Операция "Присяга"
// Инаугурация президента Афганистана пройдет в обстановке, приближенной к боевойСегодня в Кабуле пройдет инаугурация президента Афганистана Хамида Карзая. США и их союзники рассчитывают, что во время своего второго срока афганский президент, опираясь на западную помощь, наконец-то начнет заниматься развитием страны и примирением враждующих этнических групп. Пока же, как убедился в Афганистане корреспондент "Ъ" АЛЕКСАНДР ГАБУЕВ, эту страну объединяет только сеть западных военных баз.
Операция "Инаугурация"
Инаугурация Хамида Карзая должна подвести черту под периодом крайней, даже по афганским меркам, нестабильности, в которую страну ввергла прошедшая президентская кампания. С лета обеспечение успешного проведения августовских выборов было главным приоритетом армии США, уже восьмой год ведущей в стране операцию "Несокрушимая свобода", и международных сил содействия безопасности в Афганистане (ISAF), костяк которых составляют силы нескольких стран НАТО. Выборы стали сигналом к активизации и для талибов. За лето и осень количество атак смертников и нападений на западных военных в Афганистане увеличилось в разы, а громкие акции, вроде захвата миссии ООН в Кабуле, показали уязвимость "безопасной зоны" столицы, еще недавно считавшейся оазисом спокойствия.
Неудивительно, что за день до инаугурации в городе были приняты чрезвычайные меры безопасности. Власти закрыли международный аэропорт, куда спецрейсами прилетят особо отчаянные иностранные гости. Дорога от аэропорта до президентского дворца, по которой еще на прошлой неделе можно было вполне спокойно передвигаться (разумеется, в бронемашине, надев бронежилет — иначе иностранцы по Кабулу давно не ездят), наглухо перекрыта многочисленными кордонами. Бойцы афганской армии и полиции стоят через каждые 50 м. А "безопасная зона", где находится дворец (а также посольство США и штаб-квартира ISAF), похожа на осажденную крепость. Обложенные мешками с песком блокпосты и бетонные заграждения попадаются здесь через каждые 200–300 м, а основными обитателями сейчас являются не столько дипломаты и чиновники, сколько солдаты НАТО и вооруженные до зубов сотрудники частных охранных агентств. Именно здесь, в окружении тройного кольца стен с пулеметными вышками, Хамид Карзай принесет присягу и обратится к нации с инаугурационной речью.
Впрочем, основными слушателями явно будут гости из США и стран—членов НАТО, наполняющие бюджет Афганистана и позволяющие президенту Карзаю чувствовать себя в относительной безопасности. В беседах с корреспондентом "Ъ" натовцы не скрывали, что не совсем довольны итогом спецоперации альянса "Выборы в Афганистане". Голосование состоялось (и даже обошлось без колоссальных жертв), однако из-за явных нарушений в ходе выборов Хамид Карзай, хотя и сохранил свое кресло еще на пять лет, так и не стал полностью легитимным президентом в глазах мирового сообщества — и тем более в глазах жителей Афганистана. Именно поэтому Запад с нетерпением ждет, что в своей инаугурационной речи президент твердо пообещает бороться с коррупцией и всерьез заниматься национальным примирением — это, в частности, позволит президенту США Бараку Обаме скорее принять долгожданное решение о дальнейшей стратегии Вашингтона в стране. Впрочем, как признавались многие собеседники "Ъ", "произнести красивую речь для Карзая не составит труда — куда сложнее будет выполнить обещания". Причина проста: почти не покидающий стены своего дворца Хамид Карзай с трудом контролирует даже столицу, хотя формально международные силы почти полностью передали ответственность за Кабул местным военным.
Между талибами и павлинами
Слабость Хамида Карзая становится очевидной, если посетить его родную провинцию Урузган (здесь же, кстати, родился и духовный лидер талибов мулла Омар). Добраться сюда из Кабула можно только по воздуху — наземные дороги подвергаются постоянным атакам. Крошечный самолет приземляется на взлетную полосу посреди пустыни, которую прикрывают брустверы с пулеметчиками и барражирующие в воздухе боевые вертолеты. Преодолев линию оцепления, можно попасть в лагерь, который занимает так называемая команда по восстановлению провинции (Provincial Reconstruction Team — PRT). Такие команды, размещенные в 32 из 33 провинций Афганистана на спешно созданных укрепленных базах, играют роль своеобразных военных округов ISAF. Исходя из названия, PRT должна решать и гражданские задачи, однако военный компонент все же является главным. Например, в провинции Урузган, за которую отвечают Нидерланды, команда состоит из 1300 голландских военных, нескольких десятков австралийских и словацких солдат (последние, правда, преимущественно сторожат лагерь и начали ходить в патрули лишь недавно), а также поддерживается подразделениями авиации и спецназа США. Людей, которые занимаются мирными проектами вроде строительства дорог и больниц, всего пара десятков, да и те почти все в погонах.
Доминирование военных вполне объяснимо. Хотя Урузган считается самой спокойной из цепи южных талибских провинций Афганистана, пару километров открытой местности, разделяющих лагерь и провинциальный центр Тарин Ковт, мы преодолевали колонной из пяти БМП. Краткая прогулка по центру от резиденции губернатора до отстроенного на западные деньги провинциального госпиталя напоминала спецоперацию: перед тем как войти в переулок, его расчищает десяток голландских солдат, останавливая всех мотоциклистов и немногочисленные машины и, вскинув автоматы, внимательно оглядывая сбегающихся зевак и возящихся в грязи детей. На полпути раздаются автоматные очереди: зазевавшийся афганский водитель грузовичка из-за солнца не заметил вскинутой в предупредительном жесте руки в камуфляже и чуть не поплатился жизнью, еле успев затормозить. Командир взвода с виноватым видом говорит, что год назад на этом месте смертник на похожем грузовичке въехал в военный конвой, убив одного из голландцев, так что теперь после трех предупредительных выстрелов солдаты открывают огонь на поражение. "Плохой парень — один из ста, но ты никогда не знаешь, кто именно",— заключает офицер. Много внимания уделяется подготовке местной армии и полиции: в 2006 году здесь не было ни одного полицейского и лишь 300 солдат, теперь же солдат около 3 тыс. и еще 1700 полицейских. Впрочем, окончательно передать им ответственность за безопасность провинции голландцы не готовы. По ночам войска НАТО пределы базы не покидают. Солдаты не расстаются с оружием даже в столовой, а молодые девушки в форме ходят с автоматами и в спортзал, и в душ.
Правда, база все же занимается восстановительными проектами. "Любой, кто знает историю этой страны, понимает, что войну здесь нельзя выиграть только военными средствами",— говорит командующий PRT генерал Марк ван Ум. Голландцы с гордостью показывают реконструированный при их помощи госпиталь, в котором теперь есть даже операционная и специальное отделение для женщин. Небольшая больница, принимающая в день по 400 человек (250 из них — женщины, которые при талибах к врачу не ходили), явно страдает от переизбытка пациентов и нехватки квалифицированного персонала. Пожилой хирург Мухаммад, гордо показывающий единственный стол, работает один и делает все виды операций, самая распространенная — извлечение осколков или ампутации после подрыва на минах. В неделю здесь как минимум 40 пациентов с такими проблемами. Для Урузгана даже такая больница, а также создаваемая голландцами сеть поликлиник и работающими в провинции 50 НКО — большой шаг вперед. Помимо больниц PRT строит дороги, школы и производит насосы для полива каменистой почвы, которая еле позволяет местным крестьянам выжить. Партизанское движение в Урузгане голландские военные объясняют именно бедностью: настоящие талибы и террористический интернационал, воюющий в соседних провинциях Гельменд и Кандагар, платят по $5–10 в день за то, чтобы крестьянин ночью пальнул из гранатомета по базе или установил растяжку на пути патруля. "Большинство здесь не убежденные талибы, а лишь совместители. Днем у них в руках лопаты, ночью — "калашниковы"",— рассказывают на базе.
Голландские советники убеждают, что, если экономика провинции будет развиваться, люди перестанут поддерживать экстремистов и насилие в Урузгане прекратится. Другой любимой идеей советников является необходимость укреплять возможности официальных, назначаемых из Кабула властей, причем учить их работать самостоятельно и проявлять инициативу. Правда, как это сделать, советники не особо понимают — специальные западные тренинги, которые они устраивают для афганских чиновников, пока впечатляющих результатов не дают, поскольку многие не умеют читать и писать, как, например, местный министр образования. Другой проблемой является коррупция — как признаются сотрудники работающих в Урузгане международных организаций и НКО, давать живые деньги на проекты местным властям они боятся, предпочитая действовать самостоятельно. Губернатор провинции Урузган Асадулла Хамдам, с которым я вскоре познакомился, похож на Хамида Карзая местного масштаба — он тоже явно чувствует себя уверенно только в своей резиденции, окруженной бетонной стеной, вдоль которой ходят автоматчики. Сидя посреди своего сада с огромными розами и откормленными павлинами, губернатор неспешно потягивал чай и рассуждал о том, что богатый Запад мог бы больше делать для его бедной провинции. Я не удивился, когда, заглянув в штаб PRT, увидел на стенах карты, где от каждой крупной деревни шла стрелка к фотографиям местных неформальных лидеров — глав пуштунских племен и влиятельных кланов, имеющих реальную власть.
Между киви и моджахедами
Единственным местом в Афганистане, где мне удалось спокойно пройтись по базару и ни разу не пришлось надевать бронежилет, оказалась зажатая в горах провинция Бамиан — именно здесь в марте 2001 года талибы взорвали две исполинские статуи Будд, высеченные в скалах полторы тысячи лет назад. Все, что осталось от скульптур, лежит у подножия гигантских ниш в виде пронумерованных и аккуратно сложенных под навесом кусков камня. Западное военное присутствие в Бамиане крайне незначительно. Местная новозеландская PRT состоит всего из 120 военных. Основной состав размещается на небольшой базе "Киви" — скульптура этой птицы красуется над блокпостом при въезде, ее небольшое изображение у солдат также есть на бейсболках и шевронах. Еще три небольших опорных пункта разбросаны по провинции. За три года у новозеландцев не было убито ни одного человека.
Безмятежность Бамиана объясняется тем, что примерно 400 тыс. из 600 тыс. жителей провинции — хазарейцы, народ не особо воинственный, хотя и возводящий свое происхождение к потомкам Чингисхана. Еще 15% — таджики, проживающие компактно на северо-востоке Бамиана. Отношения между хазарейцами-шиитами и пуштунами-суннитами всегда складывались непросто. Талибы несколько раз брали Бамиан штурмом, последний из них закончился убийством 150 тыс. хазарейцев. Так что в этих местах талибов и радикальных исламистов не любят. Основную нагрузку по поддержанию безопасности уже несут около 3 тыс. местных полицейских (в основном это хазарейцы), которых тренируют новозеландцы. Уже в следующем году они должны взять на себя всю полноту ответственности за безопасность.
Провинцией руководит Хабиби Сараби — единственная женщина-губернатор во всем Афганистане. В родном Бамиане она пользуется большим авторитетом наряду с вице-президентом страны от хазарейцев (а ранее лидером хазарейского вооруженного движения) Каримом Халили. Новозеландцы и НКО охотно работают с местным правительством и дают ему деньги. За последние годы объем иностранной помощи Бамиану составил около $20 млн в год — поскольку налоги здесь почти не собираются, эта сумма составляет весь бюджет провинции. На эти деньги строят дороги, госпиталь, университет и платят зарплаты чиновникам. Правда, жалуется госпожа Сараби, западные доноры вкладывают в спокойный Бамиан не очень активно — в проблемные — талибские провинции вкладывается гораздо больше. В итоге в провинции усиливается влияние других внешних игроков, особенно соседнего шиитского Ирана, строящего медресе и принимающего каждой зимой на заработки тысячи хазарейцев. Активно интересуется местными запасами угля и железной руды и Китай — китайские геологи под охраной полиции прочесывают местность вдоль и поперек.
Несмотря на царящее в Бамиане спокойствие, жители с тревогой ждут того момента, когда Запад решит покинуть Афганистан. А разговоры о том, что США и их союзники в стране не навсегда и необходимо потихоньку перекладывать ответственность на местные власти, ведутся и в Брюсселе, и в Кабуле. "Когда здесь были советские войска, весь мир активно помогал моджахедам и снабжал их оружием. Как только шурави ушли, все сразу забыли об Афганистане и в стране началась гражданская война,— говорит Хабиби Сараби.— Нельзя повторять эту ошибку. Если Запад уйдет, в стране снова начнется гражданская война и талибы будут лишь одними из участников".
kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1277141