От редакции: Сапоги и пуанты

От редакции: Сапоги и пуанты

25.05.2006, №93 (1620)

В декабре 2005 г. министр обороны Сергей Иванов заметил, что в России слишком много освобожденных от службы “талантливых танцоров и балалаечников”. Дума восприняла это как руководство к действию. До конца весенней сессии депутаты намерены одобрить законопроект об уменьшении числа отсрочек от воинской обязанности. Его нынешняя редакция, принятая в марте в первом чтении, предусматривает резкое снижение квоты освобождений от призыва для молодых дарований.



Сейчас молодые артисты балета и цирка, чье искусство получило международное признание, освобождены от призыва в армию по специальному соглашению между Минкультом и Минобороны. Но уже будущей осенью — в случае принятия закона — они могут получить повестки. Шансов на отсрочку по здоровью у танцоров и акробатов нет — в противном случае они будут немедленно отчислены из труппы.



В Госдуме и Минобороны говорят, что сокращение числа отсрочек для молодых талантов — вопрос решенный. Они ссылаются на то, что знаменитые актеры прошлого Георгий Юматов и Иннокентий Смоктуновский воевали в Великую Отечественную, а Федор Бондарчук и Степан Михалков служили срочную относительно недавно. И уверяют, что новый актерский призыв не вызовет катастрофического падения уровня национального балета и музыки. Часть освобождений для юных дарований сохранят. Остальные пополнят ряды армейских и флотских ансамблей песни и пляски и, по мнению военных и депутатов, за год службы не растеряют своей квалификации. Может быть, отмена отсрочек позволит серьезно пополнить армейские ряды и повысит боеспособность армии? В прошлом году, как сообщили “Ведомостям” в Федеральном агентстве по культуре и кинематографии (ФАКК), освобождение от службы получили 800 артистов, этого явно недостаточно для того, чтобы восполнить дефицит призывников, который колебался в последние годы от 20 000 до 30 000 человек. Кроме того, актерские отсрочки — вовсе не синекура, как полагают генералы и депутаты. Освобождение, по данным ФАКК, получили только молодые исполнители, удостоенные дипломов и других наград международных конкурсов.



Вызывает сомнения и вероятность сохранения творческой квалификации в армейских и флотских казармах. Ежедневные многочасовые тренировки, особый режим питания и даже обувь — непременные условия для дальнейшего творческого роста. 22-летний артист кордебалета Большого театра Денис Савин, который успел исполнить главные партии в балетах “Ромео и Джульетта” и “Болт”, поясняет: необходима по меньшей мере полуторачасовая тренировка на станке ежедневно и дополнительная — для каждого спектакля. Предположим, что ошибка или злая воля военкома не отправят этих новобранцев в дальний гарнизон, где кирзовые сапоги и злобные “деды” сразу поставят крест на их будущей карьере. Но, по мнению артистов балета и преподавателей Московской хореографической академии, пляски во флотском или армейском ансамбле далеки от классического балета так же, как художественная гимнастика от подтанцовок на сцене. Профессиональные навыки будут безвозвратно утрачены уже через несколько недель, утверждают балетмейстеры.



А значит, потеряны будут не только сотни тысяч рублей, в которые обходится восьмилетнее обучение в хореографических училищах. И не отдельные люди с искалеченной судьбой, опыт которых может вызвать повальное бегство талантов из страны. “Самые талантливые, самые состоявшиеся молодые люди просто уедут за границу, понимая, что ставится под удар цель их жизни”, — считает министр культуры и массовых коммуникаций Александр Соколов. Потеря окажется не менее чувствительной, чем потеря месторождений нефти, газа и других природных богатств. Ближайший армейский призыв может отправить в небытие традиционный предмет национальной (а значит, и государственной) гордости — российский балет и музыку. Кто же будет в тяжелые дни танцевать “Лебединое озеро”, если сотрется старая запись?



http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/05/25/107089

---

Rosukrenergo добывает активы

Rosukrenergo добывает активы

Она приобрела 75% Астраханской нефтегазовой компании

Елена Мазнева

Ирина Резник

Ведомости

25.05.2006, №93 (1620)

Rosukrenergo, единственным активом которой до сих пор был уникальный контракт с “Газпромом”, расширяет бизнес. Газовый трейдер приобрел 74,9% акций Астраханской нефтегазовой компании (АНГК). Эксперты считают, что это только “первый шаг”.



--------------------------------------------------------------------------------

Rosukrenergo зарегистрирована в июле 2004 г. в швейцарском кантоне Цуг “дочками” Газпромбанка – Arosgas Holding (50%) и Raiffeisen Investment – Centragas Holding (50%). В декабре 2005 г. долю Газпромбанка выкупил “Газпром” за 2,36 млн евро. По информации PricewaterhouseCoopers, бенефициары Centragas – украинские бизнесмены Дмитрий Фирташ (90%) и Иван Фурсин (10%). Астраханская нефтегазовая компания (АНГК) создана в 1999 г. и владеет лицензией на разработку правобережной части Астраханского газоконденсатного месторождения с запасами 220 млрд куб. м газа и 20 млн т нефти. Компания еще не начала добычу. 25,13% принадлежит Минимуществу Астраханской области.

--------------------------------------------------------------------------------



О том, что Rosukrenergo около месяца назад стала владельцем 74,9% акций Астраханской нефтегазовой компании, “Ведомостям” рассказал министр по топливно-энергетическому комплексу Астраханской области Виталий Курсков. То же самое “Интерфаксу” вчера заявила и руководитель областного Минимущества Нина Попова.



По словам Курскова, “ранее” купленный Rosukrenergo пакет АНГК принадлежал группе “Гута”. Когда именно “ранее”, он не уточняет. В прошлом году “Гута” продала этот пакет ВТБ, говорит источник, знакомый с обстоятельствами сделки. А представитель АНГК утверждает, что в реестре эти акции до сих пор числятся в номинальном держании ВТБ. Представитель “Гуты” Андрей Першин комментировать это не стал, заявив лишь, что “в настоящий момент группа к АНГК никакого отношения не имеет”. Представители ВТБ и “Газпрома” от комментариев отказались, а представитель Rosukrenergo утверждает, что его компания ничего не покупала.



Вчера губернатор Астраханской области Александр Жилкин представил одного из совладельцев Rosukrenergo — Дмитрия Фирташа в качестве нового председателя совета директоров АНГК, сообщает официальный сайт администрации Астраханской области. Губернатор сообщил также, что в АНГК пришел крупный инвестор, который наконец начнет добычу и “приступит к строительству в Енотаевском и Наримановском районах заводов по переработке газа, а также нового газопровода”.



Сумма сделки с акциями АНГК неизвестна, но аналитик “Солида” Денис Борисов оценивает запасы компании минимум в $500 млн.



Единственным активом Rosukrenergo до сих пор был контракт с “Газпромом”. Монополия передала Rosukrenergo в 2005 г. право поставлять на Украину туркменский газ, а с 2006 г. — весь среднеазиатский газ, идущий через территорию России (56 млрд куб. м), и еще 17 млрд куб. м для Европы. Согласно отчету “Газпрома” по МСФО на 30 сентября 2005 г., выручка фирмы составила 83,3 млрд руб., а чистая прибыль — 14,3 млрд руб.



В конце апреля Фирташ объявил в интервью Financial Times, что собирается провести IPO Rosukrenergo. Переговоры о размещении акций на LSE он ведет с банкирами больше года, но до сих пор не нашел банк, готовый взяться за эту сделку, признались “Ведомостям” топ-менеджеры двух крупных иностранных банков, работающих в России.



“Не просто убедить западных инвесторов платить высокую цену за акции трейдера, бизнес которого базируется только на уникальном контракте с “Газпромом”, — отмечает аналитик “Атона” Дмитрий Лукашов. Поэтому совладельцы Rosukrenergo заинтересованы в приобретении более материальных активов. “Скорее всего сделка с АНГК — лишь первый шаг”, — полагает Борисов.



http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/05/25/107088

---

Заработал на государстве

Заработал на государстве

IPOC проиграл из-за Леонида Реймана

Игорь Цуканов

Михаил Оверченко

Ведомости

25.05.2006, №93 (1620)

“Ведомостям” удалось изучить полную версию решения Цюрихского арбитражного трибунала, указавшего на российского министра связи Леонида Реймана как на бенефициара бермудского фонда IPOC и организатора ряда незаконных сделок. В основу решения легли показания одного из директоров IPOC и несколько письменных свидетельств. А причина, по которой трибунал решил лишить IPOC прав на 19,4% “Мегафона”, заключается в том, что его владельцем оказался госслужащий, поставивший “интересы личного обогащения выше государственных, обогатившись за счет государства, активы которого он <...> был обязан защищать”.





В августе 2003 г. “Альфа-групп” приобрела за $295 млн фирму “ЦТ-Мобайл”, владеющую 25,1% акций “Мегафона”. Узнав об этом, IPOC обратился в международные суды с просьбой признать продажу блокпакета “Мегафона” незаконной. В IPOC утверждали, что еще до “Альфы” договорились с прежним владельцем блокпакета — компанией LV Finance о приобретении этих акций и даже оплатили их. Осенью 2004 г. арбитражный трибунал при Международной торговой палате в Женеве подтвердил обоснованность претензий IPOC на меньшую часть спорного пакета (22,3%, что эквивалентно 5,7% акций “Мегафона”). Права фонда на остальные 77,7% блокпакета (19,4% “Мегафона”) рассматривал арбитражный трибунал при Международной торговой палате в Женеве. 16 мая он отказал IPOC в требованиях на том основании, что деятельность фонда и источники его доходов незаконны. Трибунал пришел к выводу, что бенефициаром IPOC является не датский юрист Джеффри Гальмонд, который называл себя его собственником, а так называемый “предполагаемый свидетель № 7”, в котором легко вычисляется российский министр информтехнологий и связи Леонид Рейман.



Улики против свидетеля № 7



Цюрихский арбитражный трибунал выносил решение, опираясь на несколько фактов и документов, упоминавшихся в показаниях Давида Хауэнштайна — одного из трех директоров фонда IPOC. Об этом говорится в решении арбитража, копией которого располагают “Ведомости”. В январе 2006 г. Хауэнштайн заявил под присягой, что “совет директоров IPOC не будет более настаивать на том, что Джеффри Гальмонд — единственный бенефициар этого фонда”, и в подтверждение своих слов упомянул о трех документах, которые сам фонд впоследствии предъявил трибуналу. Первый из них — письмо от 11 июня 2002 г. в адрес “предполагаемого свидетеля № 34”, в котором “четко указано”, что “конечным бенефициарным владельцем” IPOC является Рейман, “которого более 10 лет представлял” Гальмонд. Кем написано письмо, в решении не указано. Трибунал, однако, отмечает, что подпись отправителя письма подлинная, поэтому он и приложил его к делу в качестве заслуживающего доверия доказательства. Второй документ — внутренний документ одного из банков Лихтенштейна, где говорится, что Леонид Рейман — бенефициарный владелец некой зарегистрированной в этом княжестве компании. И третий — записка на немецком языке, где утверждается, что Рейман владеет тремя фирмами в Лихтенштейне. В последних двух документах IPOC не упоминается.



“Рейман не связан ни с IPOC, ни с другими компаниями”, — настаивает Джеффри Гальмонд. В письмо, датированное 2002 г., имя министра вкралось по ошибке — одно время Рейман мог стать выгодоприобретателем учрежденного датчанином траста Fiduciary Commercial Trust, и сотрудник IPOC решил, что Рейман владеет и самим фондом, объясняет Гальмонд. По той же причине имя министра попало во внутреннюю документацию банка, говорит он. О третьем документе Гальмонду ничего не известно.



В копии решения трибунала говорится, что ответчик — LV Finance представил и другие доказательства связи между Рейманом и структурами, владельцем которых называет себя Гальмонд. Это, в частности, стенограмма видеозаписи разговора, который состоялся в сентябре 2004 г. между Гальмондом и американцем Джеймсом Хаттом. Гальмонд, не знавший, что разговор записывается, признал, что Рейман — бенефициарный владелец, принимающий решения по крайней мере в части компаний, якобы принадлежащих Гальмонду. “Рейман упоминался в разговоре, но лишь постольку, поскольку в середине 90-х входил в совет директоров “Петерстара”, — объясняет Гальмонд.



Еще один документ, предъявленный арбитражу, — приложение к трастовому соглашению между Commerzbank и фирмами Danco Finans, Complus и First National Holding (FNH), датированное 31 июля 1996 г. По этому соглашению Commerzbank становился владельцем Complus, которая контролировала через FNH петербургский холдинг “Телекоминвест”, но у Danco Finans оставалось право в любой момент выкупить бумаги обратно. По словам Гальмонда, Danco Finans принадлежала ему. Но под приложением к соглашению стоит несколько подписей и одна из них — Реймана, отмечается в решении трибунала.



Представитель Commerzbank Деннис Филлипс подтвердил, что такая бумага существовала, но комментировать ее содержание отказался, пояснив, что не знаком с ним. А Гальмонд объясняет наличие подписи Реймана (тогда он был заместителем гендиректора Петербургской телефонной сети) тем, что “одна акция Danco принадлежала Юлии Полтавской, тогдашней супруге Реймана, и он расписался вместо нее”.



Отягчающие обстоятельства



Трибунал вменяет Свидетелю № 7 тот факт, что он допустил размывание доли “Центрального телеграфа” (ЦТ, подконтрольного на 75% государственному холдингу “Связьинвест”) в ООО “ЦТ-Мобайл”, владевшем 65% московского оператора “Соник Дуо” (впоследствии влившегося в “Мегафон”). Эта доля упала с 51% до 0,01% — весной 2001 г. “ЦТ-Мобайл” выпустил две допэмиссии, на выкуп которых у ЦТ тогда не нашлось денег. В результате единственным акционером “ЦТ-Мобайл” стала фирма Transcontinental Mobile Investments (TMI), которой владел инвестбанкир Леонид Рожецкин и о покупке которой вскоре начал договариваться IPOC. Как установил трибунал, ЦТ был в состоянии изыскать деньги на выкуп дополнительных акций “ЦТ-Мобайл”, но получил указание от “Связьинвеста” не участвовать в сделке. При этом ЦТ не получил никакой компенсации за выход из проекта. “Зная о размывании доли ЦТ в "ЦТ-Мобайл", которое приносило ему лично экономическую выгоду”, “предполагаемый свидетель № 7, будучи высокопоставленным чиновником в [телекоммуникационном] секторе и председателем совета директоров "Связьинвеста", не предпринял никаких действий для защиты интересов ЦТ, "Связьинвеста" и российского государства, — говорится в решении трибунала. — Свидетель № 7 поставил интересы личного обогащения выше государственных, обогатившись за счет государства, активы которого он… был обязан защищать и обеспечивать эффективное управление ими. Фактически, если исключить посредников, именно свидетель № 7 инициировал и организовывал перевод активов самому себе, присутствуя по обе стороны сделки”.



Вдобавок, как установил трибунал, принадлежащий министру IPOC пытался отмыть деньги, полученные незаконным путем, когда хотел оплатить часть стоимости 77,7% акций TMI средствами от продажи сотовому оператору МТС петербургского оператора “Телеком XXI”. В 2001 г. компании Comitas Investments и Honestas Investments продали структурам МТС 74,9% акций “Телеком XXI”, владевшего лицензией на стандарт GSM-1800. Эта сделка позволила МТС начать работать в Северной столице, а продавцам принесла $30,7 млн. В аудиторском отчете IPOC, составленном компанией Ernst & Young со слов владельцев фонда, говорится, что Comitas и Honestas принадлежали Гальмонду, а сам он ранее рассказывал “Ведомостям”, что купил “Телеком XXI” у российских граждан, аффилированных с Онэксимбанком. Трибунал считает, что, поскольку за Гальмондом стоял Рейман, уже занимавший в то время пост министра, продажу “Телеком XXI” следует расценивать как злоупотребление служебным положением.



Почти суд



Получить комментарии Реймана на обвинения трибунала вчера не удалось. Два дня назад он повторил, что “никогда не являлся бенефициаром фонда IPOC и аффилированных с ним компаний”. Также министр отметил, что не давал свидетельских показаний в Цюрихе и даже не получал от трибунала предложений выступить в качестве свидетеля. В то же время в копии решения говорится, что председатель трибунала 9 сентября 2005 г. направил министру письмо с приглашением прибыть в Цюрих и дать показания, которое было доставлено министру через юридического представителя IPOC. В решении утверждается, что Леонид Рейман, “хотя и отказался подтвердить факт получения письма, устно передал представителю IPOC, что постарается приехать и ответить на все вопросы, на которые он в состоянии ответить, если получит разрешение правительства на такую поездку”. При этом он “пообещал приложить все усилия, чтобы получить такое разрешение”. Но в декабре 2005 г. представитель IPOC сообщил трибуналу, что министр не приедет, говорится в решении.



Заседатели, частный трибунал в Цюрихе, который дает профессиональные заключения по коммерческим спорам, — не суд, действующий по законодательству, но за его решениями признается почти юридическая сила, и он приводит свидетелей к присяге, пишет газета The Wall Street Journal. По мнению Эрнеста Султанова из “Адвокатского бюро Борисова”, пока решение Цюрихского арбитражного трибунала ничем не грозит Рейману: трибунал не может признать того преступником, возбудить уголовное дело и т. д. Такое дело вправе возбудить лишь российская прокуратура, если сочтет нужным, продолжает юрист.



Сам министр сообщил во вторник, что попросил своих юристов разыскать решение трибунала и проанализировать его. “От их выводов будут зависеть дальнейшие действия по защите моих чести и достоинства”, — заявил Рейман.







--------------------------------------------------------------------------------



“АЛЬФА” ПОМОГЛА ПРОКУРОРАМ?



Летом 2005 г. взаимоотношения Commerzbank с Джеффри Гальмондом взялась расследовать прокуратура Франкфурта. По данным WSJ, инициатором этого расследования выступил франкфуртский юрист Юрген Фишер, предоставивший прокурорам ряд документов, содержавших доказательства отмывания денег при операциях с российскими телекоммуникационными активами. Как следует из решения Цюрихского трибунала, работу Фишера оплачивала компания, связанная с “Альфа-групп”, пишет WSJ. Вице-президент Altimo (управляющей телекоммуникационными активами “Альфа-групп”) Кирилл Бабаев отрицает, что “Альфа” вступала в какие-либо коммерческие отношения с Фишером. Связаться с представителями прокуратуры Франкфурта вчера не удалось.



http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/05/25/107086

---

Оттепель в Сибири

Оттепель в Сибири

Флориан Хассель

Это была экспедиция, которая превзошла все ожидания Сергея Кирпотина. Вместе со своими коллегами биолог из Томского университета отправился в Новый Уренгой – регион, расположенный недалеко от полярного круга на севере России, восточнее устья реки Обь. Два с половиной месяца исследователи боролись в тундре с мошкой, измеряли и фотографировали болота, озера и скудную растительность, брали пробы торфяных почв и сравнивали данные, полученные 15 лет назад в этом же районе.



"Результат был однозначным", – говорит Кирпотин, дружелюбный мужчина 42 лет с коротко стриженными светлыми волосами. "Сибирь начинает оттаивать" – а вместе с этим наружу выходят тонны газов, создающих парниковый эффект, таких, как метан и двуокись углерода, которые в течение многих тысячелетий были скованы сибирской вечной мерзлотой. "Ежедневно тает около 330 квадратных километров тундры, – подтверждает Фридрих Вильгельм Герстенгарбе из Института климатических исследований в Потсдаме. – Такое драматическое развитие событий может ускорить парниковый эффект и глобальное потепление". Среднегодовая температура поднялась здесь за последние 40 лет на 3 градуса – быстрее, чем где-либо еще в мире.





Первые предчувствия в начале перемен





Еще в ходе экспедиции 1989 года у Кирпотина и его коллег возникли подозрения, что летом происходит таяние большей поверхности вечной мерзлоты, чем успевает замерзнуть зимой. Талая вода образует озера и болота или исчезает в трещинах в земле, ускоряя тем самым процесс таяния. Этот процесс ученые называют термокарстом. Исследования летом 2004 и 2005 годов подтвердили это подозрение. Диаметр озер, составлявший еще в 1989 году 1 км, увеличился на 70 метров. "Видите, – говорит Кирпотин и показывает фото с травой и карликовыми кустарниками, практически закрытыми водой. – Здесь таяние происходит особенно быстро, а талые воды поднимаются в озере с такой скоростью, что растения еще не успели погибнуть". Процесс, ускоряющийся такими темпами, ставит исследователей в тупик.





Сергей Симов наблюдает за изменениями прямо перед собственным домом. Уже 25 лет геофизик живет и работает в поселки Черский с населением в 4 тыс. человек, расположенном в устье реки Колыма на северо-востоке Сибири. "Когда 25 лет назад мы начали проводить измерения вечной мерзлоты, среднегодовая температура составляла минус 7 градусов. Сегодня она поднялась до отметки в минус 3 градуса. Во многих местах почва начинает оттаивать". Американский ученый Кейти Уолтер, которая многие годы проработала на исследовательской станции Симова, установила, что поверхность озер в Северо-Восточной Сибири, наполняющихся талой водой, за последние 30 лет увеличилась на 15%.





Потепление в арктических регионах усилит цепную реакцию глобального потепления и может сделать климат на планете невыносимым для людей. К таким выводам пришли авторы одного исследования, увидевшего свет в 2004 году. Одним из опасных последствий глобального потепления может стать исчезновение или ослабление теплого течения Гольфстрим, которое на своем пути от экватора к берегам Северной Европы нагревает воздух настолько, что ее население живет с большим комфортом, чем русские или канадцы, живущие на той же широте. Исчезновение Гольфстрима принесет с собой резкое похолодание в этом регионе.





Доказательств того, что потепление идет полным ходом не только в Сибири, становится все больше. Согласно съемкам со спутника, принадлежащего американскому Центру изучения снега и льда, объем льда в Гренландии, Арктике и Антарктике постоянно сокращается – а за последние две зимы наблюдалось рекордное таяние за последние 100 лет. В середине марта одна исследовательская группа сообщила о драматическом уменьшении ледяного покрова и климатических изменениях в Беринговом проливе.





Жители Арктики уже давно на себе ощущают происходящие изменения – в том числе и на северо-востоке России. Если раньше зима была, как правило, холодная, но спокойная, то сейчас она то и дело сопровождается штормами. Летом тундра тает, многие животные заболевают от непривычной жары и укусов насекомых. В поселке Быковский ежегодно озеро выходит из берегов, захватывая 6 метров прибрежной территории, и становится угрозой домам и нефтяным цистернам. Еще ребенком Симов проезжал на грузовике по замерзающим уже к середине октября расположенным в тысяче километров западнее рекам и озерам. "Теперь лед образуется, самое раннее, в ноябре, а иногда только к Новому году". На близлежащем море лед так быстро тает, что в 2005 году две дюжины белых медведей остались на суше, нападали на людей или убивали друг друга.





Экспертов из российского правительства до настоящего времени интересовали только убытки, которые несет инфраструктура. Во многих местах в Сибири из-за таяния вечной мерзлоты опрокидывались опоры ЛЭП. В Якутске с населением в 200 тыс. человек пострадало уже более 300 зданий, расположенных на территории таяния почв, среди них и электростанция.





Исследователь Кирпотин считает, что таяние вечной мерзлоты "не повернуть вспять". Процесс глобального потепления ускоряется сам по себе. Из-за таяния почв опрокидываются деревья, горят сибирские леса, считают исследователи Академии наук в Якутске. А гибель лесов, в свою очередь, приводит к ускорению процесса таяния. По этому же принципу происходит разлив сибирских рек, которые весной пополняются талыми водами.





Уже к 2020 году житницы могут высохнуть





Через несколько лет климат по всей России может существенно измениться. Географы МГУ им. Ломоносова и Центра исследований окружающей среды при Кассельском университете в общем прогнозе предупреждают, что житницы на юге России из-за потепления высыхают. В связи с этим надо учитывать, что урожаи зерновых к 2020 году сократятся или даже совсем исчезнут. Таяние в Сибири усилило проявление парникового эффекта. Одни только скованные пока льдом торфяники в Западной Сибири содержат, согласно одному исследованию, 70 млрд тонн метана – одну четверть от всего мирового запаса. Согласно расчетам гидрометеослужб британского правительства, если этот газ выйдет из почвы, он неминуемо приведет к усилению парникового эффекта на четверть. "В качестве газа, создающего парниковый эффект, метан сильнее двуокиси углерода в 30 раз", – объясняет исследователь из Потсдама Герстенгарбе.





Еще большую опасность представляют пока что скованная льдом почва на северо-востоке Сибири, говорит Сергей Симов. "На территории, расположенной между реками Колыма и Лена, в некоторых местах слой почвы в 20-30 метров состоит исключительно из органических соединений. И это на площади до миллиона квадратных километров, равной территориям Германии, Франции, Голландии и Бельгии вместе взятых. По весу это равно примерно 500 млрд тонн. И это больше, чем в тропических лесах всего мира. Если эта почва начнет таять, то произойдет высвобождение такого количества метана и двуокиси углерода, какое сегодня получается от сжигания угля, газа и нефти".





Мартин Хейман из Института биохимии им. Макса Планка в Йене считает, что многие опасения неоправданны. "Даже ускорение темпов потепления не означает, что вечная мерзлота полностью растает. По нашим сведениям, в течение столетия может произойти высвобождение только одной пятой от всего объема органики". За последние 8 лет специалисты из института Хеймана брали выборочные пробы в Сибири и "не обнаружили повышенной концентрации метана". Однако более точные данные Хейман ожидает получить лишь через несколько лет. Исследователь Симов указывает на то, что в его регионе выброс метана ускоряется. Во многих местах метан так быстро поднимается из почвы, что поверхность не замерзает даже при минус 50. "Такие места были всегда. Только в последнее время их становится все больше", – говорит Симов.



http://inopressa.ru/fraktuell/2006/...49:25/tauwetter

---

Яхта Гитлера, которую он подарил Еве Браун

Яхта Гитлера, которую он подарил Еве Браун

Армандо Торно

Яхту доставили в Москву в 1946 году. На ее борту нашли униформу, вино, изделия из серебра и презервативы

В 10 километрах от Московской кольцевой дороги, в районе железнодорожной станции "Водники", есть искусственное озеро, созданное по приказу Сталина в 1937 году. На этом озере находится яхт-клуб "Спартак". Мы направляемся туда по одной простой причине: сюда в 1946 году по железной дороге были доставлены военные трофеи – пять яхт из двадцати одной, принадлежавшей руководителям "третьего рейха". Среди этих яхт была и лодка, подаренная Гитлером Еве Браун в 1939 году.



Мы говорим о ней с директором "Спартака" Валерием Щевельковым, подводником с "Акулы" (по классификации НАТО – подводная лодка класса Typhoon). Директор показывает нам документы, книги и прочее. В беседе принимает участие и капитан Олег Голобородько по кличке Адмирал: он живет на своей яхте с апреля по октябрь, и его считают самым информированным историком российского флота.



Таким образом, маленькая яхта Евы Браун находится в яхт-клубе "Спартак". Она называется Eos, как и тогда. Время не пощадило это судно. Больше нет обшивки из красного дерева, сняты нацистские знаки, как и с других яхт. Совсем недавно ее купил некто Сергей, который предпочитает не называть своей фамилии. Сначала она принадлежала инженеру-гидравлику Николаю Богданову, который работал на строительстве одной из семи высоток, возведенных в Москве по приказу Сталина. Богданов ремонтировал и восстанавливал ее своими силами, уберег от продажи за бесценок после крушения СССР (в клубе поговаривают, что после того, как он многие годы заботился о яхте, в 1990 году он смог выкупить ее за символическую сумму в 1 рубль).



Когда Богданову перевалило за 90, яхтой стал заниматься его родственник Серей Кумаков. Именно он до недавней продажи плавал на этой яхте. Он признался: "Подарок Гитлера не отличался особой красотой, но Eos прекрасно подходила для романтических путешествий под парусом по Рейну. У этой яхты есть характер. Она послушна, управляема, но до определенного момента. Стоит захотеть, чтобы она выполнила какую-то команду, она сразу начинает менять курс. Она надежна, но часто останавливается, как по волшебству. У нее есть что-то, что делает ее похожей на бывшую хозяйку. Так что с Eos приходится постоянно состязаться, она отличается от русских женщин, более покладистых:"



Капитан Голобородько показывает фото Eos. Он рассказывает, что на двух десятках яхт, доставленных в Москву в 1946 году, чего только не было. На борту были обнаружены украшенная галунами военная форма, выдержанные вина, серебряные изделия, чайные сервизы, дорогие статуэтки и даже, произносит он со вздохом, презервативы. Они оказались настоящей новинкой. В те годы в Москве о немецких изделиях из латекса ничего не знали, здесь были в ходу "древние" средства, при использовании которых применялся тальк. Даже не будучи специалистом в данной области, можно представить, насколько неудобными были эти профилактические средства. Неслучайно новые латексные штучки, которые по иронии судьбы стали частью компенсации за ущерб, понесенный в ходе войны, были изучены для производства аналогов.



Мы просим Щевелькова показать нам бортовые документы, но он сказал, что оригиналы утрачены, поскольку на специальной выставке в Москве в здании Центрального государственного архива, посвященной 60-летию Победы в Великой Отечественной войне, были украдены документы Eos, золотой партийный "Нагрудный знак номер 1", принадлежавший Гитлеру и найденный солдатами Красной армии на теле Магды Геббельс, которую обнаружили у бункера в Берлине. Была также похищена книга с надписью "В подарок фройляйн Еве Браун от Адольфа Гитлера". Рукой фюрера были написаны еще несколько фраз, и эта книга хранилась в Центральном государственном архиве, а теперь она в сейфе у кого-то, тоскующего по ушедшим временам.



Капитан Голобородько помнит о визите двух "загадочных представителей немецкого правительства" в 1989 году. "Они достали из чемоданчика список из 20 "похищенных" яхт и сразу же узнали Eos, они даже представили старый сертификат на яхту Евы Браун". Но русские в ответ на это показали документы о военных репарациях и выставили двух таинственных посланников за ворота клуба. После этого случая немцам вообще было практически невозможно попасть на территорию яхт-клуба.



Директор клуба рассказал, что самая красивая яхта – она принадлежала Герингу – также находится в акватории клуба. Сталин подарил ее инженеру Виктору Болховитинову, одному из самых знаменитых конструкторов истребителей-бомбардировщиков. Яхта до сих пор принадлежит семье инженера. Он показал нам список яхт с новыми именами, хотя яхта, подаренная Еве Браун, носит все то же имя Eos. Голобородько показал нам яхту, рассказал о ходе реставрационных работ и сообщил, что в его новой книге Eos будет посвящена особая глава.



http://inopressa.ru/corriere/2006/05/24/15:51:57/yacht

---

Россияне видят в НАТО угрозу России

Россияне видят в НАТО угрозу России

По мнению 40% россиян НАТО угрожает России. Противоположного мнения придерживаются 34% респондентов. Об этом свидетельствуют данные опроса, проведенного Всероссийским центром общественного мнения (ВЦИОМ).

Согласно данным опроса, 35% граждан России считают, что РФ - партнер, не входящий в состав этого блока, 27% полагают, что Россия - противник, оппонент Североатлантического альянса. Есть и такие респонденты, которые думают, что Россия - член НАТО (9%), а среди молодежи 18-24 лет - 14%. Затруднились с ответом на вопрос о взаимоотношениях НАТО и России 28% участников опроса.



Миссию НАТО в настоящее время россияне понимают неоднозначно: роль блока - защищать и продвигать интересы США на международной арене (считают 26% опрошенных) и бороться с распространением оружия массового поражения (24%), осуществлять агрессивные военные действия по отношению к другим странам (21%), бороться с наркобизнесом и организованной преступностью (21%). Реже респонденты к миссии НАТО относят проведение миротворческих операций (17%), обмен опытом и военными технологиями с другими странами (13%).



Блок НАТО (Организация Североатлантического договора) был учрежден Вашингтонским договором от 4 апреля 1949 года и предусматривал взаимную защиту и коллективную безопасность против угрозы агрессии со стороны Советского Союза. Это был первый альянс послевоенного времени, созданный Соединенными Штатами Америки и представлявший собой союз капиталистических стран.



Первоначально блок объединял 12 стран Северной Америки и Западной Европы, однако со временем альянс значительно расширился. Сейчас НАТО стало желанным партнером и для некоторых стран бывшего СССР. Прибалтийские государства уже стали членами альянса. Одни из самых одиозных в последнее время соседей РФ - Украина и Грузия – также давно и открыто стремятся в НАТО. Уже сегодня Украина, не будучи членом альянса, участвует в миротворческих операциях с государствами - членами НАТО. Безусловно, в случае вступления Украины в НАТО на территории соседней с РФ страны появятся военные базы альянса.



25.05.2006

http://top.rbc.ru/index.shtml?/news...11259_bod.shtml

---

Из Российской армии будет уволено 300 генералов

Из Российской армии будет уволено 300 генералов

Минобороны РФ в ближайшей перспективе сократит около 300 должностей генералов и адмиралов. Об этом журналистам сообщил вице-премьер, министр обороны РФ Сергей Иванов.

По его словам, министерство выйдет на уровень соотношения 1 генерал или адмирал на 1 тыс. военнослужащих. "Это нормальная международная практика", - сказал он. Кроме того, С.Иванов сообщил, что до 2011г. численность Вооруженных сил сократится всего на 34 тыс. военнослужащих.



"Я намеренно сказал "всего", так как за последние 5 лет российская армия была сокращена на 200 тыс. человек", - подчеркнул глава Минобороны. Он также отметил, что эти сокращения пройдут за счет бюрократического аппарата, обслуживающих и вспомогательных структур. "Ни одна боевая часть сокращению не подлежит", - заверил С.Иванов.



В настоящее время численность российских Вооруженных сил составляет 1 млн 134 тыс. военнослужащих и около 800 тыс. человек гражданского персонала.



О чрезмерном количестве генеральских должностей и генералов в российской армии говорят достаточно давно. Однако еще осенью 2003г. президент РФ В.Путин заявил, что разговоры о "засилье генералов в армии" не соответствуют действительности. "В российской армии уровень соотношения генеральских должностей с общей численностью стал гораздо ниже, чем в таких странах, как США, Великобритания, Франция", - заявил президент, выступая на одном из совещаний в Минобороны.



C 1992 года Вооруженные силы были сокращены более чем в два раза. "Дальнейших крупных сокращений Вооруженных сил мы не планируем", - заявил тогда глава государства.



24.05.2006

http://top.rbc.ru/index.shtml?/news...51856_bod.shtml

---

Стабфонд будет размещен на валютном депозите в ЦБ

Стабфонд будет размещен на валютном депозите в ЦБ

Стабилизационный фонд РФ будет размещаться на валютном депозитарии в Центробанке в следующем соотношении: 45% - в евро, 45% - в долларах, 10% - в фунтах стерлингов.

Об этом сегодня сообщил министр финансов РФ Алексей Кудрин, выступая в Высшей школе экономики в Москве. По словам главы Минфина, соответствующий указ был подписан 22 мая, передает радиостанция "Эхо Москвы".



По словам А.Кудрина, доходность от размещения средств стабфонда в долларах составит 5%, чуть меньше - в евро. По мере оценки рисков, перспектив, надежности и доходности структура размещения стабфонда будет меняться.



Глава Минфина отметил также, что ЦБ будет платить Минфину процентную ставку, которая будет определяться по индексу обращения соответствующего набора государственных ценных бумаг, определяемый правительством. []



[]Напомним, 21 апреля 2006г. премьер-министр РФ Михаил Фрадков подписал постановление "О порядке управления средствами Стабилизационного фонда РФ". Данный документ устанавливает, что управление средствами Стабфонда осуществляет Министерство финансов РФ через приобретение долларов, евро и английских фунтов стерлингов и размещения их на счетах в Центробанке РФ.



Кроме того в документе сказано, что Минфин должен представлять в правительство РФ в составе отчетности об исполнении федерального бюджета квартальные и годовые отчеты о размещении средств фонда. При этом в квартальном отчете по состоянию на 1 апреля, 1 июля и 1 октября должна содержаться информация об объеме приобретенной иностранной валюты и размещенной на счетах по учету средств Стабфонда, расчетные ставки процентов за пользование средствами на счетах по учету средств фонда, расчетные суммы дохода за пользование средствами на счетах, наименования и основные характеристики приобретенных за счет средств фонда долговых обязательств иностранных государств, доход от размещения в них средств фонда. В годовом отчете должна быть отражена информация об остатках средств на счетах по учету средств Стабфонда, сведения о процентах, уплаченных за пользование средствами на счетах, о годовом доходе от размещения средств Стабфонда в долговые обязательства иностранных государств.



24.05.2006

http://top.rbc.ru/index.shtml?/news...10404_bod.shtml

---

Из России выслан шведский дипломат

Из России выслан шведский дипломат

Российские власти выслали из страны шведского дипломата, сообщает шведское радио SR International со ссылкой на неназванные источники в шведских дипломатических кругах в России. По неподтвержденным данным, речь идет о дипломате сравнительно низкого ранга, который был выслан несколько недель назад.

Сообщается, что данный шаг мог быть предпринят в ответ на задержание в Швеции российского ученого Андрея Замятнина, который был обвинен в шпионаже и передаче сведений личного характера о шведских ученых в российское посольство в Стокгольме.



Как известно, А. Замятнин провел в шведской тюрьме два месяца, после чего был освобожден на основании решения судебных властей, которые посчитали, что своей деятельностью А. Замятнин не нанес вреда национальной безопасность Швеции. Напомним, что биолог Алексей Замятнин был задержан шведскими спецслужбами 15 февраля с.г. в г. Уппсала.



Как отметил источник в дипломатических кругах, Стокгольм уже заявил протест по поводу высылки своего дипломата из Москвы.



В общем, перед нами разыгрывается очередная драма, в которой замешаны рыцари "плаща и кинжала". Высылка из страны граждан (или дипломатов) другого государства - стандартная практика спецслужб во время так называемых шпионских войн между двумя странами. Особенно часто эту практику применяли в годы "холодной войны" СССР - с одной стороны, и США и Великобритания - с другой. Самая массовая высылка дипломатов состоялась в 1971 г. Тогда из Великобритании были высланы 105 советских граждан, в основном дипломаты.



24.05.2006

http://top.rbc.ru/index.shtml?/news...82036_bod.shtml

---

БЮТ и Соцпартия Украины подписали коалиционное соглашение

БЮТ и Соцпартия Украины подписали коалиционное соглашение

Сегодня в Киеве подписано коалиционное соглашение между Блоком Юлии Тимошенко (БЮТ) и Социалистической партией Украины (СПУ). Во время подписания лидер БЮТ Юлия Тимошенко заявила: "Это парафированный документ, подписывать мы его будем втроем, вместе с "Нашей Украиной".

В свою очередь, лидер СПУ Александр Мороз сообщил, что позиция БЮТ и Соцпартии полностью согласована. Он отметил, что социалисты подписали соглашение и предлагают "Нашей Украине" присоединиться к этому документу и обсудить замечания, передает "РБК-Украина".



Ю.Тимошенко добавила, что, по ее мнению, демократическая коалиция состоится. По словам лидера БЮТ, 25 мая 2006г. после завершения первого заседания сессии Верховной рады представители БЮТ и СПУ будут встречаться с президентом Украины и обсуждать все нюансы. "Мы с А.Морозом взяли на себя больше организационных вопросов, и теперь проект готов к окончательной переработке. Мы не видим принципиальных разногласий", - сказала она.



По словам Ю.Тимошенко, в основу коалиционного соглашения положен проект регламента и работы коалиции, который был предложен "Нашей Украиной". Что касается распределения должностей, то, как отметила лидер БЮТ, "в основу распределения положен меморандум, который был согласован тремя сторонами: БЮТ, СПУ и "Нашей Украиной".



Сегодняшнее подписание коалиционного соглашения между БЮТ и СПУ должно подтолкнуть президента страны Виктора Ющенко к более активной позиции в отношении формирования парламентской коалиции. В ближайшее время пропрозидентская "Наша Украина" должна решить, с кем же ей все-таки быть в Верховной раде.



Независимо от того, к какому лагерю примкнет "Наша Украина", наблюдатели уже говорят о победе Ю.Тимошенко над В.Ющенко. В том случае, если президент решит пойти на союзничество с лидером Партии регионов Виктором Януковичем, их коалиция долго вряд ли продержится. Здесь же стоит отметить и другой минус объединения с регионалами для В.Ющенко: он попросту утратит доверие своих избирателей, проголосовавших за него на президентских выборах, а это ни много ни мало, а половина украинцев.



Однако не все так просто и с вступлением "Нашей Украины" в коалицию с БЮТ и СПУ. Ю.Тимошенко не раз заявляла, что согласно ее варианту коалиции, ее блоку отойдут должность премьера и всего финансового блока правительства, а Соцпартии достанется пост спикера Рады. В таком случае "Нашей Украине" останутся лишь малозначимые министерские портфели, исключая разве что силовой блок. Но вряд ли В.Ющенко останется этим доволен. Сказать же сейчас с полной уверенностью, какой же вариант развития событий ждет Украину, не берется никто.



24.05.2006

http://top.rbc.ru/index.shtml?/news...62229_bod.shtml

---

На введении бесплатных входящих операторы потеряют $1 млрд

На введении бесплатных входящих операторы потеряют $1 млрд

Операторы "большой тройки" оценивают потери отрасли связи от введения бесплатных входящих в 1 миллиард долларов, что составляет 10% от общей выручки компаний. Об этом в ходе "круглого стола" сообщили РБК представители "ВымпелКома" (торговая марка "Билайн"), "МегаФона" и ОАО "Мобильные ТелеСистемы" (МТС).

По словам вице-президента МТС Михаила Шамолина, если просто отменить оплату за входящие звонки, то из объема рынка выпадет 1,1 млрд долларов. Компенсировать эти потери предполагается повысив плату за межоператорские расходы. В настоящее время 1 минута при межоператорских расчетах стоит менее 2 центов, однако уже в ближайшее время она вырастет в разы. Весь вопрос в том, во сколько именно раз, и как это скажется на конечных потребителях – то есть на нас с вами.



Как сообщил сегодня начальник департамента госполитики в сфере ИКТ (информационные коммуникационные технологии) Министерства информационных технологий и связи РФ Виталий Слизень, в конце прошлой недели операторам было предложено два варианта тарифа: в 3 цента и 4 цента. Однако приемлемым это предложение считает только вице-президент "МегаФона" Алексей Ничипоренко. Его коллега, вице-президент "ВымпелКома" Николай Прянишников назвал более рациональным уровень оплаты не ниже 4 центов, а М. Шамолин вообще заявил, что стоимость минуты должна быть не менее 5 центов. В этом случае, по его словам, потери операторов составят 400 млн долларов.



Чем все это грозит пользователям мобильных телефонов, говорить рано. Во всяком случае, операторы ответа на этот вопрос дать пока не готовы. Тем не менее, они признают, что увеличение тарифов для населения, скорее всего, все же произойдет. Как признался А. Шамолин, для компенсации 1% потерянной выручки МТС необходимо будет поднять цену на 3-4%. Вероятно, таким же образом поступят и другие сотовые операторы.



Что касается стоимости минуты разговора при звонке с фиксированного телефона на мобильный, то она, по словам В. Слизеня, будет колебаться в районе от полутора до двух с половиной рублей. Точнее сказать он затруднился, так как споры с операторами сотовой и фиксированной связи на этот счет еще не закончились.



Напомним, что с 1 июля 2006г. вступит в силу закон об отмене платы за входящие звонки, в связи с чем операторы рынка связи и регулятор в данный момент обсуждают возможные варианты изменения межоператорских расчетов.



Изменения предполагают, что телефонное соединение, установленное в результате вызова другим абонентом, не подлежит оплате. Исключение составляют случаи, когда соединение произведено при помощи телефониста за счет вызываемого абонента или с использованием специальных кодов доступа к услугам электросвязи. Оплате также подлежат входящие звонки от абонента, находящегося в другом субъекте РФ.



Устанавливается, что с 1 июля 2006г. услуги связи оплачиваются после их оказания, при этом оплата местных телефонных соединений производится по выбору пользователя с применением абонентской или повременной системы. Согласно поправкам, в случае если тарифы подлежат госрегулированию, оператор по требованию абонента обязан предоставить ему возможность рассрочки платежа не менее чем на 6 месяцев с первоначальным взносом не более чем 30% от общей суммы.



Закон "О внесении изменений в ст.54 закона 'О связи'" был принят Госдумой 8 февраля и одобрен Советом Федерации 22 февраля текущего года. 4 марта подпись под ним поставил президент страны Владимир Путин.



24.05.2006

http://top.rbc.ru/retail/index.shtm...91949_bod.shtml

---

Из наблюдавшегося....

Согласно познаниям брацкого сербского народа, для которого Россия как мать родная, борщ с пампушками является русским национальным блюдом....



Так ша Квыря вопрос о том, какая идея частью какой идеи является ещё большой и большой вопрос

---

Всевластные люди в оранжевом

Всевластные люди в оранжевом

Стоя в зимних пробках, московские автомобилисты мечтали о лете - том прекрасном времени, когда на проезжей части нет сугробов, лобовое стекло не залепляет снег, а под колесами вместо голого льда - сухой асфальт. Долгожданное солнце, несомненно, оправдало некоторые их надежды - по крайней мере, растопило сугробы и лед. Однако на дорогах просторней не стало: вместо сугробов проезжую часть заняли "оранжевые люди" - ремонтные рабочие, которые регулярно перегораживают проезжую часть в самых неожиданных местах.



В Москве основная задача ремонтников - обновление разметки и точечный ремонт дорог методом "холодного асфальта", когда ямы заделываются ровными квадратными заплатами.



Ремонт покрытия на московских улицах происходит достаточно быстро - за пару дней успевают "починить" несколько километров многорядных шоссе, но, несмотря на это, доставляет автомобилистам немало трудностей. Дело в том, что предсказать появление ремонтников на той или иной улице абсолютно невозможно. И нередко "люди в оранжевом" возникают перед тобой именно в то время, когда ты опаздываешь на работу, или торопишься домой. Гораздо хуже, если проезжую часть перегораживают не для ремонта асфальта, а для замены или прокладки подземных коммуникаций. Такие работы, как правило, длятся не меньше месяца.



На подмосковных трассах ремонтные рабочие появляются более предсказуемо, и остаются надолго. Некоторые участки областных дорог перекрывают или значительно сужают на несколько месяцев - с мая по октябрь.



Lenta.Ru попыталась разобраться в том, как обстоят дела с движением по основным дорогам Подмосковья; где и когда возникают пробки, обусловленные ремонтом дорожного покрытия, мостов, пешеходных переходов, и так далее.





Теория

В 2006 году министерство транспорта Московской области обещало потратить на содержание, ремонт, реконструкцию и строительство дорог более 11 миллиардов рублей. По сравнению с 2005 годом расходы на ремонт дорог в Подмосковье в 2006 году должны вырасти в 1,7 раза, а на ремонт мостов и путепроводов - в 1,8 раза.



Чтобы ремонтные работы не стали сюрпризом для многочисленных дачников, Минтранс еще в конце апреля опубликовал план ремонта подмосковных дорог:





Новорижское шоссе (автодорога М9 "Балтия") - с мая по сентябрь планируется ремонт дорог, путепроводов и развязок на 68-м, 86-м и 95-м километрах, а также на участке от 103 до 115 километра трассы, 118 километре и от 130 до 139 километра.

Дмитровское шоссе (А-104) - с мая по июнь и с июня по октябрь запланирован ремонт участков от 40 до 46 километра, от 82 до 87 и от 89 до 109 километра.

Ярославское шоссе (автодорога М8 "Холмогоры") - с апреля по май пройдет реконструкция дороги на участке от 20 до 23 километра, а также ремонт трассы на 62-68 километре.

Щелковское шоссе (А-103) - с мая по июнь планируются ремонтные работы на участке от 40 до 46 километра и ремонт пешеходных переходов на 23 и 27 километре.

Новорязанское шоссе (автодорога М5 "Урал") - с мая по август планируется ремонт на 26-47 километре дороги, а также на участке от 141 до 146 километр и на 149 километре.

Симферопольское шоссе (автодорога М2 "Крым") - с мая по октябрь на 35 километре запланирован ремонт надземных пешеходных переходов.

Автодорога "Дон" (М4) - с мая по октябрь ремонтируют участок от 39 до 41 километра, а с июня по сентябрь - мост через реку Ока.

Калужское шоссе (А-101) - с мая по октябрь планируется проведение ремонтных работ на 35, 36, и 46-52 километре.

Киевское шоссе (автодорога М3 "Украина") - реконструкция участка от 37 до 51 километра и ремонт от 68 до 75 километра.

Московское малое кольцо (А-107) - с июня по август ремонт на 12-14 километрах Горьковско-Егорьевского шоссе.

Московское большое кольцо (А-108) - с июня по август будут ремонтировать 30-39 километры Горьковско-Егорьевского шоссе, 0-3 километры Ленинградско-Дмитровского шоссе и 14-28 километры Рязано-Каширского шоссе.



Практика

То, что на определенном участке шоссе ведутся дорожные работы, еще не означает, что именно там обязательно образуются пробки. С другой стороны, далеко не всегда отсутствие ремонтных работ на дороге означает отсутствие пробок.



Для того, чтобы лично проверить, насколько ремонт дорог затруднил движение по подмосковным трассам, сотрудникам Lenta.Ru надо было в часы "пик" проехать по всем радиальным направлениям в обе стороны. Для этого потребовалось бы простоять в пробках несколько суток, израсходовать сотни литров топлива и забыть недели на три про выходные дни и прочие элементы трудового законодательства.



Всего этого мы делать не стали. Вместо этого мы решили провести что-то вроде социологического исследования, опросив коллег и знакомых, а также посетителей некоторых интернет-форумов и сообществ. В результате получилось вот что:



Больше всего москвичи жалуются на Ярославское шоссе. Что характерно - проблемы движения там никак не связанны с ремонтом дорожного покрытия или дорожных сооружений. Строительство новой развязки в районе Мытищ и Королева пока ведется за пределами проезжей части и на скорость движения по шоссе не влияет.



Между тем, пробки в районе Мытищ все равно есть. Поток машин тормозит регулируемый перекресток со светофорами на въезде в Королев. Новая эстакада должна ликвидировать светофор, однако до этого счастливого момента еще далеко. Не исключено, что в ближайшее время проезжая часть на этом участке значительно сузится - рабочие будут возводить опоры эстакад и пандусов.



Что касается дорожных работ, то они в первую очередь затруднили движение по трассе М4 "Дон", где идет ремонт моста над железной дорогой перед поворотом в город Домодедово. В сторону области трехрядная проезжая часть сокращается до двух рядов, а в сторону Москвы - до одного. Вечером в воскресенье, когда в столицу возвращается большинство дачников, в сторону Москвы перед мостом собирается многокилометровая пробка.



На Новорязанском шоссе (М5 "Урал") после поворота на город Жуковский проводится плановая замена асфальта.



Новорижским шоссе (М9 "Балтия") автомобилисты пока довольны: обещанные планом дорожные работы там пока не проводятся, и в обе стороны движение не затруднено.



На Ленинградском, Симферопольском, Киевском, Минском, Осташковском и Горьковском шоссе московские водители этой весной никаких неприятных "сюрпризов" от "людей в оранжевом" не обнаружили. Между тем, пробки там возникают регулярно, и не связаны с проведением ремонта.



Впрочем, испугать москвича пробками - задача не из легких, и не под силу она даже неоднократно упомянутым "людям в оранжевом". Забавно, но те, кто привык ездить на дачу вечером в пятницу, не изменят свое расписание даже из-за многокилометровых пробок. Да и объехать подмосковные пробки, по большей части, негде. Так что, если у вас аллергия на дорожные работы и связанные с ними пробки, есть одно безотказное средство - не выезжать на природу до наступления зимы.



Иванов СергейURL: http://auto.lenta.ru/articles/2006/05/18/dacha/

---

В Махачкале проходит массовая акция протеста водителей автобусов

В Махачкале проходит массовая акция протеста водителей автобусов

В Махачкале проходит массовая протеста водителей автостанции "Северный", обслуживающих междугородние маршруты. В митинге принимают участие около 650 человек, сообщает интернет-издание "Газета.Ru".

По словам бригадира Шамиля Алиева, работники частной автостанции "РДР", специализирующейся на городских пассажирских перевозках, несанкционированно начали обслуживать их маршруты. В результате этого 150 работников автостанции "Северный" потеряли работу, сказал Алиева.



Между тем водители, работающие в "РДР", утверждают что разрешение они получили у мэра Махачкалы.



Участники митинга угрожают перекрыть одну из улиц города, однако милиция пока сдерживает толпу.



http://lenta.ru/news/2006/05/24/drivers/

---

БЮТ отказался сотрудничать с "Нашей Украиной" из-за Януковича

БЮТ отказался сотрудничать с "Нашей Украиной" из-за Януковича

Представители Блока Юлии Тимошенко (БЮТ) демонстративно покинули заседание рабочей группы Верховной Рады по вопросам подготовки первой сессии парламента 5-го созыва. Как сообщает ProUA, один из лидеров БЮТ Александр Турчинов заявил, что указанный демарш связан с тем, что блок не согласен с решением группы увеличить количество парламентских комитетов.

По словам Турчинова, вторничное заседание рабочей группы продемонстрировало объединение представителей Партии регионов Виктора Януковича и пропрезидентской партии "Наша Украина" в голосовании по вопросам создания новых комитетов. Турчинов подчеркнул, что таким образом "рушатся предварительные договоренности», которые были достигнуты между БЮТ, Соцпартией и "Нашей Украиной".



Кроме того, сообщил Турчинов, "Наша Украина" поддержали партию регионов и во время голосования по вопросу утверждения плана рассадки новых народных депутатов в сессионном зале.



Турчинов подчеркнул, что увеличение количества комитетов Рады означает, что они создаются "под конкретных людей". Представитель БЮТ считает, что это приведет к значительному увеличению расходов из госбюджета, поскольку будут созданы новые рабочие места. Турчинов также не исключает, что в связи с увеличением количества парламентских комитетов, работа Рады будет значительно парализована, поскольку комитеты не смогут эффективно нарабатывать законопроекты.



Теперь фракция БЮТ, как заявил Турчинов, будет ждать официальных объяснений от "Нашей Украины". Кроме того, по его словам, этот инцидент может "негативно сказаться на формировании коалиции".



Как сообщалось ранее, во вторник исполняющий обязанности премьер-министра Украины, член пропрезидентской партии "Наша Украины" Юрий Ехануров заявил, что не хочет видеть Партию регионов Виктора Януковича в оппозиции. "Будет очень тяжело работать, когда в парламенте 186 депутатов будут работать против", - заявил и.о.премьера. По его словам, Партия регионов представляет значительную часть украинского общества.



Напомним, что в новом составе Верховной Рады Партия регионов получает 186 мандатов, блок Юлии Тимошенко - 129, "Наша Украина" - 81, Социалистическая партия - 33 и Коммунистическая партия - 21 мандат.



http://lenta.ru/news/2006/05/23/away/

Ехануров готов работать в одной команде с Януковичем

Исполняющий обязанности премьер-министра Украины, член пропрезидентской партии "Наша Украины" Юрий Ехануров заявил, что не хочет видеть Партию регионов Виктора Януковича в оппозиции. "Будет очень тяжело работать, когда в парламенте 186 депутатов будут работать против", - цитирует главу правительства "Украинская правда".

По словам и.о.премьера, Партия регионов представляет значительную часть украинского общества. "Наконец, ну, постреляли друг в друга, но все мы украинцы", - считает Ехануров.



Глава правительства также отметил, что для спокойной работы и проведения серьезных реформ в экономике было бы очень хорошо сделать так, чтобы на протяжении трех с половиной лет Украина жила без выборов.



Ранее сообщалось, что Ехануров не будет работать в правительстве, если его возглавит лидер БЮТ Юлия Тимошенко. "Я буду работать рядовым народным депутатом. У меня сформировавшиеся экономические и политические взгляды, я не могу работать с лидером, у которого нет политических взглядов, и у которого другие экономические взгляды", - заявил в свое время и.о.премьера.



Напомним, что, по данным ЦИК, в новом составе Верховной Рады перешедшая в оппозицию Партия регионов получает 186 мандатов, блок Юлии Тимошенко - 129, "Наша Украина" - 81, Социалистическая партия - 33 и Коммунистическая партия - 21 мандат.



http://lenta.ru/news/2006/05/23/ekhanurov/

---

Поисковая операция на месте крушения А-320 завершена

Поисковая операция на месте крушения А-320 завершена

Поисковая операция на месте крушения самолета А-320 армянских авиалиний завершена, сообщает агентство РИА Новости со ссылкой на министерство транспорта России.

Два бортовых самописца лайнера, найденные на дне Черного моря и поднятые при помощи глубоководной аппаратуры судна "Навигатор", доставлены в порт Сочи. Правительственная комиссия, которая работает на месте катастрофы А-320, должна определить время доставки "черных ящиков" в Москву, расшифровкой которых займутся специалисты Межгосударственного авиационного комитета (МАК).



По словам руководителя центра расследований на воздушном транспорте МАК Рудольфа Теймуразова, работы по расшифровке бортовых самописцев могут занять до 15 суток. Он также подчеркнул, что содержимое "черных ящиков" будут изучать именно в авиационном комитете вместе со специалистами из Бюро расследования и анализа Франции, которые участвуют в расшифровке от имени разработчиков и изготовителей самолета Airbus.



Кроме того, сообщается, что в работе комиссии по расследованию причин катастрофы самолета в Париже примет участие полномочный представитель управления гражданской авиации Армении, инспектор по безопасности полетов Гагик Галстян.



Напомним, что пассажирский лайнер А-320 армянской авиакомпании "Армавиа" потерпел катастрофу при подлете к аэропорту Адлера в ночь на 3 мая. На борту самолета находились 113 человек, все они погибли. Первый "черный ящик", который оказался речевым самописцем был поднят 22 мая. Второй самописец, параметрический, был обнаружен и поднят на поверхность через двое суток.



http://lenta.ru/news/2006/05/24/boxes/

---

Глобализация: развитие, катастрофа, и снова развитие

Глобализация: развитие, катастрофа, и снова развитие

Лекция Бринка Линдси

Мы публикуем полную расшифровку (в переводе с английского) лекции доктора права (Гарвард), директора Центра исследований внешнеторговой политики Института Катона (Center for Trade Policy Studies of the Cato Institute) Бринка Линдси (Brink Lindsey), прочитанной 27 апреля в клубе – литературном кафе Bilingua в рамках проекта “Публичные лекции "Полит.ру”.



Интересна ситуация непонимания, которая у нас уже не в первый раз возникает с американскими либеральными интеллектуалами. Понятно, что Бринк Линдси - известный исследователь международной торговли, под его руководством Центр исследований внешнеторговой политики Института Катона приобрел статус лидера в вопросах свободной торговли и открытых рынков. Но следует обратить внимание на различие в культуре коммуникации по обществоведческим вопросам у нас и в США, о чем частично упомянул и сам лектор.



Как говорят, мысль существует в разломах между идеологиями. В частности, в Америке есть большой корпус тезисов и понятий, развернутых суждений, которые не обсуждаются, потому что общеприняты в той или иной среде или в стране в целом. Понятно, что на этом базовом консенсусе возможно продуктивное общее обсуждение, хотя для стороннего наблюдателя такой разговор кажется почти догматическим.



Российская ситуация другая – разломы между идеологиями напоминают пропасти, мы все еще продолжаем сомневаться в базовых основаниях, а каждое длительное критическое обсуждение приводит к критике того, “на чем стою”. Поэтому вопрос ведущего о различении веры в либерализм и глобализацию и мышления вызвал непонимание, то есть ответ, который можно интерпретировать следующим образом: верить, по мнению Бринка Линдси, в либеральные ценности надо, а на этих общих ценностях уже можно дальше мыслить новые проблемные ситуации. Однако очевидны и преимущества относительной свободы от идеологий и догм: можно попытаться избежать ошибок, связанных с рьяным заимствованием идеальных схем, что описывается русской поговоркой "заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет".



Лекция

Добрый вечер, дамы и господа. Мне очень приятно находиться здесь, перед этой аудиторией. Я думаю, что именно такое место является наиболее подходящим и уместным для обсуждения такого вопроса, как мировая глобализация, в то время как люди, сидящие в аудитории, попивают пиво. В Америке часто интеллигенция ведет несколько строгую заформализованную жизнь, во всяком случае, в ее общественных проявлениях. Поэтому я считаю, что в этом плане мы можем у вас поучиться.



Мне также особенно приятно осознавать, что я нахожусь здесь не просто так, а потому что недавно вышла моя книга в русском переводе. Всякому писателю приятно, когда его книга выходит на новый широкий круг читателей. Но этот перевод на русский язык имеет для меня особое значение.



Я родился в 1962 г. Именно в этом году США и Советский Союз ближе всего подошли к точке, за которой была война. Мои родители жили в доме, который они сами и построили. Этот дом находился в штате Флорида, недалеко от Кубы, где собственно и начался Карибский ракетный кризис. Строя свой дом, мои родители предусмотрели специальное укрытие на заднем дворе, которое служило бы нам бомбоубежищем в случае начала войны. С самого детства я помнил ситуацию, когда Холодная война и международная напряженность были в начале повестки дня и постоянно находились на слуху у всех людей. Я полагал тогда, что так оно и будет на протяжении всей моей жизни. Именно поэтому я могу сказать, что никогда не мог представить себе, что я вырасту и напишу книгу о глобализации, и эта книга будет переведена на русский язык, и я приеду в Москву, чтобы встретиться с русскими читателями моей книги и обсудить свой труд.



Итак, моя книга (“Against the Dead Hand: The Uncertain Struggle for Global Capitalism”, John Wiley & Sons, 2002, в русском переводе - “Глобализация: повторение пройденного”, М., “Навигатор”, 2005) посвящена глобализации. Так позвольте же мне начать мою лекцию с самого начала: что такое глобализация, или, если точнее, что я имею в виду под глобализацией. Глобализация – это слово туманное и достаточно скользкое. И для разных людей оно означает разные вещи. Для многих глобализация – это практически все, что происходит в сегодняшнем мире. И в этом, в общем, можно найти определенный смысл. Нам говорят, что глобализация – это весьма мощное явление и как таковое оно может являться причиной всего того, что мы видим в современном мире. Стало быть, на него можно валить вину за все, что происходит, особенно за отрицательные вещи.



В этой связи понятно, что зачастую человек смотрит на все ужасы, которые творятся в современном мире, и склоняется к тому, чтобы обвинить во всем глобализацию. Так, например, многих ужасает нищета, которая царит во многих частях света, и, поскольку эта нищета может быть найдена практически повсеместно, то это некое глобальное явление. Стало быть, и здесь можно во всем обвинять глобализацию. Люди видят развращенные, продажные правительства, особенно такие правительства, которые на словах провозглашают идеи либерализма и демократии, и также в свете популярности термина “глобализации” они начинают считать, что во всем, в том числе и в этом, виновата глобализация.



Я выступаю перед вами с защитой глобализации. Но я вовсе не намерен защищать все те неприятные и отвратительные вещи, которые творятся на нашей планете. Поэтому я хочу объяснить вам мою точку зрения. Я полагаю, что лучше всего можно понять, что такое глобализация (если быть более точным, экономическая глобализация), рассматривая три ее аспекта. Во-первых, нужно назвать увеличение степени экономической интеграции, которая не знает государственных границ. Второй фактор – это падение и уничтожение барьеров, которые стояли на пути международной торговли и международных инвестиций. И в-третьих, наблюдается всеобщая, глобальная тенденция к сближению рынков и государственных институтов.



По сути дела, эти три момента, которые я назвал, взаимосвязаны. В действительности интеграция мировой торговли во многом обусловлена падением барьеров, которые существовали раньше. А падение барьеров является лишь частью того процесса, который я назвал в третью очередь. Я абсолютно убежден в том, что то движение по направлению к глобализации, которое мы наблюдаем на протяжении последних лет, является примером замечательного триумфа человечества. Сотни миллионов людей вышли на свет и освободились от пут нищеты. Сегодня для них открываются возможности жить более цивилизованно, более комфортно. Открываются те возможности, которые раньше для них были абсолютно закрыты. Их жизнь становится более полной. И это, по моему мнению, величайшее достижение.



Хочу, чтобы вы поняли меня правильно. Выступая в защиту глобализации, я не хочу защищать все те действия, которые делаются под прикрытием глобализации и якобы во имя ее. Я не готов защищать все и каждое действие по приватизации того или иного имущества, все соглашения о свободной торговле, все действия, которые предпринимаются Международным валютным фондом или Всемирной торговой организацией. Как раз наоборот. Я считаю, что в реализации процесса глобализации очень многое следует подвергнуть критике. Я же защищают принципы глобализации, а не то, каким образом она реализуется. И то, как она реализуется, действительно далеко от совершенства.



В своей книге я пытаюсь рассмотреть две основные ошибки, которые связаны с глобализацией. Первая ошибка или непонимание связаны с тем, что многие считают, что глобализация – это новое явление и ничего подобного никогда раньше не существовало. Многие в Америке задают себе вопрос: “Почему происходит процесс глобализации? С чем это связано: с изобретением микросхем, с приходом в нашу жизнь Интернета, с увеличивающимся могуществом международных корпораций или с какими-то другими явлениями, которые обуславливают сегодняшнюю действительность?”



Я отвечаю, что глобализация не является чем-то новым. Наоборот. Это явление, которое проистекает уже около 150 лет. Это то явление, в рамках которого развиваются экономики разных стран мира. Глобализация началась задолго до изобретения микросхем, задолго до появления Интернета, задолго до формирования многонациональных корпораций и до того, как Америка стала супердержавой. Торговля существовала всегда, в том числе и международная торговля. Но это занятие было достаточно дорогим в связи с тем, что доставка различных грузов из одного места в другое была связана с высокими издержками и зачастую с опасностями.



Однако после того, как произошла промышленная революция, эта система радикально изменилась. Появление новых кораблей, пароходов, железных дорог, которые покрыли развитые страны мира, значительно снизило издержки, связанные с перевозкой товаров. Поэтому можно сказать, что во многом глобальная экономика началась с развитием и увеличением могущества Великобритании, которая в свое время была самой мощной экономической державой, которая вела обширную торговлю с заморскими странами. Во всемирном порядке в системе разделения труда начинали принимать участие все новые и новые страны, включая и США, и Россию.



Однако эта первая экономическая супердержава – Великобритания – прожила не слишком долго. Эта империя распалась в период между Первой и Второй мировыми войнами. Этому предшествовал целый ряд событий. Во-первых, Первая мировая война, которая была ужасна и, безусловно, нарушила многие установившиеся экономические связи. Одним из последствий Первой мировой войны стала социалистическая революция в России. Тем самым Россия выпала из системы мировой торговли и отдалась новым течениям, идее плановой экономики. Вскоре после этого разразилась Великая экономическая депрессия, после чего в некоторых странах Европы – в Германии и в Италии – к власти пришли фашистские режимы.



Равно как большевистская диктатура в России, немецкая, фашистская диктатура также не верила в мировую глобальную экономику. Они не верили в рынки, они верили в то, что страна может быть экономически самодостаточна, развивая свою планируемую экономику. Они также считали, что если их собственная территория не удовлетворяет требованиям их экономики, не способна предоставить достаточное количество сырья, то необходимо расширить территорию своей страны путем завоевания дополнительных территорий. В результате нацисты начали расширять свою территорию за счет захвата чужих земель, за счет нападения на другие страны, в том числе и на Россию, для того чтобы обеспечить себя сырьевыми ресурсами. С другой стороны планеты находилась Япония, которая также решила создать свою собственную экономическую империю благосостояния на Востоке.



В результате всех этих событий, которые произошли в мире, первая глобальная экономика пришла к своему концу, потерпев поражение со стороны государств и режимов, которые не верили в рынки, в свободную торговлю, которые проповедовали идеи диктата и коллективизма. Диктатуры в Советском Союзе и Германии привели мир к такому состоянию, когда создание мировой экономики стало невозможным. И в результате разразилась Вторая мировая война. Во Второй мировой войне Германия потерпела поражение. Свободные, демократические, либерально настроенные страны в содружестве с Советским Союзом нанесли Германии поражение. Также была поражена и Япония.



После войны демократические либеральные государства начали процесс восстановления мировой экономики, и в этот процесс были включены страны Западной Европы и Америки. Это был процесс создания международной экономики. Однако такую экономику, несмотря на ее международный характер, нельзя было назвать глобальной, поскольку в этот момент большая часть населения планеты жила в странах, которые отвергали идею свободной торговли и свободных рынков.



В мире после Второй мировой войны сложилось два основных центра, которые отвергали идею рыночной экономики. Первым таким центром являлся Советский Союз, и вторым центром можно считать неприсоединившиеся страны “третьего мира”. Страны “третьего мира” в большинстве своем являлись теми странами, которые получили независимость относительно недавно. В этих вновь образованных странах было принято направление движения, аналогичное тому, которое существовало в Советском Союзе. Именно советская экономическая модель стала примером для стран “третьего мира”, для многих даже политическая модель Советского Союза послужила образцом.



Только после падения этой системы, основанной на коллективизме, мы можем наблюдать возрождение всемирной экономики. Первым в этом процессе сделал шаг вперед Китай. Этот шаг был сделан после смерти Мао Цзедуна, когда в стране начали проходить либеральные реформы. После этого, в начале 80-х гг., разразился серьезный экономический кризис в странах “третьего мира”. Экономики многих этих стран обанкротились. В результате, чтобы как-то выйти из сложившейся ситуации, этим странам пришлось открыть свои рынки, прибегнуть к таким инструментам, как международная конкуренция. Таким образом они также вышли на новый этап развития. После этого, в конце 80-х – начале 90-х гг., мы пережили разрушение сначала экономического блока, возглавляемого Советским Союзом, а потом и крушение самого Советского Союза.



Какова же основная цель, которую можно обозначить у глобализации? Она в этот период состояла в том, чтобы разрушить те режимы, которые противились ей, и создать условия для того, чтобы развивалась и создавалась новая глобальная экономика. Все альтернативные устройства государства были опробованы. Они возникали как результат благих устремлений многих людей. Но эти экономические модели оказались неработоспособными и пришли к своему концу. Когда это случилось, правительства стран, в которых эти модели проходили апробацию, вынуждены были искать какие-то альтернативы. Такой альтернативой стал переход к свободной рыночной экономике.



Существует мнение, что глобализация является результатом неолиберального мышления, которое стало популярно среди руководителей разных стран, в результате этого мышления сформировалось новое направление в политике. Однако надо сказать, что все лидеры стран, которые радикально изменили курс своей страны или своих стран от плановой экономики к свободной, рыночной, вовсе не являлись либералами по сути. Возьмите Дэн Сяопина – совершенно убежденный коммунист. Аргентинские реформы произошли из политики Перона. Возьмите Индию – индийский лидер Рао также являлся членом партии Индийский Национальный Конгресс, которая изначально стояла за создание плановой экономики. Посмотрите на ситуацию в Новой Зеландии – там поворот от политики, направленной на превалирование государственной собственности, политики протекционизма, поворот к либеральным ценностям был осуществлен представителями социалистической партии. То же самое произошло и в Испании, где уход от централизации и политики приватизации получил развитие в то время, когда большинство в правительстве составляли социалисты. Здесь, в России, Перестройка также была инициирована Горбачевым, который являлся коммунистом, и он вовсе не стремился к тому, чтобы уничтожить коммунизм, он просто хотел придать ему более человеческие черты.



Когда мы приходим к пониманию того, что процесс перехода к рыночной экономике шел под руководством людей, которые вовсе не являлись ее сторонниками, трудно удивляться тому, что этот процесс идет рывками, непоследовательно и сложно.



Тут я подхожу ко второй ошибке или непониманию, связанному с глобализацией. Считается, что глобализация является некой мощной силой, которая способна повлиять на правительства различных государств и заставить их повернуть на новый путь, двигаться в новом направлении. В действительности же глобализация сейчас делает свои первые шаги. Мы наблюдаем лишь ее начальный этап, и на этом этапе она проходит с большим трудом, непоследовательно и путанно. Сегодня мысли и утопические планы построения централизованной экономики уже можно считать дискредитированными в глазах большинства. Однако “мертвая рука” (“death hand”), тень этой мысли, теории, по-прежнему тянется за нами и сегодня.



Собственно, к этой мертвой руке, которая тянется из прошлого, я пришел не случайно. Название моей книги в оригинале на английском языке звучит приблизительно так: “Действуя против мертвой руки”. На русский язык эта “мертвая рука” как-то красиво и удобоваримо не легла, но в английском это выражение, которое я использовал в названии книги, означает “то, что идет за нами из прошлого”. В моей книге я описываю глобализацию как постоянную борьбу, которая происходит между двумя руками: мертвой рукой прошлого, рукой коллективизма и невидимой рукой Адама Смита. Надо сказать, что “мертвая рука” достаточно бодро держится в этой борьбе, и во многих странах “третьего мира”, в бывших социалистических странах, мы видим, что ценности рыночной экономики наталкиваются на постоянно возникающие препятствия. Такими препятствиями может быть протекционизм, который практикует государство, и другие препятствия не рыночного характера.



Позвольте мне проиллюстрировать свои слова несколькими конкретными примерами. Таких примеров в моей книге приводится великое множество, но я хочу привести всего лишь несколько фактов и цифр, которые мне кажутся наиболее интересными. Одной из центральных идей социализма являлась национализация промышленности и общественная собственность на средства производства. Если вы видите, что в стране по-прежнему значительная часть промышленности принадлежит государству, то очевидно, что эта страна недалеко продвинулась по пути глобализации. На сегодняшний момент 74 страны, население которых составляет 53% всего населения земного шара, по-прежнему имеют централизованные экономики, в которых государственная собственность на средства производства является доминирующей. Вы, живущие в России, хорошо знаете, что приватизация не является панацеей или ответом на все вопросы. Однако приватизация есть первый шаг, начало такого ответа. Большинство же людей, живущих сегодня на планете, живут в странах, где даже этот первый шаг сделан не был и процесс этот не воспринимается всерьез.



Или другой пример – контроль за ценами, который осуществляет правительство. Пожалуй, контроль за ценообразованием является основным инструментом, которым могут пользоваться государственные органы. Они заменяют своим контролем те сигналы, которые посылают рынки в экономическую жизнь государства. Если вы живете в стране, где цены находятся под контролем государства, это значит, что ваша страна недалеко продвинулась по пути глобализации. 45% населения земного шара живет в странах, где практикуется государственный контроль за ценами. Эти два примера (я имею в виду собственность на средства производства и контроль за ценами) являются индикаторами того, что правительство государства берет на себя слишком много, заменяя собой рыночные механизмы.



Однако случай, когда правительство берет на себя слишком много, - это лишь один из возможных сценариев. Государство может причинить вред и тогда, когда оно делает недостаточно много.



Так происходит в некоторых странах, которые раньше принадлежали к социалистическому лагерю или к лагерю развивающихся стран. Их правительства делают недостаточно для того, чтобы создать в своих государствах институты, которые способствовали бы развитию рыночной экономики.



Позвольте дать вам пару примеров того, что в некоторых странах нет достаточных, необходимых институтов, которые обеспечивали бы функционирование рынков. Во-первых, я хотел бы сказать о коррупции. Для того чтобы рыночная экономика могла функционировать успешно, для того чтобы в результате такого ее функционирования процветало большое количество людей, необходимо, чтобы она работала в условиях законного поля. Необходимо, чтобы существовали законы о частной собственности, о собственности на землю. В условиях отсутствия такого законодательства рыночная экономика не может функционировать правильно. При этом, по данным международной группы Transparency International. значительная часть мира по-прежнему живет в странах, где коррупция распространена очень широко. И это ясно указывает на то, что глобализации предстоит пройти еще длинный путь.



Еще одним индикатором можно назвать значительный процент теневой экономики в государстве. В большом количестве бывших социалистических стран и стран “третьего мира” значительная часть населения работает за рамками законов, трудится на ниве черного рынка или, во всяком случае, в теневой экономике. Это происходит, потому что законодательная система этих стран недостаточно развита для того, чтобы позволять компаниям формировать законную базу для своей деятельности. Например, в Бразилии, по той статистике, которой я располагаю, 40% населения работают в теневом секторе. В Боливии и Парагвае этот процент еще выше, он достигает 50%. В Таиланде и Индонезии соответствующая цифра – 70%. В Индии – более 90%. Большая часть этих людей занята в сельском хозяйстве, они живут просто поддерживая свое существование. Но кроме крестьян в эту статистику входят и мелкие торговцы, и даже люди, которые что-то изготавливают на продажу, ремесленники.



Правительства этих стран, в которых такая картина широко распространена, не противятся этой ситуации и не делают ничего, чтобы ее изменить, поскольку такая экономика является прекрасной нивой для роста взяточничества. Зачастую даже существующие предприятия не могут получить законной защиты со стороны государства. Тогда возникают конфликтные ситуации, у них нет возможности обратиться в суд. Если правительство начинает преследовать такие организации или такие предприятия, они также оказываются беззащитными. Такие предприятия не могут привлечь инвестиции, поскольку они не являются законно действующими предприятиями.



Как же можно вести какие бы то ни было экономические дела в такой ситуации? Только с людьми, которых ты знаешь: с родственниками, знакомыми, с кем-то, кто имеет с тобой более или менее личную связь. Иметь дело с другими, незнакомыми компаниями, организациями, людьми просто невозможно, поскольку отсутствует юридическая система защиты и регулирования таких отношений. В развитых странах юридическая система развита настолько, что совершенно незнакомые друг с другом компании постоянно ведут взаимодействие. Сегодня я могу прилететь в чужое государство, на языке которого я не знаю ни одного слова, я могу войти в контору по прокату автомобилей, протянуть человеку за стойкой кусочек пластика, и в результате мне выдадут автомобиль. Они настолько доверяют системе, что знают, что система их не подведет. Такое доверие невозможно в случае с недоразвитой теневой экономикой. Такое доверие просто не может существовать, и экономика прозябает. Страны могут богатеть только тогда, когда идет процесс капиталовложений, инвестиций в различные области. А инвестиции могут быть только тогда, когда незнакомые друг другу люди и компании могут доверять друг другу и вести совместный бизнес.



Так куда же нам двигаться дальше? Очевидно, что глобализация находится только в начале пути. Куда она пойдет? Пойдет ли она вперед или она обернется вспять, как это уже было с той первой глобальной экономической системой, которая существовала и не выжила? У меня есть аргумент, который я считаю аргументом оптимиста. Некоторые не согласятся со мной и скажут, что этот аргумент скорее свойственен пессимисту. Но я считаю, что у рыночной экономики имеется некое важно преимущество в борьбе с той “мертвой рукой”, которая тянется из прошлого. Это преимущество заключается, на мой взгляд, в том, что в сегодняшнем мире существует лишь одна жизнеспособная идея экономического процветания. И эта модель является моделью рыночной экономики. Эта модель, разумеется, имеет множество различных вариантов. Тем не менее между этими вариантами различия не так уж и велики. А какой-то противопоставляемой этой модели контрмодели больше в мире нет.



В прошлом коллективистская модель противопоставлялась модели свободного рынка. Коллективизм являлся как бы альтернативным маршрутом для движения вперед по пути прогресса. Однако сегодня этой модели, построенной на коллективизме, уже нет. Но тот факт, что на сцене осталась только одна модель – либеральная, вовсе не означает, что все страны и государства тут же придут к пониманию ее ценности и правильности и бросятся реализовывать ее у себя. Этого не происходит, иначе ситуация в мире была бы не такой, какой она является сегодня.



Однако каждый раз, когда в какой бы то ни было стране происходит экономический кризис (а кризисы происходят, особенно в тех странах, которые плохо управляются), во всех таких случаях возникает необходимость проведения реформ. Как правило, именно те лидеры, которые в кризисных ситуациях обещают развивать реформы, оказываются на гребне волны. И когда такие лидеры оказываются наверху, когда они приходят к власти, какую модель они могут использовать для дальнейшего движения? Единственную оставшуюся, рыночную модель свободной экономики.



Отдельные страны и даже отдельные регионы на протяжении каких-то периодов времени могут осуществлять движение в обратном направлении. На протяжении определенных участков времени и весь мир может двигаться назад. Но я убежден в том, что общее поступательное движение не будет остановлено. Я думаю, что, несмотря на то что движение прогресса идет неровной поступью, несмотря на то что многое остается неясным и противоречивым, мы можем продолжать рассчитывать на то, что невидимая рука Адама Смита одержит верх над “мертвой рукой”, которая тянется к нам из прошлого.



http://www.polit.ru/lectures/2006/05/03/lindsey.html

---

Глобализация: развитие, катастрофа, и снова развитие.

Глобализация: развитие, катастрофа, и снова развитие

Лекция Бринка Линдси. Обсуждение

Обсуждение

Лейбин: Постараюсь продемонстрировать различие культур общения “с пивом” и “заформализованным” общением, а также попытаюсь высказаться достаточно жестко. Мой тезис состоит в том, что текст, который вы нам сегодня сказали, является не продуктом мышления, а продуктом идеологического навязывания. Мне так показалось по следующим причинам.



Там, где вы говорили о том, что в последней волне глобализации ей воспользовались люди, которые из практических соображений не были по идеологии теми, кто верит в глобальные рынки и либерализм. С другой стороны, все время нам говорили, что есть вера в глобальные рынки, и призывали нас верить в них, не объясняя практической ситуации.



Это также видно по исторической реконструкции, где вы первый период глобализации описывали, совершенно не упоминая, в чем была природа той глобализации, а именно – колониальная, и что стало в основании трагедий ХХ века, начавшихся с попыток передела мира. Значит ли это, что два процесса, объединенные под одним словом, и означают одно и то же, или что-то произошло с колониализмом?



Поймите, я сам скорее “за”, за то, чтобы быть богатыми и счастливыми, за международные рынки в том числе. Но я против того, чтобы навязывать веру в некие абстракции, в то время когда следует обсуждать практические обстоятельства, в которых вы действительно разбираетесь.



Линдси: Это большой и сложный вопрос. Давайте сначала рассмотрим то, что вы сказали о первом этапе глобализации и взаимоотношениях между глобализацией и колониализмом. Сегодня те аспекты жизни, которые являются максимально либеральными, очень густо перемешаны с антилиберальными аспектами жизни. В XIX в. в наиболее либеральных странах, например, в той стране, из которой я родом, существовало рабство. В большинстве наиболее развитых стран того периода большинству мужчин не было дано право голосовать, не говоря о женщинах, которые и думать не могли об этом. Что касается женщин, то их права вообще особо никого не заботили, и они не признавались. Кроме того, государства Западной Европы навязали остальному миру свое положение как положение стран, владеющих колониями. Колониализм имел в своей основе различные мотивы. Некоторые из них были высоки и благородны, некоторые наоборот. Но всегда с колониализмом была связана система подавления.



Я думаю, что нужно провести четкую границу между принципами либерализма и теми странами, которые мы считаем либеральными в реальном мире. Либерализм – это некий идеал, а мир, в котором мы живем, далек от идеального. Однако идея либерализма и то, что люди говорят о либерализме, все равно является благом. Слова и действия, которые за этим следуют, являются теми семенами, из которых вырастают реформы. Только исходя из принципов либерализма можно, например, обосновывать критику рабства, которое до появления идей либерализма считалось совершенно нормальным. Только на основе принципов либерализма можно говорить о демократии, которая вышла из либерализма. Только исходя из идей либерализма, можно говорить о правах женщин, поскольку феминизм также вырос из либерализма. Действительно, в реальной жизни либерализм имеет много огрехов, и многие из них являются достаточно трагичными. Тем не менее, несмотря на это, в либерализме сохраняется полезное конструктивное зерно и основа.



То же самое можно сказать и о глобализации в сегодняшнем мире. Мы знаем, что “либеральный”, “либерализм” - это практически ругательные слова во многих странах сегодняшнего мира. Эта ситуация существуют, потому что политики, которые считают и называют себя либералами, все на свете перепутали и переврали. Мы знаем по опыту России, по опыту многих других стран, что если реформа проделывается с ярлыком либеральной, это вовсе не значит, что она по сути является таковой. Я считаю, что людей действительно обманули, например, людей в России. Но народ обманули не в том смысле, что ему подсунули неправильные либеральные принципы. Его обманули в том смысле, что ему сказали, что то, что происходит, является либеральной реформой. Однако именно исходя из основ либерализма, из демократии в условиях свободных рынков и отношений можно наводить критику на то, что происходит в России, в других странах мира.



Алексей: Я задам два вопроса. Первый вопрос связан с тем, что одним из сопутствующих продуктов глобализации и либерализации является политкорректность и мультикультурализм, и в некоторых странах он становится все менее либеральным явлением, становится идеологией. Как вписывается в рамки изложенного доклада проблема мультикультурализма и политкорректности?



Второй вопрос связан с тем, что в некоторых странах, что с ними ни делай, не работают ни глобализация, ни социализм. Например, Латинская Америка, где, за исключением Чили, любая система, которая предлагалась, рано или поздно приводила к краху, например, в той же Аргентине, где Карлос Менем пытался проводить либеральные реформы и ничего не получилось. Я боюсь, что количество таких стран будет увеличиваться, а не уменьшаться. Как видит уважаемый докладчик перспективу? Спасибо.



Линдси: Давайте сначала обратимся к первому вопросу, про мультикультурность и политкорректность. Я думаю, что оба этих явления являются примером излишеств в области либерализма. Либерализм является разновидностью идеализма, а все разновидности идеализма всегда имели склонность к тому, чтобы все хорошее двигать уж слишком далеко: нашел хорошую идею – развивай ее до тех пор, пока она не дойдет до какого-то запредельного состояния. Политическая корректность также изначально была очень хорошей задумкой. Затея состояла в том, чтобы не обижать отдельные группы людей, особенно те, которые раньше страдали от каких бы то ни было гонений. Во что это превратилось? Практически в ограничение свободы слова.



Что касается многообразия культур, здесь также основополагающая идея была весьма хороша. Предполагалось открыть для человечества все разнообразие существующих культур. К чему все пришло? К тому, что эту идею продвинули слишком далеко – за пределы логичного и разумного. В результате все культуры мира стали считаться одинаково достойными и хорошими, за исключением только западной и американской культуры, которые всегда и во всех ситуациях подвергаются критике.



Я полагаю, что в обоих случаях мы имеем дело с преувеличенной реакцией на некую несправедливость, которая имела место в прошлом. Получается диалектическая ситуация, когда изначально имеет место несправедливость, после этого имеется некая чрезмерная реакция на несправедливость, после этого возникает чрезмерная реакция на чрезмерную реакцию и т.д. Погибнет ли либерализм, будучи разорванным своими внутренними противоречиями, – не знаю, не думаю. Судя по тому, что я вижу сегодня, он достаточно силен.



Ваш второй вопрос касался тех разочаровывающих результатов, к которым пришли либеральные реформы в большом количестве стран, которые попытались такие реформы у себя провести. В странах Африки, Латинской Америки, Ближнего Востока, Азии немного такого, что можно было бы назвать отрадными явлениями. Что касается Латинской Америки, там ситуации особенно грустная и неприятная для людей западной школы. Потому что в этих странах предпринимались серьезные изменения экономического и политического курса, и, тем не менее, за исключением Чили, никакого успеха эти страны в экономическом смысле не добились.



Мы, сторонники свободной экономики, были пристыжены этим развитием событий. И это дает нам хороший повод снова и снова задуматься о том, каким образом все должно функционировать. Кроме того, мы научились проводить серьезное различие между некими институтами, которые образуются в государстве, и теми мероприятиями, той политикой, которая проводится в этом же государстве. В условиях, когда институты государства несовершенны и недостаточны и не могут выполнять свои функции правильно, даже лучшие движения, лучшие мероприятия могут провалиться.



В моей книге, которую я начал писать еще 7 лет назад, одну из 11 глав я целиком посвятил различным государственным институтам. Сегодня, если бы я начал писать свою книгу сызнова, может быть, этому вопросу я посвятил бы добрую половину всего своего труда. Думаю, все мы, и студенты, и профессора, и я в том числе, за последние 7 лет узнали много нового об экономическом развитии.



Я полагаю, что то, что мы наблюдали в Латинской Америке, в Африке, на Ближнем Востоке, в странах Центральной Азии, является примером того, как хорошие и правильные идеи были реализованы в условиях, когда государственные институты являются несовершенными и неспособными выполнять свои функции, когда царит коррупция, отсутствует система юриспруденции, которая могла бы защитить экономических участников процесса развития страны, – вот что мы имеем в этом случае. В результате мы видим, что в различных странах, в том числе и в России, ведутся попытки проводить либеральные реформы, но это движение в направлении либерализма зачастую используется коррупционерами для того, чтобы набивать свои карманы, двигаясь под музыку либерализма.



Я думаю, что это новое понимание является весьма печальным обстоятельством для большинства из нас. Легко сформулировать новые идеи и мероприятия на бумаге, очень трудно реализовать их на уровне государственных институтов. Потому что в этом случае необходимо поменять не только то, что записано на бумаге, но то, что укоренилось в головах людей. А такая перемена достигается значительно большими усилиями.



Валерий Кизилов: Как вы думаете, почему протекционизм до сих пор так силен в развитых странах? Почему идея об односторонней отмене всех внешнеторговых ограничений и субсидий так непопулярна? Происходит ли это оттого, что население невежественно в экономической теории, или оттого, что существует политическое влияние неких лоббистских групп? Если первое, то существует определенная проблема с интеллектуалами, если второе, то проблема с демократией. Как вы думаете, что имеет место?



Линдси: Я думаю, что в действительности присутствуют оба фактора, о которых вы упомянули. Экономисты понимают преимущества свободной торговли вот уже 225 лет, со времен Адама Смита. С 1870 г. также стали понятны преимущества международной торговли в свободном виде. Экономисты готовы спорить до хрипоты по разным вопросам. Но в том, что касается свободной торговли, они практически всегда выступают единогласно. Однако большинство населения земли не является экономистами. У большинства людей идея о конкурентной борьбе и тех преимуществах, которые она дает для развития экономики, достаточно трудно укладывается в голове. Для большинства людей картина мировой экономики выглядит как некое спортивное состязание, где одна команда одной страны, а другая в этом случае, соответственно, проигрывает, и если выигрывают наши, значит, проигрывают ваши, и наоборот. Такой взгляд на вещи очень широко распространен. Он, безусловно, является препятствием на пути глобализации и свободной торговли.



Также существует и проблема групп лоббистов, о которой вы упомянули. Для многих областей промышленности протекционистские меры обладают большой привлекательностью. Они знают, что конкретно получит эта отрасль промышленности, если такие меры будут реализованы. При этом те усилия, которые делаются в области протекционизма, как правило, являются весьма концентрированными, в отличие от сил, которые прилагаются в направлении свободной торговли, которые разбросаны и распространены по миллионам и миллионам людей, которые вносят свои посильные лепты в общую копилку. Те, кто занимается лоббированием протекционистских мер, имеют очень серьезный, живой интерес в этой деятельности, поскольку для многих из них речь идет либо о больших прибылях, либо вообще об альтернативе между прибыльностью и банкротством. А если посмотреть на тех, кто находится в другом лагере, – какой им смысл лезть на баррикады. Разница составит какие-то копейки, из-за них не стоит городить огород.



Протекционизм – это нечто в какой-то степени похожее на компьютерные преступления, когда хитрый хакер с тысячи счетов снимает по доллару и никто ничего не замечает. Так что все эти соображения, конечно, весьма интересны, но при этом нельзя не признать, что США и Западная Европа являются самыми открытыми рынками для международной торговли из всех, которые у нас вообще имеются. Что касается конкурентной борьбы, то рынки Западной Европы и США значительно более открыты в этой области, чем рынки стран бывшего коммунистического блока. Однако есть области, где по-прежнему сильны позиции сторонников протекционизма, - в тех областях экономики, которые занимаются аграрным трудом, изготовлением одежды, выплавкой стали. Это лишь те примеры, которые первыми приходят на ум. Часто те мероприятия, которые имеют место в этой области, приводят к мощным скандалам, и мы все об этом знаем и помним. Мы стараемся бороться с этими явлениями и надеемся, что наша борьба будет успешной.



Лейбин: У меня короткое уточнение. <Кизилову> Вы ведь не утверждали, что любой стране выгодно в одностороннем порядке отменить все таможенные ограничения?



Кизилов: Именно это я и утверждал.



Линдси: Вы знаете, те страны, которые отменяют высокие таможенные пошлины, как правило, оказываются в выигрыше вне зависимости от того, что делают в то же время другие страны. Это вовсе не значит, что от таких действий становится лучше каждому, кто живет в либерально-демократической стране.



Просто те преимущества, которые получает в результате таких действий экономика, перевешивают те недостатки, которые при этом имеют место. В этом смысле либерализация торговли ничем не отличается от технического прогресса. Допустим, некая компания, работающая в области производства, устанавливает у себя на заводе роботы, которые заменяют рабочих, или вообще прибегает к аутсорсингу и переводит производство в Китай. Что происходит в результате – местные рабочие теряют свою работу. Получается, что для отдельных людей это плохо, но экономика в целом растет и в целом увеличивается ее прибыльность. Невозможно иметь либеральную систему, не стремясь к повышению производительности труда. А повышение производительности труда неизбежно ведет к тому, что некоторые виды работ становятся ненужными. Так что те, кто выступает против свободной торговли, чтобы быть последовательными, должны выступать и против развития технологий, и против повышения жизненного уровня населения.



Лейбин: Извините, я все-таки не понял. Будете ли вы рекомендовать правительству США открыть границы для либерализации рынка труда в одностороннем порядке и пустить туда всех желающих работать на территории США.



Линдси: Я являюсь сторонником либеральной политики в области эмиграции. Я считаю, что эмиграция – это очень полезное явление для США, и оно также является благом для тех, кто приезжает в Америку в поисках лучшей доли. Но я думаю, что ничем не ограниченная эмиграция может быть непоследовательной по отношению к стабильному либерализму. Я думаю, что здесь не стоит говорить о каком-то общем принципе или правиле, все зависит от конкретных обстоятельств в конкретной стране, о которой идет речь. В прошлом, когда США были отделены от остального мира двумя океанами, когда переплыть эти океаны было трудно, было совершенно логично иметь открытые правила эмиграции. Но посудите сами, разве хорошо было бы Гонконгу, если бы он нараспашку открыл двери для эмигрантов из Китая. Они там просто все собой завалили. Хорошо ли было полякам, которые открыли свободную эмиграцию немцев в 30-40-е гг. Эта эмиграция может быть названа нашествием или нападением.



Что касается США, то в сегодняшних условиях, я думаю, нам нужно иметь большой приток новых эмигрантов, особенно из Мексики, которая находится по соседству и откуда люди приезжают к нам так или иначе, даже если они действуют незаконно. Нам нужно изменить закон таким образом, чтобы большая часть этого потока эмигрантов была легализирована. Но я не думаю, что нам следует отменять любые ограничения на эмиграцию.



Лейбин: Этот принцип распространяется на товары, не только на рынки труда, или нет?



Линдси: Нет.



Борис Скляренко: Должен сказать, меня несколько озадачил ваш тезис о том, что Германия и СССР представляли собой некие системы, которые, как вы выразились, не верили в возможность глобальной системы экономики, а верили в самодостаточность национального государства. Мне кажется, это немного не соответствует реальности. Потому что возникает вопрос, почему мы не должны считать, что стремление коммунистического режима установить мировую систему коммунизма не есть своеобразная система установления системы коммунистического глобализма, а стремления строить национал-социалистическую систему в мировом отношении не является подобной разновидностью глобализма. Не кажется ли вам, что здесь было бы более целесообразно говорить о том, что это были системы, которые навязывали глобализм миру, своеобразно, с военной силой, но опирались они на одни и те же принципы: разделение, дифференциация, противопоставление человеческих жизней, человеческого существования на основе принципов, заложенных и идущих еще со стороны дарвинизма и т.д. В этом отношении хотелось бы услышать ваш комментарий, поскольку процесс глобализации сегодня, видимо, принципиально отличается базовостью этих принципов. Ныне глобализация, по крайней мере как ее видит либеральная мысль, если я правильно это понимаю, заключается в опоре на интегрирующее, объединяющее, а не разъединяющее начало. Это первый вопрос.



Второй вопрос. Хотелось бы услышать ваше мнение по поводу “левых” теорий и взглядов. Если вы знакомы, сравнительно недавно на русском языке были изданы две книги, которые выходили и на Западе, видных представителей “левого” движения Антонио Негри и Майкла Хардта “Империя и массы”. Хотелось бы услышать ваше мнение по поводу их концепции, если вы знакомы с этими идеями.



И последний маленький вопрос. Что в контексте ваших представлений о глобализации представлял собой распад Советского Союза, столь необычный на фоне уже утверждавшейся глобализации. Спасибо.



Линдси: Целый ряд весьма интересных вопросов. Я не хотел сказать, что у коммунизма или фашизма не было своего глобального видения. Такое видение, безусловно, было. И обе эти системы отрицали не просто всемирную экономику, всемирную рыночную экономику. Они считали, что система разделения труда должна определяться не рыночными процессами в их многообразии, а должна диктоваться некими регулирующими государственными органами. Т.е. вся внешнеэкономическая, международная деятельность была сильно политизирована. К тому же система, которую стремились создать системы коммунизма и фашизма, были в некотором роде направлены внутрь себя, т.е. в систему международного разделения труда или международного рынка включались только те страны, которые входили в число разделяющих их философию и взгляды. В результате, вместо того чтобы расширять мировую экономику путем развития свободной международной торговли, в данном случае речь шла о расширении международных действий путем нашествия, войны, вторжения в чужие страны. Можно сказать, что это было другое видение глобализации – тоталитарное видение. Я уже говорил, что “глобализация” - слово скользкое, его можно прилепить к чему угодно. Однако в тех случаях, о которых сказали вы, концепция глобализации была радикально отличающейся от того, что мы понимаем под ней сегодня.



Я знаком с книгой под названием “Империя”, которую написал господин Негри. Собственно, я однажды даже имел спор с его соавтором вскоре после того, как книга вышла в свет. Надо сказать, что сам автор лично мне понравился гораздо больше, чем его идеи. Очень трудно кратко резюмировать мои мысли по поводу его здоровенной, обширной книги. Но там говорится о либерализме в рамках империи. И все формы, о которых там говорится, происходят из действий неких революционных сил. По мнению авторов книги, воры тоже являются некой разновидностью революционных сил, поскольку они по-своему борются с принципом частной собственности.



Террористы, по его мнению, также являются прогрессивными элементами, поскольку они взрывают все то, что противостоит старому. Книга эта вышла в свет до событий 11 сентября. В ней имеется одна крайне неприятная, но весьма длинная глава, в которой поется хвала исламским террористам. Мне даже тогда, до событий 11 сентября, эта глава казалась омерзительной и совершенно неприемлемой. Надо сказать, что господин Негри, который являлся одним из соавторов книги, писал свою часть этого труда в тюрьме, где он находился за убийство, которое было совершенно в рамках его деятельности в составе итальянской террористической группы. Безусловно, они говорят о своем видении, о том, что можно противопоставить либеральной глобализации. Но я считаю для себя неприемлемой любую теорию, которая воспевает терроризм.



Вопрос из зала: Переведем вопрос протекционизма в практическую плоскость. Апельсины, производимые в Калифорнии, продаются на 200 млн долларов. Однако субвенции, которые правительство штата Калифорния дает фермерам, составляют 500 млн долларов. Понятно, почему это делается. Фермеры голосуют за губернатора штата Калифорния. Не дай им денег – не будет у тебя должности. Вы как исследовательская организация, наверное, имеете какое-то влияние на членов Конгресса. Чтобы вы могли посоветовать конкуренту нынешнего губернатора Калифорнии реально сделать, чтобы были и фермеры счастливы, и овцы целы. Их, например, 200 тыс. человек, мы не можем их всех уволить, мы не можем дать им образование в области IT за две недели. Если мы их уволим и они потеряют работу, мы будем давать им из бюджета дотации – те же самые 500 млн долларов. Что вы конкретно посоветовали бы сделать в данном случае?



И второй, маленький вопрос. Что вы думаете о растущем внешнем государственном долге США, я имею в виду 10 триллионов долларов. Это как-то совсем не либерально.



Линдси: Сначала постараемся ответить на первый вопрос. Что касается проблем сельскохозяйственных субсидий, то эта проблема значительно больше по размеру, чем апельсин, и распространение она имеет значительно большее, чем границы штата Калифорния. Не только Калифорния, не только США, но и все экономически развитые страны сидят на игле субсидий в области сельского хозяйства. Что касается США, то в этом отношении у нас все весьма ужасно, но в других развитых странах все еще хуже. В Америке из каждого доллара, который зарабатывает фермер, 21 цент – это деньги государственного вспоможения. В Западной Европе соответствующая планка находится на уровне 35 центов. В Японии – 60 центов на каждый доллар.



Что же делать? Сегодня идут постоянные переговоры в рамках Всемирной торговой организации, и цель этих переговоров – убедить развитые экономически страны снизить уровень государственных субсидий в сельское хозяйство. Однако особым успехом пока что такие переговоры не увенчались. Так что же можно сделать с практическим...



Вопрос из зала: А не с Всемирной торговой организацией, а в рамках США?



Линдси: Я понимаю, но что делать в Америке. У нас в следующем, 2007 г., нужно будет принимать новое законодательство по сельскому хозяйству, потому что срок действия старых законов подходит к концу. Что же делать в этой ситуации с субсидиями. Для меня, так хорошо было бы субсидии изничтожить вообще на корню. Но думаю, что может быть найден какой-то промежуточный вариант, который окажется приемлемым с экономической точки зрения. Вы говорите о субсидиях. Субсидии, например, в области экспортных поставок продовольствия больно бьют по налогоплательщикам страны, которая выдает своим фермерам эти субсидии. Но все так же оказывает весьма негативное влияние и на потребителей этой сельхозпродукции, которые живут в других странах. Думаю, что вряд ли мы в ближайшее время увидим отмену сельскохозяйственных субсидий, но думаю, что может быть также возможно изменить структуру этих субсидий, с тем чтобы сделать менее привлекательной идею экспорта сельхозпродукции, которая произведена при помощи таких государственных вливаний.



Самое плохое – это ситуация с экспортными субсидиями: чем больше продаешь на экспорт – тем больше получаешь денег от своего правительства. В Америке таких экспортных субсидий достаточно немного. А что касается Европейского союза, то он согласился свести на нет свои к 2013 г. Так что в отношении наихудшего вида субсидий имеются некие подвижки.



Однако есть субсидии, которые никак не увязаны с экспортом. Они замкнуты на производстве продукции внутри страны. Но здесь опять же проблема находится внутри: чем больше ты производишь, тем больше ты получаешь денег от государства – поэтому фермерам прямой резон производить как можно больше, а, следовательно, этот излишек приходится продавать на экспорт.



В результате возникают предложения по развязке. Т.е. государство по этим предложениям должно выдавать своим аграриями чеки на определенные суммы денег вне зависимости от того, сколько и чего они производят. Если ты попадаешь в категорию “фермеры”, стало быть получаешь от государства деньги вне зависимости от того, сколько ты произвел продукции. В этой схеме во всяком случае нет прямого стимула для того, чтобы заниматься перепроизводством.



Еще одна возможность, которая существует в мире сегодня в рамках существующих соглашений, созданных в рамках Всемирной торговой организации, - противозаконной считается такая государственная политика, которая ведет к ухудшению положения промышленности в одних странах за счет субсидирования аналогичной промышленности в других странах. В частности, недавно Бразилия возбудила два процесса в рамках ВТО. Один из них направлен против США, основан на политике Америки по производству и продаже хлопка. Другой процесс возбужден против Европейского союза в связи с его политикой по производству сахара. Само собой, когда такой процесс проигрывает сторона, представляемая крупной экономической державой, в этой стране не всегда полностью придерживаются решения суда. Но, во всяком случае, возникает некое давление на ту отрасль, которая проиграла процесс.



Это одна из тех областей, где либеральные сторонники рынка и “левые” выступают единым фронтом. Например, наш институт работает совместно с другими учреждениями, которые обычно не числятся в наших лучших друзьях, работая по этому направлению. В частности, в этих обоих заведениях в последнее время были опубликованы работы, которые посвящены ситуации с субсидиями в сельском хозяйстве. Это трудная работа, но кто-то должен ее делать.



Гангсвен: Я занимаюсь науками о Земле. Я хочу, чтобы вы развеяли мои сомнения вот в каком плане. Мне представляется, что глобализация несет новые угрозы устойчивому развитию, окружающей среде. Небольшой пример. Аутсорсинг промышленности в Китай из США, где очень дешевая рабочая сила, несопоставимая с американской. В Китае нет строгих законов об охране окружающей среды. В результате пограничная река Амур превратилась в сточную канаву, что создает огромные проблемы для водоснабжения целого региона России. Дальше, открывая свободный доступ к энергоресурсам для промышленности Китая, мы чуть не погубили такой ресурс всего мира, как озеро Байкал.



Линдси: Надо сказать, что отношения между глобализацией, мировой экономикой и вопросами защиты окружающей среды являются очень сложными. С одной стороны, нельзя не согласиться, что расширение экономической деятельности является дополнительной нагрузкой на экологию. С другой стороны, нельзя спорить с тем, что экономическое развитие в долгосрочном плане является залогом защиты окружающей среды.



Когда ситуация в стране экономически настолько ужасна, что умирает огромное количество грудных детей, жителей этой страны не особо волнует проблема рака, от которой, возможно, эти дети, если бы они выжили и выросли, умерли в 50-60 лет. Когда человек не знает, где ему раздобыть кусок хлеба, его не очень волнует красота окружающего мира и сохранение этой красоты. Поэтому неслучайно, что движение защитников окружающей среды происходит из высоко экономически развитых стран, и родилось это движение только после того, как в своем уровне развития и уровне благосостояния жителей эти страны достигли серьезных высот.



Мы видим во многих странах взаимоотношения национального дохода и защиты окружающей среды в виде некой параболы. Сначала, когда начинается экономическое развитие, когда она начинает расти, ситуация с экологией ухудшается. После этого, когда национальный доход на душу населения начинает расти, мы видим, что постепенно эта кривая, которая показывает качество ситуации в экологии, начинает двигаться вверх. И объяснение этому достаточно простое. Оно состоит в том, что на этом этапе люди уже настолько хорошо зарабатывают, их благосостояние настолько высоко, что им становится важнее думать об экологии, чем о дальнейшем увеличении этого благосостояния.



Вы правы, если смотреть на ситуацию с Китаем в краткосрочном масштабе, то ситуация с началом резкого экономического развития в области экологии ухудшается. Но с другой стороны, если заморозить ситуацию в том состоянии, в каком она существует на сегодня, и не дать возможностей для дальнейшего развития китайской экономики, то мы окажемся в наихудшем из всех возможных положений, когда мы зафиксируемся в наиболее негативной фазе. Поэтому я считаю, что дальнейшее экономическое развитие Китая жизненно необходимо для улучшения экологической ситуации.



Также я считаю, что для улучшения экологической ситуации совершенно необходимо и развитие либеральных демократических институтов государства. Диктатурам, как правило, плевать на экологию. Как мы знаем, наибольшее пренебрежение вопросами экологии наблюдалось именно в странах с коммунистическими режимами. На этой неделе мы как раз отметили 20-ую годовщину одного такого события – Чернобыльской катастрофы. Если вы заботитесь об экологии, вам необходимо позаботиться о том, чтобы страна богатела и двигалась по демократическому пути.



Лейбин: Мы сейчас попросим у Бринк Линдси короткое резюме. Я со своей стороны хочу сказать, что все-таки не понял ответа на первый вопрос, как в сегодняшнем рассуждении отличаются суждения, которые основаны на вере в либерализм, от рассуждений, которые основаны на практике. Даже появилась неприятная для нашей ситуации гипотеза (неприятная, потому что либералы часто симпатичнее). Гипотеза, почему либеральные правительства проваливают либеральные реформы, а злобные, неприятные тоталитаристы их делают, - потому что одни верят в либерализм, а другие его используют.



Линдси: Я считаю, что существует основополагающая разница между реформами, которые называются либеральными, и настоящими либеральными реформами. Поскольку время у нас вышло, я дам вам такой совет, какой могу, - прочитайте мою книгу, там найдете ответы на вопросы.



http://www.polit.ru/lectures/2006/05/03/lindsey.html

---

Фашизм как болезнь общества

Фашизм как болезнь общества

Лекция Александра Галкина

Мы публикуем полную стенограмму лекции ветерана Великой Отечественной войны, доктора исторических наук, профессора, руководителя Центра теории политологии Института сравнительной политологии РАН, главного научного сотрудника Института социологии РАН, руководителя проекта «Федерализм и публичная сфера в России» «Горбачев-фонда», члена редколлегии журнала «Полития» Александра Галкина, прочитанной 4 мая 2004 года в клубе - литературном кафе Bilingua в рамках проекта «Публичные лекции «Полит.ру».



Александр Галкин родился в 1922 году в Витебске (Белоруссия), прошел всю войну, в 1945-1949 годах работал в бюро информации Советской военной администрации в Германии – политолог, авторитетнейший в нашей стране исследователь социологии и истории фашизма и неофашизма.



Данный текст представляется важным и очень актуальным: 61-ю годовщину Победы в Великой Отечественной войне мы встречаем на фоне обострения в России и Европе ряда симптомов, сопровождавших возникновение этой специфической болезни общественного сознания.



Лекция

Здравствуйте, дорогие друзья! Я понимаю, что собрались здесь самые стойкие. Потому что выдержать лекцию в условиях наступающей наконец-то весны не так просто. Но я не буду злоупотреблять вашей стойкостью и попробую уложиться в те жесткие рамки, которые поставил мне ведущий.



Прежде всего, несколько соображений общего порядка. Я сам не играю в политические игры, которые разыгрываются в нашей стране, и поэтому мой доклад будет по возможности аполитичным – в том смысле, что я постараюсь сделать упор на исследование объекта, который является темой нашего сегодняшней встречи. А уж делать политические выводы – это, наверное, дело каждого. Конечно, у каждого есть своя система ценностей. У меня есть тоже своя система ценностей и свои политические предпочтения. Но я всегда опасаюсь давать возможность разыграться этой системе ценностей, когда исследую феномен, потому что это, как правило, приводит к искажению. Это первое соображение.



Второе касается самого предмета исследования. Мы пережили тяжелейшую войну с фашизмом. Войну, в ходе которой встал вопрос о существовании не только страны, не только государства, но и народов нашей страны. Я прошел эту войну от звонка до звонка, прошел всю Украину. До сих пор у меня в памяти стоят превратившиеся в тени жители оккупированных, а потом освобожденных городов. Их высшее лакомство – это оладьи, сделанные из кожуры картошки. Это целые аллеи виселиц. Так что это действительно была борьба за выживание. Совершенно естественно, что это отложилось на вокабуляре людей, на их настроении, и слово «фашизм» стало просто ругательным словом.



Когда я был подростком в конце 20-х – начале 30-х годов, мы играли в белых и красных. Мои дети играли в «наших» и фашистов. Это было совершенно естественно – так же, как естественно, что слово «фашизм» даже на коммунальных кухнях использовалось в качестве ругательства, и если соседка не выключала вовремя свет, то очень часто ее называли фашисткой. Это было просто выражением крайней формы отрицания.



Я об этом говорю потому, что, как мне кажется, когда у нас возникла многопартийная (или, если хотите, квазимногопартийная) система, то использование понятие «фашизма» в качестве ярлыка, ругательства в конкурентной борьбе стало очень широким. Это продолжается, между прочим, до сих пор. Я не буду называть примеры, наверное, у тех, кто интересуется этой проблемой, они на слуху.



Почему это, с моей точки зрения, опасно? Потому что возникает феномен, который описан в прекрасной притче насчет мальчика-пастуха и волков. Мальчик в шутку кричал: «Волки, волки!» – все приходили к нему на помощь, и выяснялось, что никаких волков нет. А когда волки действительно напали на стадо, то на крики «Волки, волки!» никто не пришел на помощь. Есть очень серьезная опасность, что, используя так широко понятие «фашизм» в качестве лейбла, можно прозевать и не увидеть приход фашизма в его истинном обличии. Это еще одно предварительное соображение.



Третье предварительное соображение касается фашизма как понятия. В последнее десятилетие под влиянием ряда действительно крупных западных исследователей у нас тоже возникла тенденция отрицать «фашизм» как родовое понятие. Аргументация совершенно понятная: фашизм в разных странах проявлялся в разных формах. Фашистами называли себя только итальянские и, кстати, русские фашисты (в оккупированном Китае, в Харбине, была фашистская организация, русский фашизм был и в Соединенных Штатах, но не очень влиятельным среди эмигрантов понятием). Немецкие фашисты, как известно, называли себя национал-социалистами, испанские – фалангистами. Были салашисты в Венгрии, были «Боевые кресты» во Франции и т. д.



Так что, конечно, есть аргументы у позиции «давайте оттолкнемся, забудем о понятии «фашизм» и будем изучать национальные проявления». Если мы это сделаем, мы действительно получим хороший материал по каждой национальной форме фашизма, но мы потеряем очень важный инструмент для анализа, потому что тогда мы не можем ответить на вопрос, почему после Первой мировой войны в самых разных странах с различными традициями, формами управления вдруг возникли массовые движения праворадикалистского толка, которые потом получили общее наименование «фашизм». Почему они возникли всюду: и в Германии, и в Италии, и в Испании, и во Франции, и в Англии, и во всех странах Восточной Европы. Если не понять общность этого явления, невозможно понять его сущность. Поэтому я как исследователь и раньше предпочитал, и теперь предпочитаю работать с понятием «фашизма», имея в виду, что его конкретные проявления на национальной почве отличаются целым рядом особенностей.



Это несколько предварительных соображений.



Суть моего выступления, доклада, лекции, как хотите называйте, и заключается в выяснении истоков того, почему в самых разных странах, находящихся на различном уровне развития, имеющих различные традиции, при определенных обстоятельствах появляются праворадикалистские настроения, теории, массовые движения и политические партии, и является ли это случайным.



Исторический опыт показывает, что это явление тесно связано с процессами, происходящими в самом обществе, с кризисом общественных настроений, который в свою очередь сопровождается кризисом общественных структур. Возьмем немного истории. Я не собираюсь излагать исторические события, только общими мазками. Кончилась Первая мировая война, которая принесла огромные потери – более 10 млн погибших только в ходе военных действий. Причем война, как казалось всем (и это было правильно), совершенно бессмысленная. Война, которая не была справедливой ни с одной стороны, которая принесла неисчислимые горести, разрушила экономические, социальные структуры.



К чему она привела? Франция получила свои Эльзас и Лотарингию, распалась Австро-Венгерская империя, от Германии отхватили Польский коридор и кусочек Силезии, Эльзас-Лотарингию на западе, кусочек Саара и т.д. И что? Все последствия этой войны оказались негативными. И Европа, и страны за пределами Европы – все бурлили. В одних происходили революции. У нас об Октябрьской революции обычно говорят как о некоем заговоре группы большевиков, но тогда непонятно, почему такие революции происходили по всему миру. Потому что, в общем, все началось не с Октябрьской революции, а с мексиканской. Потом – первая китайская революция 1911 г., потом российская, германская революции, распад, я уже говорил, Австро-Венгерской империи.



В массовом сознании под влиянием этой бессмысленной, разрушительной, ничего не давшей войны возникло ощущение, что дальше так жить нельзя. Кстати, этот лозунг, который широко использовался в годы Перестройки, возник именно в конце Первой мировой войны – в первые годы после нее. Общество искало выход. Если так жить нельзя, то как же жить по-другому? Потому что недовольство, потребность, необходимость в изменениях просто клокотали в разных странах – даже в странах, которые относились к числу победителей. Но в особой степени они клокотали в странах, которые были из лагеря побежденных. Тут начались поиски.



Я уже говорил о революциях – все они носили классовый характер. Я бы воздержался от слова «социалистический характер», но, во всяком случае, это было против существующей системы, которая отождествлялась с капитализмом. Однако было огромное количество людей, которые не принимали такой вид изменений. Они его не принимали еще и потому, что сами революции, которые называли себя социалистическими, как и всякие революции, были кровавыми, хаотичными, в значительной степени разрушительными. И пример этих революций отталкивал людей от поддержки этого движения.



Тогда в среде интеллигенции, отражавшей настроения недовольства этим стремлением изменить все, что только можно изменить, возникла идея национальной или консервативной революции. У нас сейчас после «цветных» революций снова заговорили о революциях, а долгое время слово «революция» тоже воспринималось как ругательное. Но как раз после Первой мировой войны все говорили о революции: и либералы, и консерваторы, и социал-демократы, и коммунисты. Только одни говорили о социалистической революции, другие о мирной революции, а третьи – о консервативной революции.



Почему идея консервативной революции получила широкое распространение? Во-первых, значительная часть правящей элиты, напуганная революцией, направленной против нее, хотела массы, которые стремились к изменениям, мобилизовать под другими лозунгами. Во-вторых, в той ситуации создалась возможность некой сублимации, т.е. превращения, преобразования социального протеста в протест национальный, который выражался в поиске виновника всех бед – виновника внутри страны и виновника вне страны. Эта сублимация оказалась очень выгодной для той части политической элиты, которая находилась тогда у власти, и она в значительной степени финансировалась.



В Германии, как вы знаете, этот противник был найден в лице евреев. Причем очень любопытно, почему это произошло. Обычно этот факт фиксируется, но не анализируется, почему именно так. Дело в том, что еврейское население в течение многих столетий жило в значительной части Германии и было германизировано до предела. В шутку говорили, что германские евреи, особенно принявшие протестантизм (многие приняли), – гораздо больше немцы, чем коренные немцы. Но после революции 1918 г. были отменены законы, которые создавали черту оседлости (кстати, немногие знают, что черта оседлости тогда, до революции, существовала не только в России, но и в Германии). И всему населению так называемой Германской Польши (или Восточной Германии) были предоставлены полностью все политические права. Оттуда произошел выброс массы молодых, энергичных людей, которым раньше не давали возможности себя реализовать. Они получили все возможности, и с ними произошло то, что в шутку говорят и о нашем времени: провинциалы, приехавшие в Москву, гораздо энергичнее, эффективнее, чем москвичи, которые в какой-то степени разленились. Это, может быть, преувеличение, но некий резон в этом есть.



Я привел этот пример, чтобы показать, как было в Германии, когда этой массе людей, которым раньше не разрешали выходить за свои пределы, открыли все возможности. Они стали занимать видные позиции в торговле, в журналистике – вообще в интеллектуальных профессиях – и в политике. Практически во всех партиях – от консервативных до социал-демократических и коммунистических – евреи играли очень большую роль, в том числе и в руководстве.



Немцы, которые привыкли к своим традиционным евреям, «онемеченным», говорящим на прекрасном немецком языке, патриотам, участникам Первой мировой войны (многие были офицерами и т.д.), столкнулись с новым явлением. Люди, которые были непохожи на немцев по внешности, говорили по-немецки с сильным акцентом и т.д., – эти «пришельцы» (которые не были пришельцами, но воспринимались как пришельцы) могли стать козлом отпущения в результате сублимации накопившегося социального гнева в национальное шовинистическое русло. Тогда возникла эта типично фашистская система – система аргументов, согласно которой во всех немецких бедах виноваты евреи, внутри страны и вовне. Почему? Потому что в США они владеют крупными монополиями и направляют всю политику США против Германии, а в Советском Союзе это большевики, которые тоже ненавидят Германию и подпитывают коммунистическое движение, для того чтобы унизить Германию и присоединить ее к себе.



Это явление сублимации социального гнева в крайний национализм в результате поиска внешнего врага определяет суть фашизма. Остальное – это просто методы управления и руководства, самые жестокие, самые отвратительные, самые гнусные и т.д.



Каждый исследователь фашизма того времени всегда задавался вопросом, почему все-таки фашизм в то время победил в Германии, в Италии, в некоторых странах Восточной Европы, а вот во Франции, в Англии, где они были в одно время очень сильны, фашисты провалились. Я думаю, ответ заключается в том, что фашизм сумел прийти к власти (или, во всяком случае, быть близким к власти) в тех странах, где наряду с глубоким социальным недовольством существовало еще массовое чувство оскорбленного национального достоинства. Это обстоятельство очень часто не учитывается исследователями фашизма, которые занимаются и прошлым, и недавним прошлым, и сегодняшним днем. Само по себе чувство социального недовольства, гнева, раздражения сублимируется в крайний, шовинистический национализм в том случае, если чувство ущемленного национального достоинства является распространенным явлением.



Франция все-таки была страной-победительницей, которая приобрела дополнительные возможности, которая получили свои Эльзас и Лотарингию, о которых она мечтала, которая повергла на колени ненавистных «бошей» (как их называли французы и англичане). Это была страна, которая оккупировала рейнские области Германии, как только ей показалось это выгодным, и т.д. У нее чувства оскорбленного национального достоинства не было. Поэтому фашистское движение, «Боевые кресты», довольно влиятельные, одно время даже пытавшееся придти к власти, все-таки не сумело повести за собой большинство населения. То же самое было и в Англии.



Вы мне можете задать вопрос: «А как в Италии? Почему в Италии это произошло? Ведь она вроде бы входила в состав Антанты, государств-победителей». Тут есть целый ряд дополнительных обстоятельств. Во-первых, Италия еще не пережила и не переварила чувства мессианского возрождения в результате объединения страны. У итальянцев было глубокое убеждение, что им недодали в результате объединения: они не получили Триест, Далматинское побережье, на которое они ориентировались, Южный Тироль, к которому они стремились. В этих условиях возникло чувство ущемленного национального достоинства, которое очень хорошо было использовано фашистами.



Мы сейчас покончим с историей. Но мне кажется, что этот опыт очень важен. Он позволяет нам в какой-то степени если не найти, то, во всяком случае, искать ключ к объяснению неких явлений, свидетелями которых мы являемся.



Давайте на секундочку выведем за скобки Россию и посмотрим на то, что происходит, скажем, в Западной Европе. Западная Европа, особенно последние 30 лет, находилась в сравнительно выгодном состоянии. Если вспомнить библейскую притчу о семи годах тучных коров и семи годах тощих коров, то последние 30 лет в Западной Европе были в основном годами тучным коров. По целому ряду причин, которые требуют специального разговора и анализа, Западная Европа в последние 30 лет жила сравнительно благополучно. Поэтому ощущение социального недовольства, раздражения, стремление к резким переменам, резким телодвижениям проявлялось, но в минимальной степени. Оно было не сравнимо с ситуацией 1950-х – начала 70-х гг., о которых все мы хорошо помним.



В этих условиях базы для того, чтобы осуществить сублимацию социального гнева в национально-радикальное русло, просто не было, потому что не было в большой форме этого социального гнева. Казалось, что фашизм там преодолен, перспектив никаких не имеет. Есть какие-то мелкие организации, в основном маргинальные, они там чего-то шебуршатся, издают какие-то книжки, но на политической арене не играют никакой роли и никакого политического влияния не имеют.



Но начиная с конца 90-х гг. ситуация начала меняться. Конечно, мы можем сказать, как иногда шутят наши записные юмористы: «Мне бы ваши проблемы, господин учитель», - те трудности, которые испытывают, скажем, немецкое, французское, итальянское общества, кажутся детскими игрушками, по сравнению с тем, что переживали и переживаем в значительной степени до настоящего времени мы. И, наверное (я, конечно, не пессимист), будем переживать еще некоторое время. Но надо учитывать, что они-то при оценке проблем исходят не из нашего опыта, а из своего собственного. И то, что у них сейчас происходит, вызывает беспокойство и все большие ростки гнева.



С чем это связано? Связано это, в частности, с некоторыми последствиями глобализации. Глобализация – это особая тема, о которой можно говорить много и долго. Но в данном случае одним из последствий глобализации стало следующее. Европейские товары, учитывая высокую стоимость рабочей силы (а рабочая сила там действительно дорогая, потому что она добилась этого в результате многих десятилетий, даже столетий острой социальной борьбы), теряют конкурентоспособность на мировых рынках. И чем сильнее осуществляется глобализация, тем сильнее проявляется эта особенность.



Какой выход из этого? Во-первых, одним из последствий этого является утечка капитала в страны с дешевой рабочей силой. Особенно сейчас, когда ряд стран Восточной и Центральной Европы вошли в Европейский Союз, но даже еще до этого огромное количество капитала ушло туда, создавая там дополнительные рабочие места, – это выгодно. Практически это означает потерю рабочих мест в самих странах-метрополиях. В результате сейчас, в общем, почти во всех странах уровень безработицы вышел на уровень 10% трудоспособного населения, и в ряде стран перешел за этот уровень.



Опять могут сказать: «Там же хорошие пособия по безработице, на которое можно благополучно жить». С нашей точки зрения, это, наверное, так. Но с точки зрения немцев, французов, итальянцев, испанцев – тех, кто страдает от этой безработицы, – совсем не так. Высокий уровень безработицы, которая в значительной степени охватывает и молодежь, лишает людей возможности войти в общество, мешает делать карьеру, мешает росту социального статуса и т.д. Не говоря о том, что наличие высокой безработицы требует повышения налогов, и это очень сказывается на трудоспособном населении.



Как добиться выхода? Сложилась ситуация порочного круга. Чтобы помешать уходу капитала, необходимо снизить цену рабочей силы. Снижение цены рабочей силы, что сейчас всячески пытаются сделать, ухудшит социальное положение основной массы населения. А оно привыкло к этому социальному положению. Это социальное положение на протяжении 30 лет обеспечивало социальную стабильность в этих странах. И вообще, можно не дать – это вызовет недовольство, но это терпимо, а отнять – это гораздо сложнее даже в нашем обществе, не говоря уже о западноевропейском. Те, кто внимательно смотрит телевизор и слушает западное радио, знают, как сейчас сложно сказываются эти попытки что-то отобрать на социальной стабильности общества. Сейчас там нет взрыва гнева, «гроздьев гнева», о которых в свое время писал Стейнбек. Но, в общем, недовольство растет. А как только недовольство растет, возникает проблема: либо это недовольство пойдет влево, либо нужно его сублимировать в национализм в крайней форме.



А тут появилось еще одно явление, которое способствует такой сублимации. Я говорил о том, что Первая мировая война в многих странах вызвала чувство ущемленного национального достоинства. А сейчас возникла катастрофическая проблема миграции. Миграция – это естественное явление. Целый ряд стран современного мира родились, выросли и расцвели в условиях и под влиянием миграций. Миграции происходили в разных формах и до Второй мировой войны, и после нее в достаточно широких масштабах. Потом, при нехватке рабочей силы в 50-х – 60-х гг., начался искусственный завоз рабочих-мигрантов, откуда появилось немецкое выражение «gastarbeiter», которое в последнее время стало совсем русским словом. Но тогда эта эмиграция не потрясла основ этих государств.



Почему? Во-первых, в своем большинстве это была миграция людей, в цивилизационном отношении близких к странам пребывания. Это были в основном эмигранты из Европы в европейские страны. Это были конфессионально близкие мигранты, потому что все они были христиане, православные или католики, – это, в конце концов, не важно, адаптация происходит достаточно быстро. Они были европейцами по менталитету и формам поведения.



Хотя там тоже были свои проблемы. Я хорошо помню, как когда-то ехал в немецком поезде. Надо знать Германию, поезда – там мало народу, все сидят чинно, говорят «bitte schön», «danke schön» – это единственный шум, который раздается в поезде, все сидят и читают. И вдруг на одной на одной из остановок раздаются ужасные крики, потом врывается целая толпа, которая рвется к окнам, с перрона тоже чего-то кричат. Это всего лишь несколько португальских семей сели в поезд. Они южане: громко говорят, сильно жестикулируют. Я помню выражение лиц у чинных немцев, когда появилась эта группа людей, как их немного коробило это поведение. Но тем не менее ни итальянская, ни испанская, ни португальская эмиграции в Германии, ни даже арабская эмиграция во Францию на первых порах не потрясли основ. И так было до 90-х гг.



А в 90-х гг. количество перешло в качество. Такого наплыва иммигрантов старая Европа никогда не знала. Причем, что очень характерно, это был наплыв людей уже другой культуры, цивилизации, других привычек, менталитета и религии. Это касается Германии, Франции. Я помню свои личные впечатления. Мы жили в центре Парижа, а конференция, в которой мы принимали участие, была в пригороде. Чтобы вовремя попасть на конференцию, если она начиналась в 8 часов, мы должны были в половине седьмого войти в метро, ехать в метро, а если в девять, то соответственно попозже. И вот мои чисто дилетантские впечатления, потому что национальной проблемой я тогда не занимался. Если мы ехали в половине седьмого, это были «черные» поезда – это были одни негры. Это ехали рабочие конвейерного производства, рабочие из черной Африки, из бывших колоний Франции. Мы, белые, выглядели там жалким вкраплением – это была просто Африка. А когда ездили на час позже, это были одни арабы. Это уже ехали рабочие более развитых производств, более квалифицированные. И только в девять часов – начале десятого в метро ехали белые служащие. Это было еще 10 лет назад. А за последние десять лет ситуация изменилась настолько, что приезжие люди, которые сталкиваются с этим, говорят, что даже Париж перестал быть французским городом, стал интернациональным.



Сейчас масштабы этих переселений таковы, что начинают говорить о новом Великом переселении народов. Вопрос заключается в том, будет это продолжаться в такой степени или заглохнет, потому что сейчас принимаются решительные меры против иммиграции. Факторы объективного развития свидетельствуют о том, что поток не только сохранится, но, несмотря на все перемены, будет усиливаться. Соответственно, мы сталкиваемся с реакцией «автохтонного» населения. Потому что и сейчас, когда приезжают представители другой культуры, они уже начинают чувствовать себя не просто жалкими одиночками, которым нужно быстрее адаптироваться к ситуации, интегрироваться, но настоящей силой. Они компактно размещаются, создают своеобразные замкнутые гетто. Соответственно, идет реакция населения.



Т.е. на глазах начинает усиливаться, с одной стороны, социальное недовольство, раздражение, с другой стороны – сублимация этого социального недовольства именно в крайний национализм. Не буду утомлять вас примерами, но во всяком случае крайние правые (называйте их фашистами – не называйте, но правые радикальные политические партии, стоящие на позициях крайнего шовинизма, национализма, в ряде случаев очень близкого к чистому фашизму) начинают переходить из маргинального статуса в статус партий, которые играют политическую роль во всех странах: и в Италии, и во Франции, и в Германии, и во многих небольших государствах.



Теперь вернемся к российской ситуации. Мне кажется, все, что я говорил, начинает у нас в головах (во всяком случае, в моей голове, но, думаю, что и у вас) стимулировать сравнительные выводы. Потому что социальный гнев, недовольство у нас не только есть, но, по всем оценкам и по ощущениям, усиливается. Проблема ущемленного национального достоинства крайне актуальна в стране, которая была урезана, распалась, оказалась с открытыми границами, переживала тяжелейший экономический и социальный кризис, от которого не избавилась до сих пор (и есть опасность того, что это только усилится в дальнейшем). Россия не могла не ощущать чувства оскорбленного национального достоинства. И, наконец, сейчас мы сталкиваемся с очень сильным потоком иммиграции, который будет расти еще больше. Пока он в основном идет из стран СНГ. Но не исключено, что этот процесс будет территориально расширяться и что нам придется иметь дело с иммиграцией и из стран, не входящих в СНГ. Во всяком случае, на Дальнем Востоке с Китаем уже есть определенные проблемы.



Когда я занимался этими процессами, я радостно, оптимистично констатировал, что на протяжении первых лет после Перестройки национальный эгоизм, шовинизм российскому обществу был чужд. Потому что все опросы, выборы свидетельствовали, что есть, конечно, в России определенная часть населения, которая заболела этой болезнью, но она составляет незначительное меньшинство в нашем обществе. И мне казалось, что иммунитет против национализма, крайних форм националистического радикализма и т.д. в нашем обществе очень силен. Я пытался объяснить это, подкрепить свое ощущение тем, что все-таки у нас страна, которая воевала, много потеряла в войне против правого радикализма, против державы, которую называйте фашистской, национал-социалистической или как иначе – это неважно. В любом случае – это праворадикальный режим, который хотел уничтожить нашу страну, наш народ.



Иммунитет, видимо, был очень силен. Но практика показывает, – как и в биологии, так и в общественной жизни – что со временем иммунитет ослабевает. К сожалению, приходится констатировать, что этот иммунитет в настоящее время ослабел, и есть опасность того, что он может ослабеть и в большей степени. Мы тут пока собирались, обменивались мнениями, что, конечно, волна информации о серии эксцессов на национальной почве, с которой пришлось столкнуться в последнее время, в значительной степени связана с публичностью, с тем, что эти явления все-таки попадают на публичный уровень, что их обсуждают, – это верно. Но верно и то, что этот процесс болезни массового сознания, которому до сих пор мы успешно противостояли благодаря иммунитету, углубляется и, скорее всего, будет углубляться.



Я, конечно, не хотел бы заканчивать на этой пессимистической ноте, но Платон мне друг, а истина дороже. Спасибо за внимание.



http://www.polit.ru/lectures/2006/05/08/galkin.html

---

Фашизм как болезнь общества

Фашизм как болезнь общества

Лекция Александра Галкина. Обсуждение

Обсуждение

Лейбин: Александр Абрамович, вопрос, может быть, слишком большой, но невозможно в дальнейшей логике его не задать. Если я правильно понял ваш доклад, крайний национализм – это болезненная форма некоторого процесса, который является, безусловно, определяющим и неотменяемым для буржуазного европейского государства. В том смысле, что национальная общность – это то, что противостоит разлому страны по социальной линии. Вообще все европейские государства, кроме России, национальные. Понятно, что есть качели между левым революционаризмом и праворадикальным. Есть ли какие-то политические или социальные способы удержать продуктивную, укрепляющую сторону национализма таким образом, чтобы не допустить его злокачественного преобразования в кризисных ситуациях? Не очень понятно, как это устроено социологически и как это может быть устроено политически.



Алексей Миллер, который читал здесь одну из предыдущих лекций, очень близкую по содержанию, – о том, почему континентальные империи распались в результате Первой мировой войны, рассматривал прежде всего национальный аспект. Он один из тех, кто утверждает, что интеллектуальной среде, здравомыслящей части общества нельзя отдавать национальную проблематику в руки радикалов. Потому что такого рода идеология, имеющая функцию связывания страны, должна все-таки родиться. Есть ли что-то, что может удержать национализм в рамках приличия в случае кризиса, который вы описали?



Галкин: Это очень сложная проблема. Я не считаю себя достаточно компетентным, чтобы прописывать конкретные рецепты. Но с моей точки зрения, возможности есть. Прежде всего, не надо способствовать сублимации социального недовольства в крайний национализм. Сейчас целый ряд стран, в том числе в Восточной Европе, столкнулся с очень любопытным феноменом, последний пример – это Польша. Там у власти находилось правительство левых сил, которое считало своей задачей выполнять некие функции по преобразованию общества – вне зависимости от необходимой социальной политики. В результате они потеряли все позиции, были разгромлены на последних выборах, и к власти пришло крайнее правое (я не хотел бы говорить «фашистское», но, во всяком случае, правонационалистическое) движение, которое взяло на вооружение социальные нужды общества.



Т.е. своими собственными руками левые партии отдали власть крайним националистам. Это очень своеобразный, очень любопытный феномен. Дело здесь не только в линии левые – правые. Дело в том, что если существующая система, режим не выполняет своих социальных функций, то он раскрывает дополнительные возможности для сублимации социального недовольства в крайний националистический шовинизм. Потому что это самый легкий путь, простое решение – найти внешнего врага, облик которого отличается от твоего, и свалить на него все беды, которые ты ощущаешь. С этой точки зрения очень опасен национальный нигилизм как государственная политика.



Происходит много изменений, которые требуют дополнительного размышления и анализа. Я приведу только один пример, который об этом свидетельствует. Почему рабочее движение в свое время, в 60-ые гг. XIX в., возникло как интернационалистское? Дело в том, что тогда капитал был организован в национальном плане, и противостоять ему можно было только на наднациональной основе. Если кто-нибудь из вас занимался историей рабочего движения и знаком с историей возникновения Первого Интернационала, то он знает, что Первый Интернационал возник прежде всего как объединение английских и французских рабочих в борьбе против попыток местного французского или английского организованного капитала сбить заработную плату. Они проявили солидарность в том, чтобы защитить заработную плату совместными усилиями. И это явление широко распространялось. Поэтому рабочее движение возникло, укрепилось как интернационалистское. А уже потом это вошло в теорию, практику деятельности. Все было хорошо, пока борьба шла в этих условиях.



Но вот пришел конец XX – начало XXI вв. Получилась обратная ситуация. Капитал в результате глобализации сейчас интернационален. А вот интересы рабочего движения стали национальными. Потому что вся система социальной защиты, которой добивались в течение многих десятилетий, столетий наемные работники, организована на национальной основе. Поэтому сейчас возникла заинтересованность наемных работников в сохранении государства, которое обеспечивает систему социальной защиты. Т.е. ситуация оказалась вывернутой наизнанку, по сравнению с XIX в.



Очень многие левые партии, в том числе социал-демократические, оказались в очень сложной ситуации. Традиционно ценностно, теоретически они должны быть интернациональными. А их база становится все более и более национальной. Здесь возникает все большая опасность отрыва этих левых движений от своей социальной базы. А свято место пусто не бывает. Поэтому брошенная своим политическим представительством, эта социальная база становится добычей националистов и правых радикалов.



Вот специфическая ситуация. Так что здесь есть объективные вещи, которые требуют переосмысления, но есть и практическая сторона дела – не проявлять национальный нигилизм и выполнять социальные функции. Тогда в значительной степени перекрывается кислород для крайних националистов.



Сергей Котельников: Мне кажется, что интерес вашего доклада не столько в фактуре, сколько в проблемах того метода вашего исследования, о котором вы упомянули в самом начале вскользь. Но последствия применения этого метода могут, как мне кажется, привести к серьезным ошибкам. Если позволите, я вернусь к этому началу.



Вы сказали, что объект по имени «фашизм» вынужденно устроен очень сложным образом, и это осложняет проблему исследования. С одной стороны, есть ряд его национальных или страновых проявлений. С другой стороны, вы сказали, что уверены, и в этом трудно усомниться, что у них всех есть общие черты.



Дальше, слушая вас, я смотрю, как вы анализируете нижнюю часть – то, что можно условно назвать материалом или проявлением, национальным, страновым, и какими инструментами анализа вы пользуетесь, когда говорите об общей части. Получается симптоматичная вещь. Когда вы говорите о нижней части, страновой, национальной, вы преимущественно пользуетесь социологическим или социально-психологическим языком. Например, вы говорите о недовольстве, о напряжении, раздражении, вы приводите пример с немцами и т.д. Когда вы переходите к общей части, вы прибегаете к довольно серьезным теоретизмам, которые связаны с представлениями о глобализации, вы пользуетесь представлениями об экономической глобализации, о выгоде дешевой рабочей силы, тенденции последних 20 лет, геополитическими представлениями. И получается разрыв между языком, которым вы описываете морфологические проявления нижнего уровня, и тем, что вы называете общей частью.



Следующее замечание. Как исследователь вы вправе относится как к тому, что происходит внизу, на национальном, страновом уровне, так и к тому, что происходит наверху, как к естественным процессам. Вот они сами собой разворачиваются. Например, глобализация – это же естественный процесс, с вашей точки зрения. Но потом вдруг, по вашим словам, некто внизу (я уж не знаю, где внизу) говорит о том, что есть враг. В этот момент у меня происходит какой-то сбой. Получается, в одном описании можно обойтись без авторства и субъектов процесса, а в другом он возникает прямо в описании – появляются «враги», например, сейчас в арабских странах такой враг – США.



Отсюда возможны страшные ошибки. Я думаю, что фашизм теперь нельзя описывать как процесс или болезнь одной страны, как национальный процесс…



Галкин: Прежде всего, надо иметь в виду, что анализ на каждом уровне имеет свои особенности. И анализ на уровне массового сознания, и анализ на уровне общих процессов, которые детерминируют массовое сознание, происходят на разных языках. В этом отношении нет ничего удивительного и ошибочного. Потому что одно определяется другим, но каждое происходит в своей сфере и анализируется по-своему. Так что вы правы и неправы. Правы в том, что действительно такой разрыв существует. И неправы, что этот разрыв ошибочен, потому что он диктуется объективными причинами. Это, насколько я понимаю, главное.



Во-вторых, естественно, что в ходе своего небольшого доклада или лекции я вывел за скобки целый ряд проблем, в том числе и проблему роли США в современном мировом развитии. Я занимался очень конкретными проблемами – крайними формами национализма, которые лежат в основе фашистских настроений, тенденций и т.д. Проблема США – это особенная проблема, преимущественно внешнеполитическая, которая заслуживает своего разговора, совершенно бесспорного. И проблема поиска врага в какой-то степени затрагивает США, но только каким-то образом и для отдельных регионов. Скажем, для крайних националистов фашистского толка в Европе США не представляют серьезной проблемы. Если о ней говорят, то между прочим, потому что у них совсем другие конкретные враги, и это прежде всего иммигранты, мусульмане, которые заполнили страну и мешают жить своему населению, – вот что для них главное. А, скажем, для исламских фундаменталистов (кстати, я бы не называл их фашистами, потому что, по моему мнению, по целому ряду признаков они относятся к другому роду явлений) совершенно ясно, что главный внешний враг – это США. Но это особая тема, которая заслуживает особого разговора, и в данном случае она была вынесена за скобки.



В основном я ответил на поставленные вами вопросы. Кстати, я не претендую на то, что мой анализ безупречен, поскольку проблема сейчас находится в развитии. И, наверное, в ходе этого развития появятся новые стороны проблемы, которые заслуживают дополнительного изучения.



Ольга Лобач: Спасибо большое за лекцию, она была очень информативной. Но, к сожалению, продолжу некую серию недоумений, которая заключается в следующем. Я сюда пришла в этот теплый день, потому что у меня был некий вопрос, на который я не могла найти ответ, в связи с событиями, которые в последнее время происходят и освещаются СМИ. Меня поражает не их количество, а реакция на них – ее практически нет, кроме общего возмущения. Нет содержательного ответа, позиции, которая могла бы поименовать это явления, нет терминов, которые бы это описывали.



И то, чего мне, может быть, не хватило в сегодняшней лекции, – описания понятий. Потому что кидаться термином «фашист» сейчас уже действительно небезопасно в смысле последствий – можно пропустить существенные вещи. В этом смысле правый национализм или левый радикализм существуют во всех стабильных социумах, но они не переходят в рамки агрессии. А когда начинается агрессия, самое существенное – какие формы ответа на это существуют. Тут можно говорить о власти, о том, кто может отвечать. Понятно, какие термины несут на себе правые национальные тенденции (из того, что я анализировала, – это «наследие» и «отечество»), и понятно, что они ушли из языка, из употребления. И апеллировать к общим ценностям – это дело власти, а не государственной структуры.



Пока я могу констатировать только одно – что государственная структура не имеет языка на то, чтобы выстроить коммуникацию с национальным радикализмом. Я понимаю недоумение Сергея Ивановича, оно заключается в том, что нет общей схемы, которая бы все явления, достаточно сложные, из разных действий, описанных вами, могла бы ввести в понимание, а значит, в действие по этому поводу. У меня есть отдельные термины по поводу того, как трансформируется «наследие» и что происходит в либеральной среде, почему эти термины исчезают и что «отечество» – это один из самых энергетических терминов, которые могут быть употреблены в рамках страны.



Меня сейчас интересует другое – более конкретный вопрос. Что мы понимаем, когда говорим «фашизм», чем он отличается от правого национализма, и отличается ли он сейчас от того, что мы можем определять как социал-национализм, например, немецкий фашизм? Потому что я не понимаю, что называется этим термином сейчас. Когда идет общественное возмущение – это форма молчания. Потому что кричать «гад и фашист!» – а кто это? А для того чтобы действовать в этом, надо понимать. Не могли бы вы чуть-чуть расширить понятийную базу сегодняшней лекции? Спасибо.



Галкин: Насколько я понимаю, основа вашего выступления – это не вопрос, а дополнение. Я принимаю ваше дополнение, оно не требует ответа. Может быть, я недостаточно четко определил, что я понимаю под современным фашизмом. Я попытаюсь дополнительно объяснить это.



Дело в том, что современный фашизм не является слепком или воспроизведением всех особенностей исторического фашизма, в этом нужно отдавать себе отчет. Потому что когда начинают сравнивать, ничего не получается. Неофашистское движение, которое стало возникать сначала в Западной Европе, а на последующем этапе перенеслось к нам, распалось на две составные части. Одна – традиционалистский фашизм, т.е. приверженность к старым формам, лидерам, утверждениям, ценностям, выводам и т.д. В Германии это было превозношение СС, Гитлера, попытка оправдать его политику, попытка ориентироваться на тексты. В Италии это была попытка превозносить Муссолини, традиции итальянского фашизма. Это было одно направление, оно практически угасло в Западной Европе (я не имею в виду нашу страну).



Появился модернизаторский, если можно так выразиться, ревизионистский фашизм, который в какой-то степени дистанцировался от своего предшественника, даже позволял некую критику предшественника, но сохранял некие родовые черты фашизма. Ориентация на национальность, на нацию как инвариант и основную движущую силу развития человеческого общества и активное неприятие всего того, что выходило за понятие нации, попытка решить социальные проблемы в рамках этих ценностей. Это было так называемое модернизаторское направление, и оно одержало верх в результате конкуренции между традиционным, фундаменталистским фашизмом и новым фашизмом.



И это характерно для сегодняшнего фашистского движения в Западной Европе. Это не просто примитивные поклонники Гитлера, Муссолини, своих местных французских, бельгийских фашистов – нет. Это достаточно динамическое и тем самым опасное движение, пытающееся взять на вооружение национальную тревогу, которая существует, и соответственно решать социальные проблемы за счет такого подхода: «Вон иностранцев!», замкнутость, превознесение своей национальности и т.д.



У нас получилась очень своеобразная ситуация. Видимо, у нас потом тоже вырисуются два направления в правом радикализме. У нас наиболее заметная часть людей, которых можно отнести к правым радикалам, стоит на фундаменталистских позициях, у них нет никаких своих новых идей, никаких рецептов, они все в значительной степени обращены в прошлое, причем чужое прошлое (это очень удивительно). Но я думаю, что самую большую опасность будет представлять (так же, как это произошло раньше в Западной Европе) ревизионистское направление, которое все сильнее и сильнее будет открещиваться от классиков фашистского движения, от прошлого фашистского движения и будет себя рекламировать как национальное движение, которое будет добиваться того, чтобы хранить чистоту нации, требовать, чтобы Россия была только для русских, изгнания иностранцев и будет пытаться решить эти проблемы, в том числе и социальные, в этой системе ценностей.



Лобач: Вы знаете, из того, что я видела и наблюдала по современному фашизму, на самом деле получается, что у нас уже второй тип неофашизма. Потому что ревизия корней произошла у нас на нашей истории. Был ревизован основной постулат, что фашизм – это плохо. В этом смысле поднятие всей фашисткой терминологии – это отказ от этой идеологической исторической послевоенной части, так же, как в Германии был отказ от Гитлера и его наследия. И те требования, которые есть сейчас, вроде бы совпадают с тем, что вы описываете. Это жесткое ограничение предельной рамки национальной страной (именно национальной страной) или перевод страны в национальную страну путем уменьшения влияния любых других национальных объединений и решение всех проблем через это. При этом они еще не дошли до того, чтобы формулировать определенные методы и формы, но идеологически получается, что у нас как раз европейский тип неофашизма. Спасибо большое.



Борис Скляренко: В поддержку предыдущему выступающему. Ожидания, конечно, были, что определенная часть материала будет увязана с сегодняшней ситуацией. В этой связи хочу сказать следующее. В своей книге «Германский фашизм» вы, говоря о перспективах возрождения фашизма в западно-европейских странах, писали, что вряд ли система как таковая возможна в том виде, в каком это было в 20-е – 30-е гг. Естественно, об этом речи не идет, но в каких-то элементах это вполне возможно, что и наблюдалось в определенное время в форме неонацизма.



Это же было повторено в издании этой книги 1989 г., и это был уже период, как известно, демократических преобразований. Возник процесс, когда появилась возможность сопоставить тот урон, который был нанесен в нашей стране, с уроном, который был нанесен нацистами. И естественно возникла точка зрения, что между правым и левым радикализмом (в данном случае имелись в виду национал-социализм и большевизм) особой разницы нет. Возникли требования осудить фашизм, коммунизм и т.д., и эта идея стала укрепляться в общественном сознании.



В этой связи, насколько я помню, спустя несколько лет, в 1993 или 1994 гг., Кургинян сотоварищи (несколько авторов, сейчас уже не помню) составили доклад, в котором как раз резко выступил против отождествления, против этой идеи. И один из доводов (к сожалению, не было у меня под руками текста, чтобы привести конкретную формулировку) был, что если мы их отождествим и действительно проведем какой-то процесс над большевизмом, то это будет чревато победой фашистской идеологии в нашей стране. Время сняло эту идею с повестки дня, установка этой группы не оправдалась. Сегодня мы наблюдаем идеологию, которая возникает. И это при том, что вроде бы выдержали позицию того доклада, который был представлен этой группой.



У меня вопрос. У вас как исследователя были какие-то прогностические линии видения в перспективе того кризиса, который возникал в стране, – так называемого кризиса революционно-демократических преобразований? Были ли предположения о возможности возникновения? В этой связи как бы вы объяснили то, что идет возрождение фашистской идеологии, тем более в нашей стране? Как вы относитесь к отождествлению большевизма и национал-социализма?



Галкин: Что касается отождествления, то я с самого начала предупредил, что не занимаюсь политическими аспектами проблемы и не участвую в политической борьбе. Я исследователь и исследую тот предмет, который я исследую. Отождествлять можно все, что угодно. Можно отождествить человека и страуса, потому что и тот, и другой ходит на двух ногах. Есть разные формы отождествления. Но я в принципе противник расширения родового понятия, как и противник понятия «тоталитаризм», от которого в последнее время отказывается большинство исследователей. Это чисто политический термин, он связан с политической борьбой и к аналитическому арсеналу не относится.



Что касается второй части вашего вопроса. Я не отношусь к числу поклонников сегодняшней власти, отношусь к ней достаточно критически. Хотя вижу, что в общем она отражает в том числе и некие процессы, происходящие в обществе и общественном сознании. Собственно говоря, мы имеем дело с реакцией на крайности 90-х гг. и поворотом маятника, который, с моей точки зрения, зашел слишком далеко. И от российской общественности будет зависеть, вернется ли маятник на середину или пойдет еще дальше. Если пойдет еще дальше, то нашему обществу придется пережить очень тяжелые времена.



Лейбин: Я хотел бы зафиксировать этот кусок проблематики. Если я правильно понял, то она очень важна и в патетическом варианте сводится к вопросу о том, почему нам нужно бороться за итоги Второй мировой войны. В том смысле, что (если я правильно понимаю, если неправильно, то будем считать, что это я просто говорю), что наша протофашистская или квазифашистская социальная база связана с тем, что распад СССР вернул проблематику на нашей территории к ситуации после Первой мировой войны. Возобновились национальные обиды, националисты стали играть огромную роль в политике, в основном до последнего времени не в России. И сейчас вроде бы должно вырастать поколение, которое не идеологизировано, в котором не воспитана идеологическая норма трактовки истории XX в., в которой Великая Отечественная война играет важнейшую роль для самоопределения страны. И мне кажется, что вопрос был даже скорее не исследовательский, а ценностно-практический: можно ли эти квазифашистские вещи локализовать через борьбу за итоги Второй мировой войны.



Сергей Магарил (соцфак РГГУ): У меня, собственно, не вопрос, а короткая реплика в развитие одного из тезисов Ольги Лобач. Она упомянула формы ответа на растущий национализм. Я бы этот тезис несколько переформулировал – субъекты ответа, видим ли мы их, есть ли они? По большому счету, их два – общество и власть. В том состоянии, в котором находится общество, оно явно не способно дать осмысленный и достаточно акцентированный ответ на рост этих настроений. Тем более что значительная часть этими настроениями и захвачена. Несколько иная ситуация в части власти. Она явно на это способна, располагает ресурсами и полномочиями. Другой вопрос, заинтересована ли она в этом – по крайней мере, сегодня, в той конкретной ситуации, в которой все происходит. Известен тезис о том, что когда власть теряет легитимность, она прибегает к угрозе хаоса. Известно, что за исключением собственно и персонально президента, никакие государственные институты большой популярностью не пользуются.



Второе. В сущности, национализм является для власти весьма удобным направлением, куда могут быть канализированы, направлены протестные настроения. Отсюда, конечно, серьезная опасность того, что процесс сегодня пойдет по нарастающей. Власти так удобно. Но процесс может выйти из-под контроля – такие прецеденты, как известно, в ХХ в. были. Поэтому самый значимый вопрос – способны ли хотя бы какие-то демократически ориентированные группы общества оказывать необходимое давление на власть, побуждая ее к каким-то достаточно конструктивным действиям. Для меня это совершенно не очевидно. Если вы сочтете возможным как-то прокомментировать, буду признателен. Спасибо.



Галкин: Тут сложно комментировать. В принципе, ваши тезисы не противоречат тому, что я говорил. Проблема заключается не только в том (и вы, по-моему, затронули эту проблему совершенно верно), чтобы заставить, но и в том, чтобы помешать дальнейшим процессам, происходящим в обществе. И вопрос заключается в том, есть ли вообще силы, способные помешать этому процессу, происходящему в обществе. Потому что, если бы общество было иммунно по отношению к этим явлениям, то никакая политика власти не могла бы повернуть страну в этом направлении. Вот в чем проблема.



Лейбин: Кажется, все-таки есть потребность в некотором определении. Попытаюсь сформулировать его на примере. Доопределение, может быть, даже не научно-понятийное, а просто объект не очень понятен даже на обыденном языке. Недавно у одного из лидеров левых (поскольку у них идут столкновения и какое-то общение с крайними правыми молодежными организациям) я спрашивал, есть ли там, например, среди скинхедов или полулегальных крайних правых организаций разделение между молодежью, которая просто готова выйти на митинг и сказать, что она не любит чужаков, и теми, кто уже готов убивать. Мой собеседник отвечает, что, конечно, нет никакой границы. Это вопрос идеологии, а не энергетики, и более того, и у левых есть люди, которые готовы хоть завтра взять автомат. Вопрос в том, как в деятельности и мысли отделять нечто, с чем еще можно коммуницировать, от того, что уже за пределами коммуникации. Потому что в реальных организациях это непрерывный слой, риторически тоже непрерывный – от прославления германского фюрера до псевдонормального обсуждения, например, миграционной политики. Не очень понятно, где граница, поскольку ее там физически нет.



Галкин: Этих границ действительно нет. Причем я как историк могу сказать, что эта проблема существовала для левых и для демократов, скажем, в Веймарской республике. Появилась такая сила, она придерживается таких-то ценностей, она добивается таких-то целей. Нужно ли их сначала игнорировать, когда она еще небольшая? Потом выяснилось, что игнорировать их невозможно, потому что они стали силой. Тогда возможно с ними полемизировать, возможно найти там здоровую часть и т.д.? Эта проблема так и не нашла своего решения. Я думаю, что это чисто практический вопрос, конкретный, который решается в каждом конкретном случае, и общего рецепта здесь не существует.



Юрий Трифонов: Можем ли мы рассматривать фашизм и как проявление «зажравшейся нации», как Швейцария, когда мы все сытые и довольные, когда эта страна вводит экономические санкции против стран «третьего мира» по поводу того, что вы сказали, тех же самых миграций. Т.е. люди создают определенные барьеры для того, чтобы сохранить, во-первых, целостность своей нации, а во-вторых, экономическую систему. Можем ли мы это тоже называть проявлениями фашизма по отношению к странам малоимущим, т.е. получается другая сторона медали?



Галкин: Вы знаете, это тогда уже касается проблемы использования фашизма в качестве чисто ругательного термина. Потому что фашизм – это очень определенное явление. И то, о чем вы говорите, выходит за эти рамки. Но тут действительно существует очень серьезная проблема, и дело не в том, «зажрались» они или не «зажрались». Дело в том, что ни одна развитая страна не может просуществовать без иммигрантов. У нас происходит депопуляция. Там такой активной депопуляции не происходит, но происходит старение общества. И удельный вес экономически активной рабочей силы – молодежи – убывает, а удельный вес людей старшего поколения резко увеличивается. Поэтому через 20 лет, если не будет иммигрантов, будет некому содержать всю уже не работоспособную часть населения. Вот в чем проблема.



Возникает очень острое противоречие, которое, в общем, не может решить никто: ни либералы, ни консерваторы, ни правые радикалы, ни левые, которые, кстати, тоже в недоумении. С одной стороны, не пускать нельзя, потому что это катастрофа. Кстати, последние события в США (при всей специфике США) показали, какова роль иммиграции, в том числе нелегальной, для существования США, когда в течение одних суток перестали работать все нелегальные иммигранты, и оказалась парализована вся экономика пяти (а иногда говорят, что восьми) штатов, т.е. практически всего юга. С другой стороны, если пускать эмигрантов, возникают свои проблемы – возникает внутренняя напряженность, начинают расти националистические настроения среди местного населения. Вот здесь, между Сциллой и Харибдой, колеблется эта политика.



Что касается конкретно Швейцарии, то это классическая страна не защиты, а самой миграции. Потому что большая часть рабочей силы Швейцарии – это французы, итальянцы, немцы из соседних для Швейцарии стран. Тем более что для них нет языкового барьера, поскольку в Швейцарии существуют, как известно, немецко-, французско- и итальяноговорящие регионы.



Так что проблема существует. Она очень серьезная. Она вызывает противоречия, которые могут реализоваться в виде потрясений. Но к фашизму это не имеет прямого отношения.



Лейбин: Эта тема и то, что говорил Сергей Котельников (если я правильно понял), уходит в следующий теоретически-практический вопрос. Мы в разговоре описываем фашизм как специфический, социально-исторический феномен, европейский, возникающий в ситуации, похожей период между мировыми войнами. Есть вопрос, достаточно ли такого описания для того, чтобы разобраться и по необходимости противодействовать. Потому что если расширить рамку до больших периодов истории, выяснится, что существуют, например, национальные европейские государства со своей социальной внутренней политикой, с полупрозрачными границами и со своим взаимодействием-отторжением всего остального мира. После Первой мировой войны были реальные победители и проигравшие, а сейчас есть целые большие регионы, которые считают себя проигравшими в историческом сражении. А фразеология российского радикализма включает сюда, по-моему, и вопрос с формулировками, похожими на те, что есть у мусульманских фундаменталистов. Грубо говоря, можем ли мы эффективно описать феномен, ему противодействовать, имея ситуацию европейской страны примерно такую, какая была после Первой мировой войны? Или же придется для каких-то вещей рассматривать общемировую ситуацию и более длинные периоды истории?



Галкин: Я бы не концентрировался только на европейских странах. Мы сами сейчас столкнулись с аналогичной ситуацией с иммиграцией и с соответствующими настроениями населения и т.д. Мы жизненно заинтересованы в иммиграции, тут никуда не денешься. Если вы сегодня вышлете всех иммигрантов из Москвы, то у вас прекратятся все строительные работы, перестанут ходить троллейбусы и автобусы, остановятся очень многие заводы. Я уж не говорю о том, что Москва зарастет грязью, потому что грязь в Москве убирают, в основном, иммигранты и т.д. Это реальная проблема. Она существует не только в Москве, но еще во многих промышленных центрах России.



Немцы подсчитали, что для того чтобы у них нормально функционировала экономика до 2050 г., им нужно принимать примерно 800 тыс. иммигрантов в год для этого (чтобы компенсировать процесс старения). Если у нас население уменьшается в год на 700-900 тыс. человек (причем в значительной степени не только за счет стариков, пенсионеров, но и работающего мужского населения), то совершенно очевидно, что просто закрыться от иммиграции мы не можем. С другой стороны, существует реальная проблема – что делать. Нужна специальная, продуманная, взвешенная политика в отношении иммиграции. Если ее запрещать, то, поскольку существуют экономические потребности, она будет просто носить иллегальный характер. Если вы просто разрешите иммиграцию и не будете ее контролировать, не будете делать так, чтобы иммигранты могли интегрироваться в наше общество, – вы завозите огромное количество взрывчатки в страну, способной ее разнести вдребезги. Здесь нужна взвешенная политика. Должен сказать, что ее поиски ведутся (см., например, лекции Анатолия Вишневского и Жанны Зайончковской – «Полит.ру»), но, как обычно у нас бывает, проявляется склонность прежде всего к административно-запретительным мерам. Хотя сейчас растет понимание того, что эти запретительные меры не дают эффекта.



Иммигрантам нужно создавать инфраструктуру, потому что у них есть человеческие проблемы, которые нужно решать, нужны школы, больницы. Проблемы семей иммигрантов – одни из серьезнейших. Проблема размещения. Если ее не регулировать, возникает то, что, я говорил, существует в Западной Европе, – замкнутые капсулы-гетто и страна начинает превращаться в систему несообщающихся сосудов. Это страшная вещь. Французский опыт показал, к чему это может привести. Это реально существует и решается в государственных, национально-страновых масштабах.



Что касается глобализации, то она не размывает границ, не ликвидирует суверенитета, как это сейчас можно прочесть в некоторых западных книгах, а создает эти проблемы, которые могут разрывать общество изнутри. Это некоторые соображения, которые я хотел высказать в дополнение.



Елена Гусева: Тоже реплика, а не вопрос. В общем, взгляд дилетанта, я к политике, конечно, имею отношение, потому что состою в партии СПС, но не специалист в этом вопросе. С моей точки зрения, фашизм – это чувство снизу и инструмент для власти. Т.е. сверху это инструмент, а снизу это чувство. Потому что фактически это люди определенного культурного уровня, которые, с точки зрения чувств, ищут виноватого на стороне в своей неустроенности, нереализованности. А то, что это может понадобиться власти, – совершенно очевидно. Она захочет воспользоваться этим инструментом, поэтому пока дает развиваться этому процессу, не понимая (у меня такое впечатление), в какую опасность это потом может вылиться. Такое чувство, что нас к выборам подведут с такой альтернативой: либо «Единая Россия», либо фашизм. Поэтому я считаю, что мы как общество должны помешать нашему государству воспользоваться фашизмом как инструментом.



Это как новый сегмент, который расширяется. Вы же обратили внимание, в последнее время власть использует и церковную элиту, церковную власть, которая тоже пытается захватить новый сегмент уже не в своей епархии, среди верующих, – она сейчас выходит на политическое поле. Она обсуждает проблемы, что права человека во многом несовместимы с традиционными нормами морали.



Галкин: Вы правы, я с вами согласен. Хочу только уточнить один вопрос: не надо предаваться иллюзиям, что настроения такого рода получают распространение только среди малограмотных, необразованных людей, которые находятся в самом низу общества. Это выглядит по-разному. И поскольку такие настроения получают широкое распространение, появляется достаточно много интеллигентных, образованных людей, которые придают этим настроениям теоретическую ценностную форму. Кстати, это не только наше явление. Я сам – специалист-историк, много лет занимался Германией. В Германии первой организацией, в которой полностью одержали победу национал-социалисты еще в 1921 г., был так называемый Союз доцентов – это объединение преподавателей высшей школы. И они сыграли очень большую роль (так же, как и сельские учителя) в том, что эти ценности и теории, которые питали фашизм, получили широкое распространение. Но в целом я с вами согласен.



Гусева: Я думаю, что и люди достаточно высокого уровня, и интеллигенция – это те люди, которые обижены на свою жизнь и ищут виноватого не в себе, а в ком-то рядом, кто испортил им эту жизнь.



Галкин: Конечно, конечно.



Лейбин: К этому месту у меня есть существенный вопрос или тезис. Есть реальная проблема, которая состоит в том, что можно устроить внутристрановую борьбу, основываясь на вторичных признаках определения противника. Совершенно понятно, что какую-то часть консерватизма и обращения к традициям никак не пройдешь – будет идеологическая дыра. Та идеология рухнула, и никакой нет. Нужны способы воспроизведения какой-то преемственности, а следовательно, обращение к традиции, к традиционализму все равно будут. И опасность не только в том, что эти обращения могут быть радикально националистическими, а и в том, что наши друзья-либералы тоже могут все это воспринять как поле борьбы и устроить идеологическую бойню на пустом месте.



Галкин: Вообще, обращение к глубокой истории – это тоже определенный элемент фашисткой системы ценностей и фашистской теории. Если взять классиков фашизма (германский национал-социализм, фашизм Муссолини), у них, в основном, вся теория, кроме ориентации на нацию, была в значительной степени обращена в прошлое. Гитлер и его идеологи поднимали на щит ранее германское Средневековье, все германские мифы – Вальгалла, Зигфрид и пр. А Муссолини в своих исторических изысках шел еще дальше, речь шла о восстановлении традиций Древнего Рима, Римской империи, с лозунгом «Mare nostra» («море наше»), т.е. Средиземное море должно было стать итальянским морем и т.д. Поскольку для Римской империи Средиземное море было внутренним озером. Так что здесь есть большие традиции, и я думаю, что вы правы, когда говорите, что ориентация на крайне мракобесные направления в православии (российское православие не едино, там есть разные течения, и подспудно ведется сильная борьба), ориентация на эти фундаменталистские позиции составляет значительный элемент идеологической политики в современных условиях.



Александра Чекалина (Институт социологии РАН): Александр Абрамович, расскажите, пожалуйста, о своем отношении к такому молодежному движению, как антифашизм. И как это соотносится с заболеванием общества?



Галкин: Антифашизм – понятие очень широкое, неопределенное. И всегда надо уточнять, о каком антифашизме идет речь. Я вообще противник фашизма, значит, антифашист. Но, мне кажется, иногда понятие «антифашизм» в нынешних условиях используется в политической борьбе не очень адекватно, и не очень понятно, против чего в действительности борются люди, которые объявляют себя антифашистами. Так что здесь еще требуются дополнительные разъяснения, к каким антифашистам следует как относиться.



Чекалина: Я имела в виду достаточно узкую молодежную группу, допустим, связанную с antifa.ru.



Лейбин: <Чекалиной> А можно вам короткий вопрос? Мы тут долго рассуждаем о том, как увидеть болезнь. Вот как вы сами определяете лицо врага? Как вы думаете, что такое фашизм сейчас, в каких терминах вы его определяете? По каким признакам можно определить, фашистская это организация или с ней еще можно иметь дело?



Чекалина: Если говорить о заболевании, то, очевидно, фашистские организации – группы людей, которые инфицированы ксенофобией.



Котельников: Вывод, к которому я прихожу, – что мы находимся в ситуации попытки терапии. Но при этом велика опасность лечить не то, что на самом деле сейчас лопнет, не тот орган. Допустим, кажется, что болит желудок, язва, а на самом деле это сердце. Почему? Потому что (и здесь, мне кажется, мы синхронно мыслим) мы не можем построить понятия. Признаки – это всегда признаки морфологии, следовательно, того материала, который проявляют, который болит, дерется, убивает и пр. Это то, что вы описывали как страновое и национальное. Всякие попытки строить понятия, опираясь на признаки, на этот слой материала, приведут к тому, что мы будем лечить язву, а умрем от сердца. Например, возможно, если мы будем давить фашистов, то они будут выглядеть героями.



Если фашизм действительно начался в районе Первой мировой войны – обратите внимание, в контексте войны, то теперь ситуация другая. Потому что не война является сутью мировой ситуации, а игра. Европейцы уже отказались от войн. Если вынести за скобки все, что мы наблюдаем внутри страны, все неприятности, а также радикальный ислам, то получается, что мировая ситуация определяется игрой.



Какое, получается, можно построить понятие фашизма. Если раньше фашизм был тем, кто проигрывает (я обращаюсь к вашим смыслам), начинает прибегать к инструментам войны и к попытке отобрать силой те ресурсы, которые позволяли победить за счет всех этих массовых неприятностей и зверств, то теперь фашизм – тот, кто, проигрывая, отказывается: 1) играть по правилам; 2) предъявляет претензии, если игрок, который является центром силы, меняет правила. Вот в чем дело.



Современный «фашизм», терроризм, специфический реваншизм появляется, когда общества, чувствующие свое историческое поражение, требуют от победителей не менять правила игры, и под этим предлогом сами выходят за рамки игры – в террор, например. Но на самом деле нельзя требовать, чтобы не менялись правила. Выигрывать нужно в условиях, когда правила меняются. А мы этого пока не можем – и это наше неумение, консервация поражения, и есть угроза роста фашисткой болезни, как неадекватного ответа на мировые вызовы.



Лейбин: Александр Абрамович, мы в конце лектору предлагаем подвести некоторый итог дискуссии, как вам показалось сегодняшнее обсуждение, что было интересным и про то ли мы разговаривали.



Галкин: Прежде всего, у меня ощущение, что все мы едины в понимании того, что возникает тревожная ситуация, и эта ситуация требует решения. Это, по-моему, общее ощущение, которое было у всех. Что касается самой дискуссии, то мне было просто интересно слушать. Потому что, во-первых, в значительной степени дополнялись те стороны анализа, которые у меня были представлены недостаточно детально. И во-вторых, были поставлены вопросы, которые от меня, во всяком случае, требуют дальнейших размышлений и исследования. Поэтому я могу только поблагодарить аудиторию за внимание, за то, что она потратила столько времени для обсуждения, и за интересный обмен мнениями.



http://www.polit.ru/lectures/2006/05/08/galkin.html