Кризис «социального государства» ощутим давно: программные различия между ведущими партиями США, Франции, Италии, Великобритании исчезающе малы, смена правительства не приносит серьезной смены курса. Тем не менее и правительства, и граждане привыкли считать эту модель данностью, и к отказу от «бесплатных» благ не готов пока, кажется, никто.
Главным символом и первым в мировой практике последовательным строителем «социального государства» остается Франклин Делано Рузвельт. Как известно, рузвельтовский «Новый курс» расширил права рабочих, обеспечил создание профсоюзов и реализацию множества соцпрограмм. Именно Рузвельт, по словам президента Путина, «наступил на мозоли» жадным американским олигархам и спас капитализм от самих капиталистов, создав современную модель отношений между бизнесом и государством.
Однако сегодня заслуги Рузвельта по преодолению Великой депрессии все настойчивее ставятся под сомнение. Удивительно не то, что Америка под руководством Рузвельта преодолела Великую депрессию, а то, что на это понадобилось так много времени, пишет в своей новой книге «Забытый человек: новая история Великой депрессии» американская публицистка Эмити Шлейс. Начало Великой депрессии отсчитывают с «черного вторника» — краха фондовой биржи 29 октября 1929 года. Экономический спад был действительно общемировым, но, уже начиная с 1932 года, промышленное производство начало расти в Новой Зеландии, Японии, Греции, Румынии, Чили, Дании, Финляндии и Швеции. Только не в США — более того, в 1937 году, на пятом году «Нового курса» Рузвельта, Америка пережила второй спазм депрессии: за год безработица выросла с 14,3 до 19%. В ответ Рузвельт и разразился нападками на «монопольный капитал», обвиняя во всех бедах несознательных бизнесменов, а не свою экономическую политику.
Но именно эта политика и была истинной причиной затянувшейся депрессии, доказывает Шлейс. «Нам нечего бояться, кроме страха» — вот едва ли не самое знаменитое изречение Рузвельта. Сам он действительно не боялся экспериментировать с экономикой: запретил «необузданную конкуренцию», регулировал цены, установил минимальные уровни оплаты труда во всех отраслях и т. д. Однако меры по регулированию экономики создавали лишь неуверенность в предпринимательской среде: постоянно ожидая очередного пересмотра правил игры, компании отказывались инвестировать. В итоге даже знаменитый британский экономист Джон Мейнард Кейнс, которого считают интеллектуальным отцом «Нового курса», призвал в 1938 году Рузвельта или национализировать наконец коммунальный сектор, или оставить его в покое — но только прекратить политическую травлю, не дающую отрасли работать.
Главная претензия к Рузвельту состоит в том, что борьбу с депрессией он вел исходя не столько из реальности, сколько из собственных надуманных схем, в основе которых лежал в том числе и опыт советской и фашистской плановых экономик. Рузвельт раз за разом побеждал на президентских выборах, однако победы эти дорого стоили Америке — в самом буквальном смысле. 1936 год стал первым в истории США, когда расходы федерального правительства превысили в мирное время совокупные расходы городов и штатов. Вводившиеся Рузвельтом меры давно ушли в прошлое. Зато остались огромные группы людей — от фермерских ассоциаций до профсоюзов госслужащих, — твердо уверенных, что государство обязано их содержать.
Amity Shlaes «The Forgotten Man: A New History of the Great Depression». — HarperCollins, 2007
Автор — директор по прикладным исследованиям ЦЭФИР Игорь Федюкин Для Пятницы № 43 (80) 09 ноября 2007