Антикризисное управление: Пять приоритетов
Владимир Мау
16.10.2008, №196 (2218)Кризис набирает обороты. В том, что он произошел, нет ничего ужасного или неожиданного: кризисы случаются в капиталистической экономике начиная с 1825 г. Нынешние события качественно отличаются от происходившего в 1998 г.: тот кризис был порожден внутренними причинами — неспособностью власти проводить ответственную макроэкономическую (прежде всего бюджетную) политику. Теперь мы впервые сталкиваемся с мировым кризисом, который затронул Россию, потому что мы — часть глобальной экономической и финансовой системы. Можно себя поздравить: мы постепенно становимся нормальной рыночной страной.
Однако налицо два важных обстоятельства. Во-первых, это не просто очередной циклический кризис. Сейчас на наших глазах происходят тектонические сдвиги в мировой финансовой (а возможно, и экономической) архитектуре. Вообще-то, о необходимости перестройки сложившейся во второй половине ХХ в. глобальной финансовой модели говорили давно — нарастание системных рисков происходило у всех на глазах. Но никто не решался на серьезные реформы, пока модель работала. Уже очевидно, что посткризисный ландшафт будет новым: исчезнут целые типы финансовых институтов, иным будет регулирование финансовых рынков.
Во-вторых, несмотря на очень хорошую макроэкономическую ситуацию (двойной профицит), российский рынок оказался одним из наиболее пострадавших (как и китайский). По-видимому, это стало платой за успехи: бурный рост индексов привлекал слишком много спекулятивного капитала, который ушел так же стремительно, как ранее пришел в страну.
Но у кризиса есть и положительная сторона: он может стать точкой обновления, началом более здорового роста, очищенного от накипи предкризисного ажиотажа. То, насколько кризис окажется благотворным, зависит от эффективности действий власти, от ответственности и сплоченности национальной элиты. Наконец, от того, будет ли достигнут новый уровень доверия между бизнесом и властью — доверия, основанного на информационной прозрачности, а не на способности одной стороны подчинить себе другую.
В нынешних условиях особенно важно выделить то первостепенное, на что правительству следует обращать внимание с точки зрения управления кризисом, и то, чем можно (и даже нужно) пренебречь.
Первое. Одной из главных проблем является обеспечение максимально благоприятных условий для функционирования производства, смягчения последствий финансового кризиса для реального сектора экономики. Угроза перехода нынешнего кризиса в рецессию совершенно реальна, о чем говорят и последние опросы предприятий (в частности, проводимые ИЭПП), фиксирующие падение спроса и рост запасов готовой продукции. Именно поэтому так важна устойчивость банковской системы. Вовсе не фондовый рынок, а доступность кредитных ресурсов является источником роста реального сектора. Российские фирмы развивались и еще долго будут развиваться преимущественно за счет привлечения кредита. Хотя динамика биржевых индексов смотрится очень эффектно и имеет гораздо больший драматический накал, это сегодня не та область, на поддержке которой надо концентрировать ресурсы правительства. Конечно, падение стоимости акций неприятно для их держателей и создает проблемы с залогами (margin calls), но решение последней проблемы лежит в другой плоскости.
Второе. Устойчивость банковской системы непосредственно связана и с задачей обеспечения социально-политической стабильности в стране. Потери граждан в банках будут неизмеримо болезненнее и политически опаснее, чем потери от падения фондовых индексов. Не говоря уже о том, что фондовый рынок все равно рано или поздно восстановится — причем восстановится тем раньше, чем надежнее будет кредит, чем меньше сбоев будет в функционировании банковской системы. Необходимо пойти на резкое увеличение размеров гарантированных вкладов, одновременно приняв меры по ужесточению уголовного преследования тех банкиров, которые попытаются оборачивать государственные гарантии себе на пользу. Разумеется, меры по сохранению устойчивости банковской системы не предполагают консервацию ее в нынешнем виде: необходимо стимулировать слияния и поглощения, ведущие к укреплению кредитных институтов. Причем происходить это должно очень мягко, чтобы для основной массы клиентов изменение свелось к смене вывески — и, желательно, сопровождалось улучшением качества обслуживания.
Третье. Проблема кредита непосредственно связана с внешней задолженностью российских финансовых и нефинансовых институтов. Известно, что быстрый экономический рост последних лет был в значительной мере связан с наличием дешевых денежных ресурсов на мировом рынке. Однако дешевизна денег не способствует их эффективному инвестированию, особенно когда речь идет о компаниях, связанных с государством, которым дают деньги охотнее, так как понимают: государство в случае чего не даст им погибнуть. Принцип «приватизация прибылей и национализация убытков» — хорошо известная ловушка, и мы в нее все-таки угодили.
Теперь доступных кредитов нет, а заложенные в обеспечение кредитов бумаги быстро дешевеют. (Это еще одна ошибка в деятельности отечественных заемщиков — они легко соглашались на залоговые схемы, хотя успехи российской экономики последних лет позволяли обходиться во многих случаях без залогов.) До конца года предстоит выплатить по этим долгам порядка $43 млрд. Государство выразило готовность предоставить через ВЭБ средства в размере $50 млрд на расшивку ситуации. Однако остается открытым вопрос о механизме использования этих средств. Предоставление средств должникам для погашения своих долгов — не самый эффективный способ решения проблемы. Было бы лучше, если бы ВЭБ сам скупал долги. Подобные действия, помимо прочего, способствовали бы росту рыночной капитализации этих фирм, а также сокращению спрэдов по их долгам, что, в свою очередь, повысило бы привлекательность остающихся на рынке российских бондов.
Четвертое. Денежная политика в современной ситуации не должна стремиться к поддержанию стабильности рубля. Для обеспечения устойчивости российских рынков недопущение существенного снижения резервов гораздо важнее стабильности национальной валюты. Более того, плавное снижение рубля станет дополнительным фактором поддержки внутреннего производства, защиты отечественного рынка от импорта товаров, а также создаст дополнительные стимулы для притока в будущем иностранного капитала в форме прямых инвестиций.
Правда, проведение такой политики будет натыкаться на противодействие тех, кто имеет значительные долги в иностранной валюте и для которых поэтому ослабление рубля будет тождественно удорожанию долга. Это очень мощные силы, которые способны эффективно лоббировать свои интересы. Впрочем, наличие средств на выкуп их задолженности может несколько смягчить их позицию. Словом, динамика валютного курса в ближайшие месяцы будет не только важным экономическим индикатором, но также показателем политическим, отражающим реальный баланс сил основных экономических игроков.
Пятое. Необходимо уделить специальное внимание мерам по укреплению доверия друг к другу участников рынка — и со стороны власти, и со стороны предпринимательского сообщества. Для этого их действия должны быть хорошо понятны друг другу. Необходимо информировать общественность о том, каким финансовым институтам и какие конкретно суммы выделяются, как они их используют. Кризис показал очередной раз: рыночная экономика основывается прежде всего на доверии.
И в заключение. У нас сейчас принято много говорить о крахе американской или вообще западной экономической модели, о крахе либерального капитализма. Наверное, с политической точки зрения эти заявления имеют смысл. Однако было бы глупо стать жертвой собственной пропаганды. Экономическая история свидетельствует: каким бы последним этапом разложения капитализма ни называли кризисы — рыночные экономики всегда выходили из них окрепшими, более конкурентоспособными. Рано или поздно кризис завершится, и не стоит рассчитывать, что тогда нашими конкурентами окажутся слабые и гниющие страны Запада. Скорее всего, это будут экономики не только гораздо более сильные, но и гораздо более голодные — а потому гораздо более агрессивные.
Это будет вызов для России, к которому надо готовиться уже сейчас. Кризис не только не отменяет необходимость всесторонней модернизации, но, напротив, требует осуществления модернизационного курса, изложенного в программных документах правительства, с гораздо большей настойчивостью и решительностью. Чтобы тогда, когда ситуация стабилизируется, предъявить нашим конкурентам нечто большее, чем государственные банки и государственные корпорации.
Автор — ректор Академии народного хозяйства при правительстве России
www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2008/1...
Владимир Мау
16.10.2008, №196 (2218)Кризис набирает обороты. В том, что он произошел, нет ничего ужасного или неожиданного: кризисы случаются в капиталистической экономике начиная с 1825 г. Нынешние события качественно отличаются от происходившего в 1998 г.: тот кризис был порожден внутренними причинами — неспособностью власти проводить ответственную макроэкономическую (прежде всего бюджетную) политику. Теперь мы впервые сталкиваемся с мировым кризисом, который затронул Россию, потому что мы — часть глобальной экономической и финансовой системы. Можно себя поздравить: мы постепенно становимся нормальной рыночной страной.
Однако налицо два важных обстоятельства. Во-первых, это не просто очередной циклический кризис. Сейчас на наших глазах происходят тектонические сдвиги в мировой финансовой (а возможно, и экономической) архитектуре. Вообще-то, о необходимости перестройки сложившейся во второй половине ХХ в. глобальной финансовой модели говорили давно — нарастание системных рисков происходило у всех на глазах. Но никто не решался на серьезные реформы, пока модель работала. Уже очевидно, что посткризисный ландшафт будет новым: исчезнут целые типы финансовых институтов, иным будет регулирование финансовых рынков.
Во-вторых, несмотря на очень хорошую макроэкономическую ситуацию (двойной профицит), российский рынок оказался одним из наиболее пострадавших (как и китайский). По-видимому, это стало платой за успехи: бурный рост индексов привлекал слишком много спекулятивного капитала, который ушел так же стремительно, как ранее пришел в страну.
Но у кризиса есть и положительная сторона: он может стать точкой обновления, началом более здорового роста, очищенного от накипи предкризисного ажиотажа. То, насколько кризис окажется благотворным, зависит от эффективности действий власти, от ответственности и сплоченности национальной элиты. Наконец, от того, будет ли достигнут новый уровень доверия между бизнесом и властью — доверия, основанного на информационной прозрачности, а не на способности одной стороны подчинить себе другую.
В нынешних условиях особенно важно выделить то первостепенное, на что правительству следует обращать внимание с точки зрения управления кризисом, и то, чем можно (и даже нужно) пренебречь.
Первое. Одной из главных проблем является обеспечение максимально благоприятных условий для функционирования производства, смягчения последствий финансового кризиса для реального сектора экономики. Угроза перехода нынешнего кризиса в рецессию совершенно реальна, о чем говорят и последние опросы предприятий (в частности, проводимые ИЭПП), фиксирующие падение спроса и рост запасов готовой продукции. Именно поэтому так важна устойчивость банковской системы. Вовсе не фондовый рынок, а доступность кредитных ресурсов является источником роста реального сектора. Российские фирмы развивались и еще долго будут развиваться преимущественно за счет привлечения кредита. Хотя динамика биржевых индексов смотрится очень эффектно и имеет гораздо больший драматический накал, это сегодня не та область, на поддержке которой надо концентрировать ресурсы правительства. Конечно, падение стоимости акций неприятно для их держателей и создает проблемы с залогами (margin calls), но решение последней проблемы лежит в другой плоскости.
Второе. Устойчивость банковской системы непосредственно связана и с задачей обеспечения социально-политической стабильности в стране. Потери граждан в банках будут неизмеримо болезненнее и политически опаснее, чем потери от падения фондовых индексов. Не говоря уже о том, что фондовый рынок все равно рано или поздно восстановится — причем восстановится тем раньше, чем надежнее будет кредит, чем меньше сбоев будет в функционировании банковской системы. Необходимо пойти на резкое увеличение размеров гарантированных вкладов, одновременно приняв меры по ужесточению уголовного преследования тех банкиров, которые попытаются оборачивать государственные гарантии себе на пользу. Разумеется, меры по сохранению устойчивости банковской системы не предполагают консервацию ее в нынешнем виде: необходимо стимулировать слияния и поглощения, ведущие к укреплению кредитных институтов. Причем происходить это должно очень мягко, чтобы для основной массы клиентов изменение свелось к смене вывески — и, желательно, сопровождалось улучшением качества обслуживания.
Третье. Проблема кредита непосредственно связана с внешней задолженностью российских финансовых и нефинансовых институтов. Известно, что быстрый экономический рост последних лет был в значительной мере связан с наличием дешевых денежных ресурсов на мировом рынке. Однако дешевизна денег не способствует их эффективному инвестированию, особенно когда речь идет о компаниях, связанных с государством, которым дают деньги охотнее, так как понимают: государство в случае чего не даст им погибнуть. Принцип «приватизация прибылей и национализация убытков» — хорошо известная ловушка, и мы в нее все-таки угодили.
Теперь доступных кредитов нет, а заложенные в обеспечение кредитов бумаги быстро дешевеют. (Это еще одна ошибка в деятельности отечественных заемщиков — они легко соглашались на залоговые схемы, хотя успехи российской экономики последних лет позволяли обходиться во многих случаях без залогов.) До конца года предстоит выплатить по этим долгам порядка $43 млрд. Государство выразило готовность предоставить через ВЭБ средства в размере $50 млрд на расшивку ситуации. Однако остается открытым вопрос о механизме использования этих средств. Предоставление средств должникам для погашения своих долгов — не самый эффективный способ решения проблемы. Было бы лучше, если бы ВЭБ сам скупал долги. Подобные действия, помимо прочего, способствовали бы росту рыночной капитализации этих фирм, а также сокращению спрэдов по их долгам, что, в свою очередь, повысило бы привлекательность остающихся на рынке российских бондов.
Четвертое. Денежная политика в современной ситуации не должна стремиться к поддержанию стабильности рубля. Для обеспечения устойчивости российских рынков недопущение существенного снижения резервов гораздо важнее стабильности национальной валюты. Более того, плавное снижение рубля станет дополнительным фактором поддержки внутреннего производства, защиты отечественного рынка от импорта товаров, а также создаст дополнительные стимулы для притока в будущем иностранного капитала в форме прямых инвестиций.
Правда, проведение такой политики будет натыкаться на противодействие тех, кто имеет значительные долги в иностранной валюте и для которых поэтому ослабление рубля будет тождественно удорожанию долга. Это очень мощные силы, которые способны эффективно лоббировать свои интересы. Впрочем, наличие средств на выкуп их задолженности может несколько смягчить их позицию. Словом, динамика валютного курса в ближайшие месяцы будет не только важным экономическим индикатором, но также показателем политическим, отражающим реальный баланс сил основных экономических игроков.
Пятое. Необходимо уделить специальное внимание мерам по укреплению доверия друг к другу участников рынка — и со стороны власти, и со стороны предпринимательского сообщества. Для этого их действия должны быть хорошо понятны друг другу. Необходимо информировать общественность о том, каким финансовым институтам и какие конкретно суммы выделяются, как они их используют. Кризис показал очередной раз: рыночная экономика основывается прежде всего на доверии.
И в заключение. У нас сейчас принято много говорить о крахе американской или вообще западной экономической модели, о крахе либерального капитализма. Наверное, с политической точки зрения эти заявления имеют смысл. Однако было бы глупо стать жертвой собственной пропаганды. Экономическая история свидетельствует: каким бы последним этапом разложения капитализма ни называли кризисы — рыночные экономики всегда выходили из них окрепшими, более конкурентоспособными. Рано или поздно кризис завершится, и не стоит рассчитывать, что тогда нашими конкурентами окажутся слабые и гниющие страны Запада. Скорее всего, это будут экономики не только гораздо более сильные, но и гораздо более голодные — а потому гораздо более агрессивные.
Это будет вызов для России, к которому надо готовиться уже сейчас. Кризис не только не отменяет необходимость всесторонней модернизации, но, напротив, требует осуществления модернизационного курса, изложенного в программных документах правительства, с гораздо большей настойчивостью и решительностью. Чтобы тогда, когда ситуация стабилизируется, предъявить нашим конкурентам нечто большее, чем государственные банки и государственные корпорации.
Автор — ректор Академии народного хозяйства при правительстве России
www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2008/1...
@темы: Экономика, Для памяти, Статьи, Точка зрения, Учеба