Послание президента: По следам избирателя
Никита Белых
Леонид Гозман
18.05.2006, №88 (1615)Что граждане страны имеют право услышать в послании президента Федеральному собранию? Очевидно, этот установочный по своему статусу документ должен содержать оценку ключевых для страны проблем, формулировку стратегических целей, способы решения этих проблем и достижения этих целей. В связи с этим претензия к документу не в том, что наша позиция противоречит позиции президента, не в том, что мы иначе видим проблемы, цели и способы, а в том, что послание-2006 позицию президента по ключевым вопросам не содержит и стратегических решений стране не предлагает. Поэтому и предметов для содержательной дискуссии с президентом, к сожалению, послание дает очень мало. Приходится констатировать, что президенту не удалось сформулировать хотя бы в первом приближении программу для своего преемника.
Вместо стратегического программного документа мы увидели и услышали выступление скорее электорального типа, очень похожее на предвыборный текст, призванный за счет обращения к популистским темам увеличения рождаемости, усиления государственного регулирования, возвращения ощущения державной мощи, возрождения непобедимой армии удержать президентский рейтинг в нынешних параметрах или даже увеличить его. Сложилось впечатление, что президент не предлагал стране стратегию, формируя тем самым общественное мнение, а скорее шел вслед за ним — в его сдержанном антиамериканизме, неизбывной тоске по сильной руке и славному имперскому прошлому, сдобренному милитаристским духом.
Нам не хотелось бы думать, что целью послания президента нашей страны к Федеральному собранию может быть банальный рейтинг. Мы ждали от президента не тех слов, которые хочет услышать избиратель, которые тешат его национальное самолюбие, которые точно понравятся если не всем, то подавляющему большинству россиян. Мы ждали серьезную стратегию. Ведь рейтинг — не цель, а всего лишь средство. Доверие общества нужно власти, прежде всего, для того, чтобы принимать трудные, часто непопулярные, но необходимые для страны решения. И сегодняшний высокий рейтинг Владимира Путина позволяет ему открыто говорить не о приятных уху избирателя, а о реально эффективных способах решения стратегических для страны проблем. Мы были вправе ожидать этого от президента, ведь его запас политической прочности вкупе с декларируемым отсутствием намерений остаться президентом на третий срок предоставили ему шанс поговорить со страной прямо, откровенно, а главное — по делу. К сожалению, ничего этого в послании мы не услышали.
Тем не менее некоторые действительно реальные и важные проблемы президент назвал. Это коррупция, демографическая проблема и проблема модернизации российской армии. Однако даже самое красноречивое описание проблемы не заменяет ее решения. Те же способы, которые президент таки предложил, тоже скорее являются популистскими и призваны в большей степени понравиться людям, нежели решить саму проблему.
Плодитесь и привлекайтесь — но как?
Похоже, в Кремле нашли универсальный, а главное очень популярный в народе способ решения любой острой проблемы — надо дать денег. Этот принцип лежит в основе национальных проектов, таким же образом президент предлагает теперь решать и демографическую проблему.
Очевидно, что эффективность предлагаемых затрат вызывает большие сомнения. Их можно рассматривать разве что как масштабную гуманитарную акцию по отношению к женщинам, собирающимся рожать, и в этом смысле предлагаемые меры, безусловно, нужны, причем очень давно. Только это не выход из демографической ловушки. Более того, можно предположить, что таким способом в наибольшей степени удастся простимулировать рождаемость в наиболее депрессивных регионах страны, в частности, на юге. И в этой связи, прежде чем принимать такие решения, стоило бы ответить на вопросы: а не будут ли эти бюджетные расходы долгосрочными инвестициями России в кавказский сепаратизм? А готовы ли мы стимулировать исламизацию страны?
Низкий уровень материальной обеспеченности молодых семей — лишь самый первый и самый простой слой в сложнейшей демографической проблеме. Ведь среди наиболее обеспеченных социальных групп рождаемость не выше, а скорее ниже, чем в среднем и даже чем в малообеспеченных слоях населения. Проблема гораздо глубже и сложнее. Падение рождаемости — это долгосрочная тенденция, характерная не только для России, но для всех стран, достигающих определенного уровня социально-экономического и культурного развития. Речь идет о длинном мировом тренде, исторически и культурно обусловленном и связанном с окончательным формированием доминирующей в обществе модели малодетной семьи. А это уже более глубокий пласт демографической проблемы. Популистские методы не способны остановить старение нации. В связи с этим здесь следует говорить о первоочередной важности пенсионной реформы, о необходимости перехода на накопительные принципы пенсионного обеспечения, а также о реформе здравоохранения. Но об этом в послании — ни слова. В первую очередь государство должно озаботиться снижением смертности — вот по этому показателю мы бьем все рекорды, и здесь программы борьбы с ДТП явно недостаточно.
Удивительно вот еще что: справедливо оценивая демографический спад как серьезную стратегическую проблему, президент дал понять, что рассматривает ее не столько как угрозу для национального рынка труда в связи со снижением доли трудоспособного населения, сколько как проблему дефицита кадров для армии. Во всяком случае, трудно предположить, какой еще смысл мог вложить президент в свою шутку о том, что именно в Министерстве обороны знают, что самое главное — это демография.
Двусмысленно выглядело и замечание по поводу того, что привлекать из-за рубежа следует прежде всего “наших соотечественников” и квалифицированных мигрантов. Что в таком случае нужно делать с рабочими, строителями, дворниками из Таджикистана, Молдавии, Белоруссии? Поощрять их пребывание в России или всех поголовно депортировать? Кто будет в таком случае занят неквалифицированным трудом? Почему привлекать надо именно квалифицированных работников — ведь именно они будут конкурировать за рабочие места с национальной квалифицированной рабочей силой, а вовсе не дворники из Средней Азии? Не связаны ли напрямую с решением проблемы интеграции в российское общество мигрантов именно легализация их деятельности, предоставление им гражданства, другие дружественные государственные меры разрушения оков многочисленных “этнических гетто”? Ответов на эти вопросы стратегического для страны звучания в послании нет. Более того, когда президент страны, умный и образованный человек и опытный политик, пользующийся услугами крупных экспертов, предлагает для решения столь сложной проблемы, как демографическая, столь простое решение, как выплата денег за рождение ребенка, возникает сомнение: а он действительно говорит народу то, что думает?
Регулировать и тратить — но зачем?
Один из главных идеологических векторов послания — усиление государственного регулирования экономики. Разве что здесь мы можем говорить о признаках некой экономической стратегии Владимира Путина. Вместе с тем президент ведь ни разу прямо не сказал: “Моя экономическая стратегия — это усиление государственного регулирования экономики”. Поэтому общество вынуждено додумывать и делать такие выводы из текста послания. А из него следует, что государство, а не рынок, определяет приоритеты инвестирования, назначает “локомотивы” развития.
Стратегия госвмешательства и закручивания гаек освящается авторитетом Франклина Рузвельта. Его словами президент сообщил, что намерен и впредь наступать кое-кому на “больные мозоли”. Но надо заметить, что подобные меры относятся к периоду выхода Америки из депрессии, они принимались, по сути, ради спасения страны от экономического краха. В то время как Россия уже давно не в депрессии, она уже несколько лет находится на стадии экономического роста, и для поддержания этого роста мало одной “социальной ответственности бизнеса” и “наступления на мозоли”. Для обеспечения экономического роста нужна экономическая свобода, защита прав собственности и независимое правосудие. Безусловно, именно эти слова регулярно произносит и президент. Проблема в том, что они остаются словами, а на деле вместо всего этого нам предлагается одно — госрегулирование.
Очевидно, что усиление роли государства неминуемо ведет к росту коррупции, поскольку растет экономическое значение чиновника и принимаемых им решений. Не хочется думать, что этой простой истины не понимает президент, который в качестве единственного способа борьбы с коррупцией предложил чиновникам помнить о своем долге перед страной. И больше ничего. К сожалению, это опять больше похоже на предвыборный лозунг, нежели на серьезную стратегию борьбы с коррупцией. В условиях построения экономической моносистемы под государственным контролем коррупция будет расти и дальше.
Все на борьбу! Но с кем?
И, наконец, последняя более чем заметная идея послания — это тотальная милитаризация: государственной идеологии, бюджета и даже внешней политики. Значение этого месседжа может быть колоссальным для страны, поскольку президент фактически вернул российскому обществу образ врага. Банальный исторический опыт показывает, что милитаризация государственного бюджета — опасная тенденция и с экономической, и с политической точек зрения.
Совершенно непонятно, рассматривается ли реформа системы комплектования вооруженных сил как составная часть милитаризации. Президент ни словом не обмолвился о том, когда именно страна перейдет на полностью контрактную армию и произойдет ли это в принципе. “Оборонная” тональность многих фрагментов президентского выступления, в том числе в части взаимоотношений с ключевыми западными партнерами, позволяет вернуть самому автору послания его же упрек, адресованный неназванному западному “товарищу волку”, который “знает, кого кушать”: “Не все в мире смогли уйти от стереотипов блокового мышления и предрассудков, доставшихся нам от эпохи глобальной конфронтации”. Создается впечатление, что мы наливаемся изнутри “оборонной агрессией”. И если это и есть опять же додуманная нами, а не сформулированная напрямую внешнеполитическая стратегия Путина, то мы вынуждены констатировать, что она не стыкуется, а прямо противоречит стратегии интеграции России в глобальный мир.
Так что же в итоге предлагает стране предпоследнее послание Владимира Путина? По существу тупиковую мобилизационную модель краткосрочного развития при отсутствии стратегических целей, в основе которого — очередной виток увеличения государственных расходов и столь популярная великодержавная риторика. И еще. Многие люди, присутствовавшие в зале и слушавшие послание, говорят, что все четко услышали, что называется, “между строк”: президент сказал, что будет “мочить”.
Возможно, президент решил следовать строго по следам избирателя, который хочет и “великую державу”, и “образ врага”, и “железную руку”. Но куда приведут эти следы? И не уйдем ли мы слишком далеко?
Авторы — председатель и заместитель федерального политсовета политической партии “Союз правых сил”
http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/05/18/106790
Послание президента: Новая повестка дня
Игорь Игошин
Андрей Буренин
18.05.2006, №88 (1615)“Это новая повестка дня, принципиальная ставка на сочетание сильной оборонной и социальной политики, своего рода социально-консервативный идеологический выбор”. Именно такой цитатой было охарактеризовано послание президента России Федеральному собранию, произнесенное Владимиром Путиным 10 мая, в статье, авторами которой стали известные российские политологи.
Появление в документе социально-консервативных подходов не стало новостью. Тем не менее оно было отрицательно воспринято некоторой частью российской политической элиты. В печати даже появились публикации, в которых социал-консервативная часть российского общества определялась как люди, выбирающие “равенство” вместо “свободы” (в противоположность якобы либеральным консерваторам). Фактически речь идет о попытках искусственно навязать социально-консервативной идеологии ярлык “левой”.
Реальная ситуация не имеет ничего общего с этим мифом. Экономическая платформа социал-консерватизма не может считаться ни левой, ни правой. Скорее, она представляет собой синтез различных подходов, обусловленный конкретными условиями, в которых находится современная Россия, и ее традициями.
В основе данной платформы — безусловная приверженность всем, без исключения, принципам рыночного хозяйства. Развитие конкуренции, сохранение макроэкономической стабильности, сокращение инфляции, сбалансированная бюджетная политика, ограничение государственного регулирования — все это неотъемлемые составные части социально-консервативной платформы.
Еще одна отличительная особенность — большой набор мер по поддержке и поощрению предпринимательства. В частности, речь идет об активном снижении фискальной нагрузки (за исключением сырьевых отраслей, а также акцизов на социально опасные товары, таких как алкоголь и табак). Уже одно только это не позволяет рассматривать данную платформу как левую: она не предусматривает роста социальных обязательств за счет усиления нагрузки на основную массу производителей.
В то же время учитывая, что государство сегодня располагает достаточными средствами, социально-консервативная платформа предусматривает и возможность увеличения государственных расходов — в той мере, в которой рост ассигнований не приведет к нарушению макроэкономической стабильности и разбалансировке бюджетной системы. Как показала практика, подобные решения действительно существуют. Так, несмотря на проведение масштабной реформы по монетизации льгот и реализацию нацпроектов (что потребовало заметного роста расходов), инфляция за последние 12 месяцев — впервые в посткризисный период — снизилась до однозначных величин.
Выделить деньги мало — нужно, чтобы они работали эффективно, чтобы увеличение расходов вело к развитию производства, а не росту цен. В число таких решений входят, во-первых, инвестиции в инфраструктуру, содержание и развитие которой является прямой обязанностью государства. Во-вторых, это инновационная политика. Здесь также существует широкий инструментарий: начиная от подготовки кадров для приоритетных отраслей и заканчивая созданием полноценного экспортно-импортного банка, призванного способствовать экспорту высокотехнологичной продукции. Многие из этих задач, как и в случае с инфраструктурой, не могут решаться никем, кроме государства.
Наконец, остается важнейший вопрос, отличающий социально-консервативную платформу от либеральной (в ее российской трактовке).
Социально-консервативный поход в качестве одной из основных задач рассматривает модернизацию всей социальной сферы, приведение ее в соответствие как с современными возможностями государства, так и требованиями населения. Либеральный подход, как правило, не предусматривает выделение средств на подобные цели.
На чем основывается избранная стратегия? Для нее есть, как минимум, три основные причины.
1. Главный российский дефицит сегодня — стабильность. России необходимо стабильное общество. Но социум, в котором число людей, вынужденных буквально бороться за выживание, измеряется даже не процентами, а десятками процентов, таковым не является. А ведь огромная часть “новых бедных” — люди, не имеющие возможностей самостоятельно выбраться из социальной ловушки. Это либо пенсионеры, либо бюджетники (педагоги, медицинские работники), для которых государство в большинстве регионов является фактически монопольным работодателем. Государство не может, да и не вправе игнорировать их интересы.
2. Огромное число малообеспеченных людей рождает и другую проблему — низкий спрос. Можно говорить сколь угодно красивые слова о развитии отечественного товаропроизводителя и малого бизнеса, но откуда взяться изобилию маленьких магазинчиков и симпатичных кафе в регионе, где средняя зарплата 6000 руб.? Именно спрос является сегодня одной из основных движущих сил роста ВВП, и во многом это — результат социальной политики государства.
3. Монетизацию льгот, модернизацию образования и здравоохранения, программу “Доступное жилье” и другие подобные проекты почему-то принято рассматривать исключительно как социальные. Однако в действительности это лишь одна сторона медали. Другая же заключается в том, что речь идет об абсолютно необходимых России структурных реформах. Чтобы понять, можно ли считать такое отношение к социальным расходам “левым” или “правым”, достаточно вспомнить, какие партии поддержали ту же монетизацию льгот в январе — феврале 2005 г.
Конечно, аргументы об опасности роста госрасходов, об инфляционном эффекте заслуживают самого пристального внимания. Использование такого инструмента, как рост бюджетных ассигнований, требует предельной осторожности. Но очевидно одно: сегодня эти расходы являются главным условием продолжения реформ в стране. Лишь они позволяют сделать экономику и общественные отношения в целом более цивилизованными. Монетизация льгот позволила отказаться от нефинансируемых мандатов, сделать социальную сферу более прозрачной; наконец, она дала дополнительные средства целым отраслям отечественной экономики — таким как производство лекарств и общественный транспорт. Национальные проекты в образовании и здравоохранении не только ведут к реформированию соответствующих секторов, но и позволяют обкатать новые, программно-целевые методы, которые в ближайшее время должны быть внедрены во всей бюджетной сфере. Обеспечение жильем военнослужащих — необходимое условие реформирования армии, одним из итогов которойго, кстати, станет сокращение сроков службы — мера явно либеральная. И так далее.
Таким образом, российская социально-консервативная платформа действительно не вписывается в классический европейский дуализм “левое — правое”. Однако это явление отнюдь не уникально и не означает попыток найти какой-то принципиально иной, “особый” путь. Просто данный подход все более устаревает даже в отношении самой Европы. Что же касается современной России, то с момента образования страны в 1991 г. ее политический спектр никогда не соответствовал этой парадигме. Где еще левые являются ультраконсерваторами, а правые — ультрареформаторами?
История распорядилась так, что последние 15 лет мы строим фактически новую страну. Мы вправе строить ее без чужих штампов. Главное, чтобы жить людям в стране было свободно и комфортно, экономическая инициатива поощрялась государством, Россия была конкурентоспособной, суверенной, единой и сильной.
Авторы — депутаты Государственной думы, члены генерального совета “Единой России”, участники Центра социально-консервативной политики
http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/05/18/106791
Никита Белых
Леонид Гозман
18.05.2006, №88 (1615)Что граждане страны имеют право услышать в послании президента Федеральному собранию? Очевидно, этот установочный по своему статусу документ должен содержать оценку ключевых для страны проблем, формулировку стратегических целей, способы решения этих проблем и достижения этих целей. В связи с этим претензия к документу не в том, что наша позиция противоречит позиции президента, не в том, что мы иначе видим проблемы, цели и способы, а в том, что послание-2006 позицию президента по ключевым вопросам не содержит и стратегических решений стране не предлагает. Поэтому и предметов для содержательной дискуссии с президентом, к сожалению, послание дает очень мало. Приходится констатировать, что президенту не удалось сформулировать хотя бы в первом приближении программу для своего преемника.
Вместо стратегического программного документа мы увидели и услышали выступление скорее электорального типа, очень похожее на предвыборный текст, призванный за счет обращения к популистским темам увеличения рождаемости, усиления государственного регулирования, возвращения ощущения державной мощи, возрождения непобедимой армии удержать президентский рейтинг в нынешних параметрах или даже увеличить его. Сложилось впечатление, что президент не предлагал стране стратегию, формируя тем самым общественное мнение, а скорее шел вслед за ним — в его сдержанном антиамериканизме, неизбывной тоске по сильной руке и славному имперскому прошлому, сдобренному милитаристским духом.
Нам не хотелось бы думать, что целью послания президента нашей страны к Федеральному собранию может быть банальный рейтинг. Мы ждали от президента не тех слов, которые хочет услышать избиратель, которые тешат его национальное самолюбие, которые точно понравятся если не всем, то подавляющему большинству россиян. Мы ждали серьезную стратегию. Ведь рейтинг — не цель, а всего лишь средство. Доверие общества нужно власти, прежде всего, для того, чтобы принимать трудные, часто непопулярные, но необходимые для страны решения. И сегодняшний высокий рейтинг Владимира Путина позволяет ему открыто говорить не о приятных уху избирателя, а о реально эффективных способах решения стратегических для страны проблем. Мы были вправе ожидать этого от президента, ведь его запас политической прочности вкупе с декларируемым отсутствием намерений остаться президентом на третий срок предоставили ему шанс поговорить со страной прямо, откровенно, а главное — по делу. К сожалению, ничего этого в послании мы не услышали.
Тем не менее некоторые действительно реальные и важные проблемы президент назвал. Это коррупция, демографическая проблема и проблема модернизации российской армии. Однако даже самое красноречивое описание проблемы не заменяет ее решения. Те же способы, которые президент таки предложил, тоже скорее являются популистскими и призваны в большей степени понравиться людям, нежели решить саму проблему.
Плодитесь и привлекайтесь — но как?
Похоже, в Кремле нашли универсальный, а главное очень популярный в народе способ решения любой острой проблемы — надо дать денег. Этот принцип лежит в основе национальных проектов, таким же образом президент предлагает теперь решать и демографическую проблему.
Очевидно, что эффективность предлагаемых затрат вызывает большие сомнения. Их можно рассматривать разве что как масштабную гуманитарную акцию по отношению к женщинам, собирающимся рожать, и в этом смысле предлагаемые меры, безусловно, нужны, причем очень давно. Только это не выход из демографической ловушки. Более того, можно предположить, что таким способом в наибольшей степени удастся простимулировать рождаемость в наиболее депрессивных регионах страны, в частности, на юге. И в этой связи, прежде чем принимать такие решения, стоило бы ответить на вопросы: а не будут ли эти бюджетные расходы долгосрочными инвестициями России в кавказский сепаратизм? А готовы ли мы стимулировать исламизацию страны?
Низкий уровень материальной обеспеченности молодых семей — лишь самый первый и самый простой слой в сложнейшей демографической проблеме. Ведь среди наиболее обеспеченных социальных групп рождаемость не выше, а скорее ниже, чем в среднем и даже чем в малообеспеченных слоях населения. Проблема гораздо глубже и сложнее. Падение рождаемости — это долгосрочная тенденция, характерная не только для России, но для всех стран, достигающих определенного уровня социально-экономического и культурного развития. Речь идет о длинном мировом тренде, исторически и культурно обусловленном и связанном с окончательным формированием доминирующей в обществе модели малодетной семьи. А это уже более глубокий пласт демографической проблемы. Популистские методы не способны остановить старение нации. В связи с этим здесь следует говорить о первоочередной важности пенсионной реформы, о необходимости перехода на накопительные принципы пенсионного обеспечения, а также о реформе здравоохранения. Но об этом в послании — ни слова. В первую очередь государство должно озаботиться снижением смертности — вот по этому показателю мы бьем все рекорды, и здесь программы борьбы с ДТП явно недостаточно.
Удивительно вот еще что: справедливо оценивая демографический спад как серьезную стратегическую проблему, президент дал понять, что рассматривает ее не столько как угрозу для национального рынка труда в связи со снижением доли трудоспособного населения, сколько как проблему дефицита кадров для армии. Во всяком случае, трудно предположить, какой еще смысл мог вложить президент в свою шутку о том, что именно в Министерстве обороны знают, что самое главное — это демография.
Двусмысленно выглядело и замечание по поводу того, что привлекать из-за рубежа следует прежде всего “наших соотечественников” и квалифицированных мигрантов. Что в таком случае нужно делать с рабочими, строителями, дворниками из Таджикистана, Молдавии, Белоруссии? Поощрять их пребывание в России или всех поголовно депортировать? Кто будет в таком случае занят неквалифицированным трудом? Почему привлекать надо именно квалифицированных работников — ведь именно они будут конкурировать за рабочие места с национальной квалифицированной рабочей силой, а вовсе не дворники из Средней Азии? Не связаны ли напрямую с решением проблемы интеграции в российское общество мигрантов именно легализация их деятельности, предоставление им гражданства, другие дружественные государственные меры разрушения оков многочисленных “этнических гетто”? Ответов на эти вопросы стратегического для страны звучания в послании нет. Более того, когда президент страны, умный и образованный человек и опытный политик, пользующийся услугами крупных экспертов, предлагает для решения столь сложной проблемы, как демографическая, столь простое решение, как выплата денег за рождение ребенка, возникает сомнение: а он действительно говорит народу то, что думает?
Регулировать и тратить — но зачем?
Один из главных идеологических векторов послания — усиление государственного регулирования экономики. Разве что здесь мы можем говорить о признаках некой экономической стратегии Владимира Путина. Вместе с тем президент ведь ни разу прямо не сказал: “Моя экономическая стратегия — это усиление государственного регулирования экономики”. Поэтому общество вынуждено додумывать и делать такие выводы из текста послания. А из него следует, что государство, а не рынок, определяет приоритеты инвестирования, назначает “локомотивы” развития.
Стратегия госвмешательства и закручивания гаек освящается авторитетом Франклина Рузвельта. Его словами президент сообщил, что намерен и впредь наступать кое-кому на “больные мозоли”. Но надо заметить, что подобные меры относятся к периоду выхода Америки из депрессии, они принимались, по сути, ради спасения страны от экономического краха. В то время как Россия уже давно не в депрессии, она уже несколько лет находится на стадии экономического роста, и для поддержания этого роста мало одной “социальной ответственности бизнеса” и “наступления на мозоли”. Для обеспечения экономического роста нужна экономическая свобода, защита прав собственности и независимое правосудие. Безусловно, именно эти слова регулярно произносит и президент. Проблема в том, что они остаются словами, а на деле вместо всего этого нам предлагается одно — госрегулирование.
Очевидно, что усиление роли государства неминуемо ведет к росту коррупции, поскольку растет экономическое значение чиновника и принимаемых им решений. Не хочется думать, что этой простой истины не понимает президент, который в качестве единственного способа борьбы с коррупцией предложил чиновникам помнить о своем долге перед страной. И больше ничего. К сожалению, это опять больше похоже на предвыборный лозунг, нежели на серьезную стратегию борьбы с коррупцией. В условиях построения экономической моносистемы под государственным контролем коррупция будет расти и дальше.
Все на борьбу! Но с кем?
И, наконец, последняя более чем заметная идея послания — это тотальная милитаризация: государственной идеологии, бюджета и даже внешней политики. Значение этого месседжа может быть колоссальным для страны, поскольку президент фактически вернул российскому обществу образ врага. Банальный исторический опыт показывает, что милитаризация государственного бюджета — опасная тенденция и с экономической, и с политической точек зрения.
Совершенно непонятно, рассматривается ли реформа системы комплектования вооруженных сил как составная часть милитаризации. Президент ни словом не обмолвился о том, когда именно страна перейдет на полностью контрактную армию и произойдет ли это в принципе. “Оборонная” тональность многих фрагментов президентского выступления, в том числе в части взаимоотношений с ключевыми западными партнерами, позволяет вернуть самому автору послания его же упрек, адресованный неназванному западному “товарищу волку”, который “знает, кого кушать”: “Не все в мире смогли уйти от стереотипов блокового мышления и предрассудков, доставшихся нам от эпохи глобальной конфронтации”. Создается впечатление, что мы наливаемся изнутри “оборонной агрессией”. И если это и есть опять же додуманная нами, а не сформулированная напрямую внешнеполитическая стратегия Путина, то мы вынуждены констатировать, что она не стыкуется, а прямо противоречит стратегии интеграции России в глобальный мир.
Так что же в итоге предлагает стране предпоследнее послание Владимира Путина? По существу тупиковую мобилизационную модель краткосрочного развития при отсутствии стратегических целей, в основе которого — очередной виток увеличения государственных расходов и столь популярная великодержавная риторика. И еще. Многие люди, присутствовавшие в зале и слушавшие послание, говорят, что все четко услышали, что называется, “между строк”: президент сказал, что будет “мочить”.
Возможно, президент решил следовать строго по следам избирателя, который хочет и “великую державу”, и “образ врага”, и “железную руку”. Но куда приведут эти следы? И не уйдем ли мы слишком далеко?
Авторы — председатель и заместитель федерального политсовета политической партии “Союз правых сил”
http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/05/18/106790
Послание президента: Новая повестка дня
Игорь Игошин
Андрей Буренин
18.05.2006, №88 (1615)“Это новая повестка дня, принципиальная ставка на сочетание сильной оборонной и социальной политики, своего рода социально-консервативный идеологический выбор”. Именно такой цитатой было охарактеризовано послание президента России Федеральному собранию, произнесенное Владимиром Путиным 10 мая, в статье, авторами которой стали известные российские политологи.
Появление в документе социально-консервативных подходов не стало новостью. Тем не менее оно было отрицательно воспринято некоторой частью российской политической элиты. В печати даже появились публикации, в которых социал-консервативная часть российского общества определялась как люди, выбирающие “равенство” вместо “свободы” (в противоположность якобы либеральным консерваторам). Фактически речь идет о попытках искусственно навязать социально-консервативной идеологии ярлык “левой”.
Реальная ситуация не имеет ничего общего с этим мифом. Экономическая платформа социал-консерватизма не может считаться ни левой, ни правой. Скорее, она представляет собой синтез различных подходов, обусловленный конкретными условиями, в которых находится современная Россия, и ее традициями.
В основе данной платформы — безусловная приверженность всем, без исключения, принципам рыночного хозяйства. Развитие конкуренции, сохранение макроэкономической стабильности, сокращение инфляции, сбалансированная бюджетная политика, ограничение государственного регулирования — все это неотъемлемые составные части социально-консервативной платформы.
Еще одна отличительная особенность — большой набор мер по поддержке и поощрению предпринимательства. В частности, речь идет об активном снижении фискальной нагрузки (за исключением сырьевых отраслей, а также акцизов на социально опасные товары, таких как алкоголь и табак). Уже одно только это не позволяет рассматривать данную платформу как левую: она не предусматривает роста социальных обязательств за счет усиления нагрузки на основную массу производителей.
В то же время учитывая, что государство сегодня располагает достаточными средствами, социально-консервативная платформа предусматривает и возможность увеличения государственных расходов — в той мере, в которой рост ассигнований не приведет к нарушению макроэкономической стабильности и разбалансировке бюджетной системы. Как показала практика, подобные решения действительно существуют. Так, несмотря на проведение масштабной реформы по монетизации льгот и реализацию нацпроектов (что потребовало заметного роста расходов), инфляция за последние 12 месяцев — впервые в посткризисный период — снизилась до однозначных величин.
Выделить деньги мало — нужно, чтобы они работали эффективно, чтобы увеличение расходов вело к развитию производства, а не росту цен. В число таких решений входят, во-первых, инвестиции в инфраструктуру, содержание и развитие которой является прямой обязанностью государства. Во-вторых, это инновационная политика. Здесь также существует широкий инструментарий: начиная от подготовки кадров для приоритетных отраслей и заканчивая созданием полноценного экспортно-импортного банка, призванного способствовать экспорту высокотехнологичной продукции. Многие из этих задач, как и в случае с инфраструктурой, не могут решаться никем, кроме государства.
Наконец, остается важнейший вопрос, отличающий социально-консервативную платформу от либеральной (в ее российской трактовке).
Социально-консервативный поход в качестве одной из основных задач рассматривает модернизацию всей социальной сферы, приведение ее в соответствие как с современными возможностями государства, так и требованиями населения. Либеральный подход, как правило, не предусматривает выделение средств на подобные цели.
На чем основывается избранная стратегия? Для нее есть, как минимум, три основные причины.
1. Главный российский дефицит сегодня — стабильность. России необходимо стабильное общество. Но социум, в котором число людей, вынужденных буквально бороться за выживание, измеряется даже не процентами, а десятками процентов, таковым не является. А ведь огромная часть “новых бедных” — люди, не имеющие возможностей самостоятельно выбраться из социальной ловушки. Это либо пенсионеры, либо бюджетники (педагоги, медицинские работники), для которых государство в большинстве регионов является фактически монопольным работодателем. Государство не может, да и не вправе игнорировать их интересы.
2. Огромное число малообеспеченных людей рождает и другую проблему — низкий спрос. Можно говорить сколь угодно красивые слова о развитии отечественного товаропроизводителя и малого бизнеса, но откуда взяться изобилию маленьких магазинчиков и симпатичных кафе в регионе, где средняя зарплата 6000 руб.? Именно спрос является сегодня одной из основных движущих сил роста ВВП, и во многом это — результат социальной политики государства.
3. Монетизацию льгот, модернизацию образования и здравоохранения, программу “Доступное жилье” и другие подобные проекты почему-то принято рассматривать исключительно как социальные. Однако в действительности это лишь одна сторона медали. Другая же заключается в том, что речь идет об абсолютно необходимых России структурных реформах. Чтобы понять, можно ли считать такое отношение к социальным расходам “левым” или “правым”, достаточно вспомнить, какие партии поддержали ту же монетизацию льгот в январе — феврале 2005 г.
Конечно, аргументы об опасности роста госрасходов, об инфляционном эффекте заслуживают самого пристального внимания. Использование такого инструмента, как рост бюджетных ассигнований, требует предельной осторожности. Но очевидно одно: сегодня эти расходы являются главным условием продолжения реформ в стране. Лишь они позволяют сделать экономику и общественные отношения в целом более цивилизованными. Монетизация льгот позволила отказаться от нефинансируемых мандатов, сделать социальную сферу более прозрачной; наконец, она дала дополнительные средства целым отраслям отечественной экономики — таким как производство лекарств и общественный транспорт. Национальные проекты в образовании и здравоохранении не только ведут к реформированию соответствующих секторов, но и позволяют обкатать новые, программно-целевые методы, которые в ближайшее время должны быть внедрены во всей бюджетной сфере. Обеспечение жильем военнослужащих — необходимое условие реформирования армии, одним из итогов которойго, кстати, станет сокращение сроков службы — мера явно либеральная. И так далее.
Таким образом, российская социально-консервативная платформа действительно не вписывается в классический европейский дуализм “левое — правое”. Однако это явление отнюдь не уникально и не означает попыток найти какой-то принципиально иной, “особый” путь. Просто данный подход все более устаревает даже в отношении самой Европы. Что же касается современной России, то с момента образования страны в 1991 г. ее политический спектр никогда не соответствовал этой парадигме. Где еще левые являются ультраконсерваторами, а правые — ультрареформаторами?
История распорядилась так, что последние 15 лет мы строим фактически новую страну. Мы вправе строить ее без чужих штампов. Главное, чтобы жить людям в стране было свободно и комфортно, экономическая инициатива поощрялась государством, Россия была конкурентоспособной, суверенной, единой и сильной.
Авторы — депутаты Государственной думы, члены генерального совета “Единой России”, участники Центра социально-консервативной политики
http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...06/05/18/106791