Россия — Запад: Западник Путин
Станислав Белковский
06.06.2006, №101 (1628)Чем ближе саммит “восьмерки” в Санкт-Петербурге, тем чаще можно увидеть в европейских и североамериканских, а заодно и во многих российских СМИ нечто следующее: Владимир Путин восстал против Запада; концепция “энергетической империи” страшит Америку и Европу, которые вот-вот окажутся в безвылазной зависимости от закостенелой в авторитаризме России; на питерском саммите коллеги по “восьмерке” устроят Путину взбучку.
Взбучки не будет, потому что долгая русская история не знает более прозападного (и, в частности, проамериканского) лидера, чем Владимир Путин.
Все тревожные выводы разномастных аналитиков основаны главным образом на риторике Владимира Путина, а также на подвывании его бесконечных клевретов. А слушать, что говорит Путин, бессмысленно. Нынешний российский президент — классическое дитя политического постмодернизма 1990-х гг., предполагающего, что PR может вообще никак не пересекаться с реальной политикой. Судить о сегодняшнем Кремле можно и нужно только по реальным делам Путина. И по его глубинной, доподлинной мотивации, которая легко реконструируется по следам дел.
Итак, что он сделал: принял безо всяких предварительных условий роль младшего партнера США по “антитеррористической коалиции”, согласившись на размещение американских военных баз в Средней Азии и вообще прямое военное присутствие Вашингтона на территориях, исторически относимых к традиционной сфере влияния России; поддержал позицию Старой Европы по Ираку, но вместе с тем — постфактум — сделал легитимным американское вторжение в Ирак и его последствия в Совете Безопасности ООН; отказался от каких бы то ни было мер по защите русскоязычного населения в Латвии, Эстонии и Туркмении; взамен некоторые энергетические компании получили доступ к определенным энергетическим и транзитным ресурсам этих стран. В 2005-2006 гг. отказался от политики льготных цен на газ для сопредельных стран (включая Белоруссию и Армению), фактически провозгласив, что Россия больше не рассматривает эти страны как стратегических союзников, приоритетные объекты геополитического и геокультурного влияния. Путинская Россия обозначила свои интересы: присутствие энергетических корпораций, формально и неформально близких к кремлевским столоначальникам, в транзитной инфраструктуре группы стран умирающего СНГ. И все. Никакой политики, только частное.
Если при “проамериканском ренегате” Ельцине Россия была самой развитой страной в СНГ, источником поддержки и надежды, политических и технологических образцов для большинства стран экс-СССР, то при “патриоте-империалисте” Путине она этот статус утратила. Единое москвоцентричное постсоветское пространство ушло в прошлое. Теперь на западе былой империи неотвратимо формируется постсоветское “пространство № 1” с неформальным лидером Украиной, ориентирующееся на ускоренный дрейф в направлении ЕС и НАТО. В Центральной Азии — “пространство № 2”, где лидерство удержит, скорее всего, Казахстан. Это пространство будет балансировать между старым проверенным глобальным гегемоном — США и протектором всемирного масштаба, возросшим по соседству, — Китаем. Россия же остается “пространством № 3” — просто самым большим по территории обломком империи.
Путин обеспечил главное, к чему давно стремился Запад (в первую очередь США): политико-смысловую дезинтеграцию евразийского хартленда. В результате дезинтеграции Россия утратила свое эксклюзивное положение на “географической оси истории”, а Вашингтон получил прямой доступ к основополагающим геополитическим и геоэкономическим элементам Евразии, в том числе к транзитным коридорам, пролегающим вне и помимо России. Восстановление Российской империи в Евразии стало невозможным.
Кто-то думает, что лидеры G8 этого не понимают? Или не ценят? Да и буромедвежья концепция “энергетической империи” наших партнеров по G8 более чем устраивает. Ведь эта модель как раз и предполагает полный и официальный отказ России от геополитических амбиций, вытесняемых и замещаемых коммерческими интересами. Вам сказали, что в Сочи президент РФ грозился не пустить иностранцев в российскую энергетику? Вы не дослушали. Сказано было буквально следующее: “Если наши европейские партнеры ждут, что мы их запустим в святая святых нашей экономики — энергетику и запустим так, как многие бы хотели, то мы ждем встречных шагов на критических и самых важных направлениях”. То есть Кремль, конечно, пустит иностранцев в добычу и транспортировку российских нефти и газа, но при условии, что США и ЕС разрешат кремлевскому клану легально перекачать энергетические миллиарды в правильные объекты на их демократической территории.
Известно, что из больших бизнесменов редко получаются успешные политики: слишком уязвим бизнес для проницательного государственного взгляда, слишком легко на предпринимателя надавить всеми его тайными интересами и скелетами в шкафах. Это же правило действует и на международной шахматной доске: лидер-предприниматель, мотивированный собственными деньгами, — находка для мировой жандармерии. Таким политиком очень нетрудно управлять по мотивации.
Автор — директор Института национальной стратегии
http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/06/06/107622
Запад — Россия: Лицемерие Запада
Анатоль Ливен
06.06.2006, №101 (1628)Запад — Россия: Лицемерие Запада
Анатоль Ливен
06.06.2006, №101 (1628)
Если вы европеец, то можете себе позволить очень по-разному относиться к России. Вы не можете себе позволить одного — ее игнорировать. Лет через 100 США, возможно, смогут совсем не обращать внимания на то, что делает Россия. Но те, кто делит с этой страной общий континент, не смогут этого никогда.
Внутренние проблемы Евросоюза привели к тому, что Европа, по существу, плетется в хвосте американской политики — хотя, конечно, периодически протестует и пытается играть роль тормоза. Если американская политика по отношению к России будет и дальше проводиться в том же духе, что и сейчас, то результатом ее станет кризис, который испортит отношения Россия — Запад на ближайшие десятилетия.
В особенности это относится к стремлению США добиться скорейшего принятия Украины в НАТО. Напомним, что, по данным опросов, около двух третей украинцев выступают против этого шага. Если Запад пойдет на такое расширение блока, он взвалит на себя не только обязанность охранять Украину от России, но и ответственность за предотвращение внутренних беспорядков. Эти обязательства нужно будет соблюдать вне зависимости от того, как изменится геополитический баланс или ситуация внутри самой страны.
Можно было бы принять на себя подобную ответственность и смириться с возможным кризисом, если бы Запад был уверен, что может что-то противопоставить России на территории бывшего Советского Союза. Например, если бы Запад мог оперативно поддержать вступление Украины в НАТО обещанием членства в Евросоюзе и полной социальной, экономической и политической интеграции в Европу. Но как свидетельствуют события на Украине и на Западе, все подобные надежды почти наверняка лишены каких-либо оснований. Парламентские выборы, прошедшие на Украине в марте, продемонстрировали, что перед нами общество, разделенное глубокими разногласиями по поводу будущего курса развития своей страны. Между тем европейские чиновники в частных беседах признают, что, учитывая экономическую стагнацию Западной Европы и трудности, вызванные недавним расширением ЕС, вступление Украины в обозримом будущем невозможно. Между тем Америка все больше отвлекается от Европы из-за угроз и вызовов, связанных с Ближним Востоком и Китаем.
Ключевая проблема формирования политики по отношению к России концептуальна. Европейцы исходят из установки на то, что Россию нужно привести к принятию внутренних и международных норм поведения, принятых в странах, входящих в Евросоюз. Поскольку Россия часто этих правил поведения не соблюдает, жесткий подход на первый взгляд выглядит вполне оправданным.
Подобный подход не раз срабатывал — к примеру, в случае с Турцией. Но стоит отметить, что по отношению к Турции на протяжении десятилетий ее мучительных преобразований Европа оказалась гораздо более терпимой и снисходительной, чем по отношению к России в течение постсоветских лет.
Однако, когда речь идет о России, европейский подход обнаруживает два очевидных недостатка. Во-первых, в отличие от Турции, России в обмен на принятие европейских правил не предлагается никаких перспектив вступления в ЕС. И конечно, в отличие от Турции, Россия никогда, вероятно, не станет членом НАТО. Так что в области безопасности России предлагается идти на серьезные уступки, не получая в ответ никакой западной помощи.
Во-вторых, проблема в том, что европейская модель сегодня далеко не единственная возможная модель. Есть еще один очень влиятельный учитель — США. Под все более тонким и иллюзорным покровом продвижения “демократии” и “свободы” администрация Буша, по существу, преследует крайне прагматичные цели — укрепление американской власти и ослабление любых реальных или мнимых ее соперников.
Этот предельно реалистичный подход красочнее всего демонстрирует Дик Чейни. В этом можно было убедиться недавно, когда, произнеся гневную речь по поводу недостатков демократии в России, вице-президент США отправился укреплять связи с нефтяными диктаторами, стоящими у власти в Казахстане и Азербайджане, и пытаться вовлечь их в антироссийский союз. Трудно удивляться, что, сталкиваясь с такой жестко-прагматичной политикой у своих границ, Россия в ответ действует подобным же образом.
Западным политикам можно посоветовать сделать такое несложное упражнение: попытаться представить себе, что будет, если Америка столкнется с таким же набором геополитических вызовов, с каким столкнулась сейчас Россия. Какова будет реакция Дика Чейни, американского истеблишмента и населения США в целом? Что они сделают и скажут, если враждебный международный военный альянс распространится на Мексику, если в государствах — клиентах США в Центральной Америке будут свергнуты режимы, если флот США будет изгнан из Перл-Харбора?
Независимо от того, насколько “демократическими” будут перемены такого рода, США будут биться до смерти, чтобы не допустить их. Будет ли Россия биться в будущем, я не знаю. И я не хотел бы с этим экспериментировать. (FT, 31.05.2006)
Автор — ведущий исследователь фонда New America; работает над книгой “Этический реализм: к вопросу о роли США в мире”
http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/06/06/107623
Станислав Белковский
06.06.2006, №101 (1628)Чем ближе саммит “восьмерки” в Санкт-Петербурге, тем чаще можно увидеть в европейских и североамериканских, а заодно и во многих российских СМИ нечто следующее: Владимир Путин восстал против Запада; концепция “энергетической империи” страшит Америку и Европу, которые вот-вот окажутся в безвылазной зависимости от закостенелой в авторитаризме России; на питерском саммите коллеги по “восьмерке” устроят Путину взбучку.
Взбучки не будет, потому что долгая русская история не знает более прозападного (и, в частности, проамериканского) лидера, чем Владимир Путин.
Все тревожные выводы разномастных аналитиков основаны главным образом на риторике Владимира Путина, а также на подвывании его бесконечных клевретов. А слушать, что говорит Путин, бессмысленно. Нынешний российский президент — классическое дитя политического постмодернизма 1990-х гг., предполагающего, что PR может вообще никак не пересекаться с реальной политикой. Судить о сегодняшнем Кремле можно и нужно только по реальным делам Путина. И по его глубинной, доподлинной мотивации, которая легко реконструируется по следам дел.
Итак, что он сделал: принял безо всяких предварительных условий роль младшего партнера США по “антитеррористической коалиции”, согласившись на размещение американских военных баз в Средней Азии и вообще прямое военное присутствие Вашингтона на территориях, исторически относимых к традиционной сфере влияния России; поддержал позицию Старой Европы по Ираку, но вместе с тем — постфактум — сделал легитимным американское вторжение в Ирак и его последствия в Совете Безопасности ООН; отказался от каких бы то ни было мер по защите русскоязычного населения в Латвии, Эстонии и Туркмении; взамен некоторые энергетические компании получили доступ к определенным энергетическим и транзитным ресурсам этих стран. В 2005-2006 гг. отказался от политики льготных цен на газ для сопредельных стран (включая Белоруссию и Армению), фактически провозгласив, что Россия больше не рассматривает эти страны как стратегических союзников, приоритетные объекты геополитического и геокультурного влияния. Путинская Россия обозначила свои интересы: присутствие энергетических корпораций, формально и неформально близких к кремлевским столоначальникам, в транзитной инфраструктуре группы стран умирающего СНГ. И все. Никакой политики, только частное.
Если при “проамериканском ренегате” Ельцине Россия была самой развитой страной в СНГ, источником поддержки и надежды, политических и технологических образцов для большинства стран экс-СССР, то при “патриоте-империалисте” Путине она этот статус утратила. Единое москвоцентричное постсоветское пространство ушло в прошлое. Теперь на западе былой империи неотвратимо формируется постсоветское “пространство № 1” с неформальным лидером Украиной, ориентирующееся на ускоренный дрейф в направлении ЕС и НАТО. В Центральной Азии — “пространство № 2”, где лидерство удержит, скорее всего, Казахстан. Это пространство будет балансировать между старым проверенным глобальным гегемоном — США и протектором всемирного масштаба, возросшим по соседству, — Китаем. Россия же остается “пространством № 3” — просто самым большим по территории обломком империи.
Путин обеспечил главное, к чему давно стремился Запад (в первую очередь США): политико-смысловую дезинтеграцию евразийского хартленда. В результате дезинтеграции Россия утратила свое эксклюзивное положение на “географической оси истории”, а Вашингтон получил прямой доступ к основополагающим геополитическим и геоэкономическим элементам Евразии, в том числе к транзитным коридорам, пролегающим вне и помимо России. Восстановление Российской империи в Евразии стало невозможным.
Кто-то думает, что лидеры G8 этого не понимают? Или не ценят? Да и буромедвежья концепция “энергетической империи” наших партнеров по G8 более чем устраивает. Ведь эта модель как раз и предполагает полный и официальный отказ России от геополитических амбиций, вытесняемых и замещаемых коммерческими интересами. Вам сказали, что в Сочи президент РФ грозился не пустить иностранцев в российскую энергетику? Вы не дослушали. Сказано было буквально следующее: “Если наши европейские партнеры ждут, что мы их запустим в святая святых нашей экономики — энергетику и запустим так, как многие бы хотели, то мы ждем встречных шагов на критических и самых важных направлениях”. То есть Кремль, конечно, пустит иностранцев в добычу и транспортировку российских нефти и газа, но при условии, что США и ЕС разрешат кремлевскому клану легально перекачать энергетические миллиарды в правильные объекты на их демократической территории.
Известно, что из больших бизнесменов редко получаются успешные политики: слишком уязвим бизнес для проницательного государственного взгляда, слишком легко на предпринимателя надавить всеми его тайными интересами и скелетами в шкафах. Это же правило действует и на международной шахматной доске: лидер-предприниматель, мотивированный собственными деньгами, — находка для мировой жандармерии. Таким политиком очень нетрудно управлять по мотивации.
Автор — директор Института национальной стратегии
http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/06/06/107622
Запад — Россия: Лицемерие Запада
Анатоль Ливен
06.06.2006, №101 (1628)Запад — Россия: Лицемерие Запада
Анатоль Ливен
06.06.2006, №101 (1628)
Если вы европеец, то можете себе позволить очень по-разному относиться к России. Вы не можете себе позволить одного — ее игнорировать. Лет через 100 США, возможно, смогут совсем не обращать внимания на то, что делает Россия. Но те, кто делит с этой страной общий континент, не смогут этого никогда.
Внутренние проблемы Евросоюза привели к тому, что Европа, по существу, плетется в хвосте американской политики — хотя, конечно, периодически протестует и пытается играть роль тормоза. Если американская политика по отношению к России будет и дальше проводиться в том же духе, что и сейчас, то результатом ее станет кризис, который испортит отношения Россия — Запад на ближайшие десятилетия.
В особенности это относится к стремлению США добиться скорейшего принятия Украины в НАТО. Напомним, что, по данным опросов, около двух третей украинцев выступают против этого шага. Если Запад пойдет на такое расширение блока, он взвалит на себя не только обязанность охранять Украину от России, но и ответственность за предотвращение внутренних беспорядков. Эти обязательства нужно будет соблюдать вне зависимости от того, как изменится геополитический баланс или ситуация внутри самой страны.
Можно было бы принять на себя подобную ответственность и смириться с возможным кризисом, если бы Запад был уверен, что может что-то противопоставить России на территории бывшего Советского Союза. Например, если бы Запад мог оперативно поддержать вступление Украины в НАТО обещанием членства в Евросоюзе и полной социальной, экономической и политической интеграции в Европу. Но как свидетельствуют события на Украине и на Западе, все подобные надежды почти наверняка лишены каких-либо оснований. Парламентские выборы, прошедшие на Украине в марте, продемонстрировали, что перед нами общество, разделенное глубокими разногласиями по поводу будущего курса развития своей страны. Между тем европейские чиновники в частных беседах признают, что, учитывая экономическую стагнацию Западной Европы и трудности, вызванные недавним расширением ЕС, вступление Украины в обозримом будущем невозможно. Между тем Америка все больше отвлекается от Европы из-за угроз и вызовов, связанных с Ближним Востоком и Китаем.
Ключевая проблема формирования политики по отношению к России концептуальна. Европейцы исходят из установки на то, что Россию нужно привести к принятию внутренних и международных норм поведения, принятых в странах, входящих в Евросоюз. Поскольку Россия часто этих правил поведения не соблюдает, жесткий подход на первый взгляд выглядит вполне оправданным.
Подобный подход не раз срабатывал — к примеру, в случае с Турцией. Но стоит отметить, что по отношению к Турции на протяжении десятилетий ее мучительных преобразований Европа оказалась гораздо более терпимой и снисходительной, чем по отношению к России в течение постсоветских лет.
Однако, когда речь идет о России, европейский подход обнаруживает два очевидных недостатка. Во-первых, в отличие от Турции, России в обмен на принятие европейских правил не предлагается никаких перспектив вступления в ЕС. И конечно, в отличие от Турции, Россия никогда, вероятно, не станет членом НАТО. Так что в области безопасности России предлагается идти на серьезные уступки, не получая в ответ никакой западной помощи.
Во-вторых, проблема в том, что европейская модель сегодня далеко не единственная возможная модель. Есть еще один очень влиятельный учитель — США. Под все более тонким и иллюзорным покровом продвижения “демократии” и “свободы” администрация Буша, по существу, преследует крайне прагматичные цели — укрепление американской власти и ослабление любых реальных или мнимых ее соперников.
Этот предельно реалистичный подход красочнее всего демонстрирует Дик Чейни. В этом можно было убедиться недавно, когда, произнеся гневную речь по поводу недостатков демократии в России, вице-президент США отправился укреплять связи с нефтяными диктаторами, стоящими у власти в Казахстане и Азербайджане, и пытаться вовлечь их в антироссийский союз. Трудно удивляться, что, сталкиваясь с такой жестко-прагматичной политикой у своих границ, Россия в ответ действует подобным же образом.
Западным политикам можно посоветовать сделать такое несложное упражнение: попытаться представить себе, что будет, если Америка столкнется с таким же набором геополитических вызовов, с каким столкнулась сейчас Россия. Какова будет реакция Дика Чейни, американского истеблишмента и населения США в целом? Что они сделают и скажут, если враждебный международный военный альянс распространится на Мексику, если в государствах — клиентах США в Центральной Америке будут свергнуты режимы, если флот США будет изгнан из Перл-Харбора?
Независимо от того, насколько “демократическими” будут перемены такого рода, США будут биться до смерти, чтобы не допустить их. Будет ли Россия биться в будущем, я не знаю. И я не хотел бы с этим экспериментировать. (FT, 31.05.2006)
Автор — ведущий исследователь фонда New America; работает над книгой “Этический реализм: к вопросу о роли США в мире”
http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/06/06/107623