Москва сказала “а”
Где Советский Союз добыл деньги на Олимпиаду — 1980Cедовласый президент Международного олимпийского комитета Майкл Килланин пробился сквозь толпу журналистов в Гербовом зале венского Ратхауза. Поднявшись на трибуну, 60-летний лорд Килланин объявил: “Игры XXII Олимпиады современности пройдут в Москве. Олимпийские зимние игры 1980 года — в Лейк-Плэсиде”. Заявка Лос-Анджелеса, как и четыре года назад, была отвергнута. Тайное голосование разрешилось в пользу Советского Союза.
Журналисты интересовались, кто именно голосовал за Советы.
--------------------------------------------------------------------------------
— О… О… О…
— Леонид Ильич, это олимпийские кольца, текст речи — ниже.
Из советского фольклора
--------------------------------------------------------------------------------
“Об этом никто и никогда не узнает. Я попросил двух старейших членов МОК после подсчета голосов разорвать бюллетени. Теперь их обрывки плавают в Дунае”, — медленно проговорил ирландский лорд.
Гватемальская победа Сочи состоялась через 33 года после того, как в Вене удача улыбнулась делегации из СССР. 23 октября 1974 г. Москва со второй попытки добыла право на Олимпиаду, обыграв Лос-Анджелес со счетом 38:22. Страна, из которой восемь месяцев назад вышвырнули Александра Солженицына, пообещала беспрепятственный въезд для всех иностранцев, которые пожелают смотреть состязания. Члены МОК поверили. И коммунистические функционеры не ударили в грязь лицом. Все, что обещали, построили, даже денег умудрились заработать не хуже, чем капиталисты из Мюнхена или Монреаля: выгодно продали права на телетрансляцию, придумали лотерею, с помощью которой удалось отбить половину расходов на строительство олимпийских объектов и еще 10 лет кормить советский спорт.
Словом, если бы не высшее руководство, после долгих раздумий решившее ввести войска в Афганистан, Олимпиада в Москве прошла бы на ура.
ЛОЖКИ И МАТРЕШКИ
--------------------------------------------------------------------------------
все иллюстрации
--------------------------------------------------------------------------------
86% расходов на олимпийские объекты смог окупить советский оргкомитет
* Коваль В. Записки олимпийского казначея. М., 2004.
--------------------------------------------------------------------------------
Старожилы Олимпийского комитета России утверждают, что идея замахнуться на Олимпиаду возникла не в недрах КГБ, который в конце 1960-х возглавлял незабвенный Юрий Владимирович Андропов, и не в ЦК КПСС. Осенила она председателя Спорткомитета СССР Сергея Павлова.
В апреле 1969 г. Павлов собрал в своем кабинете в Скатертном переулке высших спортивных чиновников Союза. “Не пора ли подумать о проведении Олимпийских игр в Москве?” — удивил Павлов собравшихся. Ни московские власти, ни руководство страны не были в курсе — убедить их в правильности своего предложения Павлов брался сам.
Это была авантюра. До сессии МОК в Амстердаме, на которой предстояло выбрать столицу Олимпиады-76, оставалось чуть больше года. Половину сооружений, необходимых для проведения олимпийской программы, в Москве еще нужно было построить. Но лиха беда начало: председатель Мосгорисполкома Владимир Промыслов и зампред Президиума Верховного Совета СССР Михаил Яснов официально пообещали президенту МОК Эвери Брендеджу, что советские власти сделают все возможное, чтобы обеспечить успешное проведение Игр.
После первого тура голосования Москва лидировала. Она получила 26 голосов, Монреаль — 22, Лос-Анджелес — 18. Но во втором туре все, голосовавшие за Лос-Анджелес, поддержали канадского претендента. Организаторам советской заявки досталось по партийной линии за позор страны. Обвинения в адрес членов МОК, что те, мол, руководствовались не спортивными, а политическими соображениями, в ЦК КПСС не стали даже обсуждать. Вам доверили, а вы не обеспечили, было сказано Павлову вышестоящими товарищами. Но тот руки не сложил, и годы спустя Москва снова выставила свою кандидатуру.
Леонид Брежнев в Вену на сессию МОК не поехал: генеральный секретарь был для этого слишком велик. Отстаивать честь СССР в столицу Австрии прибыли человек десять, вспоминает член советской делегации Альберт Жигалов: “От Спорткомитета было человека четыре, от Моссовета человек пять”. Про будущие олимпийские объекты рассказывал главный архитектор Москвы Михаил Посохин, а в день голосования приехал главный хозяйственник Москвы Владимир Промыслов. Членам МОК показали слайды с макетами будущих олимпийских объектов и пятиминутный рекламный ролик про Москву. Вот и вся презентация.
“У нас были письменные гарантии правительства и красиво изданные книги с портретами наших руководителей — Брежнева и [председателя правительства СССР Алексея] Косыгина, — рассказывает старейший член МОК Виталий Смирнов, который уже тогда представлял страну в комитете. — Уровень был не тот, что сейчас: и труба пониже, и дым пожиже. Не было так все зарегулировано”.
Вместо рекламы на западном телевидении и вливаний в международный пиар — выставка, посвященная СССР, в Ратхаузе. Смирнов со смехом вспоминает, как готовились подарки для членов МОК. “В качестве сувениров мы туда привезли хохлому — чашки, плошки и ложки. Никаких соболиных шуб, — рассказывает Смирнов. — Упаковочную бумагу, рулоны и ленты купили на месте. И Павлов, и я — всего человек пять — ползали по этому складу и формировали пакеты для членов МОК”. Жигалов вспоминает еще шкатулки — палехские, из прессованной кожи, с олимпийской символикой. “Все было довольно скромно. Помню, отдельным членам МОК дарили меховые шапки, как у членов ЦК. Не соболиные — пыжиковые”, — уточняет Жигалов. В общем, как рассказывает он, советское руководство не очень-то расщедрилось на сопровождение заявки. Все очень скромно — расходы минимальные, представительских не было. “Копейки выделялись, на цветы даже не хватало, чтобы купить хороший букет, всегда они были символические”, — жалуется Жигалов.
Как при такой скупости бюджета удалось победить, Смирнов объясняет просто: “Интерес был больше к нам. Советский Союз был таинственной, загадочной страной, куда многие хотели попасть из любопытства”. К тому же в конкурентах у СССР был лишь Лос-Анджелес — Олимпиада тогда считалась неоправданно дорогим удовольствием. После убыточной Олимпиады в Монреале Лос-Анджелес в 1978 г. вообще был единственным кандидатом на проведение Олимпиады-84. Больше никто выставляться не решился: слишком большая нагрузка на бюджет.
ВЕЛИКАЯ СТРОЙКА
Весной 1975 г. в кабинете зампреда Госкомспорта Владимира Коваля зазвонил телефон кремлевской связи. Его и другого зампреда спортивного ведомства, Георгия Рогульского, вызвал к себе член Политбюро Андрей Кириленко, боровшийся тогда с Сусловым за звание второго человека в партии и преемника Брежнева. “Он вышел в приемную — в белой рубашке, галстук расслаблен, подтяжки, на которых держались брюки, плотно облегали живот, — пишет Коваль в своих воспоминаниях. — Первый же его вопрос обезоружил:
— Ну, кто сказал “а”?
Коваль с Рогульским переглянулись.
— По поводу чего?
— Чего-чего… Олимпийских игр, конечно.
— “А” сказали мы — Спорткомитет, — одновременно ответили чиновники.
— Так-так… Признаетесь, значит. А кто сказал “б”?
— А “б” уже сказали вы, Андрей Павлович, то есть Политбюро, — сказал Коваль и назвал дату принятия решения“*.
Без “б” Олимпиады бы не было. Для таких внушительных трат требовалась изрядная политическая воля. В конце 1975 г. ЦК и Совмин приняли два постановления: одним были утверждены прямые затраты на Олимпиаду, другим — розданы поручения министерствам и ведомствам. На строительство спортивных объектов выделялось 0,9 млрд советских рублей. В Москве было построено девять новых спортивных сооружений и пять реконструировано, причем реконструкция “Лужников” обошлась дороже большинства новых объектов. Самым дорогостоящим оказалось строительство Олимпийского телевизионного центра с приобретением аппаратуры Thomson. “До этого по стране невозможно было новости передавать на Дальний Восток, — вспоминает Смирнов. — Было всего три черно-белые программы, а нам нужно было сделать 18 цветных телеканалов”. Телецентр обошелся в 182,4 млн руб., то есть оказался более чем в 2 раза дороже самого дорогого спортивного сооружения — спорткомплекса “Олимпийский”.
Сколько было потрачено на инфраструктуру, неизвестно. Казначей московской Олимпиады Коваль затрудняется оценить общие расходы на подготовку. По его словам, оценок было много, максимальная — $5,6 млрд. Смирнов называет цифру 2 млрд руб. Но все эти оценки мало что помогают понять — в плановой экономике деньги плохо справлялись с функцией всеобщего эквивалента.
“Мы пользовались таким понятием, как строительно-монтажные рубли, — рассказывает Смирнов. — Денег было много, но они должны были быть подкреплены строительными материалами, цементом, железобетоном и мощностью строительных организаций. Просто рубли ничего не стоили. Важно было попасть в строительно-монтажный план, его утверждали ЦК партии и Cовет министров”.
Благодаря “строительно-монтажным рублям” к Олимпиаде в Москве построили международный аэропорт Шереметьево, Центр международной торговли на Красной Пресне, количество мест в отелях удвоилось за счет ввода гостиницы “Космос” и комплекса в Измайлове. Все строилось под жестким контролем председателя оргкомитета Игнатия Новикова, который по совместительству возглавлял Госстрой СССР. С таким начальником каждый рубль наполнится строительно-монтажным содержанием. “Вся страна работала на Москву, на то, чтобы все было сделано вовремя”, — вспоминает член оргкомитета Леонид Мирошниченко. Это было последнее массовое строительство в Москве. На великой стройке успел поработать студентом и нынешний вице-премьер Александр Жуков, который с ностальгией вспоминал об этом, представляя членам МОК сочинскую заявку в Гватемале.
ВСЕСОЮЗНЫЙ АЗАРТ
Инвестиции в Олимпиаду далеко не всегда окупаются. Призрак Монреаля, расходы которого превысили изначальную смету в 5 раз, напугал даже советских строителей. $1,2 млрд чистого убытка — для директивной экономики, не страдающей от избытка иностранной валюты, это слишком. В первом же постановлении Совета министров СССР Олимпийскому комитету было поручено возместить прямые расходы на строительство спортивных сооружений и Олимпиаду. Отбивать олимпийские инвестиции должен был Владимир Коваль. “Ты же у нас "академик", Академию внешней торговли окончил, обещал финансовой программой все прямые расходы покрыть, так и занимайся экономикой”, — вспоминает напутствие Кириленко Коваль.
Зарабатывать деньги учились на западном опыте. Собрав материалы по Олимпиадам в Риме, Токио, Мехико и Мюнхене, Коваль понял, что лучше всего с задачей справились немцы, окупившие 70% своих расходов. Из 15 мюнхенских проектов на долю двух — лотереи и реализации монет — пришлось 85% всех поступлений.
Коваль решил, что слепо копировать немецкий опыт не стоит (Германия — страна нумизматов), и основной акцент сделал на лотерею. Специально для Олимпиады была придумана лотерея “Спринт”, отличавшаяся от прочих тем, что игрокам не нужно было ждать тиражных розыгрышей. Купил билет — и вот тебе “Волга”. В условиях дефицита “Волга” интересовала советских граждан куда больше, чем денежный приз.
Для Коваля это был первый бизнес-проект. Денег на станки для печати билетов правительство не дало, пришлось брать у Внешторгбанка СССР $3,6 млн в кредит на оплату 46 станков из ФРГ. В качестве “залога” банку выступило Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 1036. 20 октября 1976 г., в день первого розыгрыша лотереи, у киосков “Спортлото” выстроились огромные очереди. К обеду в Москве было распродано 2 млн билетов. Всего на лотереях удалось заработать 368 млн руб., — больше половины всей доходной части Олимпиады. Государственная монополия на азартные игры оказалась самым эффективным средством окупить олимпийские инвестиции.
КАК КОММУНИСТЫ СТАЛИ КАПИТАЛИСТАМИ
Олимпиада позволяет заработать не только на собственном населении. Почти десятую часть олимпийских доходов советский оргкомитет получил за счет продажи прав на телетрансляции.
Самые важные и тяжелые переговоры шли с тремя американскими гигантами — ABC, CBS и NBC. С самого начала ABC предложила СССР в полтора раза больше, чем Монреалю ($37,5 млн), но советские переговорщики не согласились. Несколько раундов переговоров не выявили победителя: советские люди, что называется, ломили цену. Чтобы противостоять буржуазным запросам коммунистов, три американские телекорпорации даже объединились в пул, от лица которого и сформулировали свое последнее предложение — $50 млн. Оргкомитет не дрогнул, вспоминает Коваль, а начал флиртовать с предпринимателем Джоном Капштейном, который во второй половине 1970-х носился с идеей создать в США четвертый общенациональный канал. В конце концов телекартель лопнул, и NBC подписала контракт на $87 млн, почти в 3,5 раза приподняв монреальскую планку.
Не менее жестким образом оргкомитет разводил и официальных поставщиков, пытаясь содрать с них как можно больше за входной билет на Олимпиаду. Несмотря на то что в начале 1970-х PepsiCo подписала с СССР эксклюзивный договор о строительстве своих заводов, президента компании Дона Кендалла представители оргкомитета охладили. “Если вы, господин президент, считаете, что вам не о чем говорить с оргкомитетом, тогда мы вынуждены приступить к переговорам с вашим конкурентом”, — вспоминает Коваль встречу с Кендаллом. У Coca-Cola, которая была официальным поставщиком Олимпийских игр с 1928 г., появился шанс поквитаться с конкурентом. Советские были настроены на очень жесткую торговлю. Прямая трансляция подписания контракта с Coca-Cola уже была анонсирована на NBC, но вопрос о сумме взноса до последнего был открыт. Коваль рассказывает, что престарелый вице-президент Coca-Cola по фамилии Брэдуотер долго пытался убедить членов оргкомитета снизить планку, устал и отпросился на два часа поспать. Вздремнув, Брэдуотер согласился на советские условия, и на следующий день мрачные представители компании подписали контракт. Позже президент Coca-Cola Пол Остин пошутил: “Коммунисты превращаются в капиталистов после первых 15 минут переговоров”.
Ковалю удалось обогнать даже мюнхенских учителей, покрыв олимпийскую смету на 86,3%. Даже бойкот Олимпиады западными спортсменами в ответ на ввод советских войск в Афганистан (московские Игры проигнорировало около 50 стран во главе с США) почти не повлиял на доходную часть Игр. К тому времени все контракты уже были заключены, а билеты проданы. Ни один доллар за билеты не отдали, несмотря на возмущение в США. “Мы же соблюдаем контракт. Мы вам продали, а вы отказались”, — воспроизводит логику переговоров с противниками Коваль. Правда, ему же пришлось жестко контролировать, чтобы билеты не продали по второму разу.
От окончательного обуржуазивания Олимпиаду в Москве спасла партия. Первый секретарь московского горкома Виктор Гришин лично сорвал подписание контракта с McDonald's, которая была готова построить пять ресторанов: два в “Лужниках” и по одному на стадионе “Динамо”, возле комплекса “Олимпийский” и в Крылатском. “Контракт сорвался из-за дурости Гришина. Дурости!” — кипятится Коваль. Строя страшную гримасу, он цитирует московского вождя : “Что, мы пирожками не можем накормить?”
ОТ MCDONALD’S К ДЕМОКРАТИИ
Пирожками накормить не получилось. В отсутствие заграничного фастфуда оргкомитету пришлось экстренно налаживать поставки продуктов из Финляндии. Так на прилавках столичных гастрономов появились импортные колбасы и сыры, нарезанные ломтиками и упакованные в целлофан. Неизгладимое впечатление на жителей социалистического рая произвела не только финская нарезка, но и яркие пакетики с соками, каждый с соломинкой на боку и мишенью из фольги. Полки ликеро-водочных магазинов оккупировали финские ликеры и настойки, а рядом играли на солнце золотистые литровые банки финского пива с русским названием “Синебрюхофф”. В последний момент дрогнул даже Гришин. “Нечем кормить, кормить нечем!” — вспоминает аргументацию оргкомитета Коваль, лично пробивавший временное решение продовольственной проблемы в отдельно взятом городе.
Ехидничать насчет особенностей первых Олимпийских игр в социалистической стране можно сколько угодно, говорит директор заявочного комитета “Сочи-2014” Дмитрий Чернышенко, который был свидетелем московской Олимпиады. “Москва тогда совершила прыжок в будущее”, — убежден он. Что ж, теперь Чернышенко предстоит поучаствовать в подготовке еще одного прыжка.
Дело за малым: до 2014 г. воздержаться от маленькой победоносной войны.
Илья Жегулев
27 (68) 23 июля 2007
www.smoney.ru/article.shtml?2007/07/23/3404
Где Советский Союз добыл деньги на Олимпиаду — 1980Cедовласый президент Международного олимпийского комитета Майкл Килланин пробился сквозь толпу журналистов в Гербовом зале венского Ратхауза. Поднявшись на трибуну, 60-летний лорд Килланин объявил: “Игры XXII Олимпиады современности пройдут в Москве. Олимпийские зимние игры 1980 года — в Лейк-Плэсиде”. Заявка Лос-Анджелеса, как и четыре года назад, была отвергнута. Тайное голосование разрешилось в пользу Советского Союза.
Журналисты интересовались, кто именно голосовал за Советы.
--------------------------------------------------------------------------------
— О… О… О…
— Леонид Ильич, это олимпийские кольца, текст речи — ниже.
Из советского фольклора
--------------------------------------------------------------------------------
“Об этом никто и никогда не узнает. Я попросил двух старейших членов МОК после подсчета голосов разорвать бюллетени. Теперь их обрывки плавают в Дунае”, — медленно проговорил ирландский лорд.
Гватемальская победа Сочи состоялась через 33 года после того, как в Вене удача улыбнулась делегации из СССР. 23 октября 1974 г. Москва со второй попытки добыла право на Олимпиаду, обыграв Лос-Анджелес со счетом 38:22. Страна, из которой восемь месяцев назад вышвырнули Александра Солженицына, пообещала беспрепятственный въезд для всех иностранцев, которые пожелают смотреть состязания. Члены МОК поверили. И коммунистические функционеры не ударили в грязь лицом. Все, что обещали, построили, даже денег умудрились заработать не хуже, чем капиталисты из Мюнхена или Монреаля: выгодно продали права на телетрансляцию, придумали лотерею, с помощью которой удалось отбить половину расходов на строительство олимпийских объектов и еще 10 лет кормить советский спорт.
Словом, если бы не высшее руководство, после долгих раздумий решившее ввести войска в Афганистан, Олимпиада в Москве прошла бы на ура.
ЛОЖКИ И МАТРЕШКИ
--------------------------------------------------------------------------------
все иллюстрации
--------------------------------------------------------------------------------
86% расходов на олимпийские объекты смог окупить советский оргкомитет
* Коваль В. Записки олимпийского казначея. М., 2004.
--------------------------------------------------------------------------------
Старожилы Олимпийского комитета России утверждают, что идея замахнуться на Олимпиаду возникла не в недрах КГБ, который в конце 1960-х возглавлял незабвенный Юрий Владимирович Андропов, и не в ЦК КПСС. Осенила она председателя Спорткомитета СССР Сергея Павлова.
В апреле 1969 г. Павлов собрал в своем кабинете в Скатертном переулке высших спортивных чиновников Союза. “Не пора ли подумать о проведении Олимпийских игр в Москве?” — удивил Павлов собравшихся. Ни московские власти, ни руководство страны не были в курсе — убедить их в правильности своего предложения Павлов брался сам.
Это была авантюра. До сессии МОК в Амстердаме, на которой предстояло выбрать столицу Олимпиады-76, оставалось чуть больше года. Половину сооружений, необходимых для проведения олимпийской программы, в Москве еще нужно было построить. Но лиха беда начало: председатель Мосгорисполкома Владимир Промыслов и зампред Президиума Верховного Совета СССР Михаил Яснов официально пообещали президенту МОК Эвери Брендеджу, что советские власти сделают все возможное, чтобы обеспечить успешное проведение Игр.
После первого тура голосования Москва лидировала. Она получила 26 голосов, Монреаль — 22, Лос-Анджелес — 18. Но во втором туре все, голосовавшие за Лос-Анджелес, поддержали канадского претендента. Организаторам советской заявки досталось по партийной линии за позор страны. Обвинения в адрес членов МОК, что те, мол, руководствовались не спортивными, а политическими соображениями, в ЦК КПСС не стали даже обсуждать. Вам доверили, а вы не обеспечили, было сказано Павлову вышестоящими товарищами. Но тот руки не сложил, и годы спустя Москва снова выставила свою кандидатуру.
Леонид Брежнев в Вену на сессию МОК не поехал: генеральный секретарь был для этого слишком велик. Отстаивать честь СССР в столицу Австрии прибыли человек десять, вспоминает член советской делегации Альберт Жигалов: “От Спорткомитета было человека четыре, от Моссовета человек пять”. Про будущие олимпийские объекты рассказывал главный архитектор Москвы Михаил Посохин, а в день голосования приехал главный хозяйственник Москвы Владимир Промыслов. Членам МОК показали слайды с макетами будущих олимпийских объектов и пятиминутный рекламный ролик про Москву. Вот и вся презентация.
“У нас были письменные гарантии правительства и красиво изданные книги с портретами наших руководителей — Брежнева и [председателя правительства СССР Алексея] Косыгина, — рассказывает старейший член МОК Виталий Смирнов, который уже тогда представлял страну в комитете. — Уровень был не тот, что сейчас: и труба пониже, и дым пожиже. Не было так все зарегулировано”.
Вместо рекламы на западном телевидении и вливаний в международный пиар — выставка, посвященная СССР, в Ратхаузе. Смирнов со смехом вспоминает, как готовились подарки для членов МОК. “В качестве сувениров мы туда привезли хохлому — чашки, плошки и ложки. Никаких соболиных шуб, — рассказывает Смирнов. — Упаковочную бумагу, рулоны и ленты купили на месте. И Павлов, и я — всего человек пять — ползали по этому складу и формировали пакеты для членов МОК”. Жигалов вспоминает еще шкатулки — палехские, из прессованной кожи, с олимпийской символикой. “Все было довольно скромно. Помню, отдельным членам МОК дарили меховые шапки, как у членов ЦК. Не соболиные — пыжиковые”, — уточняет Жигалов. В общем, как рассказывает он, советское руководство не очень-то расщедрилось на сопровождение заявки. Все очень скромно — расходы минимальные, представительских не было. “Копейки выделялись, на цветы даже не хватало, чтобы купить хороший букет, всегда они были символические”, — жалуется Жигалов.
Как при такой скупости бюджета удалось победить, Смирнов объясняет просто: “Интерес был больше к нам. Советский Союз был таинственной, загадочной страной, куда многие хотели попасть из любопытства”. К тому же в конкурентах у СССР был лишь Лос-Анджелес — Олимпиада тогда считалась неоправданно дорогим удовольствием. После убыточной Олимпиады в Монреале Лос-Анджелес в 1978 г. вообще был единственным кандидатом на проведение Олимпиады-84. Больше никто выставляться не решился: слишком большая нагрузка на бюджет.
ВЕЛИКАЯ СТРОЙКА
Весной 1975 г. в кабинете зампреда Госкомспорта Владимира Коваля зазвонил телефон кремлевской связи. Его и другого зампреда спортивного ведомства, Георгия Рогульского, вызвал к себе член Политбюро Андрей Кириленко, боровшийся тогда с Сусловым за звание второго человека в партии и преемника Брежнева. “Он вышел в приемную — в белой рубашке, галстук расслаблен, подтяжки, на которых держались брюки, плотно облегали живот, — пишет Коваль в своих воспоминаниях. — Первый же его вопрос обезоружил:
— Ну, кто сказал “а”?
Коваль с Рогульским переглянулись.
— По поводу чего?
— Чего-чего… Олимпийских игр, конечно.
— “А” сказали мы — Спорткомитет, — одновременно ответили чиновники.
— Так-так… Признаетесь, значит. А кто сказал “б”?
— А “б” уже сказали вы, Андрей Павлович, то есть Политбюро, — сказал Коваль и назвал дату принятия решения“*.
Без “б” Олимпиады бы не было. Для таких внушительных трат требовалась изрядная политическая воля. В конце 1975 г. ЦК и Совмин приняли два постановления: одним были утверждены прямые затраты на Олимпиаду, другим — розданы поручения министерствам и ведомствам. На строительство спортивных объектов выделялось 0,9 млрд советских рублей. В Москве было построено девять новых спортивных сооружений и пять реконструировано, причем реконструкция “Лужников” обошлась дороже большинства новых объектов. Самым дорогостоящим оказалось строительство Олимпийского телевизионного центра с приобретением аппаратуры Thomson. “До этого по стране невозможно было новости передавать на Дальний Восток, — вспоминает Смирнов. — Было всего три черно-белые программы, а нам нужно было сделать 18 цветных телеканалов”. Телецентр обошелся в 182,4 млн руб., то есть оказался более чем в 2 раза дороже самого дорогого спортивного сооружения — спорткомплекса “Олимпийский”.
Сколько было потрачено на инфраструктуру, неизвестно. Казначей московской Олимпиады Коваль затрудняется оценить общие расходы на подготовку. По его словам, оценок было много, максимальная — $5,6 млрд. Смирнов называет цифру 2 млрд руб. Но все эти оценки мало что помогают понять — в плановой экономике деньги плохо справлялись с функцией всеобщего эквивалента.
“Мы пользовались таким понятием, как строительно-монтажные рубли, — рассказывает Смирнов. — Денег было много, но они должны были быть подкреплены строительными материалами, цементом, железобетоном и мощностью строительных организаций. Просто рубли ничего не стоили. Важно было попасть в строительно-монтажный план, его утверждали ЦК партии и Cовет министров”.
Благодаря “строительно-монтажным рублям” к Олимпиаде в Москве построили международный аэропорт Шереметьево, Центр международной торговли на Красной Пресне, количество мест в отелях удвоилось за счет ввода гостиницы “Космос” и комплекса в Измайлове. Все строилось под жестким контролем председателя оргкомитета Игнатия Новикова, который по совместительству возглавлял Госстрой СССР. С таким начальником каждый рубль наполнится строительно-монтажным содержанием. “Вся страна работала на Москву, на то, чтобы все было сделано вовремя”, — вспоминает член оргкомитета Леонид Мирошниченко. Это было последнее массовое строительство в Москве. На великой стройке успел поработать студентом и нынешний вице-премьер Александр Жуков, который с ностальгией вспоминал об этом, представляя членам МОК сочинскую заявку в Гватемале.
ВСЕСОЮЗНЫЙ АЗАРТ
Инвестиции в Олимпиаду далеко не всегда окупаются. Призрак Монреаля, расходы которого превысили изначальную смету в 5 раз, напугал даже советских строителей. $1,2 млрд чистого убытка — для директивной экономики, не страдающей от избытка иностранной валюты, это слишком. В первом же постановлении Совета министров СССР Олимпийскому комитету было поручено возместить прямые расходы на строительство спортивных сооружений и Олимпиаду. Отбивать олимпийские инвестиции должен был Владимир Коваль. “Ты же у нас "академик", Академию внешней торговли окончил, обещал финансовой программой все прямые расходы покрыть, так и занимайся экономикой”, — вспоминает напутствие Кириленко Коваль.
Зарабатывать деньги учились на западном опыте. Собрав материалы по Олимпиадам в Риме, Токио, Мехико и Мюнхене, Коваль понял, что лучше всего с задачей справились немцы, окупившие 70% своих расходов. Из 15 мюнхенских проектов на долю двух — лотереи и реализации монет — пришлось 85% всех поступлений.
Коваль решил, что слепо копировать немецкий опыт не стоит (Германия — страна нумизматов), и основной акцент сделал на лотерею. Специально для Олимпиады была придумана лотерея “Спринт”, отличавшаяся от прочих тем, что игрокам не нужно было ждать тиражных розыгрышей. Купил билет — и вот тебе “Волга”. В условиях дефицита “Волга” интересовала советских граждан куда больше, чем денежный приз.
Для Коваля это был первый бизнес-проект. Денег на станки для печати билетов правительство не дало, пришлось брать у Внешторгбанка СССР $3,6 млн в кредит на оплату 46 станков из ФРГ. В качестве “залога” банку выступило Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 1036. 20 октября 1976 г., в день первого розыгрыша лотереи, у киосков “Спортлото” выстроились огромные очереди. К обеду в Москве было распродано 2 млн билетов. Всего на лотереях удалось заработать 368 млн руб., — больше половины всей доходной части Олимпиады. Государственная монополия на азартные игры оказалась самым эффективным средством окупить олимпийские инвестиции.
КАК КОММУНИСТЫ СТАЛИ КАПИТАЛИСТАМИ
Олимпиада позволяет заработать не только на собственном населении. Почти десятую часть олимпийских доходов советский оргкомитет получил за счет продажи прав на телетрансляции.
Самые важные и тяжелые переговоры шли с тремя американскими гигантами — ABC, CBS и NBC. С самого начала ABC предложила СССР в полтора раза больше, чем Монреалю ($37,5 млн), но советские переговорщики не согласились. Несколько раундов переговоров не выявили победителя: советские люди, что называется, ломили цену. Чтобы противостоять буржуазным запросам коммунистов, три американские телекорпорации даже объединились в пул, от лица которого и сформулировали свое последнее предложение — $50 млн. Оргкомитет не дрогнул, вспоминает Коваль, а начал флиртовать с предпринимателем Джоном Капштейном, который во второй половине 1970-х носился с идеей создать в США четвертый общенациональный канал. В конце концов телекартель лопнул, и NBC подписала контракт на $87 млн, почти в 3,5 раза приподняв монреальскую планку.
Не менее жестким образом оргкомитет разводил и официальных поставщиков, пытаясь содрать с них как можно больше за входной билет на Олимпиаду. Несмотря на то что в начале 1970-х PepsiCo подписала с СССР эксклюзивный договор о строительстве своих заводов, президента компании Дона Кендалла представители оргкомитета охладили. “Если вы, господин президент, считаете, что вам не о чем говорить с оргкомитетом, тогда мы вынуждены приступить к переговорам с вашим конкурентом”, — вспоминает Коваль встречу с Кендаллом. У Coca-Cola, которая была официальным поставщиком Олимпийских игр с 1928 г., появился шанс поквитаться с конкурентом. Советские были настроены на очень жесткую торговлю. Прямая трансляция подписания контракта с Coca-Cola уже была анонсирована на NBC, но вопрос о сумме взноса до последнего был открыт. Коваль рассказывает, что престарелый вице-президент Coca-Cola по фамилии Брэдуотер долго пытался убедить членов оргкомитета снизить планку, устал и отпросился на два часа поспать. Вздремнув, Брэдуотер согласился на советские условия, и на следующий день мрачные представители компании подписали контракт. Позже президент Coca-Cola Пол Остин пошутил: “Коммунисты превращаются в капиталистов после первых 15 минут переговоров”.
Ковалю удалось обогнать даже мюнхенских учителей, покрыв олимпийскую смету на 86,3%. Даже бойкот Олимпиады западными спортсменами в ответ на ввод советских войск в Афганистан (московские Игры проигнорировало около 50 стран во главе с США) почти не повлиял на доходную часть Игр. К тому времени все контракты уже были заключены, а билеты проданы. Ни один доллар за билеты не отдали, несмотря на возмущение в США. “Мы же соблюдаем контракт. Мы вам продали, а вы отказались”, — воспроизводит логику переговоров с противниками Коваль. Правда, ему же пришлось жестко контролировать, чтобы билеты не продали по второму разу.
От окончательного обуржуазивания Олимпиаду в Москве спасла партия. Первый секретарь московского горкома Виктор Гришин лично сорвал подписание контракта с McDonald's, которая была готова построить пять ресторанов: два в “Лужниках” и по одному на стадионе “Динамо”, возле комплекса “Олимпийский” и в Крылатском. “Контракт сорвался из-за дурости Гришина. Дурости!” — кипятится Коваль. Строя страшную гримасу, он цитирует московского вождя : “Что, мы пирожками не можем накормить?”
ОТ MCDONALD’S К ДЕМОКРАТИИ
Пирожками накормить не получилось. В отсутствие заграничного фастфуда оргкомитету пришлось экстренно налаживать поставки продуктов из Финляндии. Так на прилавках столичных гастрономов появились импортные колбасы и сыры, нарезанные ломтиками и упакованные в целлофан. Неизгладимое впечатление на жителей социалистического рая произвела не только финская нарезка, но и яркие пакетики с соками, каждый с соломинкой на боку и мишенью из фольги. Полки ликеро-водочных магазинов оккупировали финские ликеры и настойки, а рядом играли на солнце золотистые литровые банки финского пива с русским названием “Синебрюхофф”. В последний момент дрогнул даже Гришин. “Нечем кормить, кормить нечем!” — вспоминает аргументацию оргкомитета Коваль, лично пробивавший временное решение продовольственной проблемы в отдельно взятом городе.
Ехидничать насчет особенностей первых Олимпийских игр в социалистической стране можно сколько угодно, говорит директор заявочного комитета “Сочи-2014” Дмитрий Чернышенко, который был свидетелем московской Олимпиады. “Москва тогда совершила прыжок в будущее”, — убежден он. Что ж, теперь Чернышенко предстоит поучаствовать в подготовке еще одного прыжка.
Дело за малым: до 2014 г. воздержаться от маленькой победоносной войны.
Илья Жегулев
27 (68) 23 июля 2007
www.smoney.ru/article.shtml?2007/07/23/3404