Год обезьяны
Питер Джексон снова сделал Кинг Конга актуальным
Александр Стрелков
Для Ведомостей
13.12.2005, №234 (1515)Режиссер Питер Джексон, конечно, не мог себе позволить заняться чем-то проходным после того, как одержал победу над Мордором, расплавил кольцо всевластия, получил комплект “Оскаров” и исключил на десятки лет вперед возможность создать римейк “Властелина колец”. С “Кинг Конгом” совсем наоборот. Никому в ближайшие годы большие студии не дадут денег на попытку повторить грандиозный аттракцион Джексона, но вот пародии напрашиваются. Потому что своим “Кинг Конгом” Джексон открыл тему заново.
Главной легендой нового “Кинг Конга” оказался рассказ о том, как Питер Джексон стал кинематографистом. Девятилетним ребенком он увидел великий фильм 1933 г., был потрясен и захотел сделать что-нибудь подобное. Не важно, правда это или нет. Но само по себе предисловие очень полезное.
Оно объясняет, например, почему Джексон не захотел снимать модернизированную версию сюжета, как это было в 1976 и 1986 гг., когда выходили предыдущие “Кинг Конги”. Неужели Джексону не удалось бы устроить более впечатляющий погром Нью-Йорка, чем, скажем, в последней версии “Годзиллы”? Но он этого не захотел. И, похоже, не только из-за того, что мечтой его детства было снять именно старого “Кинг Конга” с новыми технологиями. Здравый смысл не позволяет запустить огромную обезьяну в современный Нью-Йорк.
Первой проблемой стал бы финал. На какую башню лезть обезьяне, если в Нью-Йорке больше нет однозначно главного небоскреба? В римейке 1976 г. чудовище карабкалось по башням-близнецам, которых теперь нет. Да и вообще, если бы Джексон сегодня снова решил громить город, американская публика могла бы воспринять это неадекватно. Так что возврат в игрушечные тридцатые был единственным выходом.
Отказавшись от осовременивания сюжета, Джексон отказался и от желания публику напугать. Столкновение цивилизации и гигантской гориллы уже не может быть поводом для серьезного ужаса, только для шутовства. Поэтому новый “Кинг Конг” сделан как детский аттракцион, заведомо не страшный, а забавный. Это поход в фантастический цифровой зоопарк с грандиозным тропическим островом, населенным такой доисторической живностью, которой позавидует и “Парк юрского периода”.
Так что в разговорах о киноманском стремлении режиссера Джексона воспроизвести легендарную картину чувствуется некоторый блеф. О каком воспроизведении может идти речь, если принципиально изменен жанр? Более того, Джексон на самом деле соединил два фильма 1930-х — собственно “Кинг Конга” и его продолжение “Сын Конга”: в первом действие происходило в Нью-Йорке, во втором — на острове. Иначе говоря, режиссер отнесся к обезьяньей теме как к поводу повеселиться самому и потешить публику.
Взять хотя бы героев. Режиссер-авантюрист, отправляющийся на пароходе к острову Черепа, чтобы создать величайший фильм современности, который ошеломит человечество, — это откровенный шарж на профессию. Так же, впрочем, как и все остальные члены съемочной группы, включая мечтательного драматурга и актера-мачо.
Главная героиня тоже не лучше. После того как она убеждается, что Кинг Конг не собирается ее есть, а воспринимает скорее как объект поклонения и заботы, то есть в сущности как самку, барышня проникается к обезьяне настолько большой симпатией, что выглядит это крайне странно. Джексон, не стесняясь, играет на комичной двусмысленности положения. Он решил не отвечать на самый здравый вопрос, возникавший еще при просмотре первого “Кинг Конга”: зачем гигантской обезьяне хрупкие человеческие девушки? И предпочитает отшутиться, доводя ситуацию до абсурда.
В общем-то и сама горилла — персонаж исключительно потешный. Джексон справедливо рассудил, что придумывать монстра с какой-то своей мотивацией слишком сложно, да и глупо. Он решил сделать из Кинг Конга просто обезьяну со всеми ее типичными реакциями, манерами, особенностями пластики, мимики и поведения. Поэтому и кажется, что попадаешь в натуральный зоопарк, где все подчинено здравой зоологической логике и потому вроде бы понятно. Но оттого, что все вокруг утрированно большое, страшное и зубастое, начиная с динозавров и заканчивая пауками и болотными червями, происходящее отдает изрядным безумием.
Столкновение здравого смысла, фантастических цифровых технологий, превращающих любой бред в реальность, и изначальной несуразности оригинального сюжета делает “Кинг Конга” чрезвычайно забавной картиной, к которой нелепо предъявлять какие-то концептуальные требования. Джексон затеял грандиознейший балаган, который не мог себе позволить, снимая “Властелина колец” — там слишком давила литература. А тут он вспомнил не столько детское потрясение от “Кинг Конга”, сколько свою хулиганскую молодость, когда снимал шальные трэш-ужастики. Так что если хотите знать, откуда на самом деле растут ноги у “Кинг Конга”, поищите ранний фильм Джексона “Дурной вкус”, и он вам многое объяснит в этом режиссере.
http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...05/12/13/100703
Allora, моя теперь и на Кин-Конга согласная.
Питер Джексон снова сделал Кинг Конга актуальным
Александр Стрелков
Для Ведомостей
13.12.2005, №234 (1515)Режиссер Питер Джексон, конечно, не мог себе позволить заняться чем-то проходным после того, как одержал победу над Мордором, расплавил кольцо всевластия, получил комплект “Оскаров” и исключил на десятки лет вперед возможность создать римейк “Властелина колец”. С “Кинг Конгом” совсем наоборот. Никому в ближайшие годы большие студии не дадут денег на попытку повторить грандиозный аттракцион Джексона, но вот пародии напрашиваются. Потому что своим “Кинг Конгом” Джексон открыл тему заново.
Главной легендой нового “Кинг Конга” оказался рассказ о том, как Питер Джексон стал кинематографистом. Девятилетним ребенком он увидел великий фильм 1933 г., был потрясен и захотел сделать что-нибудь подобное. Не важно, правда это или нет. Но само по себе предисловие очень полезное.
Оно объясняет, например, почему Джексон не захотел снимать модернизированную версию сюжета, как это было в 1976 и 1986 гг., когда выходили предыдущие “Кинг Конги”. Неужели Джексону не удалось бы устроить более впечатляющий погром Нью-Йорка, чем, скажем, в последней версии “Годзиллы”? Но он этого не захотел. И, похоже, не только из-за того, что мечтой его детства было снять именно старого “Кинг Конга” с новыми технологиями. Здравый смысл не позволяет запустить огромную обезьяну в современный Нью-Йорк.
Первой проблемой стал бы финал. На какую башню лезть обезьяне, если в Нью-Йорке больше нет однозначно главного небоскреба? В римейке 1976 г. чудовище карабкалось по башням-близнецам, которых теперь нет. Да и вообще, если бы Джексон сегодня снова решил громить город, американская публика могла бы воспринять это неадекватно. Так что возврат в игрушечные тридцатые был единственным выходом.
Отказавшись от осовременивания сюжета, Джексон отказался и от желания публику напугать. Столкновение цивилизации и гигантской гориллы уже не может быть поводом для серьезного ужаса, только для шутовства. Поэтому новый “Кинг Конг” сделан как детский аттракцион, заведомо не страшный, а забавный. Это поход в фантастический цифровой зоопарк с грандиозным тропическим островом, населенным такой доисторической живностью, которой позавидует и “Парк юрского периода”.
Так что в разговорах о киноманском стремлении режиссера Джексона воспроизвести легендарную картину чувствуется некоторый блеф. О каком воспроизведении может идти речь, если принципиально изменен жанр? Более того, Джексон на самом деле соединил два фильма 1930-х — собственно “Кинг Конга” и его продолжение “Сын Конга”: в первом действие происходило в Нью-Йорке, во втором — на острове. Иначе говоря, режиссер отнесся к обезьяньей теме как к поводу повеселиться самому и потешить публику.
Взять хотя бы героев. Режиссер-авантюрист, отправляющийся на пароходе к острову Черепа, чтобы создать величайший фильм современности, который ошеломит человечество, — это откровенный шарж на профессию. Так же, впрочем, как и все остальные члены съемочной группы, включая мечтательного драматурга и актера-мачо.
Главная героиня тоже не лучше. После того как она убеждается, что Кинг Конг не собирается ее есть, а воспринимает скорее как объект поклонения и заботы, то есть в сущности как самку, барышня проникается к обезьяне настолько большой симпатией, что выглядит это крайне странно. Джексон, не стесняясь, играет на комичной двусмысленности положения. Он решил не отвечать на самый здравый вопрос, возникавший еще при просмотре первого “Кинг Конга”: зачем гигантской обезьяне хрупкие человеческие девушки? И предпочитает отшутиться, доводя ситуацию до абсурда.
В общем-то и сама горилла — персонаж исключительно потешный. Джексон справедливо рассудил, что придумывать монстра с какой-то своей мотивацией слишком сложно, да и глупо. Он решил сделать из Кинг Конга просто обезьяну со всеми ее типичными реакциями, манерами, особенностями пластики, мимики и поведения. Поэтому и кажется, что попадаешь в натуральный зоопарк, где все подчинено здравой зоологической логике и потому вроде бы понятно. Но оттого, что все вокруг утрированно большое, страшное и зубастое, начиная с динозавров и заканчивая пауками и болотными червями, происходящее отдает изрядным безумием.
Столкновение здравого смысла, фантастических цифровых технологий, превращающих любой бред в реальность, и изначальной несуразности оригинального сюжета делает “Кинг Конга” чрезвычайно забавной картиной, к которой нелепо предъявлять какие-то концептуальные требования. Джексон затеял грандиознейший балаган, который не мог себе позволить, снимая “Властелина колец” — там слишком давила литература. А тут он вспомнил не столько детское потрясение от “Кинг Конга”, сколько свою хулиганскую молодость, когда снимал шальные трэш-ужастики. Так что если хотите знать, откуда на самом деле растут ноги у “Кинг Конга”, поищите ранний фильм Джексона “Дурной вкус”, и он вам многое объяснит в этом режиссере.
http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...05/12/13/100703
Allora, моя теперь и на Кин-Конга согласная.