Книга для супермаркетаНа IV съезде Российского книжного союза были обнародованы шокирующие данные Левада-центра: 52% россиян никогда не покупают книг, а 37% их никогда не читают. Если два года назад вариант «активно читаю» 30% населения, то сейчас – только 23%. Доктор наук Борис Владимирович Дубин – ведущий специалист социологического центра Левады, автор книг по социологии чтения, по «миру советского человека» и один из непосредственных участников проведенного исследования. Игорь Шевелев выяснил, как обстоят дела с чтением в нашей стране из первых рук.
Возьми книгу у друга
Борис Владимирович, давно вы занимаетесь исследованием чтения в нашей стране?
Тридцать лет уже точно. Мы с небольшой группой коллег следили за тем, что происходит с массовым чтением сначала в библиотеке им. Ленина середины 70-х, потом во Всесоюзной книжной палате, а с 1988-го года уже и во ВЦИОМе. Кстати, только что нами закончено большое исследование, посвященное российскому чтению.
Да, и его цифры впечатляют (см.выше). Россияне читают заметно меньше – в чем дело?
Заходить в 1970-е годы смысла не имеет, поскольку перемены 90-х годов настолько изменили ситуацию, что корректно говорить о последних десяти годах. Произошло два очень заметных процесса. Во-первых, государство ушло из книжной сферы. Сначала из книгоиздания и распространения книг. Сегодня две трети книг изданы в негосударственных издательствах. Если говорить о тиражах, то цифра подходит к 90% - 9 из 10 книг издаются частными предпринимателями и группами. Но сбрасывая с себя социальную сферу, государство уходит и из учреждений культуры. Положение библиотек всех типов чудовищное, что не может не сказаться на чтении.
Как уход государства из книжного дела изменил структуру последнего?
Книжное дело потеряло пропагандистскую составляющую. Пошла массовая, развлекательная литература, остросюжетная, жанровая, любовная. Если историческая, то, опять же, сенсационная, с интригой, остросюжетная. Гораздо доступнее стала энциклопедическая, справочная литература, вообще «полезная книга» по любому хозяйству, - от домашнего до душевного: как овладеть собой, как улучшить сексуальную жизнь, как разбить сад, сделать ремонт, - все, что хотите. С одной стороны, экспансия печатного слова идет во все стороны жизни, - всему можно обучиться, прочитав нужную книгу. С другой стороны, все меньше людей идет за книгой в библиотеки.
Но школьники и студенты все равно идут туда?
Конечно, научным и учебным библиотекам альтернативы нет. Но отток из массовых библиотек большой. К тому же фонды там не обновляются, подписка падает. В библиотеках остается молодежь, которая использует их в учебных целях. Люди среднего молодого возраста, 30-40 лет, предпочитают книги покупать. Следующая возрастная группа, 50 лет и старше, в основном, берут книги у друзей и знакомых.
Кажется, это что-то новое…
Да, процесс обмена книгами между друзьями и знакомыми стал массовым. Цифры впечатляют. Библиотечными книгами пользуются 18% опрошенных, покупают 35%, а берут у друзей и знакомых – 63%!
Конец интеллигенции
Говорят, что труднее всего с книгами на селе и в малых городах, куда новинки не доходят - это так?
Причины этого более общие. Село и небольшие города стали периферией не столько культурной, сколько социальной. Туда плохо доходят деньги, и, как следствие, практически не доходят книги. Издатели Москвы и Питера говорят, что до городов с населением ниже ста тысяч им, в принципе, нерентабельно дотягиваться. Читателей мало, покупательные способности невелики, а доставлять книги дорого. Поэтому они сосредотачиваются на крупных и средних городах. Но это общесоциальные, экономические процессы. А культурные изменения ударили именно по подготовленным читателям. Отток читателей идет не из села, а из библиотек крупных и средних городов. Люди получают школьное образование, в том числе, в стенах библиотек, продолжают туда ходить на первых курсах института, а потом уходят оттуда навсегда.
Что это означает - в социальном аспекте?
Это означает, что массовая, низовая библиотека, которая была создана в свое время в расчете на неграмотное население, на культурную революцию и привлечение всех к печатному слову и пропаганде по единому образцу - сделала свое дело и перестала быть функциональной. Сегодня «просвещают» либо молодые группы, либо тех читателей, у кого нет иных вариантов - ни домашней библиотеки, ни денег на покупку книг, ни знакомых, которые эти книги могут дать. Но я хочу досказать то, что начал. Уход государства из организации книжной и издательской культуры это один процесс. Другой – это уход с культурной авансцены самой интеллигенции.
С этим меняется социальная структура потребления книги?
Да, обозначился разрыв между читательской массой и группами, которые выступали лидерами чтения, задавая образцы остальным. Интеллигенция эту роль выполняла – через школу, через средства массовой коммуникации, рекомендации, литературную критику. За 90-е годы интеллигенция перестала быть лидером и организатором чтения. Явный показатель этого – судьба толстых журналов. Сегодняшний их тираж от трех до семи тысяч - это тираж для малых групп.
Но ведь люди с высшим образованием никуда не делись?
В том-то и дело. По стране это 15-18% населения, десятки миллионов человек. Понятно, что тираж в несколько тысяч никак не связывает этот образованный слой.
Но есть же активные, молодые группы читателей в больших городах?
В исследовании этого года мы провели отдельный опрос покупателей в книжных магазинах Москвы и Питера. Это молодые группы, средний возраст их 31 год. Идут они туда не за массовой жанровой литературой, которую, видимо, покупают с лотков у метро или обмениваются ею. Половина тех, кто идет за художественной литературой, покупает классику, половина – современную западную и отечественную литературу, отмеченную знаком модности, будь то Дэн Браун или Оксана Робски. С другой стороны, идут за учебной и специальной литературой, поскольку люди сравнительно молодые. Дальше дифференциация, - кто за учебниками и словарями, кто за детской литературой, если есть детишки, кто за философией и психологией.
Заменить старую «интеллигенцию толстых журналов» эта молодежь не может?
Она получает информацию через другие типы журналов - глянцевые, модные - через интернет и сайты, что там есть. Вообще россияне переходят на чтение еженедельников. Это касается и газет, и журналов. Три типа самых популярных журналов – ТВ-программа, тонкие женские журналы, журналы кроссвордов. Существует, разумеется, и гендерное деление интересов - мужчины читают боевики, а женщины – женский детектив и любовную прозу. Классику – пополам, а современную литературу, нашу и зарубежную, - в основном, молодые женщины.
Даже так?
Конечно, если брать не специальную литературу, а художественную, женщины всегда составляли большинство читающей публики. Они создавали литературную репутацию и моду. Вот, кстати, феномен, возникший во второй половине 90-х годов, - модная книга, модный автор, модный литературный регион.
Но раньше моду диктовала интеллигенция, - будь то американцы во главе с Фолкнером и Хемингуэем или латиноамериканцы с Маркесом и Борхесом?
Тогда организация чтения была иной. Все шло через толстые журналы и небольшое количество книг, привлекавших всю образованную среду. В год это было всего 10-12 книг, каждая из которых была на слуху, и ее «читали все». Сейчас, при несравненно большем выборе, отслоилась группа молодой и средне-молодой публики в больших городах, достаточно образованной и обеспеченной, чтобы ходить в клубы, в дорогие кинотеатры, покупать модную литературу. Но, в отличие от интеллигенции 1960-70-х годов, она не влияет на широкую публику. Вчера они читали Павича и Кундеру, сегодня Брауна и Переса-Реверте, завтра еще кого-нибудь. Но они не собираются делать их авторитетами для всех. Наоборот, проводится граница между «своими» и всеми остальными. Им довольно своих, модных и даже культовых авторов, у них нет желания «просвещать народ».
Философия для народа
Насколько реальна в изменившихся условиях программа государственного развития чтения?
Все зависит от того, какие реальные цели ставят перед собой инициаторы. Прибрать к рукам государства все книгоиздание или отдельные части рынка - классику, учебную и детскую литературу? Провозгласить идеологию чтения? В любом случае для нынешнего общества приобщение к чтению – архаическая идея. И для 1960-х годов она была отчасти устаревшей, но какой-то смысл еще был. Но за это время страна и по образованию, и по динамике книжного рынка вышла на уровень крупных мировых держав. Не в первых рядах, но близко к ним.
Так что говорить, что «по чтению мы отстали навсегда», причин нет?
Нет, чтение это не та область, в которой мы отстали навсегда. Во всем мире происходят достаточно сложные процессы, связанные с книжным чтением, - сначала под влиянием телевидения, теперь интернета. Усложняется и структура досуга, напрямую не связанного с чтением, - туризм, групповые и корпоративные способы проведения времени. Отметим здесь и возможности человека быть не потребителем, а создателем культурного продукта. Цифровые фотоаппараты и камеры, которые вводишь в компьютер и тут же вывешиваешь снимки и фильмы на сайт. А сколько людей пишет и читает в Живом журнале, на чатах в интернете!
Не кончится ли лозунгом: «Пушкина в каждый дом!» с выгодным заказом на 10-миллионный тираж классика - вместо «Гарри Поттера»?
Речь должна идти о другом. О современной актуальной литературе, нужной людям для включения в современную цивилизацию. Это и энциклопедии, и справочники, и книги по географии, и научно-популярная, и общественная литература. В современном образе мира классика – значимая, но не главная его часть. Она отвечает на фундаментальные вопросы этики и ориентации в мире. Но на многие нынешние конфликты ответов там нет. Как жить рядом с людьми разных национальностей и цивилизаций? Что такое норма и аномия в современной жизни в мегаполисе? Что можно делать, и чего нельзя? О такой литературе речь.
А она есть?
Должна быть. Почему в развитых странах читают так много нон-фикшн? Потому что эта литература развита по тематическому репертуару, описывает решение самых разных проблем. С другой стороны, она рассчитана на самый разный уровень читателя. Так же, как одежда, посуда, кино, - современная книга рассчитана на сложное, многоуровневое общество. Книг должно быть много, они должны быть разными, рассчитанными на разных людей, - и по тематике, и по типу, и по уровню изложения, и по глубине. Одно дело книга для «человека с улицы», и другое - для философски ориентированного читателя. Но у них одни и те же проблемы. У нас же философия оставлена «высоколобым» и издается соответствующими мизерными тиражами. А в развитых странах философы давно выступают по радио, пишут в газетах, пишут учебники для средних школ, книги для среднего детского возраста. То же делают историки, филологи, социологи.
Книги для супермаркетов?
Да, и в этой ситуации возникают философские бестселлеры для любого образованного человека. Именно эти бестселлеры обеспечивают единство в разнообразии образованного слоя в культурном теле нации.
http://www.polit.ru/culture/2005/07/20/chtenie.html
Возьми книгу у друга
Борис Владимирович, давно вы занимаетесь исследованием чтения в нашей стране?
Тридцать лет уже точно. Мы с небольшой группой коллег следили за тем, что происходит с массовым чтением сначала в библиотеке им. Ленина середины 70-х, потом во Всесоюзной книжной палате, а с 1988-го года уже и во ВЦИОМе. Кстати, только что нами закончено большое исследование, посвященное российскому чтению.
Да, и его цифры впечатляют (см.выше). Россияне читают заметно меньше – в чем дело?
Заходить в 1970-е годы смысла не имеет, поскольку перемены 90-х годов настолько изменили ситуацию, что корректно говорить о последних десяти годах. Произошло два очень заметных процесса. Во-первых, государство ушло из книжной сферы. Сначала из книгоиздания и распространения книг. Сегодня две трети книг изданы в негосударственных издательствах. Если говорить о тиражах, то цифра подходит к 90% - 9 из 10 книг издаются частными предпринимателями и группами. Но сбрасывая с себя социальную сферу, государство уходит и из учреждений культуры. Положение библиотек всех типов чудовищное, что не может не сказаться на чтении.
Как уход государства из книжного дела изменил структуру последнего?
Книжное дело потеряло пропагандистскую составляющую. Пошла массовая, развлекательная литература, остросюжетная, жанровая, любовная. Если историческая, то, опять же, сенсационная, с интригой, остросюжетная. Гораздо доступнее стала энциклопедическая, справочная литература, вообще «полезная книга» по любому хозяйству, - от домашнего до душевного: как овладеть собой, как улучшить сексуальную жизнь, как разбить сад, сделать ремонт, - все, что хотите. С одной стороны, экспансия печатного слова идет во все стороны жизни, - всему можно обучиться, прочитав нужную книгу. С другой стороны, все меньше людей идет за книгой в библиотеки.
Но школьники и студенты все равно идут туда?
Конечно, научным и учебным библиотекам альтернативы нет. Но отток из массовых библиотек большой. К тому же фонды там не обновляются, подписка падает. В библиотеках остается молодежь, которая использует их в учебных целях. Люди среднего молодого возраста, 30-40 лет, предпочитают книги покупать. Следующая возрастная группа, 50 лет и старше, в основном, берут книги у друзей и знакомых.
Кажется, это что-то новое…
Да, процесс обмена книгами между друзьями и знакомыми стал массовым. Цифры впечатляют. Библиотечными книгами пользуются 18% опрошенных, покупают 35%, а берут у друзей и знакомых – 63%!
Конец интеллигенции
Говорят, что труднее всего с книгами на селе и в малых городах, куда новинки не доходят - это так?
Причины этого более общие. Село и небольшие города стали периферией не столько культурной, сколько социальной. Туда плохо доходят деньги, и, как следствие, практически не доходят книги. Издатели Москвы и Питера говорят, что до городов с населением ниже ста тысяч им, в принципе, нерентабельно дотягиваться. Читателей мало, покупательные способности невелики, а доставлять книги дорого. Поэтому они сосредотачиваются на крупных и средних городах. Но это общесоциальные, экономические процессы. А культурные изменения ударили именно по подготовленным читателям. Отток читателей идет не из села, а из библиотек крупных и средних городов. Люди получают школьное образование, в том числе, в стенах библиотек, продолжают туда ходить на первых курсах института, а потом уходят оттуда навсегда.
Что это означает - в социальном аспекте?
Это означает, что массовая, низовая библиотека, которая была создана в свое время в расчете на неграмотное население, на культурную революцию и привлечение всех к печатному слову и пропаганде по единому образцу - сделала свое дело и перестала быть функциональной. Сегодня «просвещают» либо молодые группы, либо тех читателей, у кого нет иных вариантов - ни домашней библиотеки, ни денег на покупку книг, ни знакомых, которые эти книги могут дать. Но я хочу досказать то, что начал. Уход государства из организации книжной и издательской культуры это один процесс. Другой – это уход с культурной авансцены самой интеллигенции.
С этим меняется социальная структура потребления книги?
Да, обозначился разрыв между читательской массой и группами, которые выступали лидерами чтения, задавая образцы остальным. Интеллигенция эту роль выполняла – через школу, через средства массовой коммуникации, рекомендации, литературную критику. За 90-е годы интеллигенция перестала быть лидером и организатором чтения. Явный показатель этого – судьба толстых журналов. Сегодняшний их тираж от трех до семи тысяч - это тираж для малых групп.
Но ведь люди с высшим образованием никуда не делись?
В том-то и дело. По стране это 15-18% населения, десятки миллионов человек. Понятно, что тираж в несколько тысяч никак не связывает этот образованный слой.
Но есть же активные, молодые группы читателей в больших городах?
В исследовании этого года мы провели отдельный опрос покупателей в книжных магазинах Москвы и Питера. Это молодые группы, средний возраст их 31 год. Идут они туда не за массовой жанровой литературой, которую, видимо, покупают с лотков у метро или обмениваются ею. Половина тех, кто идет за художественной литературой, покупает классику, половина – современную западную и отечественную литературу, отмеченную знаком модности, будь то Дэн Браун или Оксана Робски. С другой стороны, идут за учебной и специальной литературой, поскольку люди сравнительно молодые. Дальше дифференциация, - кто за учебниками и словарями, кто за детской литературой, если есть детишки, кто за философией и психологией.
Заменить старую «интеллигенцию толстых журналов» эта молодежь не может?
Она получает информацию через другие типы журналов - глянцевые, модные - через интернет и сайты, что там есть. Вообще россияне переходят на чтение еженедельников. Это касается и газет, и журналов. Три типа самых популярных журналов – ТВ-программа, тонкие женские журналы, журналы кроссвордов. Существует, разумеется, и гендерное деление интересов - мужчины читают боевики, а женщины – женский детектив и любовную прозу. Классику – пополам, а современную литературу, нашу и зарубежную, - в основном, молодые женщины.
Даже так?
Конечно, если брать не специальную литературу, а художественную, женщины всегда составляли большинство читающей публики. Они создавали литературную репутацию и моду. Вот, кстати, феномен, возникший во второй половине 90-х годов, - модная книга, модный автор, модный литературный регион.
Но раньше моду диктовала интеллигенция, - будь то американцы во главе с Фолкнером и Хемингуэем или латиноамериканцы с Маркесом и Борхесом?
Тогда организация чтения была иной. Все шло через толстые журналы и небольшое количество книг, привлекавших всю образованную среду. В год это было всего 10-12 книг, каждая из которых была на слуху, и ее «читали все». Сейчас, при несравненно большем выборе, отслоилась группа молодой и средне-молодой публики в больших городах, достаточно образованной и обеспеченной, чтобы ходить в клубы, в дорогие кинотеатры, покупать модную литературу. Но, в отличие от интеллигенции 1960-70-х годов, она не влияет на широкую публику. Вчера они читали Павича и Кундеру, сегодня Брауна и Переса-Реверте, завтра еще кого-нибудь. Но они не собираются делать их авторитетами для всех. Наоборот, проводится граница между «своими» и всеми остальными. Им довольно своих, модных и даже культовых авторов, у них нет желания «просвещать народ».
Философия для народа
Насколько реальна в изменившихся условиях программа государственного развития чтения?
Все зависит от того, какие реальные цели ставят перед собой инициаторы. Прибрать к рукам государства все книгоиздание или отдельные части рынка - классику, учебную и детскую литературу? Провозгласить идеологию чтения? В любом случае для нынешнего общества приобщение к чтению – архаическая идея. И для 1960-х годов она была отчасти устаревшей, но какой-то смысл еще был. Но за это время страна и по образованию, и по динамике книжного рынка вышла на уровень крупных мировых держав. Не в первых рядах, но близко к ним.
Так что говорить, что «по чтению мы отстали навсегда», причин нет?
Нет, чтение это не та область, в которой мы отстали навсегда. Во всем мире происходят достаточно сложные процессы, связанные с книжным чтением, - сначала под влиянием телевидения, теперь интернета. Усложняется и структура досуга, напрямую не связанного с чтением, - туризм, групповые и корпоративные способы проведения времени. Отметим здесь и возможности человека быть не потребителем, а создателем культурного продукта. Цифровые фотоаппараты и камеры, которые вводишь в компьютер и тут же вывешиваешь снимки и фильмы на сайт. А сколько людей пишет и читает в Живом журнале, на чатах в интернете!
Не кончится ли лозунгом: «Пушкина в каждый дом!» с выгодным заказом на 10-миллионный тираж классика - вместо «Гарри Поттера»?
Речь должна идти о другом. О современной актуальной литературе, нужной людям для включения в современную цивилизацию. Это и энциклопедии, и справочники, и книги по географии, и научно-популярная, и общественная литература. В современном образе мира классика – значимая, но не главная его часть. Она отвечает на фундаментальные вопросы этики и ориентации в мире. Но на многие нынешние конфликты ответов там нет. Как жить рядом с людьми разных национальностей и цивилизаций? Что такое норма и аномия в современной жизни в мегаполисе? Что можно делать, и чего нельзя? О такой литературе речь.
А она есть?
Должна быть. Почему в развитых странах читают так много нон-фикшн? Потому что эта литература развита по тематическому репертуару, описывает решение самых разных проблем. С другой стороны, она рассчитана на самый разный уровень читателя. Так же, как одежда, посуда, кино, - современная книга рассчитана на сложное, многоуровневое общество. Книг должно быть много, они должны быть разными, рассчитанными на разных людей, - и по тематике, и по типу, и по уровню изложения, и по глубине. Одно дело книга для «человека с улицы», и другое - для философски ориентированного читателя. Но у них одни и те же проблемы. У нас же философия оставлена «высоколобым» и издается соответствующими мизерными тиражами. А в развитых странах философы давно выступают по радио, пишут в газетах, пишут учебники для средних школ, книги для среднего детского возраста. То же делают историки, филологи, социологи.
Книги для супермаркетов?
Да, и в этой ситуации возникают философские бестселлеры для любого образованного человека. Именно эти бестселлеры обеспечивают единство в разнообразии образованного слоя в культурном теле нации.
http://www.polit.ru/culture/2005/07/20/chtenie.html