Борцы с капиталом
Как клерки воюют с работодателямиНаталию Подольскую не назовешь беспристрастным арбитром в споре работников и работодателей. Подольская — штатный юрист компании Johnson & Johnson. Но раньше ей доводилось представлять в суде обе стороны, поэтому болевые точки ей известны. Самая конфликтная тема, по ее мнению, — это увольнения по разным основаниям. На втором месте — невыплата или уменьшение бонусов.
На поверхностный взгляд в России — полный социальный штиль: с начала года Росстат насчитал всего две забастовки. Это иллюзия. Просто центр борьбы между трудом и капиталом переместился с заводов и фабрик в офисы банков и торговых компаний. Вот лишь несколько свежих сюжетов. Менеджеры глобального производителя бытовой электроники протестуют против того, что компания дискриминирует российских работников, продвигая экспатов, и грозят работодателю судом. Сотрудник консалтинговой компании баррикадируется на рабочем месте и клянется стоять насмерть, пока фирма не расплатится с ним до цента. Служащие крупнейшего в мире банка обвиняют своего бывшего работодателя в дискриминации и восстанавливаются на нелюбимой службе через суд.
--------------------------------------------------------------------------------
В проблемы трудовых отношений вникали:
Наталия Биянова, Ксения Болецкая, Анастасия Герасимова, Юлия Говорун, Алексей Каменский, Евгений Карасюк, Александр Кияткин, Александр Левинский,
Михаил Малыхин, Елизавета Никитина, Наталия Орлова, Елена Провоторова, Ирина Русанова, Екатерина Самородова, Татьяна Сейранян, Илья Хренников, Оксана Шевелькова
--------------------------------------------------------------------------------
Несколько лет назад юрист Центра социально-трудовых прав Галина Енютина защищала в суде главным образом рабочих. Сейчас с исками против своего работодателя все чаще приходят менеджеры с доходом от $3000 до $10 000 в месяц. В периоды экономического роста стрессовых ситуаций куда больше, чем во время стагнации, — это медицинский факт. Ожидания наемных работников растут, их все чаще гложет мысль о несправедливости мироустройства: «Как так, акционеры только деньги дают, а всю работу делаем мы!»
ДЕНЬГИ НА БОЧКУ
Директор по развитию компании «МАГ консалтинг» Аркадий Пасерба почти 10 дней голодал в родном офисе. В знак протеста он забаррикадировался в одном из кабинетов, куда руководители фирмы вызывали то милицию, то психиатрическую бригаду. По спущенному из окна телефонному кабелю жена передала ему на прошлой неделе плед, воду, еду и SIM-карту. Иначе не продержаться — ведь близких к нему не допускают, пропуск дезактивировали, электронную почту отключили. «Мне, бывшему офицеру-подводнику, к экстриму не привыкать», — храбрится Пасерба. Он протестует против увольнения и требует, чтобы ему заплатили $21 000 — столько, по словам Пасербы, задолжала ему компания.
В ответ на обвинения Пасербы гендиректор «МАГ консалтинг» Микаэл Горски крутит пальцем у виска и обещает впредь тщательнее подходить к найму сотрудников. По версии самой компании, Пасерба уволен за незаконное совместительство (работа на конкурентов) и увод клиентов. В прошлую пятницу, когда сдавался номер , противостояние офицера и консультантов было в самом разгаре.
Оборона кабинета — это и впрямь экстрим, но поучительный. Редкий работодатель не использует бонусы и премии для мотивации сотрудников, констатирует Енютина из Центра социально-трудовых прав. Но бонусная политика редко бывает прописана четко: достижение поставленных целей не влечет за собой автоматических выплат, можно маневрировать, и работодатели этим пользуются. Рискуя нарваться на иск со стороны рассерженных сотрудников.
В российском отделении компании Johnson & Johnson зарплата специалистов по продажам состоит из постоянной части, квартальной премии 3% от сверхплановых продаж конкретного сотрудника и такой же премии по итогам года. Казалось бы, все прозрачно, но есть нюансы. За них до сих пор судятся два специалиста по продажам, уволившиеся из компании в прошлом году.
Денис Волгин и Константин Пекарский заслужили годовую премию, уверена Енютина, защищающая их интересы в суде, ведь оба еще летом 2006 г. досрочно выполнили годовой план. Волгин уволился в сентябре, уверенный в получении годового бонуса $39 200. «У меня не было сомнений, потому что при выполнении плана всегда платили», — говорит Волгин. Но премию ему не дали, как не доработавшему до конца года. Пекарский поступил умнее: уволился с 1 января 2007 г., чтобы уж точно получить свои $19 600. Не вышло. Оба продавца подали иск, мировой судья его отклонил. Юрист Johnson & Johnson Наталия Подольская и не сомневается в правильности этого вердикта: «Пекарский был переведен в другой отдел раньше, чем успел выполнить норму в прежнем». «Да я сразу в двух отделах работал, в прежнем обучал преемника», — кипятится Пекарский. В случае Волгина свои тонкости, которые долго описывать. Но он совершенно уверен, что не имел бы проблем, если бы остался в компании. Подольская настаивает на том, что выплата бонусов зависит не только от выработки, но и от других критериев, характеризующих сотрудника.
ГДЕ МОЯ ДОЛЖНОСТЬ?
Миноритарные акционеры любят покритиковать Сбербанк за раздутый фонд заработной платы. Менеджеры прислушались: в этом году в головных конторах территориальных Сбербанков расходы на персонал оптимизировали — повысили базовую часть зарплаты, но отменили ежемесячные премии. В сумме получилось меньше, чем было. Многие молодые сотрудники восприняли это как нарушение общественного договора и побежали наниматься к конкурентам. Не подашь же на работодателя в суд за то, что он не учел чаяния клерков, — в Трудовом кодексе о чаяниях ничего не сказано.
Менеджер компании «Меридиан Плюс», выпускающей снеки, Михаил Горностаев до сих пор жалеет о несостоявшейся карьере в табачном гиганте British American Tobacco. Кандидат исторических наук, нашедший призвание на рынке FMCG, не вписался в культуру «великой BAT». Получив за очередной ассесмент оценку выше высшей (отличной в компании считается «достиг», ему же поставили «превысил»), желаемого повышения он не добился.
Работал Горностаев торговым представителем фирмы «Международные услуги по маркетингу табака», подразделения «БАT Россия». По его выражению, в «пехоте маркетинга». Его привлекал тщательно создаваемый компанией образ: открытость, свободное обсуждение задач всеми сотрудниками независимо от ранга, прозрачность карьерного роста. Так что, когда было объявлено, что через год откроется вакансия менеджера по работе с ключевыми клиентами (regional key account manager, или КАМ), и всей команде «полевых игроков» предложили попробовать за ту же зарплату одновременно выполнять и часть обязанностей КАМ, Горностаев с радостью согласился. Заметное увеличение нагрузки давало ему шанс перескочить сразу через иерархическую ступеньку. По итогам года он получил оценку «превысил». Но должность ему не досталась. Претенденту объяснили, что «пехотинцы» не отвечают одному из условий конкурса: требовался двухлетний стаж на менеджерской позиции. Каково же было общее изумление, когда КАМ был назначен такой же торгпред, проработавший в компании меньше года.
По мнению Горностаева, сработал человеческий фактор: накануне в их команде сменился «тренер» — менеджер, отвечавший среди прочего за подбор персонала. И привел на открывшуюся должность своего бывшего подчиненного. Когда Горностаев попробовал выяснить, чем он не подошел, ему назвали нехватку аналитических навыков. Тогда он решил «форсировать ситуацию» и подготовил статью о причинах неудачного маркетинга в табачной отрасли, которую приняли в отраслевой журнал. Известил свое руководство и показал текст. Надо ли говорить, что печатать статью ему отсоветовали. Лишившись последних иллюзий, Горностаев уволился. Но еще перед увольнением, говорит бывший торгпред, линейный менеджер объяснил ему суть проблемы. Горностаев был «ничей»: не пытался сблизиться с начальством, примкнуть к группе, найти «локомотив» для карьерного роста.
У работника своя правда, у компании — своя. Менеджер по обучению и развитию персонала «БАТ Россия» Ольга Климанович объясняет неудачу Горностаева тем, что на этапе отбора у него выявили недостаток менеджерских и лидерских качеств. Ассесмент же, на результаты которого он ссылается, — это ежегодная оценка трудовой деятельности сотрудника на занимаемой должности, не имеющая прямого отношения к переходу на другие позиции. «Все функции Михаил выполнял в рамках своих должностных обязанностей и по собственному желанию», — объясняет Климанович. И вообще, «БАТ Россия» работает в высококонкурентной сфере и заинтересована в росте талантливых специалистов, даже «ничьих». В доказательство Климанович приводит цифры: в прошлом году повышены в должности 216 сотрудников, 14 — направлены в представительства в других странах. «Конечно, сотрудники не всегда довольны тем, как складывается их карьера, — говорит она. — Зачастую это вызвано тем, что их амбиции не соответствуют реальным возможностям».
ЗА ПРАВА КЛЕРКА
Банк Москвы чем-то похож на санаторий. Президент банка Андрей Бородин не пьет и не курит, потому и сотрудникам это не рекомендуется. Шампанское в офисе 31 декабря или курение у штаб-квартиры — криминал, не заслуживающий никакого снисхождения. Бывшие сотрудники вспоминают, как бегали курить к приемной ФСБ, лишь бы не попасться на глаза боссу.
Член правления Райффайзенбанка Роман Воробьев в прошлом году уволился из Банка Москвы, где почти три года занимался развитием розничного бизнеса. «Я благодарен Банку Москвы за суровую школу жизни, — с облегчением говорит он. — Это как Афганистан: те, кто там служил, получили отличный опыт».
Что угнетало Воробьева? Отсутствие права на ошибку и как следствие — отсутствие реальных полномочий. «Среди 100 кредитных инспекторов трое оказались мошенниками, — вспоминает Воробьев. — Мне казалось, три из 100 — это отличный результат, потому что на большой массе всегда будут злоупотребления. Вопрос “Куда вы смотрели?”. Я считал, что, если бы у меня половина были мошенниками — это одно, а три из 100 — это не показатель. Но за это досталось всем, хотя мы сами способствовали раскрытию этих злоупотреблений».
В Райффайзенбанке он чувствует себя как рыба в воде: полное отсутствие бюрократии, никаких публичных выволочек плюс реальные полномочия. «Здесь я по-настоящему занимаюсь бизнесом, несу ответственность за свои решения и знаю, что если я даже в чем-то ошибусь, но это не будет какая-то критическая ошибка, то это поймут», — говорит Воробьев.
А вот Илья Строков, в прошлом году перешедший из Ситибанка в Промсвязьбанк, решил вовсе завязать с банковским бизнесом. «Первые пять месяцев претензий ко мне не было», — вспоминает Строков начало работы на новом месте. А потом стали всплывать некоторые обстоятельства. Строков не считал, что отношения с Ситибанком, откуда он ушел из-за конфликта с непосредственным начальником, закончились. Работая в Промсвязьбанке, он одновременно создал и возглавил профсоюз в «Сити». Зачем бороться за права не по месту работы? Закон не запрещает, говорит Строков, а к кадровой политике Ситибанка у него накопились претензии. «Одного парня, например, перевели из московского офиса в Подмосковье, так что до работы ему теперь 120 км», — приводит пример Строков.
«Сити» в долгу не остался: оспорил в суде законность профлидерства Строкова, а нескольких членов профсоюза уволил. Когда об иске узнали в Промсвязьбанке, Строкову вынесли несколько выговоров, в том числе два — за пользование Интернетом в личных целях, причем второй уже после отключения Интернета в его кабинете, третий — за опоздание на 21 минуту. «Раньше никогда так за мной не следили, а я просто шину проколол», — обижается бывший клерк.
Но активист не испугался и начал обсуждать с коллегами создание профсоюза уже в Промсвязьбанке. Это стало последней каплей: «Мне принесли две бумаги. Одна — договор об увольнении по соглашению сторон. Вторая — по статье. Дали на раздумья четыре дня и предупредили, что, если по статье, никуда больше не устроюсь».
Так совпало, что в отведенное Строкову на раздумье время суд признал незаконным его профлидерство в Ситибанке: «Сразу отпало желание связываться с судебной системой». Он ушел по соглашению сторон и сейчас занимается собственными проектами.
ЖЕНЩИНЫ В БЕЛОМ
Судиться с работодателями сегодня и впрямь накладно. В Москве час юридической консультации может обойтись в 3000-5000 руб. А все услуги адвоката в ходе процесса — в несколько тысяч долларов. По словам Владимира Красунского из юридической фирмы NS Consulting, менеджерам среднего звена с годовым доходом $60 000 тяжбы обходятся еще дороже: плата адвокату может достигать 20% от суммы выигранного иска. При этом споры об оплате труда составляют львиную долю (86%) из 232 147 исков, рассмотренных судами в первой половине этого года.
Впрочем, обида — сильный мотив, и недовольные сотрудники зачастую не жалеют сил и средств, лишь бы восстановить попранную, на их взгляд, справедливость.
В декабре 2006 г. российский Ситибанк уволил 20 человек по сокращению штатов — банк наполовину уменьшил управление по привлечению VIP-клиентов. Уволенным было предложено уйти в двухмесячный оплачиваемый отпуск. Банк заявил, что работникам «были предложены альтернативные вакансии, отвечающие их профессиональным навыкам и знаниям, а также денежные компенсации и выходные пособия». Но, как говорит сокращенная руководитель группы Анна Абдульманова, это были предложения «с окладами в 2-2,5 раза ниже, чем на прежних должностях. Нам, людям с высшим образованием, предложили позиции, на которых в банке работают студенты. Причем мы работали с VIP-клиентами, что говорит о высоком уровне нашей квалификации».
Не согласные с такими условиями 8 из 20 сокращенных в феврале 2007 г. подали иск в Пресненский суд Москвы. Очередное заседание прошло в минувшую пятницу. Они требуют восстановления на работе, выплаты заработка за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда в размере 1 млн руб., говорит адвокат коллегии «Трещев и партнеры» Анна Шаламова, защищающая интересы уволенных. Одну из бывших сотрудниц, Наталью Холкину, Ситибанк уже восстановил — в марте 2007 г. Оказалось, что Холкина на момент увольнения была беременна, а таких сокращать нельзя.
Банк выполнил все формальные требования трудового законодательства. «Все сокращенные получили выходное пособие в размере двух окладов», — говорит Абдульманова. По ее словам, обратиться в суд было решено потому, что часть уволенных отказалась досрочно идти в отпуск. «Мы хотели отработать положенные два месяца, потому что надеялись, что банк предложит другие вакансии», — объясняет Абдульманова.
Уволенные уверены, что их отобрали для сокращения, исходя «из личной антипатии, а не из реальных заслуг». «Нас сокращали без аттестации, без всяких аргументов, почему в список попали именно мы», — жалуется Абдульманова. Вся процедура, по ее словам, была обставлена унизительно: «Из нас сделали изгоев. Когда мы еще там находились и пытались отработать свои два месяца, люди из других отделов, даже из нашего департамента, боялись с нами здороваться. Такую атмосферу создали вокруг нас».
Холкина, восстановленная по причине беременности, сейчас уже в декретном отпуске. На отвоеванном у работодателя месте ей пришлось нелегко. «Когда она вернулась, ее обязанности исполняла другая девушка, и, когда она пыталась вернуть себе свою работу, у нее так это и не получилось. Она писала письма начальнику HR-службы Татьяне Ведькаловой, но письма остались без ответа», — рассказывает Абдульманова о подруге, которая на прошлой неделе легла в роддом.
У нее есть еще одна идея, как отплатить работодателю: восстановившись на работе, создать-таки профсоюз. Это будет прецедент международного масштаба — в глобальной Citigroup никаких профсоюзов нет.
В банке не стали комментировать продолжающуюся тяжбу с бывшими сотрудниками. Но «выпускница» Ситибанка Мария Кичигина, которая в мае ушла в инвестиционную компанию заниматься доверительным управлением, не разделяет пафос уволенных. «В Ситибанке никто не станет увольнять сотрудника, который приносит прибыль, — говорит она. — Результаты продаж на виду — там ничего себе не пририсуешь, сразу видно, как ты работаешь».
Профсоюз сейлз-менеджеров — звучит гордо. Или смешно?
41 (82) 29 октября 2007
www.smoney.ru/article.shtml?2007/10/29/4220
Как клерки воюют с работодателямиНаталию Подольскую не назовешь беспристрастным арбитром в споре работников и работодателей. Подольская — штатный юрист компании Johnson & Johnson. Но раньше ей доводилось представлять в суде обе стороны, поэтому болевые точки ей известны. Самая конфликтная тема, по ее мнению, — это увольнения по разным основаниям. На втором месте — невыплата или уменьшение бонусов.
На поверхностный взгляд в России — полный социальный штиль: с начала года Росстат насчитал всего две забастовки. Это иллюзия. Просто центр борьбы между трудом и капиталом переместился с заводов и фабрик в офисы банков и торговых компаний. Вот лишь несколько свежих сюжетов. Менеджеры глобального производителя бытовой электроники протестуют против того, что компания дискриминирует российских работников, продвигая экспатов, и грозят работодателю судом. Сотрудник консалтинговой компании баррикадируется на рабочем месте и клянется стоять насмерть, пока фирма не расплатится с ним до цента. Служащие крупнейшего в мире банка обвиняют своего бывшего работодателя в дискриминации и восстанавливаются на нелюбимой службе через суд.
--------------------------------------------------------------------------------
В проблемы трудовых отношений вникали:
Наталия Биянова, Ксения Болецкая, Анастасия Герасимова, Юлия Говорун, Алексей Каменский, Евгений Карасюк, Александр Кияткин, Александр Левинский,
Михаил Малыхин, Елизавета Никитина, Наталия Орлова, Елена Провоторова, Ирина Русанова, Екатерина Самородова, Татьяна Сейранян, Илья Хренников, Оксана Шевелькова
--------------------------------------------------------------------------------
Несколько лет назад юрист Центра социально-трудовых прав Галина Енютина защищала в суде главным образом рабочих. Сейчас с исками против своего работодателя все чаще приходят менеджеры с доходом от $3000 до $10 000 в месяц. В периоды экономического роста стрессовых ситуаций куда больше, чем во время стагнации, — это медицинский факт. Ожидания наемных работников растут, их все чаще гложет мысль о несправедливости мироустройства: «Как так, акционеры только деньги дают, а всю работу делаем мы!»
ДЕНЬГИ НА БОЧКУ
Директор по развитию компании «МАГ консалтинг» Аркадий Пасерба почти 10 дней голодал в родном офисе. В знак протеста он забаррикадировался в одном из кабинетов, куда руководители фирмы вызывали то милицию, то психиатрическую бригаду. По спущенному из окна телефонному кабелю жена передала ему на прошлой неделе плед, воду, еду и SIM-карту. Иначе не продержаться — ведь близких к нему не допускают, пропуск дезактивировали, электронную почту отключили. «Мне, бывшему офицеру-подводнику, к экстриму не привыкать», — храбрится Пасерба. Он протестует против увольнения и требует, чтобы ему заплатили $21 000 — столько, по словам Пасербы, задолжала ему компания.
В ответ на обвинения Пасербы гендиректор «МАГ консалтинг» Микаэл Горски крутит пальцем у виска и обещает впредь тщательнее подходить к найму сотрудников. По версии самой компании, Пасерба уволен за незаконное совместительство (работа на конкурентов) и увод клиентов. В прошлую пятницу, когда сдавался номер , противостояние офицера и консультантов было в самом разгаре.
Оборона кабинета — это и впрямь экстрим, но поучительный. Редкий работодатель не использует бонусы и премии для мотивации сотрудников, констатирует Енютина из Центра социально-трудовых прав. Но бонусная политика редко бывает прописана четко: достижение поставленных целей не влечет за собой автоматических выплат, можно маневрировать, и работодатели этим пользуются. Рискуя нарваться на иск со стороны рассерженных сотрудников.
В российском отделении компании Johnson & Johnson зарплата специалистов по продажам состоит из постоянной части, квартальной премии 3% от сверхплановых продаж конкретного сотрудника и такой же премии по итогам года. Казалось бы, все прозрачно, но есть нюансы. За них до сих пор судятся два специалиста по продажам, уволившиеся из компании в прошлом году.
Денис Волгин и Константин Пекарский заслужили годовую премию, уверена Енютина, защищающая их интересы в суде, ведь оба еще летом 2006 г. досрочно выполнили годовой план. Волгин уволился в сентябре, уверенный в получении годового бонуса $39 200. «У меня не было сомнений, потому что при выполнении плана всегда платили», — говорит Волгин. Но премию ему не дали, как не доработавшему до конца года. Пекарский поступил умнее: уволился с 1 января 2007 г., чтобы уж точно получить свои $19 600. Не вышло. Оба продавца подали иск, мировой судья его отклонил. Юрист Johnson & Johnson Наталия Подольская и не сомневается в правильности этого вердикта: «Пекарский был переведен в другой отдел раньше, чем успел выполнить норму в прежнем». «Да я сразу в двух отделах работал, в прежнем обучал преемника», — кипятится Пекарский. В случае Волгина свои тонкости, которые долго описывать. Но он совершенно уверен, что не имел бы проблем, если бы остался в компании. Подольская настаивает на том, что выплата бонусов зависит не только от выработки, но и от других критериев, характеризующих сотрудника.
ГДЕ МОЯ ДОЛЖНОСТЬ?
Миноритарные акционеры любят покритиковать Сбербанк за раздутый фонд заработной платы. Менеджеры прислушались: в этом году в головных конторах территориальных Сбербанков расходы на персонал оптимизировали — повысили базовую часть зарплаты, но отменили ежемесячные премии. В сумме получилось меньше, чем было. Многие молодые сотрудники восприняли это как нарушение общественного договора и побежали наниматься к конкурентам. Не подашь же на работодателя в суд за то, что он не учел чаяния клерков, — в Трудовом кодексе о чаяниях ничего не сказано.
Менеджер компании «Меридиан Плюс», выпускающей снеки, Михаил Горностаев до сих пор жалеет о несостоявшейся карьере в табачном гиганте British American Tobacco. Кандидат исторических наук, нашедший призвание на рынке FMCG, не вписался в культуру «великой BAT». Получив за очередной ассесмент оценку выше высшей (отличной в компании считается «достиг», ему же поставили «превысил»), желаемого повышения он не добился.
Работал Горностаев торговым представителем фирмы «Международные услуги по маркетингу табака», подразделения «БАT Россия». По его выражению, в «пехоте маркетинга». Его привлекал тщательно создаваемый компанией образ: открытость, свободное обсуждение задач всеми сотрудниками независимо от ранга, прозрачность карьерного роста. Так что, когда было объявлено, что через год откроется вакансия менеджера по работе с ключевыми клиентами (regional key account manager, или КАМ), и всей команде «полевых игроков» предложили попробовать за ту же зарплату одновременно выполнять и часть обязанностей КАМ, Горностаев с радостью согласился. Заметное увеличение нагрузки давало ему шанс перескочить сразу через иерархическую ступеньку. По итогам года он получил оценку «превысил». Но должность ему не досталась. Претенденту объяснили, что «пехотинцы» не отвечают одному из условий конкурса: требовался двухлетний стаж на менеджерской позиции. Каково же было общее изумление, когда КАМ был назначен такой же торгпред, проработавший в компании меньше года.
По мнению Горностаева, сработал человеческий фактор: накануне в их команде сменился «тренер» — менеджер, отвечавший среди прочего за подбор персонала. И привел на открывшуюся должность своего бывшего подчиненного. Когда Горностаев попробовал выяснить, чем он не подошел, ему назвали нехватку аналитических навыков. Тогда он решил «форсировать ситуацию» и подготовил статью о причинах неудачного маркетинга в табачной отрасли, которую приняли в отраслевой журнал. Известил свое руководство и показал текст. Надо ли говорить, что печатать статью ему отсоветовали. Лишившись последних иллюзий, Горностаев уволился. Но еще перед увольнением, говорит бывший торгпред, линейный менеджер объяснил ему суть проблемы. Горностаев был «ничей»: не пытался сблизиться с начальством, примкнуть к группе, найти «локомотив» для карьерного роста.
У работника своя правда, у компании — своя. Менеджер по обучению и развитию персонала «БАТ Россия» Ольга Климанович объясняет неудачу Горностаева тем, что на этапе отбора у него выявили недостаток менеджерских и лидерских качеств. Ассесмент же, на результаты которого он ссылается, — это ежегодная оценка трудовой деятельности сотрудника на занимаемой должности, не имеющая прямого отношения к переходу на другие позиции. «Все функции Михаил выполнял в рамках своих должностных обязанностей и по собственному желанию», — объясняет Климанович. И вообще, «БАТ Россия» работает в высококонкурентной сфере и заинтересована в росте талантливых специалистов, даже «ничьих». В доказательство Климанович приводит цифры: в прошлом году повышены в должности 216 сотрудников, 14 — направлены в представительства в других странах. «Конечно, сотрудники не всегда довольны тем, как складывается их карьера, — говорит она. — Зачастую это вызвано тем, что их амбиции не соответствуют реальным возможностям».
ЗА ПРАВА КЛЕРКА
Банк Москвы чем-то похож на санаторий. Президент банка Андрей Бородин не пьет и не курит, потому и сотрудникам это не рекомендуется. Шампанское в офисе 31 декабря или курение у штаб-квартиры — криминал, не заслуживающий никакого снисхождения. Бывшие сотрудники вспоминают, как бегали курить к приемной ФСБ, лишь бы не попасться на глаза боссу.
Член правления Райффайзенбанка Роман Воробьев в прошлом году уволился из Банка Москвы, где почти три года занимался развитием розничного бизнеса. «Я благодарен Банку Москвы за суровую школу жизни, — с облегчением говорит он. — Это как Афганистан: те, кто там служил, получили отличный опыт».
Что угнетало Воробьева? Отсутствие права на ошибку и как следствие — отсутствие реальных полномочий. «Среди 100 кредитных инспекторов трое оказались мошенниками, — вспоминает Воробьев. — Мне казалось, три из 100 — это отличный результат, потому что на большой массе всегда будут злоупотребления. Вопрос “Куда вы смотрели?”. Я считал, что, если бы у меня половина были мошенниками — это одно, а три из 100 — это не показатель. Но за это досталось всем, хотя мы сами способствовали раскрытию этих злоупотреблений».
В Райффайзенбанке он чувствует себя как рыба в воде: полное отсутствие бюрократии, никаких публичных выволочек плюс реальные полномочия. «Здесь я по-настоящему занимаюсь бизнесом, несу ответственность за свои решения и знаю, что если я даже в чем-то ошибусь, но это не будет какая-то критическая ошибка, то это поймут», — говорит Воробьев.
А вот Илья Строков, в прошлом году перешедший из Ситибанка в Промсвязьбанк, решил вовсе завязать с банковским бизнесом. «Первые пять месяцев претензий ко мне не было», — вспоминает Строков начало работы на новом месте. А потом стали всплывать некоторые обстоятельства. Строков не считал, что отношения с Ситибанком, откуда он ушел из-за конфликта с непосредственным начальником, закончились. Работая в Промсвязьбанке, он одновременно создал и возглавил профсоюз в «Сити». Зачем бороться за права не по месту работы? Закон не запрещает, говорит Строков, а к кадровой политике Ситибанка у него накопились претензии. «Одного парня, например, перевели из московского офиса в Подмосковье, так что до работы ему теперь 120 км», — приводит пример Строков.
«Сити» в долгу не остался: оспорил в суде законность профлидерства Строкова, а нескольких членов профсоюза уволил. Когда об иске узнали в Промсвязьбанке, Строкову вынесли несколько выговоров, в том числе два — за пользование Интернетом в личных целях, причем второй уже после отключения Интернета в его кабинете, третий — за опоздание на 21 минуту. «Раньше никогда так за мной не следили, а я просто шину проколол», — обижается бывший клерк.
Но активист не испугался и начал обсуждать с коллегами создание профсоюза уже в Промсвязьбанке. Это стало последней каплей: «Мне принесли две бумаги. Одна — договор об увольнении по соглашению сторон. Вторая — по статье. Дали на раздумья четыре дня и предупредили, что, если по статье, никуда больше не устроюсь».
Так совпало, что в отведенное Строкову на раздумье время суд признал незаконным его профлидерство в Ситибанке: «Сразу отпало желание связываться с судебной системой». Он ушел по соглашению сторон и сейчас занимается собственными проектами.
ЖЕНЩИНЫ В БЕЛОМ
Судиться с работодателями сегодня и впрямь накладно. В Москве час юридической консультации может обойтись в 3000-5000 руб. А все услуги адвоката в ходе процесса — в несколько тысяч долларов. По словам Владимира Красунского из юридической фирмы NS Consulting, менеджерам среднего звена с годовым доходом $60 000 тяжбы обходятся еще дороже: плата адвокату может достигать 20% от суммы выигранного иска. При этом споры об оплате труда составляют львиную долю (86%) из 232 147 исков, рассмотренных судами в первой половине этого года.
Впрочем, обида — сильный мотив, и недовольные сотрудники зачастую не жалеют сил и средств, лишь бы восстановить попранную, на их взгляд, справедливость.
В декабре 2006 г. российский Ситибанк уволил 20 человек по сокращению штатов — банк наполовину уменьшил управление по привлечению VIP-клиентов. Уволенным было предложено уйти в двухмесячный оплачиваемый отпуск. Банк заявил, что работникам «были предложены альтернативные вакансии, отвечающие их профессиональным навыкам и знаниям, а также денежные компенсации и выходные пособия». Но, как говорит сокращенная руководитель группы Анна Абдульманова, это были предложения «с окладами в 2-2,5 раза ниже, чем на прежних должностях. Нам, людям с высшим образованием, предложили позиции, на которых в банке работают студенты. Причем мы работали с VIP-клиентами, что говорит о высоком уровне нашей квалификации».
Не согласные с такими условиями 8 из 20 сокращенных в феврале 2007 г. подали иск в Пресненский суд Москвы. Очередное заседание прошло в минувшую пятницу. Они требуют восстановления на работе, выплаты заработка за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда в размере 1 млн руб., говорит адвокат коллегии «Трещев и партнеры» Анна Шаламова, защищающая интересы уволенных. Одну из бывших сотрудниц, Наталью Холкину, Ситибанк уже восстановил — в марте 2007 г. Оказалось, что Холкина на момент увольнения была беременна, а таких сокращать нельзя.
Банк выполнил все формальные требования трудового законодательства. «Все сокращенные получили выходное пособие в размере двух окладов», — говорит Абдульманова. По ее словам, обратиться в суд было решено потому, что часть уволенных отказалась досрочно идти в отпуск. «Мы хотели отработать положенные два месяца, потому что надеялись, что банк предложит другие вакансии», — объясняет Абдульманова.
Уволенные уверены, что их отобрали для сокращения, исходя «из личной антипатии, а не из реальных заслуг». «Нас сокращали без аттестации, без всяких аргументов, почему в список попали именно мы», — жалуется Абдульманова. Вся процедура, по ее словам, была обставлена унизительно: «Из нас сделали изгоев. Когда мы еще там находились и пытались отработать свои два месяца, люди из других отделов, даже из нашего департамента, боялись с нами здороваться. Такую атмосферу создали вокруг нас».
Холкина, восстановленная по причине беременности, сейчас уже в декретном отпуске. На отвоеванном у работодателя месте ей пришлось нелегко. «Когда она вернулась, ее обязанности исполняла другая девушка, и, когда она пыталась вернуть себе свою работу, у нее так это и не получилось. Она писала письма начальнику HR-службы Татьяне Ведькаловой, но письма остались без ответа», — рассказывает Абдульманова о подруге, которая на прошлой неделе легла в роддом.
У нее есть еще одна идея, как отплатить работодателю: восстановившись на работе, создать-таки профсоюз. Это будет прецедент международного масштаба — в глобальной Citigroup никаких профсоюзов нет.
В банке не стали комментировать продолжающуюся тяжбу с бывшими сотрудниками. Но «выпускница» Ситибанка Мария Кичигина, которая в мае ушла в инвестиционную компанию заниматься доверительным управлением, не разделяет пафос уволенных. «В Ситибанке никто не станет увольнять сотрудника, который приносит прибыль, — говорит она. — Результаты продаж на виду — там ничего себе не пририсуешь, сразу видно, как ты работаешь».
Профсоюз сейлз-менеджеров — звучит гордо. Или смешно?
41 (82) 29 октября 2007
www.smoney.ru/article.shtml?2007/10/29/4220