В окружении истории
Европу охватила эпидемия покаяния. Но чрезмерное чувство вины может затормозить европейское развитие, считает философ Паскаль БрюкнерЕвропу охватила эпидемия покаяния. Но чрезмерное чувство вины может затормозить европейское развитие, считает философ Паскаль Брюкнер
История обступает Россию со всех сторон. Раньше в отношениях с соседями был политический торг, экономика и газ, а теперь вдруг помимо привычной прагматики — памятники, символы и напоминания о прошлом. Украинцы собираются законодательно признать голод 1932-33 годов геноцидом, прибалты не устают напоминать об оккупации, эстонцы переносят памятник, о том же задумываются в Польше и на Западной Украине.
Российское общество к этим уколам в область исторической памяти не готово и реагирует болезненно. Возможно, потому, что распавшийся СССР для многих в России до сих пор жив на уровне памятников и общей истории — как территория общей памяти. Но для многих бывших братьев по Союзу эта территория не общая.
С помощью законодательных и символических жестов они “рассказывают” нам свою версию истории, в которой Россия — агрессор и оккупант. У нас в коллективной памяти другое: агрессия и героическая победа над агрессором. По опросам “Левада-центра”, проводимым с 1989 года по сей день, величайшей трагедией ХХ века для россиян остается Великая Отечественная война, а главным позитивным событием века — победа.
Во время предвыборной кампании Николя Саркози говорил, что “Франции не пристало краснеть за свою историю”
У соседей, оказывается, другие списки и другие вехи: голодомор, оккупация, аресты и депортации. Плохо то, что теперь приходится отвечать на вопросы, поднятые другими. Не став толком предметом широкой дискуссии внутри общества, трудные главы отечественной истории сразу становятся политикой. А когда обсуждение чего-либо тебе навязывают другие, да еще политики, и к тому же в негативном ключе, то единственная реакция — категорическое неприятие.
Для Европы, по мнению философа и публициста Паскаля Брюкнера, характерна обратная ситуация. Самобичевание Запада и ощущение вины за прошлые преступления и бедность третьего мира Брюкнер считает “мазохизмом”: европееец всегда готов драматическим жестом взять на себя ответственность за очередную глобальную проблему. “Взгляните на волну покаяния, которая, как эпидемия, прокатилась по Европе”, — пишет Брюкнер в своей новой книге “Тирания покаяния”. Жак Ширак говорил о том, что доля вины за холокост лежит и на французском обществе. Билл Клинтон выражал сожаление по поводу рабства в США, папа Иоанн Павел II просил прощения за репрессии инквизиции.
Но трепет по отношению к ошибкам прошлого проходит. Новый президент Франции Николя Саркози во время предвыборной кампании говорил, что “Франции не пристало краснеть за свою историю”. Общаясь с ветеранами алжирской войны, он предложил перестать зацикливаться на покаянии и заняться строительством будущего. Саркози до известной степени разделяет убеждение Брюкнера, что Европе нужны не только “мягкие” разговоры об общечеловеческих ценностях, но и “жесткая сила”, способная эти ценности защищать. Но вот что существенно — умение критически смотреть на свое прошлое Брюкнер считает важнейшей европейской ценностью: “Благодаря Европе ни одно общество, ни один режим уже не избежит необходимости думать о себе критически”. Не стоит забывать и о том, что следствием тех дискуссий стали законы об ответственности за отрицание холокоста и о признании торговли рабами преступлением против человечности. Эти законы останутся, хотя настроение в обществе и может измениться.
Способность добровольно ставить свои действия под вопрос теперь мешает Европе, которая рискует скатиться к пораженчеству и ненависти к самой себе, считает французский философ: “Америка мобилизуется и действует. Европа стоит в замешательстве и рефлексии, теряя силы по мере увеличения собственных размеров”.
Мы же выбираем воинскую славу, а не ответственность за преступления тоталитарного режима. И дела давно обстоят так: “Мы не успеваем разобраться и самих себя понять в одном слое, как новым пеплом ложится следующий. Ни в одном десятилетии не было свободы и чистоты информации — и от удара до удара не успеваем разобраться ни в себе, ни в других, ни в событиях”, — писал Александр Солженицын в начале 70-х гг. в “Архипелаге ГУЛАГ”.
Pascal Bruckner “La tyrannie de la pénitence: Essai sur le masochisme occidental”. — Grasset & Fasquelle, 2006
Максим Трудолюбов
Ведомости
№ 20 (57) 01 июня 2007
http://friday.vedomosti.ru/article....2007/06/01/9770
Европу охватила эпидемия покаяния. Но чрезмерное чувство вины может затормозить европейское развитие, считает философ Паскаль БрюкнерЕвропу охватила эпидемия покаяния. Но чрезмерное чувство вины может затормозить европейское развитие, считает философ Паскаль Брюкнер
История обступает Россию со всех сторон. Раньше в отношениях с соседями был политический торг, экономика и газ, а теперь вдруг помимо привычной прагматики — памятники, символы и напоминания о прошлом. Украинцы собираются законодательно признать голод 1932-33 годов геноцидом, прибалты не устают напоминать об оккупации, эстонцы переносят памятник, о том же задумываются в Польше и на Западной Украине.
Российское общество к этим уколам в область исторической памяти не готово и реагирует болезненно. Возможно, потому, что распавшийся СССР для многих в России до сих пор жив на уровне памятников и общей истории — как территория общей памяти. Но для многих бывших братьев по Союзу эта территория не общая.
С помощью законодательных и символических жестов они “рассказывают” нам свою версию истории, в которой Россия — агрессор и оккупант. У нас в коллективной памяти другое: агрессия и героическая победа над агрессором. По опросам “Левада-центра”, проводимым с 1989 года по сей день, величайшей трагедией ХХ века для россиян остается Великая Отечественная война, а главным позитивным событием века — победа.
Во время предвыборной кампании Николя Саркози говорил, что “Франции не пристало краснеть за свою историю”
У соседей, оказывается, другие списки и другие вехи: голодомор, оккупация, аресты и депортации. Плохо то, что теперь приходится отвечать на вопросы, поднятые другими. Не став толком предметом широкой дискуссии внутри общества, трудные главы отечественной истории сразу становятся политикой. А когда обсуждение чего-либо тебе навязывают другие, да еще политики, и к тому же в негативном ключе, то единственная реакция — категорическое неприятие.
Для Европы, по мнению философа и публициста Паскаля Брюкнера, характерна обратная ситуация. Самобичевание Запада и ощущение вины за прошлые преступления и бедность третьего мира Брюкнер считает “мазохизмом”: европееец всегда готов драматическим жестом взять на себя ответственность за очередную глобальную проблему. “Взгляните на волну покаяния, которая, как эпидемия, прокатилась по Европе”, — пишет Брюкнер в своей новой книге “Тирания покаяния”. Жак Ширак говорил о том, что доля вины за холокост лежит и на французском обществе. Билл Клинтон выражал сожаление по поводу рабства в США, папа Иоанн Павел II просил прощения за репрессии инквизиции.
Но трепет по отношению к ошибкам прошлого проходит. Новый президент Франции Николя Саркози во время предвыборной кампании говорил, что “Франции не пристало краснеть за свою историю”. Общаясь с ветеранами алжирской войны, он предложил перестать зацикливаться на покаянии и заняться строительством будущего. Саркози до известной степени разделяет убеждение Брюкнера, что Европе нужны не только “мягкие” разговоры об общечеловеческих ценностях, но и “жесткая сила”, способная эти ценности защищать. Но вот что существенно — умение критически смотреть на свое прошлое Брюкнер считает важнейшей европейской ценностью: “Благодаря Европе ни одно общество, ни один режим уже не избежит необходимости думать о себе критически”. Не стоит забывать и о том, что следствием тех дискуссий стали законы об ответственности за отрицание холокоста и о признании торговли рабами преступлением против человечности. Эти законы останутся, хотя настроение в обществе и может измениться.
Способность добровольно ставить свои действия под вопрос теперь мешает Европе, которая рискует скатиться к пораженчеству и ненависти к самой себе, считает французский философ: “Америка мобилизуется и действует. Европа стоит в замешательстве и рефлексии, теряя силы по мере увеличения собственных размеров”.
Мы же выбираем воинскую славу, а не ответственность за преступления тоталитарного режима. И дела давно обстоят так: “Мы не успеваем разобраться и самих себя понять в одном слое, как новым пеплом ложится следующий. Ни в одном десятилетии не было свободы и чистоты информации — и от удара до удара не успеваем разобраться ни в себе, ни в других, ни в событиях”, — писал Александр Солженицын в начале 70-х гг. в “Архипелаге ГУЛАГ”.
Pascal Bruckner “La tyrannie de la pénitence: Essai sur le masochisme occidental”. — Grasset & Fasquelle, 2006
Максим Трудолюбов
Ведомости
№ 20 (57) 01 июня 2007
http://friday.vedomosti.ru/article....2007/06/01/9770