"Миротворцы свое дело сделали"
// Глава МИД Молдавии о перспективах урегулирования конфликта в ПриднестровьеВ конце минувшей недели в Москве побывал глава МИД Молдавии ЮРИЙ ЛЯНКЭ. После переговоров со своим российским коллегой Сергеем Лавровым он встретился с корреспондентом “Ъ” ВЛАДИМИРОМ СОЛОВЬЕВЫМ и рассказал о перспективах урегулирования приднестровского конфликта.
— Новые власти Молдавии, с одной стороны, заявляют о стратегическом партнерстве с Москвой, а с другой, делают заявления, которые здесь трактуют как антироссийские. Например, о том, что РФ должна Молдавии более $20 млрд компенсации за все, что натворила советская власть. Как столь разные мнения уживаются в одном правящем альянсе?
— Мы у власти уже больше восьми месяцев и доказали свою жизнеспособность. У нашего правительства четкие внешнеполитические цели и планы по реформированию страны. Что касается определенных разногласий, которые принимают порой слишком эмоциональный характер, их можно объяснить тем, что четыре партии, объединившиеся в альянс ("За европейскую интеграцию".— “Ъ”), довольно разнородные. Я считаю, что это совершенно нормальное явление, когда есть различные точки зрения. В качестве главы МИДа я бы хотел, конечно, чтобы эти разногласия не носили такой публичный характер. Проблемы нужно обсуждать и исходить из того, что у нас разное видение, разные взгляды. Когда мы говорим о нынешних приоритетах, мы должны исходит из национальных интересов, и в этом плане у нас существенных разногласий нет. И и. о. президента Михай Гимпу, и премьер-министр Влад Филат, и остальные лидеры альянса исходят из того, что хорошие отношения с РФ — важная составная часть нашей внешней политики. И то, что господин Гимпу счел нужным участвовать в неформальном саммите СНГ 8 мая, как раз подтверждает, что в этом плане у нас консенсус.
— Иногда возникает ощущение, что партии в альянсе уже начали готовиться к будущим досрочным выборам в парламент. Политическая сумятица не мешает вам работать?
— Я нередко слышу разговоры о том, что в Молдове политический кризис. Сам же я исхожу из того, что его нет. В Молдове есть проблема с конституцией. Из-за одной статьи мы не смогли избрать президента, и поэтому, видимо, придется вновь проводить парламентские выборы. Но это не политический кризис. Не надо путать конституционные проблемы с политической нестабильностью. В стране есть институты власти, которые действуют и, на мой взгляд, действуют эффективно. И это не только наша оценка. Говорить в этой ситуации о какой-то политической нестабильности неправильно. Правительство свою жизнеспособность доказало. Пример — отношения с МВФ. Недавно Кишинев посещали чиновники фонда, которые констатировали, что благодаря структурным реформам, предпринятым правительством, Молдова вышла из экономического кризиса.
Теперь давайте посмотрим на все с точки зрения внешней политики. Да, определенная разноголосица чувствуется. Когда мы создали правительство, я заявлял, что мы сделаем все, чтобы мы говорили на одном языке. Иногда это получается, иногда нет. Тем не менее в конституции четко записано: правительство ответственно за реализацию внешней и внутренней политики. Исходя из этого, нет никаких предпосылок говорить о политической нестабильности.
Что касается переговоров по Приднестровью, то я не согласен с оценками, которые дает в том числе ваша газета, что в Кишиневе не с кем говорить на эту тему. У меня есть коллега — вице-премьер Виктор Осипов. Он осуществляет политику правительства на приднестровском направлении. Мы поменяли видение наших задач в этом контексте. Мы попытались добиться иного взаимодействия с тираспольчанами.
— Действия Кишинева дали Тирасполю повод обвинять вас в сближении с Румынией. На левом берегу к Румынии традиционно относятся с неприязнью, и когда молдавские лидеры говорят, что они — румыны, в Тирасполе это вызывает негативную реакцию.
— Давайте рассмотрим эту ситуацию в другом ракурсе. До прошлогодних выборов кто-то мог обвинить правительство Владимира Воронина в излишних симпатиях к Румынии? Нет. Это как-то отражалось на процессе приднестровского урегулирования? Был ли какой-то более оживленный диалог между двумя берегами Днестра? Тоже нет.
— При Владимире Воронине стороны несколько раз довольно близко подходили к решению конфликта. В 2003 году, когда готовился меморандум Козака, и в 2008 году, когда Кишинев предлагал пакетный подход к урегулированию. Были и встречи Воронина с приднестровским лидером Игорем Смирновым.
— Вопрос в том, готовы ли мы сейчас к быстрому решению конфликта. Важно, чтобы его решение привело в итоге к консолидации молдавской государственности, а не к ее ослаблению. Есть и другой момент. В Тирасполе всегда могут найти предлог, чтобы увильнуть от любых предложений Кишинева. Им может не понравиться наш курс на европейскую интеграцию. Они возьмут и скажут: а у нас другой путь. И все. У меня сложилось впечатление, что там ищут предлоги и отговорки. В Молдове власть за эти 20 лет сменилась уже четыре раза. А Приднестровьем руководят люди, которые живут стереотипами 90-х. Вещи же меняются быстро. Меняется не только Молдова, меняется регион и мир в целом. Порой мне кажется, что в Тирасполе забаррикадировались и не хотят из-за этих баррикад выходить. А пора бы выйти.
Если посмотреть на внешнюю торговлю Молдовы, видно, что более 50% приходится на ЕС. А если взглянуть на внешнюю торговлю предприятий из Приднестровья, то можно увидеть, что там порядка 70% экспорта приходится на ЕС. То есть у них заинтересованность в урегулировании должна быть даже больше. Пора осмыслить, что реалии поменялись.
Теперь что касается конкретных шагов за последние восемь месяцев. Мы передавали им вакцину от свиного гриппа, подписали соглашение по донорам, где записано, что 15% от всего, что мы получим, будет направляться на нужды Приднестровья. Мы высказались за приостановку визовых санкций ЕС в отношении приднестровских чиновников. Наши предшественники этого никогда не делали.
— И что, ограничения были сняты?
— Их приостановили на год. Кроме того, начали встречаться рабочие группы, обсуждающие меры доверия между двумя берегами. При этом наши товары в Приднестровье пока облагаются стопроцентным налогом. Члены правительства и парламента Молдовы должны получать специальное разрешение на въезд в Приднестровье. Нашим гражданам также чинят препоны. Мы не видим ответных шагов со стороны Тирасполя. Это не значит, что нам надоест продолжать в том же духе, но нам бы очень хотелось, чтобы и там поменялось мышление, чтобы в Приднестровье поняли, что на улице уже давно потеплело.
— Каждый раз, когда на приднестровском направлении назревал перелом, этому способствовала Москва. Сейчас у вас была возможность пообщаться с Сергеем Лавровым. Вы получили представление о том, что собирается предпринимать Москва?
— Нужно таким образом распутывать этот узел, чтобы в итоге наша страна стала более сильной. Нужно создавать для этого и внутренние, и внешние предпосылки. И тогда это будет не искусственный процесс. Придет понимание, что это необходимость. Для этого, мы считаем, следует сделать Молдову, ее политическую, социальную, экономическую систему привлекательной для приднестровцев. На это нужно время. Сегодня приднестровские экономические агенты находятся в более привлекательных условиях, чем даже молдавские. Они гораздо меньше платят за российский газ, и это отражается на себестоимости товаров.
— Вот вы и назвали один из мотивов сохранения в Приднестровье существующего положения вещей.
— Нам нужно все это привести в нормальное русло, чтобы начали работать принципы рыночной экономики. Для этого нужно говорить с Москвой. Убедить российские власти, что это в интересах "Газпрома" решить вопрос оплаты за газ.
— А сколько сейчас составляет долг Приднестровья за российский газ?
— По последним данным, $2,3 млрд.
— Белоруссии Москва высказывает претензии за гораздо меньшие суммы.
— На мой взгляд, сейчас есть понимание, что этим нужно заняться. И чем быстрей, тем лучше. Я не понимаю, почему одни должны платить, а другие нет. От этого страдают и "Газпром", и "Молдовагаз". От этого появляются деформированные экономические системы, которые в таких условиях могут работать. Но что с ними станет, если завтра все изменится?
— Сергей Лавров сказал, что Кишинев и Тирасполь должны сами найти компромисс. Я не представляю себе, что в один прекрасный день Смирнов и Гимпу сядут за стол переговоров и станут думать, как им объединить страну.
— Я не считаю, что все будет сводиться к тому, что они сядут за стол и все решат. Нужна кропотливая работа на уровне экспертов. И нужны благоприятные внешние предпосылки. Мы приводим свои аргументы в Москве, Киеве, других столицах. Объясняем, почему мы считаем, что формат миротворческой операции должен быть изменен не после урегулирования конфликта, а уже сейчас. Мы исходим из того, что этот элемент неправильно воздействует чисто психологически. Миротворцы свое дело сделали. К счастью, с 1992 года в регионе не было военных действий и не пролилось ни одной капли крови.
— И что вам на это говорят в Москве?
— В последнее время мы видим динамику в этом вопросе. Я приветствовал заявление президентов РФ и Украины Дмитрия Медведева и Виктора Януковича (в нем выражается готовность Москвы и Киева принять активное участие в трансформации миротворческой операции на Днестре в мирогарантийную под эгидой ОБСЕ "в контексте приднестровского урегулирования".— “Ъ”). Пора по-другому смотреть на эти проблемы.
— Когда Москву посетит премьер Молдавии Влад Филат?
— Мы исходим из того, что наш политический диалог развивается неплохо, и хотим, чтобы он шел по восходящей. Чем больше и чаще будем говорить друг с другом, тем лучше. Будем работать над его визитом.
— Почти два месяца назад в Тирасполе по обвинению в шпионаже был арестован журналист Эрнест Варданян. Власти Приднестровья уверяют, что обвинения обоснованны, различные международные организации и кишиневское руководство называют их надуманными. Вы обсуждали "дело Варданяна" в Москве?
— Этот вопрос мы обсуждали ранее с представителями Москвы, Киева и с западными послами. Всем очевидно, что наша возможность влиять на положение вещей не то что минимальна — ее не существует. Этот случай вопиющий. Он заставляет подумать о том, что, к счастью для нас, на правом берегу такие инциденты уже не могут иметь место. Единственное, что мы можем сделать для Варданяна,— просить партнеров, чтобы они искали возможности как-то помочь и завершить всю эту историю как можно скорее. Мы обратились в Красный Крест с просьбой направить в ПМР своих представителей и посмотреть, в каких условиях содержится Варданян. Но опять-таки, мы мало что можем сделать, кроме как выражать сожаление по поводу того, что такие вещи там происходят. Это лишний раз доказывает, что этот застарелый конфликт следует решить как можно быстрее
kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1378781
// Глава МИД Молдавии о перспективах урегулирования конфликта в ПриднестровьеВ конце минувшей недели в Москве побывал глава МИД Молдавии ЮРИЙ ЛЯНКЭ. После переговоров со своим российским коллегой Сергеем Лавровым он встретился с корреспондентом “Ъ” ВЛАДИМИРОМ СОЛОВЬЕВЫМ и рассказал о перспективах урегулирования приднестровского конфликта.
— Новые власти Молдавии, с одной стороны, заявляют о стратегическом партнерстве с Москвой, а с другой, делают заявления, которые здесь трактуют как антироссийские. Например, о том, что РФ должна Молдавии более $20 млрд компенсации за все, что натворила советская власть. Как столь разные мнения уживаются в одном правящем альянсе?
— Мы у власти уже больше восьми месяцев и доказали свою жизнеспособность. У нашего правительства четкие внешнеполитические цели и планы по реформированию страны. Что касается определенных разногласий, которые принимают порой слишком эмоциональный характер, их можно объяснить тем, что четыре партии, объединившиеся в альянс ("За европейскую интеграцию".— “Ъ”), довольно разнородные. Я считаю, что это совершенно нормальное явление, когда есть различные точки зрения. В качестве главы МИДа я бы хотел, конечно, чтобы эти разногласия не носили такой публичный характер. Проблемы нужно обсуждать и исходить из того, что у нас разное видение, разные взгляды. Когда мы говорим о нынешних приоритетах, мы должны исходит из национальных интересов, и в этом плане у нас существенных разногласий нет. И и. о. президента Михай Гимпу, и премьер-министр Влад Филат, и остальные лидеры альянса исходят из того, что хорошие отношения с РФ — важная составная часть нашей внешней политики. И то, что господин Гимпу счел нужным участвовать в неформальном саммите СНГ 8 мая, как раз подтверждает, что в этом плане у нас консенсус.
— Иногда возникает ощущение, что партии в альянсе уже начали готовиться к будущим досрочным выборам в парламент. Политическая сумятица не мешает вам работать?
— Я нередко слышу разговоры о том, что в Молдове политический кризис. Сам же я исхожу из того, что его нет. В Молдове есть проблема с конституцией. Из-за одной статьи мы не смогли избрать президента, и поэтому, видимо, придется вновь проводить парламентские выборы. Но это не политический кризис. Не надо путать конституционные проблемы с политической нестабильностью. В стране есть институты власти, которые действуют и, на мой взгляд, действуют эффективно. И это не только наша оценка. Говорить в этой ситуации о какой-то политической нестабильности неправильно. Правительство свою жизнеспособность доказало. Пример — отношения с МВФ. Недавно Кишинев посещали чиновники фонда, которые констатировали, что благодаря структурным реформам, предпринятым правительством, Молдова вышла из экономического кризиса.
Теперь давайте посмотрим на все с точки зрения внешней политики. Да, определенная разноголосица чувствуется. Когда мы создали правительство, я заявлял, что мы сделаем все, чтобы мы говорили на одном языке. Иногда это получается, иногда нет. Тем не менее в конституции четко записано: правительство ответственно за реализацию внешней и внутренней политики. Исходя из этого, нет никаких предпосылок говорить о политической нестабильности.
Что касается переговоров по Приднестровью, то я не согласен с оценками, которые дает в том числе ваша газета, что в Кишиневе не с кем говорить на эту тему. У меня есть коллега — вице-премьер Виктор Осипов. Он осуществляет политику правительства на приднестровском направлении. Мы поменяли видение наших задач в этом контексте. Мы попытались добиться иного взаимодействия с тираспольчанами.
— Действия Кишинева дали Тирасполю повод обвинять вас в сближении с Румынией. На левом берегу к Румынии традиционно относятся с неприязнью, и когда молдавские лидеры говорят, что они — румыны, в Тирасполе это вызывает негативную реакцию.
— Давайте рассмотрим эту ситуацию в другом ракурсе. До прошлогодних выборов кто-то мог обвинить правительство Владимира Воронина в излишних симпатиях к Румынии? Нет. Это как-то отражалось на процессе приднестровского урегулирования? Был ли какой-то более оживленный диалог между двумя берегами Днестра? Тоже нет.
— При Владимире Воронине стороны несколько раз довольно близко подходили к решению конфликта. В 2003 году, когда готовился меморандум Козака, и в 2008 году, когда Кишинев предлагал пакетный подход к урегулированию. Были и встречи Воронина с приднестровским лидером Игорем Смирновым.
— Вопрос в том, готовы ли мы сейчас к быстрому решению конфликта. Важно, чтобы его решение привело в итоге к консолидации молдавской государственности, а не к ее ослаблению. Есть и другой момент. В Тирасполе всегда могут найти предлог, чтобы увильнуть от любых предложений Кишинева. Им может не понравиться наш курс на европейскую интеграцию. Они возьмут и скажут: а у нас другой путь. И все. У меня сложилось впечатление, что там ищут предлоги и отговорки. В Молдове власть за эти 20 лет сменилась уже четыре раза. А Приднестровьем руководят люди, которые живут стереотипами 90-х. Вещи же меняются быстро. Меняется не только Молдова, меняется регион и мир в целом. Порой мне кажется, что в Тирасполе забаррикадировались и не хотят из-за этих баррикад выходить. А пора бы выйти.
Если посмотреть на внешнюю торговлю Молдовы, видно, что более 50% приходится на ЕС. А если взглянуть на внешнюю торговлю предприятий из Приднестровья, то можно увидеть, что там порядка 70% экспорта приходится на ЕС. То есть у них заинтересованность в урегулировании должна быть даже больше. Пора осмыслить, что реалии поменялись.
Теперь что касается конкретных шагов за последние восемь месяцев. Мы передавали им вакцину от свиного гриппа, подписали соглашение по донорам, где записано, что 15% от всего, что мы получим, будет направляться на нужды Приднестровья. Мы высказались за приостановку визовых санкций ЕС в отношении приднестровских чиновников. Наши предшественники этого никогда не делали.
— И что, ограничения были сняты?
— Их приостановили на год. Кроме того, начали встречаться рабочие группы, обсуждающие меры доверия между двумя берегами. При этом наши товары в Приднестровье пока облагаются стопроцентным налогом. Члены правительства и парламента Молдовы должны получать специальное разрешение на въезд в Приднестровье. Нашим гражданам также чинят препоны. Мы не видим ответных шагов со стороны Тирасполя. Это не значит, что нам надоест продолжать в том же духе, но нам бы очень хотелось, чтобы и там поменялось мышление, чтобы в Приднестровье поняли, что на улице уже давно потеплело.
— Каждый раз, когда на приднестровском направлении назревал перелом, этому способствовала Москва. Сейчас у вас была возможность пообщаться с Сергеем Лавровым. Вы получили представление о том, что собирается предпринимать Москва?
— Нужно таким образом распутывать этот узел, чтобы в итоге наша страна стала более сильной. Нужно создавать для этого и внутренние, и внешние предпосылки. И тогда это будет не искусственный процесс. Придет понимание, что это необходимость. Для этого, мы считаем, следует сделать Молдову, ее политическую, социальную, экономическую систему привлекательной для приднестровцев. На это нужно время. Сегодня приднестровские экономические агенты находятся в более привлекательных условиях, чем даже молдавские. Они гораздо меньше платят за российский газ, и это отражается на себестоимости товаров.
— Вот вы и назвали один из мотивов сохранения в Приднестровье существующего положения вещей.
— Нам нужно все это привести в нормальное русло, чтобы начали работать принципы рыночной экономики. Для этого нужно говорить с Москвой. Убедить российские власти, что это в интересах "Газпрома" решить вопрос оплаты за газ.
— А сколько сейчас составляет долг Приднестровья за российский газ?
— По последним данным, $2,3 млрд.
— Белоруссии Москва высказывает претензии за гораздо меньшие суммы.
— На мой взгляд, сейчас есть понимание, что этим нужно заняться. И чем быстрей, тем лучше. Я не понимаю, почему одни должны платить, а другие нет. От этого страдают и "Газпром", и "Молдовагаз". От этого появляются деформированные экономические системы, которые в таких условиях могут работать. Но что с ними станет, если завтра все изменится?
— Сергей Лавров сказал, что Кишинев и Тирасполь должны сами найти компромисс. Я не представляю себе, что в один прекрасный день Смирнов и Гимпу сядут за стол переговоров и станут думать, как им объединить страну.
— Я не считаю, что все будет сводиться к тому, что они сядут за стол и все решат. Нужна кропотливая работа на уровне экспертов. И нужны благоприятные внешние предпосылки. Мы приводим свои аргументы в Москве, Киеве, других столицах. Объясняем, почему мы считаем, что формат миротворческой операции должен быть изменен не после урегулирования конфликта, а уже сейчас. Мы исходим из того, что этот элемент неправильно воздействует чисто психологически. Миротворцы свое дело сделали. К счастью, с 1992 года в регионе не было военных действий и не пролилось ни одной капли крови.
— И что вам на это говорят в Москве?
— В последнее время мы видим динамику в этом вопросе. Я приветствовал заявление президентов РФ и Украины Дмитрия Медведева и Виктора Януковича (в нем выражается готовность Москвы и Киева принять активное участие в трансформации миротворческой операции на Днестре в мирогарантийную под эгидой ОБСЕ "в контексте приднестровского урегулирования".— “Ъ”). Пора по-другому смотреть на эти проблемы.
— Когда Москву посетит премьер Молдавии Влад Филат?
— Мы исходим из того, что наш политический диалог развивается неплохо, и хотим, чтобы он шел по восходящей. Чем больше и чаще будем говорить друг с другом, тем лучше. Будем работать над его визитом.
— Почти два месяца назад в Тирасполе по обвинению в шпионаже был арестован журналист Эрнест Варданян. Власти Приднестровья уверяют, что обвинения обоснованны, различные международные организации и кишиневское руководство называют их надуманными. Вы обсуждали "дело Варданяна" в Москве?
— Этот вопрос мы обсуждали ранее с представителями Москвы, Киева и с западными послами. Всем очевидно, что наша возможность влиять на положение вещей не то что минимальна — ее не существует. Этот случай вопиющий. Он заставляет подумать о том, что, к счастью для нас, на правом берегу такие инциденты уже не могут иметь место. Единственное, что мы можем сделать для Варданяна,— просить партнеров, чтобы они искали возможности как-то помочь и завершить всю эту историю как можно скорее. Мы обратились в Красный Крест с просьбой направить в ПМР своих представителей и посмотреть, в каких условиях содержится Варданян. Но опять-таки, мы мало что можем сделать, кроме как выражать сожаление по поводу того, что такие вещи там происходят. Это лишний раз доказывает, что этот застарелый конфликт следует решить как можно быстрее
kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1378781