Мстислав Келдыш: дворянин на службе советской науки95 лет назад родился выдающийся советский математик Мстислав Всеволодович Келдыш – ученый, чье имя навсегда останется связанным с такими знаковыми страницами советской истории, как первый запуск искусственного спутника Земли, освоение атомной техники, подготовка первого полета человека в космос, создание и применение ЭВМ.
Он успел создать фундаментальные труды по математике, аэрогидродинамике, теории колебаний, занимался проблемами авиационной и атомной техники, вычислительной и машинной математики, был обладателем большого числа научных и государственных регалий. Активное участие в самых грандиозных советских научных проектах позволило его карьере развиваться без особых препятствий, её венцом стало 14-летнее руководство Академией наук СССР.
Занимаясь фундаментальными исследованиями, он уделял внимание и красоте своих работ. Такая четкость и блестящий стиль научных трудов встречается нечасто. Это признавали многие, от физиков, биологов и генетиков до гуманитариев.
Дворянское происхождение и наличие в семье репрессированных по счастливой случайности не помешали двадцатилетнему Келдышу сразу после окончания физмата МГУ попасть в самый известный авиационный научный центр страны – Центральный аэрогидродинамический институт. Работая там, он предложил практическое решение проблемы автоколебаний самолетов (так называемого флаттера), что позволило качественно улучшить скорость советской авиации накануне войны. Начиная с этого времени, основным принципом его научной деятельности стало требование практической востребованности проводимых исследований. Как отметила в интервью «Полит.ру» старший научный сотрудник ИПМ им. М.В.Келдыша РАН, сотрудник Мемориального кабинета-музея академика М.В. Келдыша Г.Н. Езерова, он всегда считал, что фундаментальные исследования своим конечным результатом должны иметь внедрение в практические отрасли. Это касалось химии, физики, математики, - везде, по его мнению, должна быть конкретная отдача. Как он любил говорить впоследствии, Академия наук не должна превращаться в монастырь.
От этого принципа он не отступал всю жизнь. Результаты его научной работы и деятельности его любимого детища – Института прикладной математики АН, выросшего из Отделения прикладной математики МИАН, созданного в 1953 году, - находили свое применение в космической отрасли, оборонной промышленности, физике, электронном машиностроении, и, естественно, в вычислительной технике. При этом необходимость государственного финансирования научных проектов принималась им за аксиому. До сих пор, по словам Г.Н. Езеровой, коммерческими исследованиями в Академии наук заниматься запрещено. Фундаментальные исследования продвигаются за счет грантов РФФИ. Если внешние организации делают заказы по расчетам, они выполняются по отдельным договорам. В этой сфере деятельность института продолжает диктоваться традицией.
После войны М.В. Келдыш вошел в группу специалистов, занятых созданием атомного оружия и перевооружением армии на ракетную технику. В условиях холодной войны разделить эти исследования между сферами чистой науки и политики не представляется возможным. Однако, по словам сотрудников музея, для академика это обстоятельство не стало морально-этической дилеммой. Патриотические соображения сочетались в нем с искренним желанием заниматься наиболее актуальными для страны проблемами. В тот период это было освоение атомного оружия, в исследованиях которого Келдыш принимал самое активное участие, о чем впоследствии никогда не сожалел.
Осуществление ядерной и космической программ шло параллельно. Для успешной реализации обеих требовались новейшие мощные вычислительные средства. Так возникла необходимость в создании ЭВМ. Государственный заказ был успешно выполнен. Созданные для системы противоракетной обороны машины стали базовым фактором, обеспечившим стратегический паритет СССР и США в период "холодной войны".
Практическим и наиболее ярким воплощением достижений советских ученых стал запуск первого искусственного спутника Земли. Вопрос о подготовке и осуществлении запуска был поставлен перед правительством именно М.В. Келдышем, наряду с С.П. Королевым и М.К. Тихонравовым. По мнению Г.Н. Езеровой, Келдыша в этом проекте занимала прежде всего научная сторона дела. Прежде чем принять решение о том, что Академия наук будет заниматься ИСЗ, он собрал в январе 1954 года совещание виднейших ученых самых разных отраслей, геологов, метеорологов, физиков, математиков. Королев на нем также присутствовал. Основная проблема, которую они обсуждали, заключалась в практической отдаче от запуска спутника, степени его полезности для науки и для страны. Ответ для совещавшихся был совершенно неочевиден. Сомнения вызывал вопрос, что может быть открыто со спутника такого, чего не может быть сделано с Земли. Келдыш считал, что это очень дорогостоящие вложения, и их оправданность необходимо просчитывать. В конце концов, академик Петр Леонидович Капица встал и сказал: «Знаете, мы и представить себе не можем, что может быть открыто с помощью спутника». Фраза оказалась резюмирующей для всей дискуссии, после совещания было решено, что АН приступает к работе над спутником вплотную. Внимание ученых к научной составляющей проекта наглядно отразилось в том, что второй спутник, запущенный после маленького – первого, был целиком напичкан аппаратурой для научных исследований. С помощью именно этого спутника были зафиксированы магнитные пояса Земли. Характерно, что тогда боялись даже четко сформулировать это открытие, столь велико было его значение. Уверенно о нем заговорили только после того, как аналогичное открытие было сделано и обнародовано американцами.
Космические исследования навсегда связали имена М.В. Келдыша и С.П. Королева. Говоря о достижениях СССР в освоении космоса, упоминали о роли «трех К», под которыми скрывались И.В. Курчатов, Королев и Келдыш. Нередко можно встретить утверждение, что Келдыш, сыгравший в реализации космической программы не меньшую роль, чем Королев, долгое время оставался в глазах широкой публики несколько в тени. Тем не менее, по словам Г.Н. Езеровой, они очень хорошо относились друг к другу. Сложно сказать, были ли их отношения дружескими, но уважительными они были точно. Келдыш со своей широтой взгляда, и Королев, с вечной энергией и напористостью, прекрасно друг друга дополняли.
С 1961 года М.В. Келдыш возглавил Академию наук. По словам сотрудников музея, его методы руководства не были диктаторскими. В общении он был очень сдержан, предельно вежлив. При этом он был действительно требователен. Высокая планка его требований к сотрудникам не вызывала сильного сопротивления в том числе и потому, что сам он не переставал много и плодотворно работать. С его руководством Академией связаны также успехи непрофильных для него наук: лазерных исследований, физики, молекулярной биологии и генетики, с которой окончательно был снят ярлык «лженауки». Академия наук стала предметом и едва ли не единственного конфликта Келдыша с властью. Серьезные трения возникли у него с Н.С. Хрущевым, заявлявшим о своих намерениях разогнать Академию. Недовольство властью возникло у Келдыша - вполне благонадежного члена ЦК КПСС - и по вопросу, который раньше, на его памяти, государство всегда решало в пользу курируемых им исследований. В брежневскую эпоху очевидным стало отставание Советского Союза в области вычислительной техники. По словам Г.Н. Езеровой, он осознавал проблему очень остро, и очень переживал по этому поводу. С его точки зрения, правительство слишком мало уделяло внимания исследованиям в на развитие вычислительной техники, и выделяемых средств совершенно не хватало. Особенно горько становилось от сознания того, что советские машины, и в частности, БЭСМ-6 (одна из последних моделей, разработанных Лебедевым, запущенная в 67-м в серийное производство), считались когда-то самыми оснащенными для своего времени. Но потом все пошло на спад. Отчасти с этим Г.Н. Езерова связывает ухудшение здоровья М.В. Келдыша в конце 70-х годов. У него оставались и другие нереализованные замыслы. Если не считать ЭВМ, он в последнее время очень интересовался проблемой передачи на Землю солнечной энергии (собрать ее можно с помощью солнечных батарей, но проблема передачи оставалась очень сложной).
Состояние здоровья послужило причиной того, что Келдыш стал, по словам Г.Н. Езеровой, едва ли не единственным главой Академии за всю ее историю, по собственной инициативе оставившим этот пост.
Мстислав Всеволодович Келдыш умер 24 июня 1978 года и был захоронен в Кремлёвской стене. Его имя носят Институт прикладной математики АН СССР, площадь в Москве, улица в его родной Риге, научно-исследовательское судно, ставшее известным всему миру благодаря режиссеру Джеймсу Кэмерону и его кинофильму «Титаник» (с «Академика Келдыша» велись подводные съемки), даже кратер на Луне.
Сложно говорить о его «научной школе». Строго говоря, он ее не оставил. Как отмечают сотрудники музея, в течение долгого времени М.В. Келдыш руководил всей системой науки в целом, и работа с конкретными учениками отошла на второй план. Хотя есть несколько человек, видных ученых, считающихся его последователями. Однако история многих научных направлений, которые продолжают развиваться на территории бывшей советской империи, рухнувшей вопреки усилиям советских ученых, непредставима без его имени.
http://www.polit.ru/science/2006/02/10/keldysh.html
Он успел создать фундаментальные труды по математике, аэрогидродинамике, теории колебаний, занимался проблемами авиационной и атомной техники, вычислительной и машинной математики, был обладателем большого числа научных и государственных регалий. Активное участие в самых грандиозных советских научных проектах позволило его карьере развиваться без особых препятствий, её венцом стало 14-летнее руководство Академией наук СССР.
Занимаясь фундаментальными исследованиями, он уделял внимание и красоте своих работ. Такая четкость и блестящий стиль научных трудов встречается нечасто. Это признавали многие, от физиков, биологов и генетиков до гуманитариев.
Дворянское происхождение и наличие в семье репрессированных по счастливой случайности не помешали двадцатилетнему Келдышу сразу после окончания физмата МГУ попасть в самый известный авиационный научный центр страны – Центральный аэрогидродинамический институт. Работая там, он предложил практическое решение проблемы автоколебаний самолетов (так называемого флаттера), что позволило качественно улучшить скорость советской авиации накануне войны. Начиная с этого времени, основным принципом его научной деятельности стало требование практической востребованности проводимых исследований. Как отметила в интервью «Полит.ру» старший научный сотрудник ИПМ им. М.В.Келдыша РАН, сотрудник Мемориального кабинета-музея академика М.В. Келдыша Г.Н. Езерова, он всегда считал, что фундаментальные исследования своим конечным результатом должны иметь внедрение в практические отрасли. Это касалось химии, физики, математики, - везде, по его мнению, должна быть конкретная отдача. Как он любил говорить впоследствии, Академия наук не должна превращаться в монастырь.
От этого принципа он не отступал всю жизнь. Результаты его научной работы и деятельности его любимого детища – Института прикладной математики АН, выросшего из Отделения прикладной математики МИАН, созданного в 1953 году, - находили свое применение в космической отрасли, оборонной промышленности, физике, электронном машиностроении, и, естественно, в вычислительной технике. При этом необходимость государственного финансирования научных проектов принималась им за аксиому. До сих пор, по словам Г.Н. Езеровой, коммерческими исследованиями в Академии наук заниматься запрещено. Фундаментальные исследования продвигаются за счет грантов РФФИ. Если внешние организации делают заказы по расчетам, они выполняются по отдельным договорам. В этой сфере деятельность института продолжает диктоваться традицией.
После войны М.В. Келдыш вошел в группу специалистов, занятых созданием атомного оружия и перевооружением армии на ракетную технику. В условиях холодной войны разделить эти исследования между сферами чистой науки и политики не представляется возможным. Однако, по словам сотрудников музея, для академика это обстоятельство не стало морально-этической дилеммой. Патриотические соображения сочетались в нем с искренним желанием заниматься наиболее актуальными для страны проблемами. В тот период это было освоение атомного оружия, в исследованиях которого Келдыш принимал самое активное участие, о чем впоследствии никогда не сожалел.
Осуществление ядерной и космической программ шло параллельно. Для успешной реализации обеих требовались новейшие мощные вычислительные средства. Так возникла необходимость в создании ЭВМ. Государственный заказ был успешно выполнен. Созданные для системы противоракетной обороны машины стали базовым фактором, обеспечившим стратегический паритет СССР и США в период "холодной войны".
Практическим и наиболее ярким воплощением достижений советских ученых стал запуск первого искусственного спутника Земли. Вопрос о подготовке и осуществлении запуска был поставлен перед правительством именно М.В. Келдышем, наряду с С.П. Королевым и М.К. Тихонравовым. По мнению Г.Н. Езеровой, Келдыша в этом проекте занимала прежде всего научная сторона дела. Прежде чем принять решение о том, что Академия наук будет заниматься ИСЗ, он собрал в январе 1954 года совещание виднейших ученых самых разных отраслей, геологов, метеорологов, физиков, математиков. Королев на нем также присутствовал. Основная проблема, которую они обсуждали, заключалась в практической отдаче от запуска спутника, степени его полезности для науки и для страны. Ответ для совещавшихся был совершенно неочевиден. Сомнения вызывал вопрос, что может быть открыто со спутника такого, чего не может быть сделано с Земли. Келдыш считал, что это очень дорогостоящие вложения, и их оправданность необходимо просчитывать. В конце концов, академик Петр Леонидович Капица встал и сказал: «Знаете, мы и представить себе не можем, что может быть открыто с помощью спутника». Фраза оказалась резюмирующей для всей дискуссии, после совещания было решено, что АН приступает к работе над спутником вплотную. Внимание ученых к научной составляющей проекта наглядно отразилось в том, что второй спутник, запущенный после маленького – первого, был целиком напичкан аппаратурой для научных исследований. С помощью именно этого спутника были зафиксированы магнитные пояса Земли. Характерно, что тогда боялись даже четко сформулировать это открытие, столь велико было его значение. Уверенно о нем заговорили только после того, как аналогичное открытие было сделано и обнародовано американцами.
Космические исследования навсегда связали имена М.В. Келдыша и С.П. Королева. Говоря о достижениях СССР в освоении космоса, упоминали о роли «трех К», под которыми скрывались И.В. Курчатов, Королев и Келдыш. Нередко можно встретить утверждение, что Келдыш, сыгравший в реализации космической программы не меньшую роль, чем Королев, долгое время оставался в глазах широкой публики несколько в тени. Тем не менее, по словам Г.Н. Езеровой, они очень хорошо относились друг к другу. Сложно сказать, были ли их отношения дружескими, но уважительными они были точно. Келдыш со своей широтой взгляда, и Королев, с вечной энергией и напористостью, прекрасно друг друга дополняли.
С 1961 года М.В. Келдыш возглавил Академию наук. По словам сотрудников музея, его методы руководства не были диктаторскими. В общении он был очень сдержан, предельно вежлив. При этом он был действительно требователен. Высокая планка его требований к сотрудникам не вызывала сильного сопротивления в том числе и потому, что сам он не переставал много и плодотворно работать. С его руководством Академией связаны также успехи непрофильных для него наук: лазерных исследований, физики, молекулярной биологии и генетики, с которой окончательно был снят ярлык «лженауки». Академия наук стала предметом и едва ли не единственного конфликта Келдыша с властью. Серьезные трения возникли у него с Н.С. Хрущевым, заявлявшим о своих намерениях разогнать Академию. Недовольство властью возникло у Келдыша - вполне благонадежного члена ЦК КПСС - и по вопросу, который раньше, на его памяти, государство всегда решало в пользу курируемых им исследований. В брежневскую эпоху очевидным стало отставание Советского Союза в области вычислительной техники. По словам Г.Н. Езеровой, он осознавал проблему очень остро, и очень переживал по этому поводу. С его точки зрения, правительство слишком мало уделяло внимания исследованиям в на развитие вычислительной техники, и выделяемых средств совершенно не хватало. Особенно горько становилось от сознания того, что советские машины, и в частности, БЭСМ-6 (одна из последних моделей, разработанных Лебедевым, запущенная в 67-м в серийное производство), считались когда-то самыми оснащенными для своего времени. Но потом все пошло на спад. Отчасти с этим Г.Н. Езерова связывает ухудшение здоровья М.В. Келдыша в конце 70-х годов. У него оставались и другие нереализованные замыслы. Если не считать ЭВМ, он в последнее время очень интересовался проблемой передачи на Землю солнечной энергии (собрать ее можно с помощью солнечных батарей, но проблема передачи оставалась очень сложной).
Состояние здоровья послужило причиной того, что Келдыш стал, по словам Г.Н. Езеровой, едва ли не единственным главой Академии за всю ее историю, по собственной инициативе оставившим этот пост.
Мстислав Всеволодович Келдыш умер 24 июня 1978 года и был захоронен в Кремлёвской стене. Его имя носят Институт прикладной математики АН СССР, площадь в Москве, улица в его родной Риге, научно-исследовательское судно, ставшее известным всему миру благодаря режиссеру Джеймсу Кэмерону и его кинофильму «Титаник» (с «Академика Келдыша» велись подводные съемки), даже кратер на Луне.
Сложно говорить о его «научной школе». Строго говоря, он ее не оставил. Как отмечают сотрудники музея, в течение долгого времени М.В. Келдыш руководил всей системой науки в целом, и работа с конкретными учениками отошла на второй план. Хотя есть несколько человек, видных ученых, считающихся его последователями. Однако история многих научных направлений, которые продолжают развиваться на территории бывшей советской империи, рухнувшей вопреки усилиям советских ученых, непредставима без его имени.
http://www.polit.ru/science/2006/02/10/keldysh.html