Открытый семинар "Полит.ру"
Чего хочет "простой человек"?
Резюме обсужденияМы публикуем резюме регулярного вторничного “Открытого семинара” “Полит.ру” и Института национальной модели экономики, созданного для обсуждения позиции и содержания нашего экспертного круга и сообщества. 7 ноября в качестве основного докладчика выступил социолог и философ Юрий Плюснин с темой "Зачем нужно государство простому человеку". Участники обсуждения (кроме собственно "Полит.ру") – Виталий Найшуль, Вячеслав Широнин, Михаил Арсенин, Татьяна Малкина, Ольга Лобач, Ольга Гурова, Григорий Глазков, Юрий Плюснин.
Социальная реальность всегда нормативна и внутри себя не допускает возможности расщепления своих устоявшихся понятий. В случае "простого человека" аналитики, как правило, не анализируют саму эту формулу, инерционно рассуждая о том, что требуется простому человеку от государства. Фактически, они на стороне как нормативного словоупотребления, так и государства, говорят как бы от его имени и его словами, имея в виду, что государство должно как-то соотнестись с подобным человеком. То есть аналитики вкупе с государством пытаются натянуть некий воздушный шарик на голову народа, предполагая, что цвет, фактура и форма этого шарика и являются той идеологией, которая народу потребна. При этом они не уточняют, какая форма у этой "головы" и что она чувствует. Поэтому в данном случае разбирается серия ассоциаций довольно общего свойства, которые возникают в связи с понятием "простой человек" как нормативной социологической категорией.
Ограничения
Ограничим понятие "простой человек" очевидными статистическими соображениями. Простой человек – это то большинство, которое относится к статистической норме, удовлетворяя как минимум четырем требованиям: нормы с психо-биологической точки зрения, с экономической, с социальной и с политической.
Кроме того, следует выяснять не "что надо простому человеку", а "чего надо простому человеку". Иными словами, говорить не о благах и ресурсах, которые желает получить простой человек от социального государства, но о тех идеях или страстных желаниях, которые ему присущи, а также о средствах, которые могут позволить достичь этих желаний.
Следует зафиксировать разницу терминов "простой человек" и "электорат". Это термины из разных областей жизни, и в данном случае то политическое пространство, где одной из самых важных точек является выборная, не рассматривается. Имеется просто рамка массового поведения в коммуникативном пространстве "государство – простой человек". Понятно, что ситуация имеет две стороны: знание может быть употреблено государством или же неким субъектом, который скажет: "Мы – простые люди".
Следует также отметить, что в данном случае тема неизбежно сужена, речь идет только об одном социальном институте – о государстве и смысле понятия "простой человек" в рамках отношений с ним. Но, кончено же, "простой человек" соотносится не только с этим социальным институтом, но и с другими: с семьей, церковью и т. д.
Страстные желания
Эмпирика сообщает, что "простому человеку" свойственны два страстных желания, причем – полярные. Первое находит себе примерно такое выражение: "Нам бы хозяина – мы бы тужились". Причем, люди говорят одно и то же все последние 15 лет. Это потребность в безопасности, стабильности, которая необходима человеку, чтобы чувствовать себя уверенным.
Второе страстное желание оппозиционно первому. Оно может быть выражено в следующих формах: "Кто в доме хозяин?", "Мой дом – моя крепость", "Я волен поступать так, как хочу, и никто не вправе вмешиваться в мои желания". Это уже стремление к независимости, самодостаточности, автономности в чувстве удаленности от государства.
Получается, что есть два полюса страстных желаний: стремление к стабильности и стремление к воле. Образно говоря, такие качели.
Что наблюдалось в 90-е гг.? Население было отстранено от государства и жило вдали от него. Оно не испытывало стабильности и мечтало о крепкой руке и хозяине. Притом что в 80-е гг., когда мы жили в стабильности, все мечтали о воле.
Схожую ситуацию можно найти в исследованиях Светланы Лурье о том, как осуществлялась пространственная экспансия жителей России, отчего в течение пятисот лет ее территория увеличивалась на 80 квадратных километров со скоростью 170 км в год. Происходила экспансия по евразийскому континенту. Причина была очень проста: народ бежал. Сначала на юг, потом на север, в Сибирь, на Аляску, в Китай и в Японию. Для чего он бежал? Для того, чтобы достичь воли. Народ бежал, а государство шло за ним и закрепощало его, ставило засечные линии, городки, обкладывало налогом и фиксировало людей, бегущих на волю. Этот двуединый процесс наглядно иллюстрирует то, как эти две потребности, два страстных желания могут были реализованы.
Почему формула "Нам бы хозяина, мы бы тужились" трактуется с позиции потребности в стабильности? Эмпирически люди объясняют эту формулу именно тем, что нет стабильности. Конечно, когда мы говорим о потребности в стабильности, всегда происходит интерпретация понятия "стабильность". Одна из возможных интерпретаций состоит в том, что это – потребность в иерархии. Но в таком случае привлекается и понятие справедливости. Понятно, что если иерархия существует, то предполагается и ее справедливость. Точнее будет сказать, что средство, которое предлагает государство для порядка, – это и есть определенность позиций каждого.
Разумеется, вопрос в том, как соотносятся друг с другом два полюса желаний. Эти “качели”, конечно, качаются, но есть ли в сознании людей желание, чтобы она была горизонтальной, чтобы был баланс?
Средства достижения
Как эти желания могут быть достигнуты? Очевидно, не индивидуальными усилиями. Для этого нужен социальный институт. Таким социальным институтом и является государство. Что нужно для того, чтобы мы могли реализовать цель стабильности? Для этого следует сформировать механизмы ответственного отношения социального института к члену общества. Что такое ответственное управление? Это порядок. То есть – это упорядоченность. Для достижения стабильности порядок необходим как средство. Что нужно простому человеку? Крепкий порядок. Стабильность есть, поскольку навязан порядок. При этом у нас постоянно перемешиваются цели и средства, отчего мы склонны полагать, что порядок важнее стабильности как цели.
Вообще, предполагается ли, что эти базовые желания действительно могут быть реализованы, или они принципиально нереализуемы, являются постоянной мечтой и только обозначают желание каких-то символических и ритуальных действий и фраз в этой связи? Надо полагать, все же имеется стремление к реализации желаний в каких-то формах. Скажем, такое стремление к реализации выражается в строительстве домов и дач, что делает человека хозяином этого маленького пространства.
Но тут есть любопытный промежуточный вариант. Есть государство, а есть “простой человек” с его маленьким пространством. Но между ними есть еще много чего. Есть подъезд, где он живет, двор, улица. И кто там отвечает за порядок? Государство? Опять же, речь идет о гражданине государства, а значит, не об одиноком человеке. И он реализует то же стремление к дачным домикам не на болоте, в одиночку, а в большом массиве. Могут ли люди договариваться в рамках такой, горизонтальной схемы или они могут взаимодействовать только через верх?
Кроме того, сама эта модель из двух желаний выглядит чрезвычайно архаичной, существующей вечно. Но в таком случае никакое государство ничего с ней сделать не может – даже пытаясь ее реализовать. Или что-то все-таки меняется? Но что может меняться, если два основных желания выглядят совершенно вневременными? Понятно, что в зависимости от текущей конъюнктуры и обстоятельств они могут так или иначе реализовываться, но, по сути, в этом случае любая структура государства, сколь угодно современная, выглядит относительно них совершенно вторичной. Государство даже не может сколько-нибудь направлять эти желания.
Есть два способа понять эту ситуацию. Один вариант связан с историческим циклом, поскольку эти "качели" все же существуют во времени. Вторая интерпретация заключается в том, что ее можно осмыслить как одновременную. После разрушения государства простой человек освоил свое пространство и некоторые свободы, вопрос в том, можно ли достичь порядка, не разрушив этих свобод?
Идеальные формы реализации
Какие институциональные средства необходимы для обеспечения стремления к воле? Это справедливость. С точки зрения простого человека, это – "судить по правде". Можно сформулировать это соединение цели со средством как "вольную правду". Идеальная конструкция, с точки зрения простого человека, будет состоять в паре "крепкий порядок и вольная правда". Идеальное государство, с точки зрения такого человека, – это государство, цели которого – стабильность и свобода, а средство для достижения этих целей – порядок и справедливость.
В какой мере эти "идеальные качели" из воли и порядка специфичны именно для России? Не являются ли они языком описания простого человека как такового? Кажется, что специфика все-таки есть. Во-первых, мы все время нуждаемся в порядке, в котором не нуждаются, скажем, немцы. Для них "орднунг" является естественным состоянием. Причины могут быть разные. Гердер в конце XVIII века сказал, например, что каждый курфюрст в своем микрокурфюрстве уничтожил всех активных и бодрых людей, которые не подчинялись жесткому порядку. В этом смысле немцы сильно отличаются от жителей России, которые всегда имели гигантские пространства для того, чтобы сбежать от власти. Это и есть вторая наша специфика – у нас всегда было и сейчас есть пространство, где можно схорониться. Есть места, где государства не существует. Можно сказать, что половина нашего сельского населения и населения малых городов живет вне государства.
Разумеется, эти " качели" можно рассматривать как нормативное требование к тонкостям политики, но можно рассматривать и аналитически в связи с колебаниями во времени. Государство набегает, от него убегают, оно опять набегает. Или же государство не набегает, а воспроизводится. Как государство устанавливает свои засечки? Есть Москва. Потом от нее сбегают. А потом государство приходит туда. Или оно возникает там самостоятельно?
Политические лозунги, соответствующие идеальным формам
Подобные политические лозунги известны и просты. Один из них – "Учет и контроль – основы социализма", второй – "Каждому по потребностям". А еще есть "Анархия – мать порядка". Последний лозунг объясняет многое: он о самоорганизации общества. Любого общества, которое становится свободным, поскольку реализует свою индивидуальную волю и в то же время налаживает свой порядок, которому подчиняется.
Лозунг "Анархия – мать порядка" предлагает компромисс между хозяином и властью. Ведь если посмотреть на современную общественную ситуацию, то отчего возникают проблемы? Оттого что появляются демократические институты, которые отторгаются. Получается классическое двойное послание. Народу говорят: "Ты хозяин. Ты власть", – но на самом деле он властью совсем не является и не хочет ею быть. То напряжение в обществе, которое возникает, отсюда и берется. А когда нет демократии, то нет и проблемы.
Когда возникает непонимание? Когда государство смещает средства в одну сторону "качелей", тогда "качели" падают одной стороной вниз, а вторая сторона становится недостижимой и о ней только мечтают. В качестве же модели оптимального соотношения можно привести пример республиканского правления в Великом Новгороде, где баланс достигался с большим успехом.
Незрелый человек
В такой интерпретации возникает понятная ментальная схема. Сказанное выше вполне соответствует психике нормального человека: представление о наличии власти, которая должна заботиться и распределять милости и наказания, с одной стороны, и представление о личной воле, с другой стороны. Ребенок растет в семье. Он понимает, что у него есть отец и мать, которые являются для него властью и держат его в некотором порядке. У него формируется представление о том, что порядок – это то, что дается извне, кем-то старшим. А с другой стороны, он стремится действовать вполне самостоятельно. В каком-то смысле, то, что было определено как психология “простого человека”, – это, по сути, психология любого человека, который в отношениях с государством постоянно чувствует себя растущим ребенком внутри семьи.
Но в таком случае получается, что этот средний, "простой человек" выражает желания незрелого человека. Незрелого, потому что он не может использовать свободу в отсутствие хозяина. Есть слово, которое увязывает между собой противоречия этих "качелей". Это слово – "ответственность". Такой человек безответственный. Ему нужен хозяин, для него есть понятие воли, а не свободы.
Схема, но схема чего?
Если речь заходит о ментальной схеме "простого человека", то надо уточнить: это ментальная схема простого человека (раскрывающая сам термин) или же схема социальной роли "простого человека" (шаблон, с которым соотносится государство)? Это простой человек в своих реакциях или все это – варианты отношения к социальной роли "простой человек"?
Возможно, дело в том, что когда люди не могут договариваться друг с другом по горизонтали, им нужен начальник. Скажем, во время войны им проще договориться между собой, поскольку у них есть общая безусловная цель и проблема решается. Как только нет экстремальных условий, возникает необходимость в начальнике, а в таком случае им нужен шаблон своего подчиненного положения. Этим шаблоном и является "простой человек". Тогда проблема в том, что до сих пор не получается предложить схему, по которой люди смогут коммуницировать. Предложена только схема, в которой они могут коммуницировать во время войны. Сам простой человек не может изобретать такие схемы, поэтому единственно возможной схемой оказывается что-то в духе "ты начальник, я – дурак".
При этом сам шаблон "простого человека" оказывается настолько общим и неконструктивным, что все попытки его рационализации редуцируются до полной банальности, ничего не раскрывая за пределами шаблона. Есть некая категория, которая называется "простой человек". Понять, что она из себя представляет, очень сложно. Рамки этого “простого человека” определены очень формально. Остается действовать как в ветеринарии: если непонятно, больно ли животное, меняют поведение и смотрят, что надо фиксировать. Разумеется, в таком случае разговор о выстраивании системы коммуницирования невозможен.
Что делает “простой человек” в определенных ситуациях? Если есть какая-то линия поведения, то ее можно зафиксировать как ему свойственную. Но что делать дальше? Известно, что границы рационального поведения и личностного выбора заканчиваются в толпе. Большие группы людей ведут себя не рационально. Иными словами, получается, что данный шаблон может соответствовать поведению толпы, поделенной на число ее участников – с выдачей каждому титула "простого человека". То есть в этом качестве он имеет возможность коммуницировать только в толпе.
Такой вариант интерпретации возможен, поскольку в категории "простой человек" и фиксируется прежде всего готовностью выслушать сигнал со стороны государства и прореагировать. Не вступить в коммуникацию, а либо удрать, либо адаптироваться. Точнее, готовность к коммуникации есть, но к коммуникации невербальной, идущей по реакции, поведенческой. Как только вводятся какие-то институты типа власти, туда назначают актуальных “паханов” или руководителей, и это употребляется. В такой ситуации демократия не при чем – среда выстраивает себя так, как уже давно заведено.
Что делать, когда есть только эмпирика?
Первое, что следует сделать – выделить какой-то основной класс, пусть даже и нечетким образом, как в данном случае. Заданные нами ограничения могут быть зачтены как попытка выделения некоторого класса, в который, по всей видимости, укладывается большая часть совокупности тех, кто соответствует понятию "простой человек". По крайней мере, эмпирически известные реакции такого человека не противоречат данным определениям.
Представляется существенным тезис о том, что идеологические представления “простого человека” находятся не в одной точке, а в двух. Это явная новизна в понимании предмета. Вторая новизна состоит в том, что бывают языки, в которых можно коммуницировать не только в случае, когда государство что-то раздает или отнимает. Но есть ли какие-то общие представления о том, как еще коммуницируется этот второй фокус? Ведь сложность коммуникаций государства и “простого человека” состоит в том, что государство отлично понимает, что, например, можно с помощью нацпроектов раздать какие-то деньги, но это капает не на обе чаши весов.
В сущности, любое нормативное определение, социологический и политический шаблон оказывается своего рода пословицей. Так говорят и так называют. Можно обсуждать, почему так сложилось, но пословицу опровергнуть нельзя. Так что "простой человек" – это политическая пословица. Опровергнуть эту пословицу нельзя, но ее можно разбирать. Дело не в желании приспособить ее к тем или иным политологическим выводам, а в желании понять, какой комплекс идей сузился в данный момент до этого шаблона. И производных от этого шаблона форм – про то же "тужиться", "Кто в доме хозяин?" и т.п. Конечно, хорошо было бы просто спросить людей, как они эти пословицы понимают. Не то, как в их представлении “простые люди” должны их понимать, а как они сами понимают. Выйти за рамки шаблона всегда довольно сложно, к тому же пока не хватает данных для анализа. Но здесь очень много правды, и ее надо расшифровывать.
В целом же структура "простой человек" выглядит как схема расщепленного сознания, когда отщепляется и кому-то передается ответственность. А свобода остается не чем-то отдельным, а выступает в виде воли, поскольку было уточнено, что она воспринимается как "отпущенность" от обязанностей. Это совершенно нормальное расщепление. Вопрос в том, как все-таки произвести интеграцию. Пока расщепление не преодолено, устойчивой системы не может быть создано. Сходимости нет. Соответственно, не будет и реальной коммуникации
http://polit.ru/author/2006/11/29/tez.html
Чего хочет "простой человек"?
Резюме обсужденияМы публикуем резюме регулярного вторничного “Открытого семинара” “Полит.ру” и Института национальной модели экономики, созданного для обсуждения позиции и содержания нашего экспертного круга и сообщества. 7 ноября в качестве основного докладчика выступил социолог и философ Юрий Плюснин с темой "Зачем нужно государство простому человеку". Участники обсуждения (кроме собственно "Полит.ру") – Виталий Найшуль, Вячеслав Широнин, Михаил Арсенин, Татьяна Малкина, Ольга Лобач, Ольга Гурова, Григорий Глазков, Юрий Плюснин.
Социальная реальность всегда нормативна и внутри себя не допускает возможности расщепления своих устоявшихся понятий. В случае "простого человека" аналитики, как правило, не анализируют саму эту формулу, инерционно рассуждая о том, что требуется простому человеку от государства. Фактически, они на стороне как нормативного словоупотребления, так и государства, говорят как бы от его имени и его словами, имея в виду, что государство должно как-то соотнестись с подобным человеком. То есть аналитики вкупе с государством пытаются натянуть некий воздушный шарик на голову народа, предполагая, что цвет, фактура и форма этого шарика и являются той идеологией, которая народу потребна. При этом они не уточняют, какая форма у этой "головы" и что она чувствует. Поэтому в данном случае разбирается серия ассоциаций довольно общего свойства, которые возникают в связи с понятием "простой человек" как нормативной социологической категорией.
Ограничения
Ограничим понятие "простой человек" очевидными статистическими соображениями. Простой человек – это то большинство, которое относится к статистической норме, удовлетворяя как минимум четырем требованиям: нормы с психо-биологической точки зрения, с экономической, с социальной и с политической.
Кроме того, следует выяснять не "что надо простому человеку", а "чего надо простому человеку". Иными словами, говорить не о благах и ресурсах, которые желает получить простой человек от социального государства, но о тех идеях или страстных желаниях, которые ему присущи, а также о средствах, которые могут позволить достичь этих желаний.
Следует зафиксировать разницу терминов "простой человек" и "электорат". Это термины из разных областей жизни, и в данном случае то политическое пространство, где одной из самых важных точек является выборная, не рассматривается. Имеется просто рамка массового поведения в коммуникативном пространстве "государство – простой человек". Понятно, что ситуация имеет две стороны: знание может быть употреблено государством или же неким субъектом, который скажет: "Мы – простые люди".
Следует также отметить, что в данном случае тема неизбежно сужена, речь идет только об одном социальном институте – о государстве и смысле понятия "простой человек" в рамках отношений с ним. Но, кончено же, "простой человек" соотносится не только с этим социальным институтом, но и с другими: с семьей, церковью и т. д.
Страстные желания
Эмпирика сообщает, что "простому человеку" свойственны два страстных желания, причем – полярные. Первое находит себе примерно такое выражение: "Нам бы хозяина – мы бы тужились". Причем, люди говорят одно и то же все последние 15 лет. Это потребность в безопасности, стабильности, которая необходима человеку, чтобы чувствовать себя уверенным.
Второе страстное желание оппозиционно первому. Оно может быть выражено в следующих формах: "Кто в доме хозяин?", "Мой дом – моя крепость", "Я волен поступать так, как хочу, и никто не вправе вмешиваться в мои желания". Это уже стремление к независимости, самодостаточности, автономности в чувстве удаленности от государства.
Получается, что есть два полюса страстных желаний: стремление к стабильности и стремление к воле. Образно говоря, такие качели.
Что наблюдалось в 90-е гг.? Население было отстранено от государства и жило вдали от него. Оно не испытывало стабильности и мечтало о крепкой руке и хозяине. Притом что в 80-е гг., когда мы жили в стабильности, все мечтали о воле.
Схожую ситуацию можно найти в исследованиях Светланы Лурье о том, как осуществлялась пространственная экспансия жителей России, отчего в течение пятисот лет ее территория увеличивалась на 80 квадратных километров со скоростью 170 км в год. Происходила экспансия по евразийскому континенту. Причина была очень проста: народ бежал. Сначала на юг, потом на север, в Сибирь, на Аляску, в Китай и в Японию. Для чего он бежал? Для того, чтобы достичь воли. Народ бежал, а государство шло за ним и закрепощало его, ставило засечные линии, городки, обкладывало налогом и фиксировало людей, бегущих на волю. Этот двуединый процесс наглядно иллюстрирует то, как эти две потребности, два страстных желания могут были реализованы.
Почему формула "Нам бы хозяина, мы бы тужились" трактуется с позиции потребности в стабильности? Эмпирически люди объясняют эту формулу именно тем, что нет стабильности. Конечно, когда мы говорим о потребности в стабильности, всегда происходит интерпретация понятия "стабильность". Одна из возможных интерпретаций состоит в том, что это – потребность в иерархии. Но в таком случае привлекается и понятие справедливости. Понятно, что если иерархия существует, то предполагается и ее справедливость. Точнее будет сказать, что средство, которое предлагает государство для порядка, – это и есть определенность позиций каждого.
Разумеется, вопрос в том, как соотносятся друг с другом два полюса желаний. Эти “качели”, конечно, качаются, но есть ли в сознании людей желание, чтобы она была горизонтальной, чтобы был баланс?
Средства достижения
Как эти желания могут быть достигнуты? Очевидно, не индивидуальными усилиями. Для этого нужен социальный институт. Таким социальным институтом и является государство. Что нужно для того, чтобы мы могли реализовать цель стабильности? Для этого следует сформировать механизмы ответственного отношения социального института к члену общества. Что такое ответственное управление? Это порядок. То есть – это упорядоченность. Для достижения стабильности порядок необходим как средство. Что нужно простому человеку? Крепкий порядок. Стабильность есть, поскольку навязан порядок. При этом у нас постоянно перемешиваются цели и средства, отчего мы склонны полагать, что порядок важнее стабильности как цели.
Вообще, предполагается ли, что эти базовые желания действительно могут быть реализованы, или они принципиально нереализуемы, являются постоянной мечтой и только обозначают желание каких-то символических и ритуальных действий и фраз в этой связи? Надо полагать, все же имеется стремление к реализации желаний в каких-то формах. Скажем, такое стремление к реализации выражается в строительстве домов и дач, что делает человека хозяином этого маленького пространства.
Но тут есть любопытный промежуточный вариант. Есть государство, а есть “простой человек” с его маленьким пространством. Но между ними есть еще много чего. Есть подъезд, где он живет, двор, улица. И кто там отвечает за порядок? Государство? Опять же, речь идет о гражданине государства, а значит, не об одиноком человеке. И он реализует то же стремление к дачным домикам не на болоте, в одиночку, а в большом массиве. Могут ли люди договариваться в рамках такой, горизонтальной схемы или они могут взаимодействовать только через верх?
Кроме того, сама эта модель из двух желаний выглядит чрезвычайно архаичной, существующей вечно. Но в таком случае никакое государство ничего с ней сделать не может – даже пытаясь ее реализовать. Или что-то все-таки меняется? Но что может меняться, если два основных желания выглядят совершенно вневременными? Понятно, что в зависимости от текущей конъюнктуры и обстоятельств они могут так или иначе реализовываться, но, по сути, в этом случае любая структура государства, сколь угодно современная, выглядит относительно них совершенно вторичной. Государство даже не может сколько-нибудь направлять эти желания.
Есть два способа понять эту ситуацию. Один вариант связан с историческим циклом, поскольку эти "качели" все же существуют во времени. Вторая интерпретация заключается в том, что ее можно осмыслить как одновременную. После разрушения государства простой человек освоил свое пространство и некоторые свободы, вопрос в том, можно ли достичь порядка, не разрушив этих свобод?
Идеальные формы реализации
Какие институциональные средства необходимы для обеспечения стремления к воле? Это справедливость. С точки зрения простого человека, это – "судить по правде". Можно сформулировать это соединение цели со средством как "вольную правду". Идеальная конструкция, с точки зрения простого человека, будет состоять в паре "крепкий порядок и вольная правда". Идеальное государство, с точки зрения такого человека, – это государство, цели которого – стабильность и свобода, а средство для достижения этих целей – порядок и справедливость.
В какой мере эти "идеальные качели" из воли и порядка специфичны именно для России? Не являются ли они языком описания простого человека как такового? Кажется, что специфика все-таки есть. Во-первых, мы все время нуждаемся в порядке, в котором не нуждаются, скажем, немцы. Для них "орднунг" является естественным состоянием. Причины могут быть разные. Гердер в конце XVIII века сказал, например, что каждый курфюрст в своем микрокурфюрстве уничтожил всех активных и бодрых людей, которые не подчинялись жесткому порядку. В этом смысле немцы сильно отличаются от жителей России, которые всегда имели гигантские пространства для того, чтобы сбежать от власти. Это и есть вторая наша специфика – у нас всегда было и сейчас есть пространство, где можно схорониться. Есть места, где государства не существует. Можно сказать, что половина нашего сельского населения и населения малых городов живет вне государства.
Разумеется, эти " качели" можно рассматривать как нормативное требование к тонкостям политики, но можно рассматривать и аналитически в связи с колебаниями во времени. Государство набегает, от него убегают, оно опять набегает. Или же государство не набегает, а воспроизводится. Как государство устанавливает свои засечки? Есть Москва. Потом от нее сбегают. А потом государство приходит туда. Или оно возникает там самостоятельно?
Политические лозунги, соответствующие идеальным формам
Подобные политические лозунги известны и просты. Один из них – "Учет и контроль – основы социализма", второй – "Каждому по потребностям". А еще есть "Анархия – мать порядка". Последний лозунг объясняет многое: он о самоорганизации общества. Любого общества, которое становится свободным, поскольку реализует свою индивидуальную волю и в то же время налаживает свой порядок, которому подчиняется.
Лозунг "Анархия – мать порядка" предлагает компромисс между хозяином и властью. Ведь если посмотреть на современную общественную ситуацию, то отчего возникают проблемы? Оттого что появляются демократические институты, которые отторгаются. Получается классическое двойное послание. Народу говорят: "Ты хозяин. Ты власть", – но на самом деле он властью совсем не является и не хочет ею быть. То напряжение в обществе, которое возникает, отсюда и берется. А когда нет демократии, то нет и проблемы.
Когда возникает непонимание? Когда государство смещает средства в одну сторону "качелей", тогда "качели" падают одной стороной вниз, а вторая сторона становится недостижимой и о ней только мечтают. В качестве же модели оптимального соотношения можно привести пример республиканского правления в Великом Новгороде, где баланс достигался с большим успехом.
Незрелый человек
В такой интерпретации возникает понятная ментальная схема. Сказанное выше вполне соответствует психике нормального человека: представление о наличии власти, которая должна заботиться и распределять милости и наказания, с одной стороны, и представление о личной воле, с другой стороны. Ребенок растет в семье. Он понимает, что у него есть отец и мать, которые являются для него властью и держат его в некотором порядке. У него формируется представление о том, что порядок – это то, что дается извне, кем-то старшим. А с другой стороны, он стремится действовать вполне самостоятельно. В каком-то смысле, то, что было определено как психология “простого человека”, – это, по сути, психология любого человека, который в отношениях с государством постоянно чувствует себя растущим ребенком внутри семьи.
Но в таком случае получается, что этот средний, "простой человек" выражает желания незрелого человека. Незрелого, потому что он не может использовать свободу в отсутствие хозяина. Есть слово, которое увязывает между собой противоречия этих "качелей". Это слово – "ответственность". Такой человек безответственный. Ему нужен хозяин, для него есть понятие воли, а не свободы.
Схема, но схема чего?
Если речь заходит о ментальной схеме "простого человека", то надо уточнить: это ментальная схема простого человека (раскрывающая сам термин) или же схема социальной роли "простого человека" (шаблон, с которым соотносится государство)? Это простой человек в своих реакциях или все это – варианты отношения к социальной роли "простой человек"?
Возможно, дело в том, что когда люди не могут договариваться друг с другом по горизонтали, им нужен начальник. Скажем, во время войны им проще договориться между собой, поскольку у них есть общая безусловная цель и проблема решается. Как только нет экстремальных условий, возникает необходимость в начальнике, а в таком случае им нужен шаблон своего подчиненного положения. Этим шаблоном и является "простой человек". Тогда проблема в том, что до сих пор не получается предложить схему, по которой люди смогут коммуницировать. Предложена только схема, в которой они могут коммуницировать во время войны. Сам простой человек не может изобретать такие схемы, поэтому единственно возможной схемой оказывается что-то в духе "ты начальник, я – дурак".
При этом сам шаблон "простого человека" оказывается настолько общим и неконструктивным, что все попытки его рационализации редуцируются до полной банальности, ничего не раскрывая за пределами шаблона. Есть некая категория, которая называется "простой человек". Понять, что она из себя представляет, очень сложно. Рамки этого “простого человека” определены очень формально. Остается действовать как в ветеринарии: если непонятно, больно ли животное, меняют поведение и смотрят, что надо фиксировать. Разумеется, в таком случае разговор о выстраивании системы коммуницирования невозможен.
Что делает “простой человек” в определенных ситуациях? Если есть какая-то линия поведения, то ее можно зафиксировать как ему свойственную. Но что делать дальше? Известно, что границы рационального поведения и личностного выбора заканчиваются в толпе. Большие группы людей ведут себя не рационально. Иными словами, получается, что данный шаблон может соответствовать поведению толпы, поделенной на число ее участников – с выдачей каждому титула "простого человека". То есть в этом качестве он имеет возможность коммуницировать только в толпе.
Такой вариант интерпретации возможен, поскольку в категории "простой человек" и фиксируется прежде всего готовностью выслушать сигнал со стороны государства и прореагировать. Не вступить в коммуникацию, а либо удрать, либо адаптироваться. Точнее, готовность к коммуникации есть, но к коммуникации невербальной, идущей по реакции, поведенческой. Как только вводятся какие-то институты типа власти, туда назначают актуальных “паханов” или руководителей, и это употребляется. В такой ситуации демократия не при чем – среда выстраивает себя так, как уже давно заведено.
Что делать, когда есть только эмпирика?
Первое, что следует сделать – выделить какой-то основной класс, пусть даже и нечетким образом, как в данном случае. Заданные нами ограничения могут быть зачтены как попытка выделения некоторого класса, в который, по всей видимости, укладывается большая часть совокупности тех, кто соответствует понятию "простой человек". По крайней мере, эмпирически известные реакции такого человека не противоречат данным определениям.
Представляется существенным тезис о том, что идеологические представления “простого человека” находятся не в одной точке, а в двух. Это явная новизна в понимании предмета. Вторая новизна состоит в том, что бывают языки, в которых можно коммуницировать не только в случае, когда государство что-то раздает или отнимает. Но есть ли какие-то общие представления о том, как еще коммуницируется этот второй фокус? Ведь сложность коммуникаций государства и “простого человека” состоит в том, что государство отлично понимает, что, например, можно с помощью нацпроектов раздать какие-то деньги, но это капает не на обе чаши весов.
В сущности, любое нормативное определение, социологический и политический шаблон оказывается своего рода пословицей. Так говорят и так называют. Можно обсуждать, почему так сложилось, но пословицу опровергнуть нельзя. Так что "простой человек" – это политическая пословица. Опровергнуть эту пословицу нельзя, но ее можно разбирать. Дело не в желании приспособить ее к тем или иным политологическим выводам, а в желании понять, какой комплекс идей сузился в данный момент до этого шаблона. И производных от этого шаблона форм – про то же "тужиться", "Кто в доме хозяин?" и т.п. Конечно, хорошо было бы просто спросить людей, как они эти пословицы понимают. Не то, как в их представлении “простые люди” должны их понимать, а как они сами понимают. Выйти за рамки шаблона всегда довольно сложно, к тому же пока не хватает данных для анализа. Но здесь очень много правды, и ее надо расшифровывать.
В целом же структура "простой человек" выглядит как схема расщепленного сознания, когда отщепляется и кому-то передается ответственность. А свобода остается не чем-то отдельным, а выступает в виде воли, поскольку было уточнено, что она воспринимается как "отпущенность" от обязанностей. Это совершенно нормальное расщепление. Вопрос в том, как все-таки произвести интеграцию. Пока расщепление не преодолено, устойчивой системы не может быть создано. Сходимости нет. Соответственно, не будет и реальной коммуникации
http://polit.ru/author/2006/11/29/tez.html