От редакции: На смерть стабфонда
21.12.2007, №242 (2016)История со стабфондом — пример того, что более прогрессивная форма вовсе не гарантирует более прогрессивного содержания.
Когда все — политики, чиновники, эксперты — в один голос заговорили, что этот инструмент, вытягивающий, как пылесос, все лишние деньги из экономики, устарел, верный хранитель государственных накоплений министр финансов Алексей Кудрин всех перехитрил и придумал еще более совершенный пылесос. С 1 февраля следующего года все нефтегазовые доходы будут зачисляться на отдельный счет, не будет никакой цены отсечения (в стабфонд шли доходы при цене нефти выше $27 за баррель) и на счет отправятся не только экспортная пошлина на нефть и НДПИ, но и доходы от газа и нефтепродуктов. Часть, конечно, возвращается в бюджет в виде нефтегазового трансферта, но остальное замуровывается в резервном фонде и фонде национального благосостояния.
Но когда в начале 2007 г. был сверстан первый трехлетний бюджет, оказалось, что за три года существования стабфонда денег накопилось не так уж много. По закону резервный фонд не должен быть меньше 10% ВВП, и эта сумма для его формирования вроде бы собиралась. Зато фонду национального благосостояния доставалось всего 741 млрд руб., и с годами они бы только таяли. Потом цены на нефть выросли, и прогнозы роста экономики были пересмотрены. По неофициальным пока данным Минфина, к 1 февраля 2008 г. в фонде национального благосостояния окажется 627,4 млрд руб., к концу 2008 г. — 1,754 трлн руб., к концу 2009 г. — 1,796 трлн руб., к концу 2010 г. — 1,84 трлн руб. (в резервном фонде будет соответственно 3,228 трлн руб., 3,5 трлн руб., 4,2 трлн руб., 4,9 трлн руб.).
Если бы стабфонд оставался стабфондом, нефтяные деньги было бы проще сохранить. А так идея создать что-то похожее на государственный нефтяной фонд Норвегии, который существует для будущих поколений и успешно инвестируется уже 17 лет, была дискредитирована с самого начала. В апрельском послании президента фонд, который сначала назывался фондом будущих поколений и именно с таким названием попал в новую редакцию Бюджетного кодекса, превратился в фонд национального благосостояния и тогда же утратил всякую защиту от посягательств потратить его на поколения нынешние. Еще до образования этого фонда из него авансом были вынуты 300 млрд руб. на институты развития — в уставный капитал Банка развития и госкорпорации нанотехнологий.
Потом деньги пойдут на покрытие дефицита пенсионного фонда и софинансирование пенсионных накоплений.
В Минэкономразвития посчитали, что к 2015 г. весь фонд будет израсходован. Это при условии, что раньше не обнаружатся требующие такого же срочного решения экономические проблемы, как, например, неразвитые нанотехнологии. А резервный фонд будет равен 10% ВВП только до 2013 г., потом он начнет сокращаться — к 2020 г. составит 4,1% ВВП (трансферт в бюджет в 2008 г. будет 6,1% ВВП). Этот фонд может расходоваться только на покрытие дефицита бюджета, т. е. с этого времени расходы будут выше, чем доходы, даже с учетом нефтегазового трансферта. К 2022 г. резервный фонд будет полностью истрачен.
Наверняка найдется немало оппонентов, которые скажут, что мы не Норвегия и нечего деньги копить в условиях нестабильности мировых финансовых рынков и такого количества проблем, которые России надо решить в ближайшие годы. Как любил говорить экс-министр экономического развития Герман Греф, у нас две беды — менеджмент и инфраструктура. А есть еще неподготовленная Олимпиада, плохие автомобили, плохие самолеты, плохие корабли, не говоря уже о жилищно-коммунальном хозяйстве. У руководителя любого ведомства найдется пара-тройка идей о проблемах, которые нужно срочно решить, и их решение тут же приведет к экономическому всплеску. Но не лучше ли начать с первой — менеджмента?.
www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2007/1...
21.12.2007, №242 (2016)История со стабфондом — пример того, что более прогрессивная форма вовсе не гарантирует более прогрессивного содержания.
Когда все — политики, чиновники, эксперты — в один голос заговорили, что этот инструмент, вытягивающий, как пылесос, все лишние деньги из экономики, устарел, верный хранитель государственных накоплений министр финансов Алексей Кудрин всех перехитрил и придумал еще более совершенный пылесос. С 1 февраля следующего года все нефтегазовые доходы будут зачисляться на отдельный счет, не будет никакой цены отсечения (в стабфонд шли доходы при цене нефти выше $27 за баррель) и на счет отправятся не только экспортная пошлина на нефть и НДПИ, но и доходы от газа и нефтепродуктов. Часть, конечно, возвращается в бюджет в виде нефтегазового трансферта, но остальное замуровывается в резервном фонде и фонде национального благосостояния.
Но когда в начале 2007 г. был сверстан первый трехлетний бюджет, оказалось, что за три года существования стабфонда денег накопилось не так уж много. По закону резервный фонд не должен быть меньше 10% ВВП, и эта сумма для его формирования вроде бы собиралась. Зато фонду национального благосостояния доставалось всего 741 млрд руб., и с годами они бы только таяли. Потом цены на нефть выросли, и прогнозы роста экономики были пересмотрены. По неофициальным пока данным Минфина, к 1 февраля 2008 г. в фонде национального благосостояния окажется 627,4 млрд руб., к концу 2008 г. — 1,754 трлн руб., к концу 2009 г. — 1,796 трлн руб., к концу 2010 г. — 1,84 трлн руб. (в резервном фонде будет соответственно 3,228 трлн руб., 3,5 трлн руб., 4,2 трлн руб., 4,9 трлн руб.).
Если бы стабфонд оставался стабфондом, нефтяные деньги было бы проще сохранить. А так идея создать что-то похожее на государственный нефтяной фонд Норвегии, который существует для будущих поколений и успешно инвестируется уже 17 лет, была дискредитирована с самого начала. В апрельском послании президента фонд, который сначала назывался фондом будущих поколений и именно с таким названием попал в новую редакцию Бюджетного кодекса, превратился в фонд национального благосостояния и тогда же утратил всякую защиту от посягательств потратить его на поколения нынешние. Еще до образования этого фонда из него авансом были вынуты 300 млрд руб. на институты развития — в уставный капитал Банка развития и госкорпорации нанотехнологий.
Потом деньги пойдут на покрытие дефицита пенсионного фонда и софинансирование пенсионных накоплений.
В Минэкономразвития посчитали, что к 2015 г. весь фонд будет израсходован. Это при условии, что раньше не обнаружатся требующие такого же срочного решения экономические проблемы, как, например, неразвитые нанотехнологии. А резервный фонд будет равен 10% ВВП только до 2013 г., потом он начнет сокращаться — к 2020 г. составит 4,1% ВВП (трансферт в бюджет в 2008 г. будет 6,1% ВВП). Этот фонд может расходоваться только на покрытие дефицита бюджета, т. е. с этого времени расходы будут выше, чем доходы, даже с учетом нефтегазового трансферта. К 2022 г. резервный фонд будет полностью истрачен.
Наверняка найдется немало оппонентов, которые скажут, что мы не Норвегия и нечего деньги копить в условиях нестабильности мировых финансовых рынков и такого количества проблем, которые России надо решить в ближайшие годы. Как любил говорить экс-министр экономического развития Герман Греф, у нас две беды — менеджмент и инфраструктура. А есть еще неподготовленная Олимпиада, плохие автомобили, плохие самолеты, плохие корабли, не говоря уже о жилищно-коммунальном хозяйстве. У руководителя любого ведомства найдется пара-тройка идей о проблемах, которые нужно срочно решить, и их решение тут же приведет к экономическому всплеску. Но не лучше ли начать с первой — менеджмента?.
www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2007/1...