Владимир Сальников: Пришло понимание того, что государственная политика – это тоже один из элементов конкурентоспособности
Владимир Алексеевич, в течение десяти-пятнадцати лет у нас идут разговоры о промышленной политике. Можно ли сказать, что те позитивные сдвиги, которые произошли в 2006 году, говорят о том, что "лед тронулся". Имеется в виду, что произошел запуск новых инвестиционных инструментов – были законодательно утверждены Инвестфонд, особые экономические зоны, технопарки, создана Российская венчурная компания. Что вы думаете по этому поводу?
В целом, я бы сказал, что лед если и не тронулся, то точно трогается. И в прошлом году, действительно, произошел массированный запуск инструментов, о которых вы сказали. Но только этим весь спектр того, что мы можем понимать под хорошей, современной, правильной промышленной политикой, на самом деле, не исчерпывается.
Главное, что сейчас происходит – формируется консенсус о том, что недостаточно просто принятия одних мер общего институционального характера. Если мы хотим конкурировать, иметь конкурентоспособные крупные компании как на внутреннем, так и на мировом рынке, мы должны проводить целенаправленную экономическую политику, сконцентрированную на реализации преимуществ конкретных, отдельных секторов. Это то, что мы называем сегодня промышленной политикой, хотя в принципе есть еще и другое название – политика реализации конкурентных преимуществ.
Важно, что сформировался некий консенсус в органах государственной власти, и движение здесь становится все более интенсивным. Помимо названных выше инструментов прошлого года, я бы еще хотел сказать, что прорабатывался также вопрос о создании Комиссии по вопросам развития промышленности и высоких технологий. Это тоже, на мой взгляд, очень важный организационный механизм. Я думаю, что в этом году будет продолжено движение в этом направлении.
Комиссия при каком органе государства?
При Премьере. Решение о создании Комиссии есть, но требуется принять еще ряд дополнительных документов, регламентирующих деятельность этой Комиссии. Надеюсь, что в этом году Комиссия начнет работу. Я участвовал в подготовке отдельных регламентирующих документов, и могу сказать, что в ней очень активно использовался современный мировой опыт – как органы госвласти других стран – причем, вполне рыночных – стимулируют, помогают развиваться компаниям различных секторов экономики, конкурировать и становиться более эффективными.
Вообще в принципе, конечно, очень важно, что пришло понимание того, что государственная политика – это тоже один из элементов конкурентоспособности, причем конкретных секторов. Речь идет не только о финансировании, в рамках этой Комиссии предполагалось, что основной упор будет сделан не на том, что это будет еще один источник финансирования, а именно на том, что эта Комиссия и Рабочие группы при ней, прежде всего, должны будут опираться на инициативу бизнеса, инициативу конкретных компаний. Снимать барьеры в конкретных секторах не только внутри страны, но и стремиться к тому, чтобы эти компании реализовывали свои преимущества за рубежом.
Как показывает опыт других стран – прямое финансирование может оказаться не слишком эффективным. Здесь необходимы инструменты, обеспечивающие эффективность расходования госсредств. Объективно, возрастает роль аудита. Но на одном дополнительноми финансировании, надеюсь, не зациклятся. Очень часто роль государства важна в информировании потенциальных участников и бенефициаров процесса, в согласовании интересов, в принятии согласованных планов действий – с тем, чтобы каждая из сторон – государство, бизнес, общественные организации – могли бы действовать сообща. Основной вопрос, который требуется доработать – как реализовывать механизм взаимных обязательств, как потом обеспечивать заинтересованность – и, соответственно, адекватные действия всех участников процесса на всех его стадиях.
Можно сказать, что механизм работы Комиссии укладывается в рамки частно-государственного партнерства?
В целом, да. Это – одна из форм частно-государственного партнерства, причем она работает с акцентом не на деньги, а на выработку согласованной позиции и на согласованные действия власти и бизнеса.
Еще также не до конца проработаны вопросы снижения налоговой нагрузки, на операции по реализации патентов и лицензий, на те затраты на НИОКР, которые уменьшат базу налогов на прибыль, что должно стимулировать развитие конкурентных преимуществ. Как вы считаете, что-то будет изменено в этом году?
Здесь есть определенный прогресс, и налоговая нагрузка на компании, которые связаны с НИОКР, постепенно снижается. Уже в этом году компании получают дополнительные возможности при отнесении расходов на НИОКР на затраты, например. Есть прогресс в части дифференциации ставок НДПИ.
Еще говорилось о том, что у нас большой износ оборудования и в ЖКХ, и на транспорте, и в энергетике, то есть, промышленная политика основана, кроме перечисленного, на том, чтобы гораздо больше денег выделять на функционирование инфраструктуры.
В прошлом году резко увеличилось число разговоров об инфраструктуре, хотя для специалистов, это, конечно, не новость прошлого года, проблемы здесь нарастают уже давно. К сожалению, в части упреждения такого рода ограничений у нас пока не слишком получается – инвестировать в инфраструктуру следовало бы начинать еще несколько лет назад. Но у нас, как обычно, если гром не грянет, не перекрестимся. Хорошо, если в этом году деньги пойдут на инфраструктурные проекты. В прошлом году существенного прироста инвестиций в инфраструктуру еще не было. А здесь роль государства, как одного из инвесторов, очень велика, это общеизвестно. Потому что это длительные по срокам и не всегда легко и быстро окупаемые проекты.
С точки зрения модернизации промышленности похожая ситуация в крупнотоннажных производствах – химии, целлюлозно-бумажном, отчасти в металлургии. Похожая в том смысле, что проекты крупные, капиталоемкие, и начинать модернизацию стоило уже давно – потому что на мировых рынках (а это экспортно-ориентированные производства) мы постепенно теряем свою долю. Но процесс также только начинается.
А что касается относительно небольшого по масштабам бизнеса – на мой взгляд, там сейчас существенных препятствий для модернизации нет. Сейчас, если бизнес-проект сам по себе состоятелен, то привлечь заемные ресурсы возможно вполне. Расширяют бизнес и те, кто уже в этом бизнесе находится, здесь проблем нет. И отдельный сегмент – это машиностроение, особенно в тех секторах, где в перспективе ожидается большой рост спроса, но мы к нему пока не готовы. Это энергетическое, железнодорожное машиностроение, в известной степени сельскохозяйственное машиностроение и подъемно-транспортное. Здесь роль государства велика с тем, чтобы помочь упредить рост спроса, и уже сейчас запустить процессы подготовки.
Может быть, здесь помогут такие вещи, как слияния и поглощения? По прошлому году этот рынок существенно увеличился и составил больше 40 млрд. долларов, и было свыше 345 сделок. Или это отдельный вопрос?
Это – важный вопрос, он имеет прямое отношение к промышленной политике. И здесь есть противоречие, связанное с тем, что с одной стороны, слияния ведут к повышению концентрации, к усилению монопольных эффектов, а у нас промышленность так устроена, что и без того многие сектора сильно монополизированы. С другой стороны, если мы хотим конкурировать на внешних рынках, с крупными мировыми лидерами, в том числе на внутреннем рынке, то мы должны обладать определенным масштабом, без которого эта конкуренция невозможна. И найти эту золотую середину – не всегда легко и просто. Это – отдельная тема.
Типичный пример – это цементная промышленность. "Евроцемент" в течение последних полутора лет, укрупнившись, существенно поднял отпускные цены на цемент. Это – неоднозначное решение. Конечно, сейчас строительство – сверхрентабельный бизнес, и никакой трагедии при повышении цены не произошло, к тому же сама цементная промышленность стала весьма инвестиционно привлекательной. Но случившееся – не вполне хороший пример для подражания, который может начать воспроизводиться в других секторах. К тому же следует учитывать, что цемент один из базовых материалов, в том числе, и для строительства все той же производственной инфраструктуры. Это существенным образом увеличивает стоимость ее строительства, и, в конечном счете, за это будет расплачиваться потребитель.
Сальников Владимир Алексеевич
http://opec.ru/comment_doc.asp?d_no=62032
Владимир Алексеевич, в течение десяти-пятнадцати лет у нас идут разговоры о промышленной политике. Можно ли сказать, что те позитивные сдвиги, которые произошли в 2006 году, говорят о том, что "лед тронулся". Имеется в виду, что произошел запуск новых инвестиционных инструментов – были законодательно утверждены Инвестфонд, особые экономические зоны, технопарки, создана Российская венчурная компания. Что вы думаете по этому поводу?
В целом, я бы сказал, что лед если и не тронулся, то точно трогается. И в прошлом году, действительно, произошел массированный запуск инструментов, о которых вы сказали. Но только этим весь спектр того, что мы можем понимать под хорошей, современной, правильной промышленной политикой, на самом деле, не исчерпывается.
Главное, что сейчас происходит – формируется консенсус о том, что недостаточно просто принятия одних мер общего институционального характера. Если мы хотим конкурировать, иметь конкурентоспособные крупные компании как на внутреннем, так и на мировом рынке, мы должны проводить целенаправленную экономическую политику, сконцентрированную на реализации преимуществ конкретных, отдельных секторов. Это то, что мы называем сегодня промышленной политикой, хотя в принципе есть еще и другое название – политика реализации конкурентных преимуществ.
Важно, что сформировался некий консенсус в органах государственной власти, и движение здесь становится все более интенсивным. Помимо названных выше инструментов прошлого года, я бы еще хотел сказать, что прорабатывался также вопрос о создании Комиссии по вопросам развития промышленности и высоких технологий. Это тоже, на мой взгляд, очень важный организационный механизм. Я думаю, что в этом году будет продолжено движение в этом направлении.
Комиссия при каком органе государства?
При Премьере. Решение о создании Комиссии есть, но требуется принять еще ряд дополнительных документов, регламентирующих деятельность этой Комиссии. Надеюсь, что в этом году Комиссия начнет работу. Я участвовал в подготовке отдельных регламентирующих документов, и могу сказать, что в ней очень активно использовался современный мировой опыт – как органы госвласти других стран – причем, вполне рыночных – стимулируют, помогают развиваться компаниям различных секторов экономики, конкурировать и становиться более эффективными.
Вообще в принципе, конечно, очень важно, что пришло понимание того, что государственная политика – это тоже один из элементов конкурентоспособности, причем конкретных секторов. Речь идет не только о финансировании, в рамках этой Комиссии предполагалось, что основной упор будет сделан не на том, что это будет еще один источник финансирования, а именно на том, что эта Комиссия и Рабочие группы при ней, прежде всего, должны будут опираться на инициативу бизнеса, инициативу конкретных компаний. Снимать барьеры в конкретных секторах не только внутри страны, но и стремиться к тому, чтобы эти компании реализовывали свои преимущества за рубежом.
Как показывает опыт других стран – прямое финансирование может оказаться не слишком эффективным. Здесь необходимы инструменты, обеспечивающие эффективность расходования госсредств. Объективно, возрастает роль аудита. Но на одном дополнительноми финансировании, надеюсь, не зациклятся. Очень часто роль государства важна в информировании потенциальных участников и бенефициаров процесса, в согласовании интересов, в принятии согласованных планов действий – с тем, чтобы каждая из сторон – государство, бизнес, общественные организации – могли бы действовать сообща. Основной вопрос, который требуется доработать – как реализовывать механизм взаимных обязательств, как потом обеспечивать заинтересованность – и, соответственно, адекватные действия всех участников процесса на всех его стадиях.
Можно сказать, что механизм работы Комиссии укладывается в рамки частно-государственного партнерства?
В целом, да. Это – одна из форм частно-государственного партнерства, причем она работает с акцентом не на деньги, а на выработку согласованной позиции и на согласованные действия власти и бизнеса.
Еще также не до конца проработаны вопросы снижения налоговой нагрузки, на операции по реализации патентов и лицензий, на те затраты на НИОКР, которые уменьшат базу налогов на прибыль, что должно стимулировать развитие конкурентных преимуществ. Как вы считаете, что-то будет изменено в этом году?
Здесь есть определенный прогресс, и налоговая нагрузка на компании, которые связаны с НИОКР, постепенно снижается. Уже в этом году компании получают дополнительные возможности при отнесении расходов на НИОКР на затраты, например. Есть прогресс в части дифференциации ставок НДПИ.
Еще говорилось о том, что у нас большой износ оборудования и в ЖКХ, и на транспорте, и в энергетике, то есть, промышленная политика основана, кроме перечисленного, на том, чтобы гораздо больше денег выделять на функционирование инфраструктуры.
В прошлом году резко увеличилось число разговоров об инфраструктуре, хотя для специалистов, это, конечно, не новость прошлого года, проблемы здесь нарастают уже давно. К сожалению, в части упреждения такого рода ограничений у нас пока не слишком получается – инвестировать в инфраструктуру следовало бы начинать еще несколько лет назад. Но у нас, как обычно, если гром не грянет, не перекрестимся. Хорошо, если в этом году деньги пойдут на инфраструктурные проекты. В прошлом году существенного прироста инвестиций в инфраструктуру еще не было. А здесь роль государства, как одного из инвесторов, очень велика, это общеизвестно. Потому что это длительные по срокам и не всегда легко и быстро окупаемые проекты.
С точки зрения модернизации промышленности похожая ситуация в крупнотоннажных производствах – химии, целлюлозно-бумажном, отчасти в металлургии. Похожая в том смысле, что проекты крупные, капиталоемкие, и начинать модернизацию стоило уже давно – потому что на мировых рынках (а это экспортно-ориентированные производства) мы постепенно теряем свою долю. Но процесс также только начинается.
А что касается относительно небольшого по масштабам бизнеса – на мой взгляд, там сейчас существенных препятствий для модернизации нет. Сейчас, если бизнес-проект сам по себе состоятелен, то привлечь заемные ресурсы возможно вполне. Расширяют бизнес и те, кто уже в этом бизнесе находится, здесь проблем нет. И отдельный сегмент – это машиностроение, особенно в тех секторах, где в перспективе ожидается большой рост спроса, но мы к нему пока не готовы. Это энергетическое, железнодорожное машиностроение, в известной степени сельскохозяйственное машиностроение и подъемно-транспортное. Здесь роль государства велика с тем, чтобы помочь упредить рост спроса, и уже сейчас запустить процессы подготовки.
Может быть, здесь помогут такие вещи, как слияния и поглощения? По прошлому году этот рынок существенно увеличился и составил больше 40 млрд. долларов, и было свыше 345 сделок. Или это отдельный вопрос?
Это – важный вопрос, он имеет прямое отношение к промышленной политике. И здесь есть противоречие, связанное с тем, что с одной стороны, слияния ведут к повышению концентрации, к усилению монопольных эффектов, а у нас промышленность так устроена, что и без того многие сектора сильно монополизированы. С другой стороны, если мы хотим конкурировать на внешних рынках, с крупными мировыми лидерами, в том числе на внутреннем рынке, то мы должны обладать определенным масштабом, без которого эта конкуренция невозможна. И найти эту золотую середину – не всегда легко и просто. Это – отдельная тема.
Типичный пример – это цементная промышленность. "Евроцемент" в течение последних полутора лет, укрупнившись, существенно поднял отпускные цены на цемент. Это – неоднозначное решение. Конечно, сейчас строительство – сверхрентабельный бизнес, и никакой трагедии при повышении цены не произошло, к тому же сама цементная промышленность стала весьма инвестиционно привлекательной. Но случившееся – не вполне хороший пример для подражания, который может начать воспроизводиться в других секторах. К тому же следует учитывать, что цемент один из базовых материалов, в том числе, и для строительства все той же производственной инфраструктуры. Это существенным образом увеличивает стоимость ее строительства, и, в конечном счете, за это будет расплачиваться потребитель.
Сальников Владимир Алексеевич
http://opec.ru/comment_doc.asp?d_no=62032