Гордер в повести-сказке “Рождественская мистерия” проводит своих героев сквозь множество приключений и встреч, от ХХI к I веку, из Скандинавии в Палестину — прямиком к плачущему Младенцу в пещеру. Эпизоды сшиты на живую нитку, связь между ними прослеживается с трудом, на одном дыхании эту сказку не прочтешь. Но так и задумывалось: книга рассчитана на медленное чтение — день за днем, главка за главкой, с 1 декабря до чудесной ночи, по страницам традиционного рождественского календаря с окошками, который в Европе и Америке до сих пор покупают детям.



Ждать от Донны Ванлир, Юстейна Гордера да и вообще святочной литературы тонких эстетических наслаждений и экспериментов не стоит: не затем пишутся эти истории, авторам их важнее, чтобы дух Рождества проник во все дома, чтобы семья собралась наконец за накрытым праздничным столом, и “да осенит нас всех Господь Бог своею милостью!”, как пожелал того всем еще Чарльз Диккенс.



“В ожидании чуда. Русские святочные рассказы ХIХ-ХХ веков”. — М.: Издательский дом Анатолия, 2006



Донна Ванлир. “Рождественские туфли”. — М.: Амфора, 2006



Юстейн Гордер. “Рождественская мистерия”. — М.: Амфора, 2006



http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/12/29/118484

---

Не надо быть астрологом

Не надо быть астрологом

Корреспондент “Пятницы” попытался выяснить, чего же все-таки ждать в ближайшем будущем

Дина Юсупова

Пятница

29.12.2006, №247 (1774)

Небритый человек в пиджаке, попивая “Нарзан”, устало рассуждает о Буше, смерти Туркменбаши и ценах на газ. Для Павла Глобы очевидно, что Запад будет участвовать в переделе собственности в Туркменистане. Узнать западного ставленника, по его мнению, легко по гражданству жены — наверняка у нее паспорт американский. Или канадский. В крайнем случае, голландский. “Это не видения и не результат социологического или политологического анализа, — отмахивается предсказатель. — Мои выводы основаны на сопоставлении повторяющихся космических циклов, которые дают возможность делать прогнозы с уверенностью на 75-80%”.



Карта неба, знаки зодиака и колпак звездочета — атрибуты безнадежно устаревшие. Современный предсказатель пользуется компьютерными программами, а видом и речью похож на офисного человека — эксперта или аналитика. Каковы будут курсы валют, кто все-таки станет преемником Путина, какие изменения произойдут в Налоговом кодексе — ответы на эти главные вопросы имеются в прогнозе Павла Глобы, который он представил журналистам 26 декабря. Просьбе сказать все же пару слов и о том, что ждет в 2007 году каждый из знаков зодиака, он даже удивился: “Давайте без пошлостей обойдемся. Даже у близнецов судьбы разные”. Впрочем, интересующимся Глоба посоветовал приобрести его только что вышедшую книжку: как раз прогнозы по знакам зодиака. После чего перешел к обсуждению непошлых тем.



В 2007 году в нашей экономике ничего существенного не произойдет. Правда, к середине лета назреет кризис, но власть его подавит. Налоговый кодекс и таможенное законодательство подправят, но принципиальных изменений, особенно малому бизнесу, ждать не стоит. С рублем и евро все будет в порядке. С долларом в принципе тоже. Поначалу курс будет снижаться, но вряд ли упадет ниже отметки 24 рубля за доллар.



Зато политических скандалов и показательных процессов будет предостаточно, обещает Глоба. В конце весны — начале лета посыплются предвыборные компроматы: “Одного могут обвинить в том, что присвоил машину, другого — что имеет счета на Каймановых островах. Третьего застукают с девочками в бане и покажут заднюю часть тела — не по телевизору, но в печатных СМИ. В результате некоторые знаковые политические фигуры будут выведены к концу года из игры”. Имена астролог назвать отказался (“но вряд ли кто-то из правительства”). Зато объявил героя осенних новостей — Борис Березовский: осенью, считает Глоба, Британия выдаст бывшего олигарха, и суд над ним будет не менее показательным, чем дело Ходорковского, и гораздо более длительным. Тут ведь и космические циклы замешаны, и неудачная дата рождения (как у Григория Распутина), да и смерть Литвиненко: “Изначально наши спецслужбы не имели отношения к смерти бывшего полковника ФСБ, но теперь это дело работает на нас. На наши спецслужбы”.



Собственно говоря, этот суд, скорее всего, будет частью пиар-кампании победителя следующих президентских выборов: “Это не Владимир Владимирович, а преемник, но вряд ли тот, кто сейчас постоянно мелькает в средствах массовой информации”.



Если в России обещан урожай на харизматичных политиков, то в мире — на уход деспотов и тиранов. Имен снова не было названо, однако известно, что у “батьки Лукашенко” все будет в порядке. Из астролога вдруг полилась свободной рекой речь про белорусское экономическое чудо, которое благодаря высоким технологиям случится после 2010 года, когда в России как раз будет кризис. Но тут лектор вынул из портфельчика еще одну свою книжечку — как раз про Белоруссию, — и как-то сразу стало понятно, что это такая реклама.



Столь же вдохновенным был рассказ про сверхдержаву, в которую превратится Бразилия в результате бомбежки Ирана в 2008 году и, как следствие, неминуемого падения мирового влияния США. Книжку про Бразилию, правда, не достал, зато произнес с воодушевлением риелтора: “Пока есть возможность, приобретайте недвижимость в Рио-де-Жанейро. А в Москве в следующем году будет стагнация цен на жилье, к концу года — небольшое повышение, как обычно бывает перед обвалом цен. Не надо быть астрологом, чтоб это предсказать”.



На Тихий океан — на Филиппины, в Бали и Индонезию — в конце 2007 года ехать не следует, “если, конечно, нет желания попасть в землетрясение”. “В конце апреля и до 10 мая в России велика опасность авиакатастроф, — предупредил Глоба. — В сентябре — начале октября — катастроф техногенных: электроаварии, что-то связанное с аммиаком, газами. Может быть, с Кузбассом. А летом пожары из-за засухи”. Зато терактов, обещал, не будет. И Лужков останется мэром столицы. Правда, столицу, есть вероятность, скоро перенесут. В Клин. Или в крайнем случае в Тверь.



http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/12/29/118480

---

Смешайте и слушайте

Смешайте и слушайте

Хлебная корочка, огурец, суши и тлеющие угли — из таких ингредиентов можно сделать духи в парфюмерном баре

Инна Островская

Для Пятницы

29.12.2006, №247 (1774)

Парфюмерные бары не дают рекламу: нарочитая непопулярность — часть концепции подобных заведений. При изготовлении духов бармены-парфюмеры используют в основном натуральные компоненты.



Французское парфюмерное ателье M. Micallef



Ателье Мартины Микаллеф появилось в Москве два года назад. На стене бара, как в питейном заведении, подвешены десять перевернутых “винных” бутылок с ароматными жидкостями — из них “собираются” парфюмерные композиции. “Сначала мы интересуемся, какие ароматы вам нравятся, цветочные, кислые или сладкие, — рассказывает девушка-консультант. — При создании духов важную роль играют характер и внешность. Чаще к нам приходят мужчины, они создают ароматы в подарок своим дамам”.



Процесс создания духов выглядит так. Берется один компонент, например эссенция жасмина, и наносится на кожу. Нужно “прислушаться” к запаху, а затем бармен-парфюмер добавит к нему второй ингредиент, например аромат фиалки, а заказчик старается понять, хорошо ли они звучат вместе. Так, нота за нотой выстраивается вся композиция. Главное — не переусердствовать и давать носу отдыхать: каждый компонент, взятый сам по себе, довольно резок и непривычен для нетренированного человека. Может заболеть голова и даже временно исчезнуть обоняние. Поэтому не отказывайтесь, если консультанты бара предложат вам банку с кофейными зернами: вдохнув их запах, можно восстановить обоняние.



На смешивание уходит в среднем час-полтора. Духи разливают в скромные стеклянные флаконы емкостью 30 миллилитров (от 4800 руб.) или в хрустальные, расписанные собственноручно Мартиной Микаллеф (от 8 тыс. руб.). Трехлитровый флакон будет стоить от 37 000 руб.



Парфюмерное ателье Demeter



В этом московском парфюмерном ателье, принадлежащем одноименной американской марке, собрана библиотека запахов, причем довольно необычных. Яблочный пирог, костер, капучино, хлопок, крем-брюле, хлебная корочка, огурец, пыль, джин-тоник, океан, снег, суши, дождь, апельсиновый сок, тлеющие в камине угли. Все эти компоненты, каждый из которых стоит в среднем $20, можно наносить на кожу по отдельности, добавлять к своим любимым духам или смешивать. Если соединить, например, ароматы огурца и дождя, получится запах мокрой травы.



Бар Le Labo, Нью-Йорк



Le Labo открылся полгода назад в Нью-Йорке. В ближайшее время одноименные заведения появятся в Париже и Лондоне, в Москву компания пока приходить не собирается. Хозяева Эдуард Роши и Фабрис Пено заверяют, что привозят ингредиенты прямиком из Грасса — центра французской парфюмерии. Цена зависит от количества и стоимости компонентов: можно что-то подобрать и за 150, и за 2000 долларов. Если в Нью-Йорк вы пока не собираетесь, закажите по электронной почте мини-лабораторию от Le Labo — набор из сорока пробирок, в которых содержатся эссенции: ирис, иланг-иланг, розовое масло, ветивер, лаванда и прочее. Он стоит $45 плюс $10 за доставку.







--------------------------------------------------------------------------------



НОС К НОСУ



Разработать индивидуальную композицию можно и у знаменитых “носов”, однако заказа придется ждать год-два и стоит он недешево. Среди создающих ароматы по индивидуальной мерке Жан-Мишель Дюрье, работающий на бренд Jean Patou. На создание аромата уйдет от полугода до двух лет, флакон обойдется в 60 000-80 000 евро.

Частные заказы принимает еще один известный “нос” — Франсис Куркджан, создатель ароматов для Lancome, Armani, YSL, Versace. Стоимость персонального аромата — от 8000 евро. Московский парфюмер Жанна Гладкова делала ароматы для Людмилы Путиной. Стоимость разработки композиции — от тысячи евро. Перед тем как приступить к работе, Гладкова беседует с заказчиком. “Как-то сотрудники одной компании попросили сделать аромат в подарок руководителю, по их описанию, железной леди.

Я попросила познакомить меня с ней, — продолжает Гладкова, — и в процессе разговора выяснилось, что эта "железная леди" выращивает розы в саду, мечтает завести собаку. Я сделала для нее аромат кокетливый и нежный”. Через какое-то время парфюмер вызывает заказчика на “примерку”. У супруги президента таких “примерок” было 36.



Где заказать:

Le Labo, Нью-Йорк, Elisabeth street, 233, www.lelabofragrances.com

M. Micallef, Москва, Новинский б-р, 31, Новинский пассаж, www.micallef.ru

Demeter, Москва, Б. Никитская ул., 24

Жан-Мишель Дюрье, Париж, Maison Jean Patou, Rue de Castiglione, 5

Франсис Куркджан, Париж, Rue de Faubourg Saint Martin, 17,

http://www.franciskurkdjian.com

Жанна Гладкова, Москва, Подольское ш., 8/5, http://www.parsy.ru



http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/12/29/118497

---

Спасение в холода

Спасение в холода

Пунш, грог, глинтвейн — главные напитки горнолыжных курортов, зимних европейских улиц и теплых московских квартир

Анна Людковская

Для Пятницы

29.12.2006, №247 (1774)

Главное в глинтвейне — это щекотание в ноздрях: горячий винный пар забивает дыхательные пути и первые секунды сложно дышать. Судорожно глотаешь воздух, чтобы не чихнуть от букета пряностей, горячий алкоголь обжигает горло и весь пищевод, добирается до желудка и через мгновение чувствуется в ногах. На втором глотке конечности крепнут и какие-то минус двадцать градусов уже кажутся просто подарком природы.



В некоторых европейских странах горячее вино с корицей — основной напиток рождественских праздников: в городах Германии, Чехии, Венгрии чаны с дымящимся алкоголем стоят чуть ли не на каждом перекрестке. Хотя ингредиенты везде смешивают по-разному. В Швеции, например, в Рождество обязательно варят глег, бутылки с которым есть в продовольственной лавке IKEA.



Собственно, горячих алкогольных смесей три: пунш, грог и глинтвейн. Разница в основе: у пунша вкус определяется крепким алкоголем и чаем, у грога — ромом или, на худой случай, бренди, а в глинтвейне солирует красное вино. Популярность глинтвейна объясняется, видимо, более мягким воздействием: если выпить пару стаканов крепкого грога, то благополучно спуститься на лыжах с горы непросто.



Глинтвейн за последние три года появился в меню всех кафе, кофеен и ресторанов Москвы. Городские власти даже разрешили продавать его на улицах и в парках. К сожалению, очень часто вкус этого глинтвейна напоминает приторный горячий сироп или плохой сбитень. В парках, видимо, о себе дает знать экономия основного ингредиента, а в сетевых кафе — увлечение технологиями. В демократичных заведениях общепита глинтвейн не варят, а делают из готовых смесей. Просто разогревают жидкость из литрового пакета, причем температуру повышают не на плите, а добавлением в смесь чуть ли не кипятка из кофе-машины. Иногда для красоты добавляют лимонные корочки и фрукты, но, несмотря на декорации, вкус разочаровывает.



Глинтвейн — это не великое вино, тут даже люди без опыта сразу видят подвох. Поэтому лучше потратить десять минут, сделать глинтвейн дома, залить его в термос и во всеоружии шагнуть в московскую зиму. Во всех рецептах подчеркивается, что следует брать вино попроще: красное/белое сухое столовое.



Далее специи. Им отчего-то уделяют мало внимания, но именно от набора пряностей зависит в конечном счете качество грога, пунша или глинтвейна. Пряности должны быть свежими, а не из тех, что пылились на кухонной полке год. Чем старше перец, гвоздика, корица, тем дольше они будут передавать аромат бренди или вину. В некоторых рецептах советуют налить в сотейник немного воды, добавить сахар, довести до кипения, затем положить лимон и пряности, оставить на 15-30 минут. Так рекомендуют специалисты известнейшей кулинарной школы Gordon Blue во Франции.



Другое дело, если специи свежие: нотки корицы-гвоздики у вина появятся гораздо быстрее. Пряности можно сразу кидать в глинтвейн и, хорошенько нагрев его, дать настояться минут пять. Четких правил в выборе пряностей нет. Обязательны разве что перец, корица и гвоздика. Можно положить анис, напоминающий детскую микстуру, ямайский перец, кому-то нравится кардамон. Еще добавляют имбирь и мускатный орех. Белый или коричневый сахар. Кладут сухие ягоды, свежие лимоны, мандарины, яблоки и груши. В глинтвейны добавляют немного бренди или яблочного сока в зависимости от желаемой крепости. Очень важно не доводить до кипения. Британский шеф Лотт Дункан советует приготовить глинтвейн, а в другой емкости нагреть бренди. Затем на глазах у гостей смешать ингредиенты, поджечь и аккуратно наполнить кружки. Далее Дункан настоятельно рекомендует выключить свет. Эйнсли Харриотт, ведущий известного шоу на BBC Ready Steady Cook, считает, что лучший аккомпанемент горячему алкоголю — это сухофрукты и орехи. Еще глинтвейн очень хорошо сочетается с имбирными пряниками или печеньем, которые часто пекут на Рождество.



Что касается пунша и грога, то рецепты разнятся. Например, в рецепте ямайского ромового пунша в “Специях” Салли Моррис и Лесли Мэкли нет и намека на чай. Вместо него используется сидр, который надо греть на плите 20 минут вместе с ямайским перцем, мускатным орехом и корицей, а затем добавить по стопке рома и бренди. А писатель и кулинар Александр Дюма за пунш принимал смесь из белого вина, сахара, лимонного сока, мускатного ореха и коньяка. Впрочем, все подчеркивают, что у горячих напитков нет правильных рецептур. Нужно взять специи, какой-нибудь алкоголь и положиться на собственную интуицию.





Автор — главный редактор журнала FoodService



http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/12/29/118503