Ratio Economica: Водка и сигареты
Сергей Гуриев
Олег Цывинский
13.05.2008, №85 (2107)Демографические проблемы России обусловлены в первую очередь не низкой рождаемостью, а высокой смертностью. Экономические исследования показывают, что небывалый по меркам мирного времени всплеск мужской смертности в России 1990-х гг. объясняется экономическими проблемами, стрессом и алкоголем. Это означает, что, с одной стороны, экономический рост рано или поздно приведет к существенному снижению смертности, с другой — что с алкоголем и курением необходимо продолжать борьбу.
Один из самых заметных вызовов современной России — продолжающееся сокращение численности населения. Важнейшей причиной, повторим, является не низкая рождаемость, а высокая смертность — в первую очередь смертность мужчин среднего возраста. Между тем основные усилия российской демографической политики направлены на повышение рождаемости. Низкая рождаемость в России обусловлена, во-первых, длинными демографическими циклами — эхом войны, а во-вторых, тем, что Россия — это урбанизированное и индустриальное, а не аграрное общество. Поэтому неудивительно, что тренд снижения рождаемости начался задолго до распада СССР. Ведущий российский демограф Анатолий Вишневский считает, например, что значительного повышения рождаемости добиться не удастся. Опыт других индустриальных стран показывает, что усилия по стимулированию рождаемости могут дать лишь ограниченный эффект.
В то же время потенциал увеличения продолжительности жизни и численности населения за счет снижения мужской смертности огромен. По оценкам доклада ООН «Обзор народонаселения мира — 2007», продолжительность жизни российских мужчин по-прежнему одна из самых низких в мире — всего 59 лет. По этому показателю Россия где-то на 160-м месте в мире между Гаити и Ганой. В странах с сопоставимым уровнем дохода (ВВП на душу населения) — таких, как Чили или Польша, — мужчины живут в среднем более 70 лет. Да и разница в продолжительности жизни между мужчинами и женщинами в России огромна — женщины живут на 14 лет дольше, в среднем до 73 лет (125-е место в мире). В странах «восьмерки» разрыв между мужчинами и женщинами всего 5-7 лет.
Рост мужской смертности в 1990-е гг. в России и других странах бывшего СССР (включая страны Балтии) был беспрецедентным по международным меркам. За период с 1989 по 1994 г. продолжительность жизни мужчин упала на 6,6 года. Как это объяснить? Еще в конце 1990-х демограф Владимир Школьников и его соавторы показали, что с данными согласуется достаточно простое объяснение: антиалкогольная кампания Горбачева резко, почти на два года, увеличила продолжительность жизни российских мужчин. После прекращения антиалкогольной кампании и перехода к рынку крепкий алкоголь мгновенно стал гораздо доступнее. По отношению к другим ценам цена бутылки водки упала в 2-2,5 раза, а потребление алкоголя увеличилось на 25-30%. Следовательно, во-первых, сократилась продолжительность жизни следующего поколения, во-вторых, начали умирать те мужчины, жизнь которых продлил горбачевский сухой закон.
Беспрецедентный рост смертности интересовал не только демографов, но и экономистов. В опубликованной в 2005 г. работе американские экономисты Элизабет Брейнерд и Дэвид Катлер используют как межстрановые данные, так и микроэкономические данные по российским домохозяйствам (а именно «Российский мониторинг экономического состояния и здоровья населения», РМЭЗ, по-английски RLMS). Брейнерд и Катлер перебирают все возможные объяснения и показывают, что с данными согласуются следующие гипотезы: рост смертности связан с экономическими трудностями (и более выражен в бедных семьях), стрессом и употреблением алкоголя — а вовсе не с ухудшением питания и снижением качества системы здравоохранения. Аналогичные результаты получены и в одновременно опубликованном докладе Всемирного банка «Рано умирать», авторы которого пользовались похожей методологией. Доклад Всемирного банка говорит и о том, что данные об «алкогольной смертности» могут быть занижены — например, смерть от запоя может быть ошибочно классифицирована как инфаркт. Кроме того, потребление алкоголя часто приводит и к производственным травмам, и к фатальным ДТП.
С методологической точки зрения микроэкономические результаты Брейнерд и Катлера — огромный шаг вперед по сравнению с работами 90-х, когда исследователи ограничивались сравнением средней смертности в России за один год со средней смертностью за другой год. Это шаг вперед и по сравнению с результатами межстрановых исследований, где оценивалась зависимость средней смертности в стране от социально-экономических показателей (например, от ВВП на душу населения). Помимо всего прочего современные микроэкономические исследования позволяют выявить и направление причинно-следственных связей между уровнем дохода и состоянием здоровья. Распространенное мнение о том, что снижение уровня доходов не влияет на здоровье и смертность, неверно. В своей недавней работе исследователь Всемирного банка Каспар Рихтер использовал микроэкономические данные РМЭЗ по задержкам зарплаты в 90-е гг. и показал, что неожиданное снижение дохода семьи — вследствие невыплат зарплаты работающим членам семьи — приводит к существенному ухудшению здоровья остальных членов семьи.
Впрочем, буквально в прошлом году появились и еще более глубокие исследования российских демографов (под руководством Евгения Андреева и Владимира Школьникова) и профессора экономики РЭШ Ирины Денисовой, которые изучают историю одних и тех же людей и их семей на протяжении многих лет. Группа Школьникова детально изучила все случаи смерти мужчин среднего возраста за два года в Ижевске (который считается типичным российским городом с точки зрения продолжительности жизни), а Ирина Денисова отследила данные по одним и тем же людям в РМЭЗ за 10 лет. Результаты оказались все теми же: курение (шесть из 10 взрослых мужчин в России курят, что в два раза больше, чем в США) и чрезмерное употребление алкоголя остаются основными причинами смертности, как, впрочем, и экономические трудности.
Опыт других стран (в том числе и соседней Финляндии) показывает, что мужскую смертность в среднем возрасте можно снизить в разы на протяжении жизни одного поколения. Поэтому трудно не согласиться с опубликованным в конце апреля на сайте Минздрава «Планом мероприятий Минздравсоцразвития по достижению количественных и качественных показателей, установленных на 2008 г.». Помимо модных мероприятий по повышению рождаемости первостепенными считаются и «снижение смертности, в первую очередь от предотвратимых причин», и «повышение благосостояния населения, снижение бедности и неравенства по денежным доходам населения». Впрочем, важно не столько наличие замечательных планов, сколько своевременное и эффективное их исполнение.
Авторы — ректор Российской экономической школы; профессор Гарвардского университета и Российской экономической школы
Мнения, публикуемые в колонке «От редакции», не влияют на выбор и освещение новостей в остальной части газеты. Другие мнения, публикуемые на полосе «Комментарии», могут не совпадать с позицией редакции
www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2008/0...
Сергей Гуриев
Олег Цывинский
13.05.2008, №85 (2107)Демографические проблемы России обусловлены в первую очередь не низкой рождаемостью, а высокой смертностью. Экономические исследования показывают, что небывалый по меркам мирного времени всплеск мужской смертности в России 1990-х гг. объясняется экономическими проблемами, стрессом и алкоголем. Это означает, что, с одной стороны, экономический рост рано или поздно приведет к существенному снижению смертности, с другой — что с алкоголем и курением необходимо продолжать борьбу.
Один из самых заметных вызовов современной России — продолжающееся сокращение численности населения. Важнейшей причиной, повторим, является не низкая рождаемость, а высокая смертность — в первую очередь смертность мужчин среднего возраста. Между тем основные усилия российской демографической политики направлены на повышение рождаемости. Низкая рождаемость в России обусловлена, во-первых, длинными демографическими циклами — эхом войны, а во-вторых, тем, что Россия — это урбанизированное и индустриальное, а не аграрное общество. Поэтому неудивительно, что тренд снижения рождаемости начался задолго до распада СССР. Ведущий российский демограф Анатолий Вишневский считает, например, что значительного повышения рождаемости добиться не удастся. Опыт других индустриальных стран показывает, что усилия по стимулированию рождаемости могут дать лишь ограниченный эффект.
В то же время потенциал увеличения продолжительности жизни и численности населения за счет снижения мужской смертности огромен. По оценкам доклада ООН «Обзор народонаселения мира — 2007», продолжительность жизни российских мужчин по-прежнему одна из самых низких в мире — всего 59 лет. По этому показателю Россия где-то на 160-м месте в мире между Гаити и Ганой. В странах с сопоставимым уровнем дохода (ВВП на душу населения) — таких, как Чили или Польша, — мужчины живут в среднем более 70 лет. Да и разница в продолжительности жизни между мужчинами и женщинами в России огромна — женщины живут на 14 лет дольше, в среднем до 73 лет (125-е место в мире). В странах «восьмерки» разрыв между мужчинами и женщинами всего 5-7 лет.
Рост мужской смертности в 1990-е гг. в России и других странах бывшего СССР (включая страны Балтии) был беспрецедентным по международным меркам. За период с 1989 по 1994 г. продолжительность жизни мужчин упала на 6,6 года. Как это объяснить? Еще в конце 1990-х демограф Владимир Школьников и его соавторы показали, что с данными согласуется достаточно простое объяснение: антиалкогольная кампания Горбачева резко, почти на два года, увеличила продолжительность жизни российских мужчин. После прекращения антиалкогольной кампании и перехода к рынку крепкий алкоголь мгновенно стал гораздо доступнее. По отношению к другим ценам цена бутылки водки упала в 2-2,5 раза, а потребление алкоголя увеличилось на 25-30%. Следовательно, во-первых, сократилась продолжительность жизни следующего поколения, во-вторых, начали умирать те мужчины, жизнь которых продлил горбачевский сухой закон.
Беспрецедентный рост смертности интересовал не только демографов, но и экономистов. В опубликованной в 2005 г. работе американские экономисты Элизабет Брейнерд и Дэвид Катлер используют как межстрановые данные, так и микроэкономические данные по российским домохозяйствам (а именно «Российский мониторинг экономического состояния и здоровья населения», РМЭЗ, по-английски RLMS). Брейнерд и Катлер перебирают все возможные объяснения и показывают, что с данными согласуются следующие гипотезы: рост смертности связан с экономическими трудностями (и более выражен в бедных семьях), стрессом и употреблением алкоголя — а вовсе не с ухудшением питания и снижением качества системы здравоохранения. Аналогичные результаты получены и в одновременно опубликованном докладе Всемирного банка «Рано умирать», авторы которого пользовались похожей методологией. Доклад Всемирного банка говорит и о том, что данные об «алкогольной смертности» могут быть занижены — например, смерть от запоя может быть ошибочно классифицирована как инфаркт. Кроме того, потребление алкоголя часто приводит и к производственным травмам, и к фатальным ДТП.
С методологической точки зрения микроэкономические результаты Брейнерд и Катлера — огромный шаг вперед по сравнению с работами 90-х, когда исследователи ограничивались сравнением средней смертности в России за один год со средней смертностью за другой год. Это шаг вперед и по сравнению с результатами межстрановых исследований, где оценивалась зависимость средней смертности в стране от социально-экономических показателей (например, от ВВП на душу населения). Помимо всего прочего современные микроэкономические исследования позволяют выявить и направление причинно-следственных связей между уровнем дохода и состоянием здоровья. Распространенное мнение о том, что снижение уровня доходов не влияет на здоровье и смертность, неверно. В своей недавней работе исследователь Всемирного банка Каспар Рихтер использовал микроэкономические данные РМЭЗ по задержкам зарплаты в 90-е гг. и показал, что неожиданное снижение дохода семьи — вследствие невыплат зарплаты работающим членам семьи — приводит к существенному ухудшению здоровья остальных членов семьи.
Впрочем, буквально в прошлом году появились и еще более глубокие исследования российских демографов (под руководством Евгения Андреева и Владимира Школьникова) и профессора экономики РЭШ Ирины Денисовой, которые изучают историю одних и тех же людей и их семей на протяжении многих лет. Группа Школьникова детально изучила все случаи смерти мужчин среднего возраста за два года в Ижевске (который считается типичным российским городом с точки зрения продолжительности жизни), а Ирина Денисова отследила данные по одним и тем же людям в РМЭЗ за 10 лет. Результаты оказались все теми же: курение (шесть из 10 взрослых мужчин в России курят, что в два раза больше, чем в США) и чрезмерное употребление алкоголя остаются основными причинами смертности, как, впрочем, и экономические трудности.
Опыт других стран (в том числе и соседней Финляндии) показывает, что мужскую смертность в среднем возрасте можно снизить в разы на протяжении жизни одного поколения. Поэтому трудно не согласиться с опубликованным в конце апреля на сайте Минздрава «Планом мероприятий Минздравсоцразвития по достижению количественных и качественных показателей, установленных на 2008 г.». Помимо модных мероприятий по повышению рождаемости первостепенными считаются и «снижение смертности, в первую очередь от предотвратимых причин», и «повышение благосостояния населения, снижение бедности и неравенства по денежным доходам населения». Впрочем, важно не столько наличие замечательных планов, сколько своевременное и эффективное их исполнение.
Авторы — ректор Российской экономической школы; профессор Гарвардского университета и Российской экономической школы
Мнения, публикуемые в колонке «От редакции», не влияют на выбор и освещение новостей в остальной части газеты. Другие мнения, публикуемые на полосе «Комментарии», могут не совпадать с позицией редакции
www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2008/0...
@темы: План_Путина-это_не_блеф,не_подстава!_(с), Экономика, Политика, Статьи, Точка зрения