В то время как для мирового джаза материалом все чаще становится актуальная поп-музыка Radiohead и “Нирваны”, Мадонны и Элтона Джона, мы все дальше углубляемся в прошлое.
Символично, что мэтр нашего джаза Герман Лукьянов со своим ансамблем “Каданс-Миллениум” показал сюрреалистически-полифонические аранжировки знаковых поп-мелодий разных лет. Это были “Подмосковные вечера”, “песня протеста” группы Status Quo “Ты теперь в армии” и песенка 20-х гг. My Melanсholy Baby. То есть тот самый “Грустный бэби”, поисками которого был одержим не только писатель Василий Аксенов, но и все его поколение, для которого замочной скважиной в мир джаза были трофейные фильмы — кроме общеизвестной “Серенады солнечной долины” еще и “Ревущие двадцатые” (в нашем прокате — “Судьба солдата в Америке”) с этим самым “Грустным бэби”.
Лукьянов оказался не одинок в своих ретроспекциях. После длительных гастролей по России со своим русским зятем, трубачом Алексом Сипягиным, хедлайнер фестиваля саксофонист Лу Табакин (при мастерской поддержке конгениального Мосгортрио Якова Окуня) сначала сразил всех наповал Телониусом Монком, но закончил сентиментальными куплетами I'll Be Seeing You. И даже объявил, что это фирменный номер Либераче (совершенно неизвестного у нас короля музыкального кича, так сказать, американского Бориса Моисеева 50-60-х гг., только не танцора-певца, а салонного пианиста-виртуоза).
Темпераментная саксофонистка и вокалистка Анна Королева, не боящаяся экспериментировать даже с высокотехнологичной электроникой, на бис обязательно споет какой-нибудь рок-н-ролл.
Джаз-бас-театр Ростоцкого наряду с изысканно шелестящими гармониями “Затонувшего собора” Дебюсси играет в духе танго Пьяццолы… застольный романс “Пара гнедых”.
Еще один хедлайнер — Деннис Роулэнд у себя в Америке прославился не столько тем, что играл на тромбоне в оркестре Каунта Бэйси, сколько отличными вокальными интерпретациями инструментальных композиций Майлза Дэйвиса. В Москве же он, выступая с мини-оркестром Валерия Киселева, завершает фестиваль танцевальной музыкой. И просцениум впервые за много лет заполняется танцующими джайв и джиттербаг, т. е. запретный в свое время рок-н-ролл.
Для финала — совместного номера с Анной Королевой — Роулэнд выбирает знаменитый блюз времен “Ревущих двадцатых” — “Крутые женщины никогда не грустят”.
И правда, “нет причины для тоски”. Своего “грустного бэби”, мы, похоже, нашли