Непримиримый миссионер
Экономист Джеффри Сакс о реформах в Латинской Америке и Восточной Европе, о борьбе с бедностью и помощи Африке, а также о глобальном потеплении и оптимизме Экономист Джеффри Сакс о реформах в Латинской Америке и Восточной Европе, о борьбе с бедностью и помощи Африке, а также о глобальном потеплении и оптимизме
Я встречаюсь с Джеффри Саксом в выбранном им ресторане La Porte des Indes на задворках одной из центральных улиц Лондона. Сакс приехал в Лондон, чтобы прочесть на Би-би-си первые пять лекций из так называемого цикла лекций Рейта. В рамках цикла, названного по имени первого гендиректора британской вещательной корпорации, видным деятелям современности предоставляется почетное право в течение года обращаться к миллионам слушателей. “Это уникальная возможность организовать глобальную дискуссию, — говорит Сакс. — Сложно придумать другой способ добраться до столь широкой аудитории”.
Размер аудитории имеет для него большое значение. На своем сайте Сакс представлен как “ведущий международный советник по экономике, получивший широкое признание”, а его миссия определяется как решение проблем бедности, болезней, глобального потепления и глобализации. И хотя его сегодняшние взгляды вызывают горячие споры, он знает: чем больше аудитория, тем сильнее эффект.
Для начала я хочу поговорить с Саксом о его роли советника по экономическим реформам при правительствах стран Латинской Америки и Восточной Европы. В конце 1980 — начале 1990-х ни одно уважающее себя правительство страны со средним уровнем жизни или бывшего государства социалистического лагеря не начинало проводить реформы, не получив совет от Сакса. Так что когда нам принесли первое блюдо, я решительно выпалил: “У стран, которые вы консультировали в начале 90-х, похоже, сегодня не все хорошо, так?”
Я консультировал российское правительство два года. Был ужасно разочарован
“Нет, не так. Это неверно, — отрезал он. — И, кстати, консультировать я начал 10 июля 1985 года, когда пришлось иметь дело с гиперинфляцией в Боливии”. И мы отправляемся в турне по мировой экономике. Дела в Латинской Америке, утверждает Cакс, идут гораздо лучше, чем обычно принято считать: “Я с оптимизмом смотрю на Бразилию. А если вы оптимист в отношении Бразилии, то становитесь оптимистом в отношении всей Латинской Америки. Ситуация в ней не заставляет меня просыпаться по ночам: там царит мир, страны региона не раздирают террористы, в них властвует демо-кратия, и они добились огромных результатов на пути человеческого развития. В обществах, в которых господствовало неравенство, люди постепенно становятся более равноправными, и даже глубокие этнические и расовые различия сглаживаются благодаря проведению демократической политики”.
Но этого нельзя сказать о России, вступаю я. Сакс в ответ говорит мне про Польшу — пример удачных реформ: она стала нормальной страной, которую в результате приняли в Европейский союз. “То, что они хотели сделать, было правильно, основано на базовых принципах. Все, что я пытался сделать, — добавить экономических обоснований”. Мне приятно отметить, что основой успеха Польши Сакс считает ее географическое положение и подход к реформам. Но я гну свое и возвращаюсь к вопросу о России. “Я консультировал российское правительство два года, с декабря 1991-го по январь 1994-го, — Сакс занимает оборонительную позицию. — Я был ужасно разочарован”. Проблема, по его словам, не в том, что хорошие идеи были воплощены в жизнь, но не дали результата, а в том, что ни США, ни влиятельные российские элиты не желали проведения значимых экономических реформ. США, говорит он, хотели, чтобы Россия оставалась слабой, а порочные усилия Кремля по недопущению возрождения коммунистов в середине 90-х привели к тому, что активы российского государства были переданы в руки небольшой горстки избранных. “То, что я вижу сегодня, — резюмирует Сакс, — это последствия отказа от серьезных реформ, триумф политики над экономикой”. Чувствуется, что это одна из его любимых тем: хорошие решения в области экономики работают только тогда, когда на их пути не встает политика.
Нам приносят основные блюда, но сложностей с тем, чтобы говорить и есть одновременно, у моего собеседника не возникает. Мы продолжаем разговор и, переместившись в Африку, затрагиваем вопрос борьбы с бедностью. Сакс сразу же бросается в атаку на тех, кто утверждает, что помощь не приносит результата, поскольку Африка остается крайне бедной, при том что ей было выделено $2,3 трлн финансовой и гуманитарной помощи — эту цифру привел профессор Уильям Истерли из Нью-Йоркского университета. Однако, по расчетам Сакса, за последние 60 лет это всего лишь $16 на бедняка в год: “Весьма скромная сумма. А весь остальной мир смотрит на эту цифру и говорит: это ужасный провал, который почти обанкротил нас”. Хуже того, сокрушается Сакс, критика профессора Истерли негативно влияет на сбор средств для помощи бедным в Африке: “Разница между Истерли и мной в том, что я пытаюсь сделать что-нибудь на практике… Но, с тех пор как он разразился этой тирадой, собирать деньги стало сложнее”. При $16 на человека в год помощь была весьма действенной, утверждает Сакс. Стараясь выдерживать нейтралитет, я все же говорю: коли неудачи в Африке нельзя списывать на предоставленную ей помощь, то и успехи далеко не обязательно являются ее результатом. Но Сакс не поддается. Миссионер, он готов без устали растолковывать свою позицию. “Люди умирают в огромных количествах. Триумф политики над экономикой заключается не в том, что выделенные Африке деньги пропадают, а в том, что они туда не идут”, — заявляет он. Сакс решительно отвергает утверждения, что в прошлом попытки оказать помощь в крупных размерах не давали результата, и призывает меня привести в пример исследования, которые доказали бы его неправоту, прекрасно понимая, что я не могу этого сделать.
Мы переходим к специальному проекту, над которым Сакс сейчас работает, — “Деревням тысячелетия”, в которых реализуются его идеи использования удобрений, антималярийных сеток на кроватях и пр. Очевидно, что моя прохладная реакция на рассказы об успехах в этой области ему не в новинку: он много раз сталкивался с подобным отношением со стороны работников агентств гуманитарной и экономической помощи. Сакс ощетинивается. Существует множество примеров того, как успешный пилотный проект не удавалось реализовать в крупных масштабах, и необязательно пытаться что-то сделать, чтобы понять, что это не работает, говорю я. “Извините, — он почти переходит на крик. — С этим я категорически не могу согласиться. Это абсурдное утверждение”.
Я признаю, что преувеличил эффекта ради, и иду в контратаку: утверждать, что эти проекты будут работать, так же абсурдно. “А как вы чего-нибудь добиваетесь в жизни? — спрашивает Сакс. — Составляете список всего, что не получится, и затем решаете, что не будете этого делать, или все-таки пытаетесь что-то предпринять?”
Потом мы говорим о глобальном потеплении. Эту проблему легко решить, настаивает Сакс, потому что затраты на борьбу с выбросами углекислого газа преувеличены, и люди скоро поймут, что без особых проблем могут эти выбросы сократить. Переходим к мировой торговле: все, что требуется от США, уверен Сакс, это предложить остальному миру договоренность о помощи, торговле и борьбе с изменением климата, и достичь соглашения будет нетрудно. Заговорили о системе здравоохранения в США: через несколько лет люди увидят смысл в преобразованиях, а те, кто не имеет страховки, ее получат, предсказывает он.
Когда приносят кофе, я высказываю со-мнение в том, что экономика действительно способна решить эти глобальные проблемы.
В мире Сакса проблемы на самом деле таковыми не являются, потому что им всегда можно найти простое решение. Я предполагаю, что имущественные интересы, национальные различия и то, что реформы обычно порождают как победителей, так и проигравших, осложняют ситуацию в большей степени, чем он полагает. Сакс возвращается к теме своих лекций: “Главное слово во всех этих лекциях — “выбор”.
У каждого поколения есть выбор, и у нас есть выбор, который мы делаем все вместе… У нас есть абсолютно беспрецедентные возможности… но мы их все время упускаем. Поэтому так важно понять, в чем состоит выбор, — это я и пытаюсь объяснить в своих лекциях“.
(FT, 7.04.2007, Михаил Оверченко)
Автор — редактор отдела экономики Financial Times
--------------------------------------------------------------------------------
Справка
Джеффри Дэвид Сакс (род. в 1954) — американский экономист, профессор Колумбийского университета, директор Института Земли. Работал экономическим советником в правительствах стран Латинской Америки, Восточной Европы, бывшего СССР, Азии и Африки. Предложил политику шоковой терапии для преодоления экономического кризиса в Боливии, Польше, России. С 2002 г. — специальный советник генсека ООН. Занимается вопросами борьбы с нищетой, прощения долгов беднейшим странам, контроля за распространением заболеваний в развивающихся странах. В 2004 и 2005 гг. журнал Time включил его в список самых влиятельных людей мира.
Крис Джайлз
Иллюстрация: ВИКТОР БАЛАБАС
№ 14 (51) 20 апреля 2007
http://friday.vedomosti.ru/article....2007/04/20/9419
Экономист Джеффри Сакс о реформах в Латинской Америке и Восточной Европе, о борьбе с бедностью и помощи Африке, а также о глобальном потеплении и оптимизме Экономист Джеффри Сакс о реформах в Латинской Америке и Восточной Европе, о борьбе с бедностью и помощи Африке, а также о глобальном потеплении и оптимизме
Я встречаюсь с Джеффри Саксом в выбранном им ресторане La Porte des Indes на задворках одной из центральных улиц Лондона. Сакс приехал в Лондон, чтобы прочесть на Би-би-си первые пять лекций из так называемого цикла лекций Рейта. В рамках цикла, названного по имени первого гендиректора британской вещательной корпорации, видным деятелям современности предоставляется почетное право в течение года обращаться к миллионам слушателей. “Это уникальная возможность организовать глобальную дискуссию, — говорит Сакс. — Сложно придумать другой способ добраться до столь широкой аудитории”.
Размер аудитории имеет для него большое значение. На своем сайте Сакс представлен как “ведущий международный советник по экономике, получивший широкое признание”, а его миссия определяется как решение проблем бедности, болезней, глобального потепления и глобализации. И хотя его сегодняшние взгляды вызывают горячие споры, он знает: чем больше аудитория, тем сильнее эффект.
Для начала я хочу поговорить с Саксом о его роли советника по экономическим реформам при правительствах стран Латинской Америки и Восточной Европы. В конце 1980 — начале 1990-х ни одно уважающее себя правительство страны со средним уровнем жизни или бывшего государства социалистического лагеря не начинало проводить реформы, не получив совет от Сакса. Так что когда нам принесли первое блюдо, я решительно выпалил: “У стран, которые вы консультировали в начале 90-х, похоже, сегодня не все хорошо, так?”
Я консультировал российское правительство два года. Был ужасно разочарован
“Нет, не так. Это неверно, — отрезал он. — И, кстати, консультировать я начал 10 июля 1985 года, когда пришлось иметь дело с гиперинфляцией в Боливии”. И мы отправляемся в турне по мировой экономике. Дела в Латинской Америке, утверждает Cакс, идут гораздо лучше, чем обычно принято считать: “Я с оптимизмом смотрю на Бразилию. А если вы оптимист в отношении Бразилии, то становитесь оптимистом в отношении всей Латинской Америки. Ситуация в ней не заставляет меня просыпаться по ночам: там царит мир, страны региона не раздирают террористы, в них властвует демо-кратия, и они добились огромных результатов на пути человеческого развития. В обществах, в которых господствовало неравенство, люди постепенно становятся более равноправными, и даже глубокие этнические и расовые различия сглаживаются благодаря проведению демократической политики”.
Но этого нельзя сказать о России, вступаю я. Сакс в ответ говорит мне про Польшу — пример удачных реформ: она стала нормальной страной, которую в результате приняли в Европейский союз. “То, что они хотели сделать, было правильно, основано на базовых принципах. Все, что я пытался сделать, — добавить экономических обоснований”. Мне приятно отметить, что основой успеха Польши Сакс считает ее географическое положение и подход к реформам. Но я гну свое и возвращаюсь к вопросу о России. “Я консультировал российское правительство два года, с декабря 1991-го по январь 1994-го, — Сакс занимает оборонительную позицию. — Я был ужасно разочарован”. Проблема, по его словам, не в том, что хорошие идеи были воплощены в жизнь, но не дали результата, а в том, что ни США, ни влиятельные российские элиты не желали проведения значимых экономических реформ. США, говорит он, хотели, чтобы Россия оставалась слабой, а порочные усилия Кремля по недопущению возрождения коммунистов в середине 90-х привели к тому, что активы российского государства были переданы в руки небольшой горстки избранных. “То, что я вижу сегодня, — резюмирует Сакс, — это последствия отказа от серьезных реформ, триумф политики над экономикой”. Чувствуется, что это одна из его любимых тем: хорошие решения в области экономики работают только тогда, когда на их пути не встает политика.
Нам приносят основные блюда, но сложностей с тем, чтобы говорить и есть одновременно, у моего собеседника не возникает. Мы продолжаем разговор и, переместившись в Африку, затрагиваем вопрос борьбы с бедностью. Сакс сразу же бросается в атаку на тех, кто утверждает, что помощь не приносит результата, поскольку Африка остается крайне бедной, при том что ей было выделено $2,3 трлн финансовой и гуманитарной помощи — эту цифру привел профессор Уильям Истерли из Нью-Йоркского университета. Однако, по расчетам Сакса, за последние 60 лет это всего лишь $16 на бедняка в год: “Весьма скромная сумма. А весь остальной мир смотрит на эту цифру и говорит: это ужасный провал, который почти обанкротил нас”. Хуже того, сокрушается Сакс, критика профессора Истерли негативно влияет на сбор средств для помощи бедным в Африке: “Разница между Истерли и мной в том, что я пытаюсь сделать что-нибудь на практике… Но, с тех пор как он разразился этой тирадой, собирать деньги стало сложнее”. При $16 на человека в год помощь была весьма действенной, утверждает Сакс. Стараясь выдерживать нейтралитет, я все же говорю: коли неудачи в Африке нельзя списывать на предоставленную ей помощь, то и успехи далеко не обязательно являются ее результатом. Но Сакс не поддается. Миссионер, он готов без устали растолковывать свою позицию. “Люди умирают в огромных количествах. Триумф политики над экономикой заключается не в том, что выделенные Африке деньги пропадают, а в том, что они туда не идут”, — заявляет он. Сакс решительно отвергает утверждения, что в прошлом попытки оказать помощь в крупных размерах не давали результата, и призывает меня привести в пример исследования, которые доказали бы его неправоту, прекрасно понимая, что я не могу этого сделать.
Мы переходим к специальному проекту, над которым Сакс сейчас работает, — “Деревням тысячелетия”, в которых реализуются его идеи использования удобрений, антималярийных сеток на кроватях и пр. Очевидно, что моя прохладная реакция на рассказы об успехах в этой области ему не в новинку: он много раз сталкивался с подобным отношением со стороны работников агентств гуманитарной и экономической помощи. Сакс ощетинивается. Существует множество примеров того, как успешный пилотный проект не удавалось реализовать в крупных масштабах, и необязательно пытаться что-то сделать, чтобы понять, что это не работает, говорю я. “Извините, — он почти переходит на крик. — С этим я категорически не могу согласиться. Это абсурдное утверждение”.
Я признаю, что преувеличил эффекта ради, и иду в контратаку: утверждать, что эти проекты будут работать, так же абсурдно. “А как вы чего-нибудь добиваетесь в жизни? — спрашивает Сакс. — Составляете список всего, что не получится, и затем решаете, что не будете этого делать, или все-таки пытаетесь что-то предпринять?”
Потом мы говорим о глобальном потеплении. Эту проблему легко решить, настаивает Сакс, потому что затраты на борьбу с выбросами углекислого газа преувеличены, и люди скоро поймут, что без особых проблем могут эти выбросы сократить. Переходим к мировой торговле: все, что требуется от США, уверен Сакс, это предложить остальному миру договоренность о помощи, торговле и борьбе с изменением климата, и достичь соглашения будет нетрудно. Заговорили о системе здравоохранения в США: через несколько лет люди увидят смысл в преобразованиях, а те, кто не имеет страховки, ее получат, предсказывает он.
Когда приносят кофе, я высказываю со-мнение в том, что экономика действительно способна решить эти глобальные проблемы.
В мире Сакса проблемы на самом деле таковыми не являются, потому что им всегда можно найти простое решение. Я предполагаю, что имущественные интересы, национальные различия и то, что реформы обычно порождают как победителей, так и проигравших, осложняют ситуацию в большей степени, чем он полагает. Сакс возвращается к теме своих лекций: “Главное слово во всех этих лекциях — “выбор”.
У каждого поколения есть выбор, и у нас есть выбор, который мы делаем все вместе… У нас есть абсолютно беспрецедентные возможности… но мы их все время упускаем. Поэтому так важно понять, в чем состоит выбор, — это я и пытаюсь объяснить в своих лекциях“.
(FT, 7.04.2007, Михаил Оверченко)
Автор — редактор отдела экономики Financial Times
--------------------------------------------------------------------------------
Справка
Джеффри Дэвид Сакс (род. в 1954) — американский экономист, профессор Колумбийского университета, директор Института Земли. Работал экономическим советником в правительствах стран Латинской Америки, Восточной Европы, бывшего СССР, Азии и Африки. Предложил политику шоковой терапии для преодоления экономического кризиса в Боливии, Польше, России. С 2002 г. — специальный советник генсека ООН. Занимается вопросами борьбы с нищетой, прощения долгов беднейшим странам, контроля за распространением заболеваний в развивающихся странах. В 2004 и 2005 гг. журнал Time включил его в список самых влиятельных людей мира.
Крис Джайлз
Иллюстрация: ВИКТОР БАЛАБАС
№ 14 (51) 20 апреля 2007
http://friday.vedomosti.ru/article....2007/04/20/9419