Открытый семинар "Полит.ру"
«Соотечественники» за рубежом: есть ли Отечество?
Резюме обсуждения Мы публикуем резюме регулярного вторничного "Открытого семинара "Полит.ру", созданного для обсуждения позиции и содержания нашего экспертного круга и сообщества. Открытый семинар 20 июня был посвящен проблеме наших “соотечественников” за рубежом и связанной с этим внутри- и внешнеполитической определенности России. Участники обсуждения (кроме собственно "Полит.ру") – Михаил Арсенин, Александр Аузан, Искандер Валитов, Александр Даниэль, Александр Долгин, Ирина Евсеева, Дмитрий Куликов, Виталий Найшуль, Дмитрий Пригов, Арсений Рогинский, Тимофей Сергейцев, Александр Черкасов, Вячеслав Широнин.
“Соотечественники”
С вопросом о “наших соотечественниках за рубежом” связано множество всего: споры с Балтийскими республиками, политика в отношении непризнанных государств, политика в СНГ вообще, внутренняя миграционная политика. В большинстве этих случаев подразумевается, что есть некоторые общины “соотечественников” за границами России, которым нужно “помочь”. Тогда как даже ответы на вопросы “существует ли Отечество?” и “Стоит ли помогать?” – неоднозначны.
Неопределенность и лукавство с понятием “соотечественники” приводит к специфическому результату – эти люди чаще всего используются как заложники некоторых действий, осмысленность которых неочевидна. Более того, Россия сама может стать заложником политики по вовлечению ее в локальные конфликты.
Между тем эта ситуация может дать как возможности для политического самоопределения России, так и вполне прагматические ресурсы развития.
Заложники
В экономическом смысле то, что предлагает Москва как строящийся мегаполис для гастарбайтеров, – это политика. Она не провозглашена, но работает.
Когда чуть больше десяти лет назад Россия организовывала “помощь соотечественникам” в Абхазии руками Шамиля Басаева и казаков – местным жителям было все равно, кто именно мародерствовал. То же было в процессе помощи этническим русским в Грозном, когда погибли десятки тысяч из них. Насилие по отношению к этническим русским, казакам в станице Асиновская в 1994 году тоже никого из властей не интересовало. Ковалев туда ездил, но добиться никакого интереса к этому в Москве не смог.
"Соотечественники" становятся заложниками, когда они “там”, и нелегальными мигрантами, когда они “здесь”.
Империя?
Можно пытаться описывать ситуацию в терминах распада империи и обнаруживать общие черты с другими распадавшимися империями, в том числе с Британской.
Когда империя распадается, ей приходится решать вопрос, что делать со “своими” на той территории, с которой она уходит: их либо надо забирать с собой, либо оставить и тем самым позволить их вырезать.
Самоопределение абхазов или осетин в этой логике объясняется просто: веками народы на Кавказе были вынуждены выбирать между империями, которые их завоевывали. Выбирали по принципу – кто даст большую автономию.
Но следует осознавать, что Россия – все еще империя, и невозможно представить себе, как бы она могла существовать в качестве мононационального государства. Такой проект можно было бы обсуждать, но к России это не имеет никакого отношения. И проблемы, соответственно, еще глубже.
Проблема не только в том, кто является “соотечественниками” за рубежом, но и кто такие “соотечественники” внутри России. Возможность распада страны никуда не делась. Есть проблема общности языка, происхождения, культуры, истории, но эти факторы сейчас могут не достаточно работать на удержание общности.
Вопрос в том, что является фактором удержания общности людей, ведь фактор границ уже не работает. Что задает контур общей судьбы?
“Этнические россияне” и соотечественники
В 90-е в России существовали государственные структуры, называвшиеся “Отделы по связям с этническими россиянами в…” (далее указывался регион: страны Балтии, Закавказье и т.д.) Сами заведующие этими структурами не понимали, что значит понятие “этнические россияне”. Кроме того, многие эксперты были обеспокоены “этническим креном” в данном определении и были счастливы, что в определенный момент в президентской программе термин “этнические россияне” заменили на “соотечественники”. Сейчас есть соответствующий комитет Думы, управление в Администрации Президента. Но о чем речь, все еще непонятно.
История с “этническими россиянами” напоминает ситуацию, когда в МГУ на историческом факультете в свое время кафедры назывались “История СССР периода феодализма”, “История СССР периода капитализма” и т.д. При всей абсурдности этих названий, они отражают важную вещь: государство определенно указывало на существование Отечества и на то, что является нашей историей.
Существует ли Отечество?
Понятие “соотечественники” подразумевает, что нас объединяет общее Отечество. Но что под этим понимать? То, что было до 1917 года, до 1945, до 1991 года? Патриотическая традиция несколько раз прерывалась.
Показательной является ситуация с возвращением гражданства дочери Деникина, которое произошло торжественно, было преподнесено как идеологически важное событие. Тем не менее это было сделало прямым указом президента, то есть вне всяких процедур, которые было бы можно распространить, скажем, и на других потомков граждан царской России, вынужденных в свое время покинуть Родину.
Если мы хотим сохранить историческую и правовую логику действий – надо говорить о правопреемственности России и о том, что из этого следует. Необходимо в таком случае предоставить право автоматического принятия гражданства всем наследникам тех, кто жил в Российской империи, а также всем, кто жил в Советском Союзе. Без правовой преемственности нельзя определенно ответить на вопрос о существовании Отечества.
“Соотечественникам” надо что-то предложить – некую политику, соотносимую с той, которую мы предлагаем нашим гражданам. Следовательно, чтобы что-то предлагать, нужно, чтобы был проект внутри страны, соответствующая внутренняя политика, а не просто “помощь соотечественникам за рубежом”.
Решения в этой области можно сколько угодно прорабатывать, но без такой определенности невозможно ничего сделать.
Стоит ли помогать “соотечественникам”?
Существует сопереживание, основанное на ощущении несправедливости: есть некие “передовые отряды”, которые попали в беду. Вторая логика – это “логика жертвы”: если мы им не помогаем, то насколько же слабая у нас страна! И то, и другое – абсурдная логика.
Хотелось бы понять, а нужна ли этим людям помощь России? Так, например, в Латвии все мечтали уехать на Запад, и им было абсолютно не нужно российское гражданство. Те, кто хотел, могли его получить за неделю в 1994 году абсолютно во всех консульствах в бывших республиках СССР. Непонятно, стоит ли помогать людям, которые уже самоопределились, когда отказались принимать гражданство России.
И в Торонто есть русская община. Люди там прекрасно говорят по-русски и являются одной культурной общностью с нами – во многом это представители московской интеллигенции. Но являются ли они нашими соотечественниками? С ними можно поддерживать контакты и культурные связи, но непонятно, причем здесь “помощь”.
Есть несколько общин, 90% представителей которых имеют русские паспорта, но даже не всегда знают русский язык. Например, часть осетин, которые в результате кавказских войн были вытеснены соседями-мусульманами на территории князя Мочабели. Эта местность называлась Самочабло, и там крест-накрест стояли грузинские и осетинские деревеньки. Жители этих деревень – наши соотечественники?
Выяснение большей или меньшей «русскости» будет означать конец любого здравого обсуждения.
На Украине бывший советский офицер говорил: “Я присягу принимал в СССР и обещал защищать его до последней капли крови. Присягу эту с меня никто не снимал и новую принять не просил”. Здесь видна глубина сложившейся правовой коллизии.
Единственно возможный критерий для определения соотечественника – это его самоопределение. А российское государство должно обеспечить возможность реализации такого самоопределения, обеспечить реализацию права на такой выбор – быть соотечественником.
Необходимое условие начала политики
Никакое логичное решение вопроса о “соотечественниках” и преемственности Отечеству невозможно без того, чтобы не объявить о заявительном, автоматическом праве стать гражданином Российской Федерации всех бывших граждан Российской империи и СССР. В этой точке возникнет кроме очевидных вопросов и проблем – пространство политики, ее возможность.
Безусловная процедура репатриации есть, как известно, в Израиле, на такой шаг пошла постимперская Британия в отношении колоний. Впоследствии Великобритании пришлось вводить ограничения, но которые были уже дополнением к определенности политики и самоопределения страны. Британия объявила о таком праве, несмотря даже на то, что структура ее империи была совсем не такая, как у России, – колонии с культурно совсем иным населением, большим, чем население метрополии.
В нашем случае мы имеем дело с гораздо меньшим количеством населения, к тому же достаточно общим по культуре – прошедшим советскую школу, в большинстве своем знающим русский язык.
Проблема “культурного кода”
Понятно, что необходима будет, как минимум, миграционная политика. Есть живущее в сознании многих обывателей представление: “понаехали тут”. Однако, понимая, что организация здравой внутренней политики (региональной, миграционной, федеративной) нужна, не следует преувеличивать потенциал межкультурных конфликтов.
Вместо культурных противоречий часто обнаруживаются лишь массовые представления о них. Так, трусы на улице вывешивают сушиться не только выходцы из некоторых национальных республик бывшего СССР, это нормальное явление для русской провинции. Но есть в массовом сознании представление о том, что это делают именно мигранты.
Кроме того, разница культурных кодов не всегда является отрицательным фактором. В Марьино вся инфраструктура держится на выходцах с Кавказа, и она устроена лучше, чем во многих других районах Москвы. Может быть, нужно стимулировать торговый сектор, если это дает такие прекрасные результаты. На восточном побережье США все бензоколонки держат индусы, а выходцы из Юго-Восточной Азии быстро становятся интеллигентской прослойкой. Культурные коды взаимодействуют, но для этого нужно проводить определенную политику, чтобы это взаимодействие организовывать. И такая политика возможна.
Кроме того, следует понимать, что проблема не столько в том, как устроены культуры тех или иных общин, но в том, в какую ячейку общества их встраивают государства. Так, часть мигрантов в США – необходимые стране специалисты – встраиваются в общество на общих основаниях, становятся гражданами со всеми правами и обязанностями, американцами. Часть мигрантов нужны как дешевая рабочая сила, поэтому они – нелегалы, без прав, здесь и возникают напряжения. Это не политика, зависимая от культуры, это политика по организации разных социальных ячеек, "сословий". Просто иногда экономическую выгоду в некоторых секторах разменивают на конфликты между общинами.
Большая часть проблем, которые связывают с “культурным кодом”, есть следствие как раз отсутствия общих гражданских прав, способа войти в общество на общих основаниях. То есть той самой политики, о которой мы говорим.
Конкуренция за человеческий ресурс
Решение вопроса о соотечественниках нужно, прежде всего, нам самим, чтобы осознать свой статус правопреемника, обрести Отечество, а не просто некое неизвестно какое государство с некими новыми границами.
Но, кроме того, мы заинтересованы в том, чтобы забрать к себе человеческий капитал, который ценится сейчас на Западе. Есть иллюзия, что правовое решение проблемы "соотечественников" вызовет бум миграции. Это не так. Многие наши бывшие соотечественники стремятся совсем не в Россию.
Проблему трудовых ресурсов все равно придется решать, и лучше бороться за людей, которые выросли в той же стране, что и мы, говорят на русском языке, иначе будет необходимо соглашаться на миграцию из совсем иных регионов с уже вполне настоящими проблемами.
Поле возможностей
Настроение "помощи соотечественникам" поддерживается населением России, проблемы “наших” за границей всерьез переживаются. И этот факт создает некоторый спектр возможностей политики.
Когда мы перестаем переживать – это значит, что мы теряем потенциальное проектное поле. Ключевой вопрос – что произойдет быстрее: мы придумаем проект для Отечества и соотечественников или другие страны изобретут свои проекты по ассимиляции (или, наоборот, выдавливанию) бывших советских людей.
http://www.polit.ru/author/2006/06/29/tez.html
«Соотечественники» за рубежом: есть ли Отечество?
Резюме обсуждения Мы публикуем резюме регулярного вторничного "Открытого семинара "Полит.ру", созданного для обсуждения позиции и содержания нашего экспертного круга и сообщества. Открытый семинар 20 июня был посвящен проблеме наших “соотечественников” за рубежом и связанной с этим внутри- и внешнеполитической определенности России. Участники обсуждения (кроме собственно "Полит.ру") – Михаил Арсенин, Александр Аузан, Искандер Валитов, Александр Даниэль, Александр Долгин, Ирина Евсеева, Дмитрий Куликов, Виталий Найшуль, Дмитрий Пригов, Арсений Рогинский, Тимофей Сергейцев, Александр Черкасов, Вячеслав Широнин.
“Соотечественники”
С вопросом о “наших соотечественниках за рубежом” связано множество всего: споры с Балтийскими республиками, политика в отношении непризнанных государств, политика в СНГ вообще, внутренняя миграционная политика. В большинстве этих случаев подразумевается, что есть некоторые общины “соотечественников” за границами России, которым нужно “помочь”. Тогда как даже ответы на вопросы “существует ли Отечество?” и “Стоит ли помогать?” – неоднозначны.
Неопределенность и лукавство с понятием “соотечественники” приводит к специфическому результату – эти люди чаще всего используются как заложники некоторых действий, осмысленность которых неочевидна. Более того, Россия сама может стать заложником политики по вовлечению ее в локальные конфликты.
Между тем эта ситуация может дать как возможности для политического самоопределения России, так и вполне прагматические ресурсы развития.
Заложники
В экономическом смысле то, что предлагает Москва как строящийся мегаполис для гастарбайтеров, – это политика. Она не провозглашена, но работает.
Когда чуть больше десяти лет назад Россия организовывала “помощь соотечественникам” в Абхазии руками Шамиля Басаева и казаков – местным жителям было все равно, кто именно мародерствовал. То же было в процессе помощи этническим русским в Грозном, когда погибли десятки тысяч из них. Насилие по отношению к этническим русским, казакам в станице Асиновская в 1994 году тоже никого из властей не интересовало. Ковалев туда ездил, но добиться никакого интереса к этому в Москве не смог.
"Соотечественники" становятся заложниками, когда они “там”, и нелегальными мигрантами, когда они “здесь”.
Империя?
Можно пытаться описывать ситуацию в терминах распада империи и обнаруживать общие черты с другими распадавшимися империями, в том числе с Британской.
Когда империя распадается, ей приходится решать вопрос, что делать со “своими” на той территории, с которой она уходит: их либо надо забирать с собой, либо оставить и тем самым позволить их вырезать.
Самоопределение абхазов или осетин в этой логике объясняется просто: веками народы на Кавказе были вынуждены выбирать между империями, которые их завоевывали. Выбирали по принципу – кто даст большую автономию.
Но следует осознавать, что Россия – все еще империя, и невозможно представить себе, как бы она могла существовать в качестве мононационального государства. Такой проект можно было бы обсуждать, но к России это не имеет никакого отношения. И проблемы, соответственно, еще глубже.
Проблема не только в том, кто является “соотечественниками” за рубежом, но и кто такие “соотечественники” внутри России. Возможность распада страны никуда не делась. Есть проблема общности языка, происхождения, культуры, истории, но эти факторы сейчас могут не достаточно работать на удержание общности.
Вопрос в том, что является фактором удержания общности людей, ведь фактор границ уже не работает. Что задает контур общей судьбы?
“Этнические россияне” и соотечественники
В 90-е в России существовали государственные структуры, называвшиеся “Отделы по связям с этническими россиянами в…” (далее указывался регион: страны Балтии, Закавказье и т.д.) Сами заведующие этими структурами не понимали, что значит понятие “этнические россияне”. Кроме того, многие эксперты были обеспокоены “этническим креном” в данном определении и были счастливы, что в определенный момент в президентской программе термин “этнические россияне” заменили на “соотечественники”. Сейчас есть соответствующий комитет Думы, управление в Администрации Президента. Но о чем речь, все еще непонятно.
История с “этническими россиянами” напоминает ситуацию, когда в МГУ на историческом факультете в свое время кафедры назывались “История СССР периода феодализма”, “История СССР периода капитализма” и т.д. При всей абсурдности этих названий, они отражают важную вещь: государство определенно указывало на существование Отечества и на то, что является нашей историей.
Существует ли Отечество?
Понятие “соотечественники” подразумевает, что нас объединяет общее Отечество. Но что под этим понимать? То, что было до 1917 года, до 1945, до 1991 года? Патриотическая традиция несколько раз прерывалась.
Показательной является ситуация с возвращением гражданства дочери Деникина, которое произошло торжественно, было преподнесено как идеологически важное событие. Тем не менее это было сделало прямым указом президента, то есть вне всяких процедур, которые было бы можно распространить, скажем, и на других потомков граждан царской России, вынужденных в свое время покинуть Родину.
Если мы хотим сохранить историческую и правовую логику действий – надо говорить о правопреемственности России и о том, что из этого следует. Необходимо в таком случае предоставить право автоматического принятия гражданства всем наследникам тех, кто жил в Российской империи, а также всем, кто жил в Советском Союзе. Без правовой преемственности нельзя определенно ответить на вопрос о существовании Отечества.
“Соотечественникам” надо что-то предложить – некую политику, соотносимую с той, которую мы предлагаем нашим гражданам. Следовательно, чтобы что-то предлагать, нужно, чтобы был проект внутри страны, соответствующая внутренняя политика, а не просто “помощь соотечественникам за рубежом”.
Решения в этой области можно сколько угодно прорабатывать, но без такой определенности невозможно ничего сделать.
Стоит ли помогать “соотечественникам”?
Существует сопереживание, основанное на ощущении несправедливости: есть некие “передовые отряды”, которые попали в беду. Вторая логика – это “логика жертвы”: если мы им не помогаем, то насколько же слабая у нас страна! И то, и другое – абсурдная логика.
Хотелось бы понять, а нужна ли этим людям помощь России? Так, например, в Латвии все мечтали уехать на Запад, и им было абсолютно не нужно российское гражданство. Те, кто хотел, могли его получить за неделю в 1994 году абсолютно во всех консульствах в бывших республиках СССР. Непонятно, стоит ли помогать людям, которые уже самоопределились, когда отказались принимать гражданство России.
И в Торонто есть русская община. Люди там прекрасно говорят по-русски и являются одной культурной общностью с нами – во многом это представители московской интеллигенции. Но являются ли они нашими соотечественниками? С ними можно поддерживать контакты и культурные связи, но непонятно, причем здесь “помощь”.
Есть несколько общин, 90% представителей которых имеют русские паспорта, но даже не всегда знают русский язык. Например, часть осетин, которые в результате кавказских войн были вытеснены соседями-мусульманами на территории князя Мочабели. Эта местность называлась Самочабло, и там крест-накрест стояли грузинские и осетинские деревеньки. Жители этих деревень – наши соотечественники?
Выяснение большей или меньшей «русскости» будет означать конец любого здравого обсуждения.
На Украине бывший советский офицер говорил: “Я присягу принимал в СССР и обещал защищать его до последней капли крови. Присягу эту с меня никто не снимал и новую принять не просил”. Здесь видна глубина сложившейся правовой коллизии.
Единственно возможный критерий для определения соотечественника – это его самоопределение. А российское государство должно обеспечить возможность реализации такого самоопределения, обеспечить реализацию права на такой выбор – быть соотечественником.
Необходимое условие начала политики
Никакое логичное решение вопроса о “соотечественниках” и преемственности Отечеству невозможно без того, чтобы не объявить о заявительном, автоматическом праве стать гражданином Российской Федерации всех бывших граждан Российской империи и СССР. В этой точке возникнет кроме очевидных вопросов и проблем – пространство политики, ее возможность.
Безусловная процедура репатриации есть, как известно, в Израиле, на такой шаг пошла постимперская Британия в отношении колоний. Впоследствии Великобритании пришлось вводить ограничения, но которые были уже дополнением к определенности политики и самоопределения страны. Британия объявила о таком праве, несмотря даже на то, что структура ее империи была совсем не такая, как у России, – колонии с культурно совсем иным населением, большим, чем население метрополии.
В нашем случае мы имеем дело с гораздо меньшим количеством населения, к тому же достаточно общим по культуре – прошедшим советскую школу, в большинстве своем знающим русский язык.
Проблема “культурного кода”
Понятно, что необходима будет, как минимум, миграционная политика. Есть живущее в сознании многих обывателей представление: “понаехали тут”. Однако, понимая, что организация здравой внутренней политики (региональной, миграционной, федеративной) нужна, не следует преувеличивать потенциал межкультурных конфликтов.
Вместо культурных противоречий часто обнаруживаются лишь массовые представления о них. Так, трусы на улице вывешивают сушиться не только выходцы из некоторых национальных республик бывшего СССР, это нормальное явление для русской провинции. Но есть в массовом сознании представление о том, что это делают именно мигранты.
Кроме того, разница культурных кодов не всегда является отрицательным фактором. В Марьино вся инфраструктура держится на выходцах с Кавказа, и она устроена лучше, чем во многих других районах Москвы. Может быть, нужно стимулировать торговый сектор, если это дает такие прекрасные результаты. На восточном побережье США все бензоколонки держат индусы, а выходцы из Юго-Восточной Азии быстро становятся интеллигентской прослойкой. Культурные коды взаимодействуют, но для этого нужно проводить определенную политику, чтобы это взаимодействие организовывать. И такая политика возможна.
Кроме того, следует понимать, что проблема не столько в том, как устроены культуры тех или иных общин, но в том, в какую ячейку общества их встраивают государства. Так, часть мигрантов в США – необходимые стране специалисты – встраиваются в общество на общих основаниях, становятся гражданами со всеми правами и обязанностями, американцами. Часть мигрантов нужны как дешевая рабочая сила, поэтому они – нелегалы, без прав, здесь и возникают напряжения. Это не политика, зависимая от культуры, это политика по организации разных социальных ячеек, "сословий". Просто иногда экономическую выгоду в некоторых секторах разменивают на конфликты между общинами.
Большая часть проблем, которые связывают с “культурным кодом”, есть следствие как раз отсутствия общих гражданских прав, способа войти в общество на общих основаниях. То есть той самой политики, о которой мы говорим.
Конкуренция за человеческий ресурс
Решение вопроса о соотечественниках нужно, прежде всего, нам самим, чтобы осознать свой статус правопреемника, обрести Отечество, а не просто некое неизвестно какое государство с некими новыми границами.
Но, кроме того, мы заинтересованы в том, чтобы забрать к себе человеческий капитал, который ценится сейчас на Западе. Есть иллюзия, что правовое решение проблемы "соотечественников" вызовет бум миграции. Это не так. Многие наши бывшие соотечественники стремятся совсем не в Россию.
Проблему трудовых ресурсов все равно придется решать, и лучше бороться за людей, которые выросли в той же стране, что и мы, говорят на русском языке, иначе будет необходимо соглашаться на миграцию из совсем иных регионов с уже вполне настоящими проблемами.
Поле возможностей
Настроение "помощи соотечественникам" поддерживается населением России, проблемы “наших” за границей всерьез переживаются. И этот факт создает некоторый спектр возможностей политики.
Когда мы перестаем переживать – это значит, что мы теряем потенциальное проектное поле. Ключевой вопрос – что произойдет быстрее: мы придумаем проект для Отечества и соотечественников или другие страны изобретут свои проекты по ассимиляции (или, наоборот, выдавливанию) бывших советских людей.
http://www.polit.ru/author/2006/06/29/tez.html