Разгромит ли Ирак Буша?
Паскаль РишеРовно три года назад, когда американцы развязывали войну в Ираке, речь шла о том, чтобы захватить арсенал оружия массового поражения. Поскольку означенного арсенала на месте не оказалось, Вашингтон нашел войне другое оправдание: посадить росток демократии в центре мусульманского Среднего Востока. Эта миссия провалилась, и теперь выдвигается третье, более прозаичное оправдание: не допустить кровавой бани. Наш план "состоит в том, чтобы не допустить гражданской войны", заявил дней десять назад министр обороны Дональд Рамсфельд. "А если она все же случится, сделать так, чтобы ею занялись иракские силы", – добавил он.
Эта серия поворотов красноречиво свидетельствует о том, в какую западню попала администрация Буша. С каждой неделей гражданская война все больше выглядит как неизбежное следствие операции против Ирака. "Мы имеем дело с медленным взрывом, с ситуацией, сравнимой с Югославией после смерти Тито, – говорит европейский дипломат. – На волю выпущена ненависть, копившаяся на протяжении веков, она нарастает, а религиозный фактор только способствует накалу страстей".
Более скромный тон. До сих пор выражения "гражданская война" боялись и старались избегать, но после взрыва возле Золотой мечети в Самарре 22 февраля оно широко используется в американских политических дебатах. 7 марта американский посол Залмай Халилзад, близкий к неоконсерваторам, дал волю пессимизму. "Мы открыли ящик Пандоры, и теперь встает вопрос: что дальше?" – заявил он в интервью газете Los Angeles Times, отметив, что "предпринимаются скоординированные усилия по разжиганию гражданской войны".
В прошлый понедельник сам Джордж Буш упомянул об опасности гражданской войны, правда выразив при этом удовлетворение тем, что после теракта в Самарре иракцы сохранили хладнокровие и отвергли "смертоносный выбор": "Они заглянули в пропасть, и то, что они увидели, им не понравилось".
В колонке, опубликованной в воскресенье газетой Washington Post, Дональд Рамсфельд защищает достигнутый прогресс, утверждая, что история, "которая состоит не из газетных заголовков и блогов", покажет: террористы эту войну проигрывают. Он напоминает о высокой явке на выборах, о росте участия суннитов в политическом процессе, о продолжении формирования иракских вооруженных сил... Но приходится констатировать, что за последние недели тон выступлений американских официальных представителей стал более скромным, менее амбициозным. США не будут ждать появления в стране настоящей демократии, чтобы объявить свою миссию выполненной и вывести войска. Как признал в феврале сам Дональд Рамсфельд, Ирак не станет "совершенством", он "не будет походить на Америку: это будет иракское решение".
Не приходится даже ждать, что сопротивление будет подавлено. Сегодня цель заключается в том, чтобы обеспечить успешное завершение нелегких переговоров и сформировать правительство с участием шиитов, курдов и суннитов, а затем поставить на ноги иракскую национальную армию, способную бороться с повстанцами.
Уменьшить ущерб. Официально объявлено, что сокращение американского контингента начнется в конце этого года. В правительстве уже никто не говорит об увеличении численности войск в случае нарастания насилия. У Буша не осталось политического выбора: он обречен на то, чтобы стараться лишь минимизировать ущерб. Опросы показывают, что его рейтинг низок как никогда, и сегодня половина американцев требуют скорейшего вывода войск.
http://inopressa.ru/liberation/2006/03/20/10:43:48/iraq
Неудача в Ираке отвратила от Буша большую часть мира
Гэри ЙонгНеудача в Ираке отвратила от Буша большую часть мира
Гэри Йонг
С тех пор как президент Буш начал войну, среди американских избирателей он стал почти столь же непопулярен, как и среди иракских.
Незадолго до первой войны в Персидском заливе недавно ушедший в отставку председатель объединенного комитета начальников штабов адмирал Уильям Кроу был на обеде со своим преемником Колином Пауэллом. В словах, которые сейчас приобрели новое значение, он предостерег Пауэлла, сказав: "Война на Ближнем Востоке, в которой погибнут тысячи арабов, – какой бы благородной ни была цель – надолго ухудшит положение США в регионе. Не говоря уже об американцах, которые при этом погибнут".
Однако, несмотря на собственные мрачные предсказания, Кроу, очевидно, полагал, что военное вторжение пойдет на пользу престижу президента.
"Чтобы быть великим президентом, необходимо две вещи, – сказал он Пауэллу. – Во-первых, нужна война. У каждого великого президента была своя война. Во-вторых, нужна такая война, в которой на тебя нападают".
На шестом году президентства Буша трудно припомнить хотя бы одну значительную инициативу в области его внешней политики, которая бы не предусматривала войну или хотя бы ее угрозу. На то есть причина. Это та сфера, в которой Америка обладает лидерством. На ее долю приходится 40% военных расходов во всем мире, и она в семь раз опережает своего ближайшего соперника Китай.
Однако это величие не приносит плодов. Ведь если эти шесть лет что-то доказали, так это ограниченные возможности военной мощи в роли главного мерила международной политики. Действительно, без успешной дипломатии или значимых переговоров она не способна осуществить даже свои узкие задачи и обеспечить Америке безопасность, утвердив ее мировую гегемонию. Иначе говоря, демонстрируя силу подобным грубым, напористым, резким и бесцеремонным образом, Буш утвердил свою власть и утратил авторитет и влияние, как дома, так и за границей.
При рейтингах, упавших до никсоновских показателей, и при маячащих на горизонте промежуточных выборах многие из его товарищей-республиканцев рассматривают его как обузу.
Неуклюже пробираясь по политическому ландшафту в поисках поддержки проигранному делу, он все больше напоминает Эрнеста Хорроудена, персонажа из "Портрета Дориана Грея", которого Оскар Уайльд описал как человека, "у которого нет врагов, но их с успехом заменяют тайно ненавидящие его друзья".
Выпущенная на прошлой неделе декларация национальной стратегии безопасности не опровергла эту тенденцию, но подтвердила ее. Настаивая на том, что дипломатия остается предпочтительным выбором для Америки, этот документ подтверждает приверженность идее упреждающего удара. "В случае необходимости, в соответствии с долгосрочными принципами самообороны, мы не исключаем возможности, что сила будет применена до осуществления нападения", – заявлено в документе. Особо упомянут Иран в контексте предостережения, что "для избежания конфронтации переговоры должны быть успешными".
На практике это сводится к извращенной версии дипломатии в стиле кнута и пряника. Предложите своему противнику пряник, а потом пригрозите сечь их кнутом, пока они будут его есть.
В том, что с таким подходом позиция Америки резко ухудшилась, нет сомнений. Из десяти стран, где исследовательская группа Pew провела опрос в 2000-м, а потом в 2005 году, рейтинг Соединенных Штатов в глазах общественности упал в восьми странах. Только в трех странах – Канаде, Великобритании и России – большинство населения относится к США в целом благоприятно. Нетрудно понять, почему.
На прошлой неделе страна, которая обещает привести мир к свободе, объединившись с Израилем, островами Палау и Маршалловыми островами, противостояла 170 странам мира, противодействуя принятию нового закона ООН о защите прав человека. Только США и Сомали (у которого нет признанного правительства) отказались ратифицировать Конвенцию ООН по защите прав детей.
До тех пор пока США цеплялись за представление, что военная сила всегда обладает правом последнего голоса, все это не имело значения. Подобно ненормальным болельщикам "Миллоулла", администрация Буша могла носиться по мировой арене, скандируя: "Нас никто не любит, а нам наплевать". Действительно, в последовавшие за терактами 11 сентября годы Америка "носила" свою непопулярность как ленту почета.
Однако когда ситуация в Ираке приняла дурной оборот, возможности администрации Буша по распространению этих угроз значительно уменьшились. С переоцененной военной силой и растраченным дипломатическим рвением они вернулись за стол переговоров в позиции относительной слабости, так как им никто не доверяет и никто их особенно не боится. Как бы то ни было, и Иран, и Северная Корея воодушевились провалами США в Персидском заливе.
Тем временем выборы постоянно приводят не к тем результатам. В Палестине у власти "Хамас", в Гаити президентом стал Рене Преваль, протеже Жан-Батиста Аристида, свержению которого два года назад поспособствовали США, а Ахмед Чалаби, протеже неоконсерваторов, которого США хотели навязать иракскому народу после войны, не выиграл выборы. В остальном мире избиратели в Латинской Америке предпочитают лидеров, которые проводят кампании против неолибералов, поддерживаемых Вашингтоном.
Вопрос не в том, действительно ли развивающиеся страны готовы к демократии – как настаивает администрация Буша – а в том, готовы ли Соединенные Штаты к демократическому выбору, который делают развивающиеся страны.
Однако ключевая зона, в которой США продемонстрировали свое военное превосходство и дипломатическую слабость, – это Ирак. Эта неудача не только отвратила весь мир от администрации, но все больше неприязни к ней вызывает в тех двух регионах, поддержка которых им наиболее необходима, – в Ираке и в Америке. Одним из ключевых требований Объединенного иракского альянса, шиитской коалиции, выигравшей выборы в декабре, был вывод американских войск. Учитывая, что сунниты осуществляют вооруженное сопротивление американской коалиции, это означает, что союзников в Ираке у Соединенных Штатов немного.
Одновременно с этим тает поддержка иракской войне. Проведенный на прошлой неделе CNN и USA Today опрос показал, что 60% американцев думают, что было ошибкой посылать войска в Ирак, и не одобряют действия Буша в ходе войны. Более половины хотят, чтобы войска были выведены из Ирака в течение года. Даже три четверти служащих в Ираке солдат, согласно другому опросу, считают, что в течение года они должны уйти.
Эти проблемы в немалой степени могут объясняться тем, что при вторжении в Ирак Буш руководствовался только одним из постулатов Кроу. Несмотря на все попытки убедить мир в обратном, война, за которую его будут помнить, – иракская война – не имеет никакого отношения к терактам в США 11 сентября. Само по себе это подразумевает моральную проблему обмана общественности.
То, что трансформировалось в политическую проблему, является тяжелым положением на иракской земле. Самым важным фактором, определяющим отношение американцев к любой войне, это возможность победы, объясняет профессор политологии из Университета Дьюка Кристофер Гелпи, специалист по проблемам общественного отношения к международной политике. За последний год количество американцев, которые верят, что США "непременно победят", сократилось с 79% до 22%, а количество тех, кто либо уверен, что они не победят, либо считают это маловероятным, возросло от 1% до 41%.
"У них большие неприятности, – объясняет Гелпи. – Выступления Буша, еще в декабре, немного успокаивали общественное мнение. Но на определенном этапе возможности словесных выступлений весьма ограничены. Не совсем понятно даже, кто их слушает".
Не та война. Не та стратегия. Не тот президент. Все не то.
http://inopressa.ru/guardian/2006/03/20/14:53:08/irak
Паскаль РишеРовно три года назад, когда американцы развязывали войну в Ираке, речь шла о том, чтобы захватить арсенал оружия массового поражения. Поскольку означенного арсенала на месте не оказалось, Вашингтон нашел войне другое оправдание: посадить росток демократии в центре мусульманского Среднего Востока. Эта миссия провалилась, и теперь выдвигается третье, более прозаичное оправдание: не допустить кровавой бани. Наш план "состоит в том, чтобы не допустить гражданской войны", заявил дней десять назад министр обороны Дональд Рамсфельд. "А если она все же случится, сделать так, чтобы ею занялись иракские силы", – добавил он.
Эта серия поворотов красноречиво свидетельствует о том, в какую западню попала администрация Буша. С каждой неделей гражданская война все больше выглядит как неизбежное следствие операции против Ирака. "Мы имеем дело с медленным взрывом, с ситуацией, сравнимой с Югославией после смерти Тито, – говорит европейский дипломат. – На волю выпущена ненависть, копившаяся на протяжении веков, она нарастает, а религиозный фактор только способствует накалу страстей".
Более скромный тон. До сих пор выражения "гражданская война" боялись и старались избегать, но после взрыва возле Золотой мечети в Самарре 22 февраля оно широко используется в американских политических дебатах. 7 марта американский посол Залмай Халилзад, близкий к неоконсерваторам, дал волю пессимизму. "Мы открыли ящик Пандоры, и теперь встает вопрос: что дальше?" – заявил он в интервью газете Los Angeles Times, отметив, что "предпринимаются скоординированные усилия по разжиганию гражданской войны".
В прошлый понедельник сам Джордж Буш упомянул об опасности гражданской войны, правда выразив при этом удовлетворение тем, что после теракта в Самарре иракцы сохранили хладнокровие и отвергли "смертоносный выбор": "Они заглянули в пропасть, и то, что они увидели, им не понравилось".
В колонке, опубликованной в воскресенье газетой Washington Post, Дональд Рамсфельд защищает достигнутый прогресс, утверждая, что история, "которая состоит не из газетных заголовков и блогов", покажет: террористы эту войну проигрывают. Он напоминает о высокой явке на выборах, о росте участия суннитов в политическом процессе, о продолжении формирования иракских вооруженных сил... Но приходится констатировать, что за последние недели тон выступлений американских официальных представителей стал более скромным, менее амбициозным. США не будут ждать появления в стране настоящей демократии, чтобы объявить свою миссию выполненной и вывести войска. Как признал в феврале сам Дональд Рамсфельд, Ирак не станет "совершенством", он "не будет походить на Америку: это будет иракское решение".
Не приходится даже ждать, что сопротивление будет подавлено. Сегодня цель заключается в том, чтобы обеспечить успешное завершение нелегких переговоров и сформировать правительство с участием шиитов, курдов и суннитов, а затем поставить на ноги иракскую национальную армию, способную бороться с повстанцами.
Уменьшить ущерб. Официально объявлено, что сокращение американского контингента начнется в конце этого года. В правительстве уже никто не говорит об увеличении численности войск в случае нарастания насилия. У Буша не осталось политического выбора: он обречен на то, чтобы стараться лишь минимизировать ущерб. Опросы показывают, что его рейтинг низок как никогда, и сегодня половина американцев требуют скорейшего вывода войск.
http://inopressa.ru/liberation/2006/03/20/10:43:48/iraq
Неудача в Ираке отвратила от Буша большую часть мира
Гэри ЙонгНеудача в Ираке отвратила от Буша большую часть мира
Гэри Йонг
С тех пор как президент Буш начал войну, среди американских избирателей он стал почти столь же непопулярен, как и среди иракских.
Незадолго до первой войны в Персидском заливе недавно ушедший в отставку председатель объединенного комитета начальников штабов адмирал Уильям Кроу был на обеде со своим преемником Колином Пауэллом. В словах, которые сейчас приобрели новое значение, он предостерег Пауэлла, сказав: "Война на Ближнем Востоке, в которой погибнут тысячи арабов, – какой бы благородной ни была цель – надолго ухудшит положение США в регионе. Не говоря уже об американцах, которые при этом погибнут".
Однако, несмотря на собственные мрачные предсказания, Кроу, очевидно, полагал, что военное вторжение пойдет на пользу престижу президента.
"Чтобы быть великим президентом, необходимо две вещи, – сказал он Пауэллу. – Во-первых, нужна война. У каждого великого президента была своя война. Во-вторых, нужна такая война, в которой на тебя нападают".
На шестом году президентства Буша трудно припомнить хотя бы одну значительную инициативу в области его внешней политики, которая бы не предусматривала войну или хотя бы ее угрозу. На то есть причина. Это та сфера, в которой Америка обладает лидерством. На ее долю приходится 40% военных расходов во всем мире, и она в семь раз опережает своего ближайшего соперника Китай.
Однако это величие не приносит плодов. Ведь если эти шесть лет что-то доказали, так это ограниченные возможности военной мощи в роли главного мерила международной политики. Действительно, без успешной дипломатии или значимых переговоров она не способна осуществить даже свои узкие задачи и обеспечить Америке безопасность, утвердив ее мировую гегемонию. Иначе говоря, демонстрируя силу подобным грубым, напористым, резким и бесцеремонным образом, Буш утвердил свою власть и утратил авторитет и влияние, как дома, так и за границей.
При рейтингах, упавших до никсоновских показателей, и при маячащих на горизонте промежуточных выборах многие из его товарищей-республиканцев рассматривают его как обузу.
Неуклюже пробираясь по политическому ландшафту в поисках поддержки проигранному делу, он все больше напоминает Эрнеста Хорроудена, персонажа из "Портрета Дориана Грея", которого Оскар Уайльд описал как человека, "у которого нет врагов, но их с успехом заменяют тайно ненавидящие его друзья".
Выпущенная на прошлой неделе декларация национальной стратегии безопасности не опровергла эту тенденцию, но подтвердила ее. Настаивая на том, что дипломатия остается предпочтительным выбором для Америки, этот документ подтверждает приверженность идее упреждающего удара. "В случае необходимости, в соответствии с долгосрочными принципами самообороны, мы не исключаем возможности, что сила будет применена до осуществления нападения", – заявлено в документе. Особо упомянут Иран в контексте предостережения, что "для избежания конфронтации переговоры должны быть успешными".
На практике это сводится к извращенной версии дипломатии в стиле кнута и пряника. Предложите своему противнику пряник, а потом пригрозите сечь их кнутом, пока они будут его есть.
В том, что с таким подходом позиция Америки резко ухудшилась, нет сомнений. Из десяти стран, где исследовательская группа Pew провела опрос в 2000-м, а потом в 2005 году, рейтинг Соединенных Штатов в глазах общественности упал в восьми странах. Только в трех странах – Канаде, Великобритании и России – большинство населения относится к США в целом благоприятно. Нетрудно понять, почему.
На прошлой неделе страна, которая обещает привести мир к свободе, объединившись с Израилем, островами Палау и Маршалловыми островами, противостояла 170 странам мира, противодействуя принятию нового закона ООН о защите прав человека. Только США и Сомали (у которого нет признанного правительства) отказались ратифицировать Конвенцию ООН по защите прав детей.
До тех пор пока США цеплялись за представление, что военная сила всегда обладает правом последнего голоса, все это не имело значения. Подобно ненормальным болельщикам "Миллоулла", администрация Буша могла носиться по мировой арене, скандируя: "Нас никто не любит, а нам наплевать". Действительно, в последовавшие за терактами 11 сентября годы Америка "носила" свою непопулярность как ленту почета.
Однако когда ситуация в Ираке приняла дурной оборот, возможности администрации Буша по распространению этих угроз значительно уменьшились. С переоцененной военной силой и растраченным дипломатическим рвением они вернулись за стол переговоров в позиции относительной слабости, так как им никто не доверяет и никто их особенно не боится. Как бы то ни было, и Иран, и Северная Корея воодушевились провалами США в Персидском заливе.
Тем временем выборы постоянно приводят не к тем результатам. В Палестине у власти "Хамас", в Гаити президентом стал Рене Преваль, протеже Жан-Батиста Аристида, свержению которого два года назад поспособствовали США, а Ахмед Чалаби, протеже неоконсерваторов, которого США хотели навязать иракскому народу после войны, не выиграл выборы. В остальном мире избиратели в Латинской Америке предпочитают лидеров, которые проводят кампании против неолибералов, поддерживаемых Вашингтоном.
Вопрос не в том, действительно ли развивающиеся страны готовы к демократии – как настаивает администрация Буша – а в том, готовы ли Соединенные Штаты к демократическому выбору, который делают развивающиеся страны.
Однако ключевая зона, в которой США продемонстрировали свое военное превосходство и дипломатическую слабость, – это Ирак. Эта неудача не только отвратила весь мир от администрации, но все больше неприязни к ней вызывает в тех двух регионах, поддержка которых им наиболее необходима, – в Ираке и в Америке. Одним из ключевых требований Объединенного иракского альянса, шиитской коалиции, выигравшей выборы в декабре, был вывод американских войск. Учитывая, что сунниты осуществляют вооруженное сопротивление американской коалиции, это означает, что союзников в Ираке у Соединенных Штатов немного.
Одновременно с этим тает поддержка иракской войне. Проведенный на прошлой неделе CNN и USA Today опрос показал, что 60% американцев думают, что было ошибкой посылать войска в Ирак, и не одобряют действия Буша в ходе войны. Более половины хотят, чтобы войска были выведены из Ирака в течение года. Даже три четверти служащих в Ираке солдат, согласно другому опросу, считают, что в течение года они должны уйти.
Эти проблемы в немалой степени могут объясняться тем, что при вторжении в Ирак Буш руководствовался только одним из постулатов Кроу. Несмотря на все попытки убедить мир в обратном, война, за которую его будут помнить, – иракская война – не имеет никакого отношения к терактам в США 11 сентября. Само по себе это подразумевает моральную проблему обмана общественности.
То, что трансформировалось в политическую проблему, является тяжелым положением на иракской земле. Самым важным фактором, определяющим отношение американцев к любой войне, это возможность победы, объясняет профессор политологии из Университета Дьюка Кристофер Гелпи, специалист по проблемам общественного отношения к международной политике. За последний год количество американцев, которые верят, что США "непременно победят", сократилось с 79% до 22%, а количество тех, кто либо уверен, что они не победят, либо считают это маловероятным, возросло от 1% до 41%.
"У них большие неприятности, – объясняет Гелпи. – Выступления Буша, еще в декабре, немного успокаивали общественное мнение. Но на определенном этапе возможности словесных выступлений весьма ограничены. Не совсем понятно даже, кто их слушает".
Не та война. Не та стратегия. Не тот президент. Все не то.
http://inopressa.ru/guardian/2006/03/20/14:53:08/irak