31.01.2007, №16 (1790)Самое страшное в “Мертвых дочерях” — ощущение, что первый отечественный хоррор и первый полнометражный фильм режиссера Павла Руминова никогда не кончится. Что камера будет трястись в руках оператора вечно, монтажный винегрет останется с нами навсегда, а все эти модные молодые люди творческих профессий так и не умрут на экране насильственной смертью. К счастью, они умирают.
Руминов, конечно, сделал все, чтобы вызвать раздражение еще до просмотра своей архиважной киноленты. Одной рекламы, состоящей из нарезки восторженных отзывов “тех, кто уже посмотрел”, в принципе, достаточно, чтобы не пойти на фильм просто из упрямства. Но через полчаса экранного времени раздражение понемногу сменяется сожалением. Кино про трех мертвых девочек, с игривым хихиканьем и восточным коварством изводящих беспечную московскую молодежь разнообразными острыми предметами, — натуральное горе от ума: вот что бывает, когда человек вкладывает свою энциклопедическую киноэрудицию в идею продать артхаус по прейскуранту блокбастера. Отчаянный, бессмысленный маньеризм, расцветающий на убогой фактуре спальных районов: каждый кадр “Мертвых дочерей” истерически кричит, что придуман и снят киноманом. За этой лавинообразной демонстрацией режиссерского самообразования тихо скукоживаются и взятая напрокат у японских мастеров сценарная канва, и, что хуже, собственные руминовские ноу-хау.
А ведь могло получиться любопытно: Руминов грамотно подошел к адаптации восточных ужасов, вклеив в них персонажей, от которых так и ждешь кодовой фразы “Кто пойдет за "Клинским"?”. И лишь убийственная серьезность спасает фильм от развязки в стиле “ничего себе за пивом сходили”.
Но та же серьезность губит и более занятную, вполне сатирическую заявку. Дело в том, что потенциальным жертвам мертвых девочек сообщается о возможности спастись, если в течение трех дней они не совершат дурных поступков. После чего следует ряд эпизодов, отражающих представления героев о том, что такое хорошо и что такое плохо. Ну, например, на коллегу-дизайнера не надо было стучать, видеокассеты друзьям давать осмотрительней и пивом, кстати, поменьше увлекаться. В общем, если б режиссер поминутно не напоминал о том, что настоящий кинохудожник спроста даже дверь подъезда не снимет, наблюдать за этим шаржем на целевую аудиторию было бы весело.
С другой стороны, мы тут не на комедию пришли. Когда фильм с надсадным ревом спортивного авто в глухой московской пробке доползает-таки до финала и молодые люди, несмотря на категорическое стремление к добру, начинают погибать интригующим, но маловразумительным образом, можно наконец сформулировать, о чем не то чтобы хотел, но рассказал нам режиссер Павел Руминов.
Амбициозный художник, как ни крути, отражает реальность, даже если сочиняет истории про утонувших девочек. “Мертвые дочери” — весьма убедительное кино про помойку в голове. Всю ту дикую смесь представлений о жизни, искусстве, добре и зле, которую можно получить, если несколько суток бродить по Интернету, одновременно перезаряжая DVD-плейер и переключая телеканалы, Руминов с помощью волшебных приемов японского сюжетосложения и современного монтажа втиснул в каких-то два часа. Наверное, поэтому они и кажутся бесконечными.