Алексей Ведев: В чем эффект макроэкономической стабилизации и антиинфляционной политики - я не понимаю Алексей Леонидович, по данным ЦБ РФ чистый ввоз капитала с января по сентябрь этого года составил $26,8 млрд. долларов. Из этой суммы $9,3 млрд. приходится на долю нефинансовых предприятий и домашних хозяйств, остальное ввезли банки. Таким образом, то, о чем довольно долго, в течение нескольких лет говорили эксперты и аналитики, свершилось – деньги хлынули в экономику. Однако остается ряд вопросов – что это за деньги, за счет чего они столь активно начали приходить в Россию в 2006 г., и куда здесь они вкладываются? И главный вопрос – можно ли теперь рассчитывать на пропорциональный увеличению притока средств положительный эффект для экономики в целом?
Если вообще подойти к текущей ситуации, то она складывается достаточно парадоксально, и я ее называю ситуацией истерики потребления. Истерика потребления состоит в том, что основным фактором экономического роста сейчас у нас выступает рост совокупного спроса. Тогда как инвестиции растут, растут чуть больше, чем на 10%, но очевидно, что рост этих инвестиций недостаточен для того, чтобы поддержать требуемый экономический рост. В частности, если говорить о росте, то одна из особенностей роста состоит в том, что рост промышленного производства существенно отстает по темпам от роста ВВП, и основной рост происходит за счет услуг и неторгуемых товаров. Стремительно расширяется потребление, и на протяжении последних трех месяцев мы вообще столкнулись с беспрецедентной ситуацией, когда прирост кредитов населения превысил прирост банковских депозитов населения, то есть, население по приростам стало чистым заемщиком. И за счет кредитов финансируется потребление населения. И еще одна особенность, которая важна, это то, что депозиты населения валютные сокращаются в абсолютном выражении, но это не означает, что ускорился рост рублевых депозитов, а изъятие валютных депозитов так же идет на потребление. Это приводит к существенному снижению внутренней ресурсной базы для банковской системы. Как банки выходят из этой ситуации? Они занимают извне, при этом последние 2-3 месяца наблюдается ускоренный рост заимствований банков за рубежом. В результате - с чем мы столкнулись? С тем, что действительно в этом году значительно выросла внешняя частная задолженность, она выросла на $26,8 млрд. долларов, - это означает чистый приток капитала. Парадоксальность ситуации состоит в том, что с одной стороны, мы имеем государство, у которого значительно увеличились валютные резервы, имеем Стабфонд, который так же увеличился значительно. То есть, государство обладает ресурсами, которые оно размещает за рубежом, тогда как предприятия, банки и население испытывают дефицит ресурсов и осуществляют внешние заимствования.
Как это может сказаться? С одной стороны, это рост частного долга при наличии внутренних ресурсов потенциально, которые забрало себе государство, это ведет к разного рода рискам, как и любая задолженность. Второе – это то, что Кудрин, пытаясь не использовать средства Стабфонда для какого-то антиинфляционного эффекта, он практически полностью нивелируется ростом внешней задолженности. Потому что эти деньги поступают из-за рубежа примерно в тех же объемах и используются внутри экономики. Разумеется, коль скоро основным фактором роста является расширение внутреннего спроса и потребления, то это неизбежно сопровождается инфляцией.
А на что направлен этот спрос? Увеличение спроса должно положительно влиять на состояние промышленности.
Да, но насколько мы видим, у нас промышленность растет на 4,3% в год, а импорт расширяется на 26%-27%, и понятно, что основной прирост потребления идет на финансирование импорта. Это у нас просто налицо – эффект от стабильного валютного курса и низкой конкурентоспособности нашей промышленности, в том числе, и из-за недоинвестирования в обрабатывающую промышленность.
То есть, в совокупности все это ведет к кризису?
Без сомнений, потому что при сохранении текущих тенденций, через 1-2 года импорт по объему догонит экспорт, а, не дай бог, если еще и цены на нефть продолжат свое снижение, произойдет кризис. Мы сразу получим минимизацию, если не отрицательный торговый баланс, а если мы еще добавим инвестиционные выплаты, которые будут связаны с ростом частного внешнего долга, то этот как раз один из ключевых предкризисных параметров. С внешнеэкономической точки зрения кризисные явления возрастают, равно как и инфляционные угрозы.
А изменить ситуацию как-то можно?
Изменить ситуацию возможно, но здесь, на мой взгляд, ключевая роль отводится государству, как экономическому агенту. Поскольку оно обладает значительными ресурсами и одним из основных активных заемщиков на внешнем рынке являются контролируемые государством компании и банки. Три крупнейших заемщика – это Сбербанк, Внешторгбанк и Газпромбанк, с наивысшими рейтингами, и с наибольшим объемом средств из-за рубежа. То есть получается странная ситуация. Гигантские ресурсы государство заморозило, но получается двойная мораль. Гигантские ресурсы замораживаются, а с другой стороны, крайне активно занимают средства за рубежом. И в чем здесь эффект макроэкономической стабилизации и антиинфляционной политики - я не понимаю.
6 октября 2006
Ведев Алексей Леонидович
http://opec.ru/comment_doc.asp?d_no=61675
Если вообще подойти к текущей ситуации, то она складывается достаточно парадоксально, и я ее называю ситуацией истерики потребления. Истерика потребления состоит в том, что основным фактором экономического роста сейчас у нас выступает рост совокупного спроса. Тогда как инвестиции растут, растут чуть больше, чем на 10%, но очевидно, что рост этих инвестиций недостаточен для того, чтобы поддержать требуемый экономический рост. В частности, если говорить о росте, то одна из особенностей роста состоит в том, что рост промышленного производства существенно отстает по темпам от роста ВВП, и основной рост происходит за счет услуг и неторгуемых товаров. Стремительно расширяется потребление, и на протяжении последних трех месяцев мы вообще столкнулись с беспрецедентной ситуацией, когда прирост кредитов населения превысил прирост банковских депозитов населения, то есть, население по приростам стало чистым заемщиком. И за счет кредитов финансируется потребление населения. И еще одна особенность, которая важна, это то, что депозиты населения валютные сокращаются в абсолютном выражении, но это не означает, что ускорился рост рублевых депозитов, а изъятие валютных депозитов так же идет на потребление. Это приводит к существенному снижению внутренней ресурсной базы для банковской системы. Как банки выходят из этой ситуации? Они занимают извне, при этом последние 2-3 месяца наблюдается ускоренный рост заимствований банков за рубежом. В результате - с чем мы столкнулись? С тем, что действительно в этом году значительно выросла внешняя частная задолженность, она выросла на $26,8 млрд. долларов, - это означает чистый приток капитала. Парадоксальность ситуации состоит в том, что с одной стороны, мы имеем государство, у которого значительно увеличились валютные резервы, имеем Стабфонд, который так же увеличился значительно. То есть, государство обладает ресурсами, которые оно размещает за рубежом, тогда как предприятия, банки и население испытывают дефицит ресурсов и осуществляют внешние заимствования.
Как это может сказаться? С одной стороны, это рост частного долга при наличии внутренних ресурсов потенциально, которые забрало себе государство, это ведет к разного рода рискам, как и любая задолженность. Второе – это то, что Кудрин, пытаясь не использовать средства Стабфонда для какого-то антиинфляционного эффекта, он практически полностью нивелируется ростом внешней задолженности. Потому что эти деньги поступают из-за рубежа примерно в тех же объемах и используются внутри экономики. Разумеется, коль скоро основным фактором роста является расширение внутреннего спроса и потребления, то это неизбежно сопровождается инфляцией.
А на что направлен этот спрос? Увеличение спроса должно положительно влиять на состояние промышленности.
Да, но насколько мы видим, у нас промышленность растет на 4,3% в год, а импорт расширяется на 26%-27%, и понятно, что основной прирост потребления идет на финансирование импорта. Это у нас просто налицо – эффект от стабильного валютного курса и низкой конкурентоспособности нашей промышленности, в том числе, и из-за недоинвестирования в обрабатывающую промышленность.
То есть, в совокупности все это ведет к кризису?
Без сомнений, потому что при сохранении текущих тенденций, через 1-2 года импорт по объему догонит экспорт, а, не дай бог, если еще и цены на нефть продолжат свое снижение, произойдет кризис. Мы сразу получим минимизацию, если не отрицательный торговый баланс, а если мы еще добавим инвестиционные выплаты, которые будут связаны с ростом частного внешнего долга, то этот как раз один из ключевых предкризисных параметров. С внешнеэкономической точки зрения кризисные явления возрастают, равно как и инфляционные угрозы.
А изменить ситуацию как-то можно?
Изменить ситуацию возможно, но здесь, на мой взгляд, ключевая роль отводится государству, как экономическому агенту. Поскольку оно обладает значительными ресурсами и одним из основных активных заемщиков на внешнем рынке являются контролируемые государством компании и банки. Три крупнейших заемщика – это Сбербанк, Внешторгбанк и Газпромбанк, с наивысшими рейтингами, и с наибольшим объемом средств из-за рубежа. То есть получается странная ситуация. Гигантские ресурсы государство заморозило, но получается двойная мораль. Гигантские ресурсы замораживаются, а с другой стороны, крайне активно занимают средства за рубежом. И в чем здесь эффект макроэкономической стабилизации и антиинфляционной политики - я не понимаю.
6 октября 2006
Ведев Алексей Леонидович
http://opec.ru/comment_doc.asp?d_no=61675