Неосоциализм Ху Цзиньтао и современная идеология КНР. ч.2
«Пекинский консенсус» против «вашингтонского»
Особый интерес представляют предпринимаемые в КНР попытки осмыслить успехи реформ и продемонстрировать их привлекательность как внутренней, так и зарубежной аудитории. Начиная с 2004 года китайские официальные теоретики часто обращаются к предложенному в конце 1980-х американцем Джозефом Наем понятию «мягкая сила» (soft power), подразумевающему использование «нематериальных властных ресурсов» культуры и политических идеалов в интересах влияния на поведение людей в других странах [33].
Даже самые поверхностные сравнения с Западом (прежде всего с США) показали китайским теоретикам, что отставание КНР в «мягкой силе» намного превышает отставание в экономике и военной мощи. Как следствие, возник вопрос о том, какие идеи и ценности могут лечь в основу китайской «мягкой силы». Копирование американской глобальной пропаганды идей свободы и демократии для Китая неприемлемо. Однако официальная идеология КПК в ее нынешнем виде также не имеет шанса на всемирный успех.
В конце мая 2004 года тема «ускоренного строительства “мягкой силы” Китая» обсуждалась во время коллективной учебы в Политбюро ЦК КПК [34]. Отмечалось, что наращивание «мягкой силы» Китая является «важной точкой приложения усилий» нового руководства страны, поскольку «“мягкая сила” означает влияние в мире и международную привлекательность культуры страны, ее ценностных представлений, общественных институтов и модели развития» [35]. Участники заседания указали, что наибольшей притягательностью обладает избранный КНР путь экономических преобразований. Ее успехи выглядят особенно впечатляющими на фоне серьезных проблем, к которым привели попытки других стран следовать рецептам «вашингтонского консенсуса». Было заявлено, что именно поэтому за границей проявляют повышенный интерес к китайской модели развития.
Самым ярким выражением этой тенденции был назван опубликованный в мае 2004-го Лондонским центром международной политики доклад бывшего аналитика еженедельника Тime Джошуа К. Рамо «Пекинский консенсус» [36]. Перевод полного текста на китайский язык был оперативно выполнен агентством Синьхуа и распространен среди пяти тысяч членов руководства страны, включая Политбюро.
Рамо заявил, что «вашингтонский консенсус» «исходит из желания сделать счастливыми банкиров», тогда как новый «пекинский консенсус» отвечает более фундаментальной потребности справедливого роста и интересам простых людей. По его мнению, тактика «пекинского консенсуса» опирается на крайнюю осторожность при либерализации торговли и проведении приватизации. Рамо предложил следующее определение «пекинского консенсуса»: это – «решительное стремление к инновациям и экспериментам (взгляните на специальные экономические зоны); активная защита государственных границ и интересов (взгляните на Тайвань); все более осмысленное накопление инструментов асимметричной силы (взгляните на 400 млрд долларов валютных резервов)» [37]. Цель «пекинского консенсуса» – рост при сохранении независимости. По мнению Рамо, построенный на основе «пекинского консенсуса» китайский опыт может быть использован другими развивающимися странами, стремящимися к достижению экономического роста и улучшению жизни народа.
Выдвижение «пекинского консенсуса» как конструктивной альтернативы западным рецептам реформирования экономики стало естественным продолжением темы критики неолиберализма и обсуждения неудач, связанных с реализацией «вашингтонского консенсуса» в других странах. В ходе коллективной учебы в Политбюро обращалось внимание на многочисленные статьи в зарубежных СМИ, посвященные успешному опыту китайских реформ. В КНР появление этих публикаций оценили как «скрытое или открытое одобрение положительного влияния роста “мягкой силы” Китая в мире» [38].
Тема «пекинского консенсуса» широко освещалась на страницах китайских газет и журналов. Китайские авторы подчеркивали, что «вашингтонский консенсус» был навязан другим странам извне, тогда как «пекинский» был «нащупан» Китаем в процессе экономического развития. При этом акценты в китайских публикациях всячески подчеркивали приоритет иностранцев в формулировке и выдвижении идеи «пекинского консенсуса». Иностранцы сами осознали ошибочность идей «шоковой терапии» и высоко оценили опыт Китая, после чего «на Западе была выдвинута концепция “пекинского консенсуса”» [39]. Китайские СМИ указывали, что «выступающий за инновации и уделяющий внимание равенству “пекинский консенсус” сейчас привлек широкое внимание в разных странах» [40].
Показательно, что в ходе обсуждения китайские авторы заговорили не только о превосходстве избранной в КНР модели перехода к рынку, но и о ее всеобщей применимости, что указывает на отход от прежнего акцента на специфичности пути развития страны. «Гоцзи цзиньжун шибао» («Международная финансовая газета») отмечала: «Что касается “пекинского консенсуса” – модели развития, которая сейчас успешно преодолевает пропасть между бедностью и богатством, его главный смысл состоит в отказе от догм и максимальном удовлетворении основных требований справедливости и высокого качества роста. Хотя мир так разнообразен, эта [модель] может оказаться правильной для всего мира» [41].
В ходе дискуссий в Интернете скептики указали, что национальный опыт развития КНР не является всеобщей истиной, тогда как сам «пекинский консенсус» походит на преувеличение, способное вызвать споры и непонимание, в том числе за рубежом [42]. Прозвучало предложение разделять «китайскую модель» и «пекинский консенсус». «Модель» делает упор на обобщении собственного опыта Китая, объясняя причины успеха страны в реформах и открытости. «Консенсус» не только обобщает опыт Китая, но и пытается «сбыть» его другим странам. Обобщение собственного опыта развития Китая весьма важно, однако его возвышение до уровня «пекинского консенсуса» и распространение по образцу «вашингтонского консенсуса» будут «большой ошибкой» [43].
Предложенное Джошуа К. Рамо обобщение китайского опыта трудно назвать точным, а идеи «пекинского консенсуса» в его изложении вряд ли получат признание в КНР, особенно в среде экономистов. «Скорее всего, в будущих исследованиях “пекинский консенсус” наполнится новым содержанием или в него будут внесены дополнения. Однако весьма вероятно, что созданный Рамо термин “пекинский консенсус” сохранится. Он будет непрерывно и активно обсуждаться, становиться с каждым днем все более зрелым и совершенным и превратится в идейное знамя для развивающихся стран и стран с переходной экономикой, которые не признают плановой экономики, не принимают “вашингтонского консенсуса”, а пытаются найти “третий путь”» [44].
В нынешнем виде широко обсуждаемый в КНР «пекинский консенсус» не является концепцией рыночной трансформации, разработанной китайскими реформаторами и впоследствии успешно реализованной на практике. Это своевременно появившийся за рубежом броский лозунг, который оперативно подхватила китайская пропаганда. После соответствующей обработки и содержательного наполнения он может быть использован для демонстрации преимуществ китайского пути перехода к рынку и повышения мирового престижа КНР. По мнению экономиста Чжао Сяо, «выдвижение “пекинского консенсуса” неизбежно вызовет новую волну внимания всего мира к переходу Китая к рынку» [45]. В китайской общественно-политической и экономической литературе упоминания о «пекинском консенсусе», который «предложил иностранный эксперт Рамо» [46], служат лишь поводом и отправной точкой для собственных рассуждений о китайской модели реформ и ее применимости за пределами страны.
Будущую судьбу «пекинского консенсуса» предсказать нелегко. Китай хотел бы повысить свой международный престиж, предложив развивающимся странам альтернативный путь рыночной модернизации. Однако попытка представить опыт преобразований в КНР в форме некоего «антивашингтонского консенсуса» стала бы большой натяжкой, поскольку сами китайские реформаторы заимствовали многие рациональные аспекты «вашингтонского консенсуса». Китайские реформы проводились с учетом «вашингтонских» требований усиления финансовой дисциплины, сокращения бюджетного дефицита, снижения инфляции и стабилизации макроэкономической ситуации. Идеи приватизации госпредприятий и либерализации торговли в Китае не пропагандируются, но, тем не менее, реализуются. Профессиональные китайские экономисты ведут речь не о полном отказе от идей «вашингтонского консенсуса», а о необходимости его обновления и дополнения недостающими компонентами.
Китайский путь избежал «шокового обвала», что выделяет его на фоне трансформаций в других странах. Адаптированная к национальной специфике либеральная экономическая политика породила «китайское чудо», уже четверть века обеспечивая огромной стране устойчивый высокий рост ВВП (в последнее десятилетие в среднем на 9 проц. в год). Вместе с тем современные китайские тревоги по поводу социального расслоения и «грабительской» непрозрачной приватизации с помощью инструментов МВО заставляют вспомнить о странах Латинской Америки и бывшего СССР, критикуемых китайской пропагандой за бездумное следование американским экономическим рецептам.
«Пекинский консенсус» отразил позитивные стороны китайской модели реформ 1980–1990-х годов. Однако быстрое накопление социально-экономических и экологических проблем заставляет Китай искать новую модель преобразований. Привлекательность обновленного варианта «пекинского консенсуса» на мировом рынке реформаторских идей будет зависеть от судьбы «неосоциалистического» проекта Ху Цзиньтао. Если китайские реформы обретут весомую социальную составляющую, тенденция к расширению пропасти между бедными и богатыми будет остановлена и повернута вспять, а экономический рост не замедлится, тогда успешный опыт построения «гармоничного общества» в огромной развивающейся стране действительно может оказаться значимым и за пределами КНР.
Примечания
[1] Пришедшее к власти в 2002–2003 годах новое руководство Китая в лице Ху Цзиньтао и премьера Вэнь Цзябао лишь в 2005-м году завершило переходный период, в течение которого часть полномочий им приходилось делить с прежним лидером страны Цзян Цзэминем. Осенью 2002 года Ху Цзиньтао получил пост генсека ЦК КПК, весной 2003 года он стал председателем КНР, а осенью 2004 года Цзян уступил ему последнюю ключевую должность – председателя Военного совета ЦК КПК. Пост председателя Центрального военного совета КНР перешел к Ху Цзиньтао весной 2005 года.
[2] В комментарии к итогам октябрьского пленума ЦК КПК 2005 года официальное информационное агентство Синьхуа сообщило о «революционных изменениях» в грядущей пятилетке. О современном положении в КНР было сказано, что 10 проц. самых бедных семей владеют лишь 2 проц. имущества, тогда как 10 проц. самых богатых принадлежит 40 процентов; с 1993-го по 2003-й число людей, не имеющих доступа к страховой медицине, выросло в деревне с 900 млн до 1 млрд, в городе – с 96,53 млн до 300 млн (http://news.xinhuanet.com/english/2...ent_3606173.htm).
[3] Чжунгун чжунъян гуаньюй цзяцян дан дэ чжичжэн нэнли цзяньшэ цзюэдин (Постановление ЦК КПК об усилении строительства правящей способности партии). Пекин: Жэньминь чубаньшэ, 2004. С. 23–26.
[4] Примером комментаторской литературы о строительстве в Китае «социалистического гармоничного общества» могут служить брошюры, в которых приводятся выдержки из выступлений китайских руководителей и даются разъяснения нового курса. См.: Гоуцзянь шэхуэйчжуи хэсе шэхуэй ганьбу дубэнь (Пособие для кадровых работников о построении социалистического гармоничного общества). Пекин: Жэньминь чубаньшэ, 2005; Гоуцзянь шэхуэйчжуи хэсе шэхуэй сюэси вэньда (Вопросы и ответы к изучению [темы] построения социалистического гармоничного общества). Пекин: Жэньминь чубаньшэ, 2005.
[5] Кан Сяогуан. Вэйлай 3–5 нянь Чжунго далу чжэнчжи вэньдинсин фэньси (Анализ политической стабильности в континентальном Китае в будущие 3–5 лет) // Чжаньлюэ юй гуаньли. 2002. № 3. С. 15.
[6] Подробнее о течении «новых левых» в КНР см.: Китай: угрозы, риски, вызовы развитию / Ред. В.В. Михеев. Московский центр Карнеги. М., 2005. С. 89–103.
[7] Оформление «неосновного течения» в экономической мысли КНР его сторонники относят к сентябрю 1996 года. В настоящее время к активным деятелям этого течения относятся экономисты Ян Фань, Хань Дэцян, Ян Бинь, Лу Чжоулай, Цзо Дапэй. См.: Юй Чжунго фэйчжулю цзинцзисюэцзя дуйхуа (Диалоги с китайскими экономистами неосновного течения) / Ред. Мао Цзэнъюй. Пекин: Чжунго цзинцзи чубаньшэ, 2004. С. 215–216.
[8] Там же. С. 13.
[9] Цзо Дапэй. Хуньлуань дэ цзинцзисюэ (Экономика беспорядка). Пекин: Шию гунъе чубаньшэ, 2002. С. 2.
[10] В 1988 году Чжан Учан сопровождал Милтона Фридмена в ходе поездки в КНР и даже консультировал американского ученого по вопросам китайской экономической реформы накануне его встречи с тогдашним генсеком ЦК КПК Чжао Цзыяном. Радикальные представители «неосновного течения» видят в тех событиях преднамеренную попытку иностранцев повести китайские реформы по пагубному либеральному пути.
[11] Синь цзыючжуи пинси (Анализ неолиберализма) / Отв. ред. Хэ Бинмэн. Пекин: Шэхуэй кэсюэ вэньсянь чубаньшэ, 2004. С. 4.
[12] Там же. С. 7.
[13] Там же. С. 14.
[14] Гуанмин жибао. 2004. 11 июня.
[15] Там же.
[16] В первой половине 1978 года прогрессивные китайские теоретики пропагандировали это положение марксизма как альтернативу слепому поклонению установкам Мао Цзэдуна. Вопрос о «критерии истины» обсуждался по всей стране, за 1978-й год в центральных и провинциальных изданиях появилось около 700 публикаций на эту тему. Дэн Сяопин использовал такие лозунги, как «опора на факты», «оценка истины на основе практики» и «раскрепощение сознания» для обоснования курса реформ.
[17] У Шуцин. Лян чжун гайгэ, лян чжун цзего (Два типа реформ, два типа результатов) // Цюши. 2005. № 4. С. 49.
[18] Фэйчан цзяофэн. Гоци чаньцюань гайгэ да таолунь шилу (Необычная схватка. Реальные записи большой дискуссии о реформе прав собственности на государственных предприятиях) / Ред. Дэн Юйвэнь. Пекин: Хайян чубаньшэ, 2004. С. 33–37.
[19] Дэн Сяопин вэньсюань. Ди сань цзюань (Дэн Сяопин. Избранные сочинения. Т. 3). Пекин: Жэньминь чубаньшэ, 1993. С. 374.
[20] Фэйчан цзяофэн. С. 3–4.
[21] Там же. С. 34–35.
[22] См.: Лу Чжоулай. Хуэйдао чжэнчжи цзинцзисюэ дэ шидай (Вернуться к эпохе политической экономии) // Ду шу. 2005. № 1. С. 15.
[23] Ван Вэй. Кэгуань, лишидэ чэнжэнь циецзя дэ гунсянь (Объективно, исторически признать вклад предпринимателей) // Ду шу. 2005. № 1. С. 25.
[24] Фэйчан цзяофэн. С. 206.
[25] Там же. С. 48.
[26] Цзо Дапэй. Ингай таолунь гэ минбай (Необходимо обсуждать так, чтобы было понятно) // Ду шу. 2005. № 1. С. 13–14.
[27] Лю Гогуан. Цзинь и бу чжунши шэхуэй гунпин вэньти (Еще больше уделять внимание проблеме социальной справедливости) // Цзинцзи цанькаобао. 2005. 19 апреля (http://theory.people.com.cn/GB/40551/3332319.html).
[28] Наньфан жэньу чжоукань. 2004. № 7. 8 сентября.
[29] В список «Наньфан жэньу чжоукань» попали экономисты Мао Юйши, У Цзинлянь, Вэнь Тецзюнь, Чжан Учан, Лан Сяньпин и Ван Диндин; юристы Чжан Сыи, Цзян Пин и Хэ Вэйфан; историки Юань Вэйши, Чжу Сюэцинь, Цинь Хуэй, У Сы, Сюй Цзилинь, Дин Дун и Се Юн; историки философии Ду Вэймин и Сюй Ююй; политолог Лю Цзюньин; социологи Ли Иньхэ, Чжэн Ефу и Ян Дунпин. В отдельные категории были выделены писатели и деятели искусства, общественные деятели (среди них противники уничтожения старой городской застройки, активисты борьбы за гласность в ситуации с распространением эпидемии СПИДа), работники СМИ и популярные комментаторы. В заключение прилагался почетный список, в который вошли «публичные интеллигенты», уже покинувшие этот мир: Гу Чжунь (1915–1974), Инь Хайгуан (1919–1969), Ван Жошуй (1926–2002), Ван Сяобо (1952–1997), Ян Сяокай (1948–2004), Хуан Ваньли (1911–2001).
[30] Цуй Вэйпин. Цзинтянь, шуй нэн инсян Чжунго? (Кто сегодня может повлиять на Китай?) (http://www.people.com.cn/GB/wenhua/27296/2797756.html).
[31] Цзи Фанпин. Тоуго бяосян кань шичжи – си «гунгун чжиши фэньцзы» лунь (Через проявления видеть сущность – анализ теории «публичной интеллигенции») // Цзефан жибао. 2004. 15 ноября. Перепечатано: Жэньминь жибао. 2004. 25 ноября.
[32] Мао Цзэдун. Избранные произведения. Том V. Пекин: Изд-во лит-ры на ин. яз. 1977. (на рус.яз). С. 617–618.
[33] http://www.people.com.cn/GB/jingji/1037/2903211.html; Nye, Joseph S. Soft Power: The Means to Success in World Politics. New York: Public Affairs, 2004.
[34] При новом руководстве появилась практика публикации сообщений о проведении «коллективной учебы» на заседаниях Политбюро ЦК КПК. На заседание приглашают двух-трех ведущих ученых, которые выступают с сообщениями о современных тенденциях мирового развития и внутрикитайских проблемах. Обычно в ходе мероприятия выступает генсек ЦК КПК, изложение его речи также публикуется официальными СМИ. Первая «коллективная учеба» в Политбюро состоялась 26 декабря 2002 года (менее чем через два месяца после избрания Ху Цзиньтао на пост генсека), она была посвящена изучению Конституции КНР. В августе 2005 года власти сообщили о проведении 24-ой учебы на тему «60-летие победы в мировой антифашистской войне».
[35] Ян Таоюань. Тишэн Чжунго жуань шили. Цзеду чжунъян чжэнчжицзюй ди шисань цы цзити сюэси (Увеличивать мягкую силу Китая. Изучая материалы тринадцатой коллективной учебы в Политбюро ЦК КПК) // Ляован синьвэнь чжоукань. 2004. № 6 (1060). С. 14.
[36] Ramo, Joshua Cooper. The Beijing Consensus. London: The Foreign Policy Center. Spring 2004 (http://fpc.org.uk/publications/123).
[37] Financial Times. 2004. May 8. В конце 2004 года золотовалютные резервы КНР превысили 600 млрд долларов.
[38] Ян Таоюань. Указ. соч. С. 14.
[39] Чжунхуа гуншан шибао. 2004. 18 мая.
[40] Жэньминь жибао. Хайвай бань. 2004. 7 июля.
[41] Гоцзи цзиньжун шибао. 2004. 28 мая.
[42] http://www.media.tsinghua.edu.cn/iw...135&cId=10.
[43] http://article.joyba.com/html/2005-02-22/7538.shtml.
[44] Такое мнение высказал экономист Чжао Сяо – руководитель отдела макроэкономики Исследовательского центра Комитета по контролю и управлению государственным имуществом (http://www.people.com.cn/GB/paper16...70/1157164.html).
[45] http://www.sh.xinhuanet.com/2004-06...nt_2317053.htm.
[46] Отметим, что китайские пропагандисты подчеркивают иностранное происхождение термина «пекинский консенсус», связывая его появление с именем Дж. К. Рамо. Вместе с тем китайские авторы стараются не углубляться в биографию американца. З7-летний консультант, журналист и летчик-любитель, побивший несколько американских авиационных рекордов, совсем не соответствует китайскому образу авторитетного профессионального экономиста
http://polit.ru/research/2006/04/20/boroh.html
«Пекинский консенсус» против «вашингтонского»
Особый интерес представляют предпринимаемые в КНР попытки осмыслить успехи реформ и продемонстрировать их привлекательность как внутренней, так и зарубежной аудитории. Начиная с 2004 года китайские официальные теоретики часто обращаются к предложенному в конце 1980-х американцем Джозефом Наем понятию «мягкая сила» (soft power), подразумевающему использование «нематериальных властных ресурсов» культуры и политических идеалов в интересах влияния на поведение людей в других странах [33].
Даже самые поверхностные сравнения с Западом (прежде всего с США) показали китайским теоретикам, что отставание КНР в «мягкой силе» намного превышает отставание в экономике и военной мощи. Как следствие, возник вопрос о том, какие идеи и ценности могут лечь в основу китайской «мягкой силы». Копирование американской глобальной пропаганды идей свободы и демократии для Китая неприемлемо. Однако официальная идеология КПК в ее нынешнем виде также не имеет шанса на всемирный успех.
В конце мая 2004 года тема «ускоренного строительства “мягкой силы” Китая» обсуждалась во время коллективной учебы в Политбюро ЦК КПК [34]. Отмечалось, что наращивание «мягкой силы» Китая является «важной точкой приложения усилий» нового руководства страны, поскольку «“мягкая сила” означает влияние в мире и международную привлекательность культуры страны, ее ценностных представлений, общественных институтов и модели развития» [35]. Участники заседания указали, что наибольшей притягательностью обладает избранный КНР путь экономических преобразований. Ее успехи выглядят особенно впечатляющими на фоне серьезных проблем, к которым привели попытки других стран следовать рецептам «вашингтонского консенсуса». Было заявлено, что именно поэтому за границей проявляют повышенный интерес к китайской модели развития.
Самым ярким выражением этой тенденции был назван опубликованный в мае 2004-го Лондонским центром международной политики доклад бывшего аналитика еженедельника Тime Джошуа К. Рамо «Пекинский консенсус» [36]. Перевод полного текста на китайский язык был оперативно выполнен агентством Синьхуа и распространен среди пяти тысяч членов руководства страны, включая Политбюро.
Рамо заявил, что «вашингтонский консенсус» «исходит из желания сделать счастливыми банкиров», тогда как новый «пекинский консенсус» отвечает более фундаментальной потребности справедливого роста и интересам простых людей. По его мнению, тактика «пекинского консенсуса» опирается на крайнюю осторожность при либерализации торговли и проведении приватизации. Рамо предложил следующее определение «пекинского консенсуса»: это – «решительное стремление к инновациям и экспериментам (взгляните на специальные экономические зоны); активная защита государственных границ и интересов (взгляните на Тайвань); все более осмысленное накопление инструментов асимметричной силы (взгляните на 400 млрд долларов валютных резервов)» [37]. Цель «пекинского консенсуса» – рост при сохранении независимости. По мнению Рамо, построенный на основе «пекинского консенсуса» китайский опыт может быть использован другими развивающимися странами, стремящимися к достижению экономического роста и улучшению жизни народа.
Выдвижение «пекинского консенсуса» как конструктивной альтернативы западным рецептам реформирования экономики стало естественным продолжением темы критики неолиберализма и обсуждения неудач, связанных с реализацией «вашингтонского консенсуса» в других странах. В ходе коллективной учебы в Политбюро обращалось внимание на многочисленные статьи в зарубежных СМИ, посвященные успешному опыту китайских реформ. В КНР появление этих публикаций оценили как «скрытое или открытое одобрение положительного влияния роста “мягкой силы” Китая в мире» [38].
Тема «пекинского консенсуса» широко освещалась на страницах китайских газет и журналов. Китайские авторы подчеркивали, что «вашингтонский консенсус» был навязан другим странам извне, тогда как «пекинский» был «нащупан» Китаем в процессе экономического развития. При этом акценты в китайских публикациях всячески подчеркивали приоритет иностранцев в формулировке и выдвижении идеи «пекинского консенсуса». Иностранцы сами осознали ошибочность идей «шоковой терапии» и высоко оценили опыт Китая, после чего «на Западе была выдвинута концепция “пекинского консенсуса”» [39]. Китайские СМИ указывали, что «выступающий за инновации и уделяющий внимание равенству “пекинский консенсус” сейчас привлек широкое внимание в разных странах» [40].
Показательно, что в ходе обсуждения китайские авторы заговорили не только о превосходстве избранной в КНР модели перехода к рынку, но и о ее всеобщей применимости, что указывает на отход от прежнего акцента на специфичности пути развития страны. «Гоцзи цзиньжун шибао» («Международная финансовая газета») отмечала: «Что касается “пекинского консенсуса” – модели развития, которая сейчас успешно преодолевает пропасть между бедностью и богатством, его главный смысл состоит в отказе от догм и максимальном удовлетворении основных требований справедливости и высокого качества роста. Хотя мир так разнообразен, эта [модель] может оказаться правильной для всего мира» [41].
В ходе дискуссий в Интернете скептики указали, что национальный опыт развития КНР не является всеобщей истиной, тогда как сам «пекинский консенсус» походит на преувеличение, способное вызвать споры и непонимание, в том числе за рубежом [42]. Прозвучало предложение разделять «китайскую модель» и «пекинский консенсус». «Модель» делает упор на обобщении собственного опыта Китая, объясняя причины успеха страны в реформах и открытости. «Консенсус» не только обобщает опыт Китая, но и пытается «сбыть» его другим странам. Обобщение собственного опыта развития Китая весьма важно, однако его возвышение до уровня «пекинского консенсуса» и распространение по образцу «вашингтонского консенсуса» будут «большой ошибкой» [43].
Предложенное Джошуа К. Рамо обобщение китайского опыта трудно назвать точным, а идеи «пекинского консенсуса» в его изложении вряд ли получат признание в КНР, особенно в среде экономистов. «Скорее всего, в будущих исследованиях “пекинский консенсус” наполнится новым содержанием или в него будут внесены дополнения. Однако весьма вероятно, что созданный Рамо термин “пекинский консенсус” сохранится. Он будет непрерывно и активно обсуждаться, становиться с каждым днем все более зрелым и совершенным и превратится в идейное знамя для развивающихся стран и стран с переходной экономикой, которые не признают плановой экономики, не принимают “вашингтонского консенсуса”, а пытаются найти “третий путь”» [44].
В нынешнем виде широко обсуждаемый в КНР «пекинский консенсус» не является концепцией рыночной трансформации, разработанной китайскими реформаторами и впоследствии успешно реализованной на практике. Это своевременно появившийся за рубежом броский лозунг, который оперативно подхватила китайская пропаганда. После соответствующей обработки и содержательного наполнения он может быть использован для демонстрации преимуществ китайского пути перехода к рынку и повышения мирового престижа КНР. По мнению экономиста Чжао Сяо, «выдвижение “пекинского консенсуса” неизбежно вызовет новую волну внимания всего мира к переходу Китая к рынку» [45]. В китайской общественно-политической и экономической литературе упоминания о «пекинском консенсусе», который «предложил иностранный эксперт Рамо» [46], служат лишь поводом и отправной точкой для собственных рассуждений о китайской модели реформ и ее применимости за пределами страны.
Будущую судьбу «пекинского консенсуса» предсказать нелегко. Китай хотел бы повысить свой международный престиж, предложив развивающимся странам альтернативный путь рыночной модернизации. Однако попытка представить опыт преобразований в КНР в форме некоего «антивашингтонского консенсуса» стала бы большой натяжкой, поскольку сами китайские реформаторы заимствовали многие рациональные аспекты «вашингтонского консенсуса». Китайские реформы проводились с учетом «вашингтонских» требований усиления финансовой дисциплины, сокращения бюджетного дефицита, снижения инфляции и стабилизации макроэкономической ситуации. Идеи приватизации госпредприятий и либерализации торговли в Китае не пропагандируются, но, тем не менее, реализуются. Профессиональные китайские экономисты ведут речь не о полном отказе от идей «вашингтонского консенсуса», а о необходимости его обновления и дополнения недостающими компонентами.
Китайский путь избежал «шокового обвала», что выделяет его на фоне трансформаций в других странах. Адаптированная к национальной специфике либеральная экономическая политика породила «китайское чудо», уже четверть века обеспечивая огромной стране устойчивый высокий рост ВВП (в последнее десятилетие в среднем на 9 проц. в год). Вместе с тем современные китайские тревоги по поводу социального расслоения и «грабительской» непрозрачной приватизации с помощью инструментов МВО заставляют вспомнить о странах Латинской Америки и бывшего СССР, критикуемых китайской пропагандой за бездумное следование американским экономическим рецептам.
«Пекинский консенсус» отразил позитивные стороны китайской модели реформ 1980–1990-х годов. Однако быстрое накопление социально-экономических и экологических проблем заставляет Китай искать новую модель преобразований. Привлекательность обновленного варианта «пекинского консенсуса» на мировом рынке реформаторских идей будет зависеть от судьбы «неосоциалистического» проекта Ху Цзиньтао. Если китайские реформы обретут весомую социальную составляющую, тенденция к расширению пропасти между бедными и богатыми будет остановлена и повернута вспять, а экономический рост не замедлится, тогда успешный опыт построения «гармоничного общества» в огромной развивающейся стране действительно может оказаться значимым и за пределами КНР.
Примечания
[1] Пришедшее к власти в 2002–2003 годах новое руководство Китая в лице Ху Цзиньтао и премьера Вэнь Цзябао лишь в 2005-м году завершило переходный период, в течение которого часть полномочий им приходилось делить с прежним лидером страны Цзян Цзэминем. Осенью 2002 года Ху Цзиньтао получил пост генсека ЦК КПК, весной 2003 года он стал председателем КНР, а осенью 2004 года Цзян уступил ему последнюю ключевую должность – председателя Военного совета ЦК КПК. Пост председателя Центрального военного совета КНР перешел к Ху Цзиньтао весной 2005 года.
[2] В комментарии к итогам октябрьского пленума ЦК КПК 2005 года официальное информационное агентство Синьхуа сообщило о «революционных изменениях» в грядущей пятилетке. О современном положении в КНР было сказано, что 10 проц. самых бедных семей владеют лишь 2 проц. имущества, тогда как 10 проц. самых богатых принадлежит 40 процентов; с 1993-го по 2003-й число людей, не имеющих доступа к страховой медицине, выросло в деревне с 900 млн до 1 млрд, в городе – с 96,53 млн до 300 млн (http://news.xinhuanet.com/english/2...ent_3606173.htm).
[3] Чжунгун чжунъян гуаньюй цзяцян дан дэ чжичжэн нэнли цзяньшэ цзюэдин (Постановление ЦК КПК об усилении строительства правящей способности партии). Пекин: Жэньминь чубаньшэ, 2004. С. 23–26.
[4] Примером комментаторской литературы о строительстве в Китае «социалистического гармоничного общества» могут служить брошюры, в которых приводятся выдержки из выступлений китайских руководителей и даются разъяснения нового курса. См.: Гоуцзянь шэхуэйчжуи хэсе шэхуэй ганьбу дубэнь (Пособие для кадровых работников о построении социалистического гармоничного общества). Пекин: Жэньминь чубаньшэ, 2005; Гоуцзянь шэхуэйчжуи хэсе шэхуэй сюэси вэньда (Вопросы и ответы к изучению [темы] построения социалистического гармоничного общества). Пекин: Жэньминь чубаньшэ, 2005.
[5] Кан Сяогуан. Вэйлай 3–5 нянь Чжунго далу чжэнчжи вэньдинсин фэньси (Анализ политической стабильности в континентальном Китае в будущие 3–5 лет) // Чжаньлюэ юй гуаньли. 2002. № 3. С. 15.
[6] Подробнее о течении «новых левых» в КНР см.: Китай: угрозы, риски, вызовы развитию / Ред. В.В. Михеев. Московский центр Карнеги. М., 2005. С. 89–103.
[7] Оформление «неосновного течения» в экономической мысли КНР его сторонники относят к сентябрю 1996 года. В настоящее время к активным деятелям этого течения относятся экономисты Ян Фань, Хань Дэцян, Ян Бинь, Лу Чжоулай, Цзо Дапэй. См.: Юй Чжунго фэйчжулю цзинцзисюэцзя дуйхуа (Диалоги с китайскими экономистами неосновного течения) / Ред. Мао Цзэнъюй. Пекин: Чжунго цзинцзи чубаньшэ, 2004. С. 215–216.
[8] Там же. С. 13.
[9] Цзо Дапэй. Хуньлуань дэ цзинцзисюэ (Экономика беспорядка). Пекин: Шию гунъе чубаньшэ, 2002. С. 2.
[10] В 1988 году Чжан Учан сопровождал Милтона Фридмена в ходе поездки в КНР и даже консультировал американского ученого по вопросам китайской экономической реформы накануне его встречи с тогдашним генсеком ЦК КПК Чжао Цзыяном. Радикальные представители «неосновного течения» видят в тех событиях преднамеренную попытку иностранцев повести китайские реформы по пагубному либеральному пути.
[11] Синь цзыючжуи пинси (Анализ неолиберализма) / Отв. ред. Хэ Бинмэн. Пекин: Шэхуэй кэсюэ вэньсянь чубаньшэ, 2004. С. 4.
[12] Там же. С. 7.
[13] Там же. С. 14.
[14] Гуанмин жибао. 2004. 11 июня.
[15] Там же.
[16] В первой половине 1978 года прогрессивные китайские теоретики пропагандировали это положение марксизма как альтернативу слепому поклонению установкам Мао Цзэдуна. Вопрос о «критерии истины» обсуждался по всей стране, за 1978-й год в центральных и провинциальных изданиях появилось около 700 публикаций на эту тему. Дэн Сяопин использовал такие лозунги, как «опора на факты», «оценка истины на основе практики» и «раскрепощение сознания» для обоснования курса реформ.
[17] У Шуцин. Лян чжун гайгэ, лян чжун цзего (Два типа реформ, два типа результатов) // Цюши. 2005. № 4. С. 49.
[18] Фэйчан цзяофэн. Гоци чаньцюань гайгэ да таолунь шилу (Необычная схватка. Реальные записи большой дискуссии о реформе прав собственности на государственных предприятиях) / Ред. Дэн Юйвэнь. Пекин: Хайян чубаньшэ, 2004. С. 33–37.
[19] Дэн Сяопин вэньсюань. Ди сань цзюань (Дэн Сяопин. Избранные сочинения. Т. 3). Пекин: Жэньминь чубаньшэ, 1993. С. 374.
[20] Фэйчан цзяофэн. С. 3–4.
[21] Там же. С. 34–35.
[22] См.: Лу Чжоулай. Хуэйдао чжэнчжи цзинцзисюэ дэ шидай (Вернуться к эпохе политической экономии) // Ду шу. 2005. № 1. С. 15.
[23] Ван Вэй. Кэгуань, лишидэ чэнжэнь циецзя дэ гунсянь (Объективно, исторически признать вклад предпринимателей) // Ду шу. 2005. № 1. С. 25.
[24] Фэйчан цзяофэн. С. 206.
[25] Там же. С. 48.
[26] Цзо Дапэй. Ингай таолунь гэ минбай (Необходимо обсуждать так, чтобы было понятно) // Ду шу. 2005. № 1. С. 13–14.
[27] Лю Гогуан. Цзинь и бу чжунши шэхуэй гунпин вэньти (Еще больше уделять внимание проблеме социальной справедливости) // Цзинцзи цанькаобао. 2005. 19 апреля (http://theory.people.com.cn/GB/40551/3332319.html).
[28] Наньфан жэньу чжоукань. 2004. № 7. 8 сентября.
[29] В список «Наньфан жэньу чжоукань» попали экономисты Мао Юйши, У Цзинлянь, Вэнь Тецзюнь, Чжан Учан, Лан Сяньпин и Ван Диндин; юристы Чжан Сыи, Цзян Пин и Хэ Вэйфан; историки Юань Вэйши, Чжу Сюэцинь, Цинь Хуэй, У Сы, Сюй Цзилинь, Дин Дун и Се Юн; историки философии Ду Вэймин и Сюй Ююй; политолог Лю Цзюньин; социологи Ли Иньхэ, Чжэн Ефу и Ян Дунпин. В отдельные категории были выделены писатели и деятели искусства, общественные деятели (среди них противники уничтожения старой городской застройки, активисты борьбы за гласность в ситуации с распространением эпидемии СПИДа), работники СМИ и популярные комментаторы. В заключение прилагался почетный список, в который вошли «публичные интеллигенты», уже покинувшие этот мир: Гу Чжунь (1915–1974), Инь Хайгуан (1919–1969), Ван Жошуй (1926–2002), Ван Сяобо (1952–1997), Ян Сяокай (1948–2004), Хуан Ваньли (1911–2001).
[30] Цуй Вэйпин. Цзинтянь, шуй нэн инсян Чжунго? (Кто сегодня может повлиять на Китай?) (http://www.people.com.cn/GB/wenhua/27296/2797756.html).
[31] Цзи Фанпин. Тоуго бяосян кань шичжи – си «гунгун чжиши фэньцзы» лунь (Через проявления видеть сущность – анализ теории «публичной интеллигенции») // Цзефан жибао. 2004. 15 ноября. Перепечатано: Жэньминь жибао. 2004. 25 ноября.
[32] Мао Цзэдун. Избранные произведения. Том V. Пекин: Изд-во лит-ры на ин. яз. 1977. (на рус.яз). С. 617–618.
[33] http://www.people.com.cn/GB/jingji/1037/2903211.html; Nye, Joseph S. Soft Power: The Means to Success in World Politics. New York: Public Affairs, 2004.
[34] При новом руководстве появилась практика публикации сообщений о проведении «коллективной учебы» на заседаниях Политбюро ЦК КПК. На заседание приглашают двух-трех ведущих ученых, которые выступают с сообщениями о современных тенденциях мирового развития и внутрикитайских проблемах. Обычно в ходе мероприятия выступает генсек ЦК КПК, изложение его речи также публикуется официальными СМИ. Первая «коллективная учеба» в Политбюро состоялась 26 декабря 2002 года (менее чем через два месяца после избрания Ху Цзиньтао на пост генсека), она была посвящена изучению Конституции КНР. В августе 2005 года власти сообщили о проведении 24-ой учебы на тему «60-летие победы в мировой антифашистской войне».
[35] Ян Таоюань. Тишэн Чжунго жуань шили. Цзеду чжунъян чжэнчжицзюй ди шисань цы цзити сюэси (Увеличивать мягкую силу Китая. Изучая материалы тринадцатой коллективной учебы в Политбюро ЦК КПК) // Ляован синьвэнь чжоукань. 2004. № 6 (1060). С. 14.
[36] Ramo, Joshua Cooper. The Beijing Consensus. London: The Foreign Policy Center. Spring 2004 (http://fpc.org.uk/publications/123).
[37] Financial Times. 2004. May 8. В конце 2004 года золотовалютные резервы КНР превысили 600 млрд долларов.
[38] Ян Таоюань. Указ. соч. С. 14.
[39] Чжунхуа гуншан шибао. 2004. 18 мая.
[40] Жэньминь жибао. Хайвай бань. 2004. 7 июля.
[41] Гоцзи цзиньжун шибао. 2004. 28 мая.
[42] http://www.media.tsinghua.edu.cn/iw...135&cId=10.
[43] http://article.joyba.com/html/2005-02-22/7538.shtml.
[44] Такое мнение высказал экономист Чжао Сяо – руководитель отдела макроэкономики Исследовательского центра Комитета по контролю и управлению государственным имуществом (http://www.people.com.cn/GB/paper16...70/1157164.html).
[45] http://www.sh.xinhuanet.com/2004-06...nt_2317053.htm.
[46] Отметим, что китайские пропагандисты подчеркивают иностранное происхождение термина «пекинский консенсус», связывая его появление с именем Дж. К. Рамо. Вместе с тем китайские авторы стараются не углубляться в биографию американца. З7-летний консультант, журналист и летчик-любитель, побивший несколько американских авиационных рекордов, совсем не соответствует китайскому образу авторитетного профессионального экономиста
http://polit.ru/research/2006/04/20/boroh.html