Михаил Грин: "Самое вкусное на фестивале – это джем"Сегодня в Москве открывается VIII Международный фестиваль «Джаз в саду Эрмитаж». Три дня на открытой площадке в центре столицы будут выступать лучшие российские джазмены и гости из США, Польши, Германии, Франции, Голландии, Грузии и даже Турции.
Три августовских дня традиционно становятся одним из центральных событий отечественного джаза. Достаточно сказать, что, по оценкам организаторов, в прошлом году концерты фестиваля посетили около 10 000 человек. Ровно за сутки до открытия фестиваля на вопросы Дмитрия Абаулина ответил продюсер фестиваля Михаил Грин.
Слово «продюсер» у нас толкуется достаточно широко. Давайте попробуем сначала разобраться, каков круг Ваших обязанностей на фестивале.
Я не только продюсер, но и арт-директор фестиваля. Так что я выступаю во всех лицах. Приходится решать все вопросы, кроме чисто технических: куда что поставить. Даже насчет аппаратуры я договариваюсь, потому что аппаратура должна быть комфортной для музыкантов, должна хорошо звучать – на воздухе отстроить звук не так-то просто. Зато в последние годы многие джазовые люди признают, что у нас здесь звук лучше, чем во многих концертных залах.
Самая главная обязанность – это собрать коллективы, которые будут выступать на фестивале. Фестиваль проходит уже восьмой раз, и стоит очередь не только из наших исполнителей, но даже зарубежных. И так программа трех дней насыщена до предела. В этом году мы даже были вынуждены изменить время начала последнего концерта. Обычно концерты начинаются в пять, а в воскресенье мы начнем в четыре, потому что в последний момент появилась возможность пригласить такого музыканта, которого мы просто обязаны были включить в программу – отказаться от Збигнева Намысловского мы никак не могли. Для старшего поколения наших музыкантов и любителей джаза это человек легендарный. Когда мы только начинали слушать джаз, то наряду с Колтрейном и Биллом Эвансом мы слушали Намысловского. Быть может, его пример был даже более важен для нас. Его пластинки легче было купить, он жил в соседней социалистической стране, в Польше, куда можно было как-то попасть в те годы.
Вы сказали, что неожиданно появилась возможность. А откуда вдруг появляются люди уровня Намысловского?
Это личный контакт нашего контрабасиста Аркадия Овруцкого. Он в прошлом году уже привозил его сюда и выступал с ним в нескольких клубах. Намысловский не растерял свои качества, его творческий потенциал так же высок, как и раньше. И я счастлив, что могу показать его широкой российской аудитории, в том числе и молодым людям, которые не знают, кто это такой. Все-таки клубы – это несколько другая аудитория, а к нам приходит в день по три тысячи человек.
С Намысловским понятно. А как появляются американские хэдлайнеры: Эдди Хендерсон в прошлом году, Джеймс Сполдинг и Дон Брэйден в этом?
Очень просто. Есть интернет, есть информация. Пишем е-мейлы, приглашаем. Скажем, Сполдинга мне еще в прошлом году предложил пригласить наш замечательный пианист Яков Окунь. Ему очень нравится та музыка, которую играл Сполдинг еще в 60-е годы с Фредди Хаббардом. Я освежил в памяти, что к чему. От наших музыкантов в Нью-Йорке – у нас есть свои агенты в США и других странах – я знаю, что сейчас Сполдинг в хорошей форме, несмотря на достаточно солидный возраст. И я просто послал ему приглашение, написал, что я, такой-то такой-то, хочу пригласить его на джазовый фестиваль в Москву. Хотел, чтобы он выступил в прошлом году вместе с Эдди Хендерсоном, у них есть проект, в котором они играют вместе. Тогда не получилось, но Сполдинг сказал, что очень хочет приехать. Договорились на нынешний год, и вот он уже в Москве, живет в гостинице «Россия». Яша Окунь его встретил, и они уже начинают выступать в «Ле Клубе».
Так что все вопросы сейчас решаются. Должен сказать, что у меня ни разу не было отказов от музыкантов, которых мы приглашали, – дескать, мы не хотим ехать в Россию. С Брэйденом забавная история получилась. Оказывается, он был здесь в 1990 году. И когда мы стали его подписывать, он немного засомневался, хотя вроде человек достаточно молодой. И в какой-то момент мне позвонил Валерий Пономарев, который тоже выступает на фестивале: «Мы тут в Голландии играем с Доном Брэйденом, и он беспокоится, как там в России. Я ему сказал, что все нормально, я туда постоянно езжу, и ничего – живой и здоровый». «Кстати, – сказал Пономарев Брейдену, – я буду выступать на том же фестивале». И вопрос закрылся.
А Вы попадали в ситуацию, что человек готов приехать, но стоит слишком дорого для бюджета фестиваля?
Я делаю уже восьмой фестиваль и точно знаю, какой у меня бюджет. И в его рамках я подбираю участников. Есть же информация, сколько стоит тот или иной артист. Естественно, что зарубежный участник «съедает» три наших ансамбля, а то и больше – перелет, определенные условия проживания, гонорары. Помогает то, что у нас налажено хорошее сотрудничество с Игорем Бутманом. И многие звезды, приезжающие на фестиваль, играют в «Ле Клубе». Никто ведь не хочет лететь за тысячу километров на единственный концерт. Мы сразу договорились, что Сполдинг сыграет три концерта в «Ле Клубе» и потом у нас.
Французский трубач Мишель Марр будет два дня играть у Алексея Козлова в «Форте». Правда, с его выступлением у нас случилась беда – заболел Александр Пищиков, с которым Марр должен был играть на фестивале. Буквально накануне попал в больницу с кризом. Вроде бы сейчас все нормально, но приехать в Москву он не сможет. Мы, конечно, нашли замену, но очень жалко, многие хотели услышать Пищикова, который живет сейчас в Германии.
В общем, в бюджет мы укладываемся, тем более что с каждым годом у нас спонсоры посильнее становятся, возможности получше. Если я буду уверен в спонсорской поддержке, я приглашу не одного исполнителя, который будет играть с нашей ритм-секцией, а целую группу. Это не очень выгодно финансово. Публика все равно идет на Джеймса Сполдинга, и ей не так уж важно, какая фамилия у барабанщика, если это не супер-величина. В этом плане я экономлю и выигрываю. Но иногда необходимо, чтобы приехал сыгранный ансамбль, который постоянно работает вместе. Надеюсь, что в следующем году удастся сделать один день латино-джаза. Привезти латиноамериканцев, испанцев, может быть, Артуро Сандоваля, замечательного трубача, с которым я еще на Кубе был знаком. И если так, то без их ритм-секций не обойтись. Появляются всякие инструменты специфические, бонги-конги. Если приедет Сандоваль, то с ним еще семь человек – стейдж-менеджер, свой звукорежиссер и пять человек ансамбль. Один он просто не поедет.
Есть еще одна задумка – привезти какой-нибудь нью-свинговый оркестр. Но, сами понимаете, это тоже большие расходы, хотя бы из-за одной дороги.
Какую часть бюджета фестиваля составляет сбор от продажи билетов?
За счет билетов мы, конечно, далеко не покрываем все расходы. Что такое для Москвы 350 рублей? Билет в кино стоит столько же. Максимум, на что мы можем рассчитывать, это покрыть за счет билетов 20 процентов. Около трети бюджета выделяет Комитет по культуре Правительства Москвы, поскольку наш фестиваль входит в план городских культурных мероприятий. Остальное – спонсорские средства. У нас стоит очень дорогая аппаратура. Когда привозишь музыкантов уровня Сполдинга, как-то не хочется ставить самопальные колонки. Привыкаешь к хорошему, а хорошее дорого стоит.
До начала фестиваля меньше суток, а я не вижу тента, которым фестиваль так гордился в прошлом году. Успеете установить?
А тента не будет. Сегодня мы отказались от его установки. Посмотрели прогноз погоды – дождя быть не должно. Я уже все, даже международные сайты облазил – везде до среды обещают хорошую погоду. Зачем тогда устанавливать тент? Он создает другой объем, загораживает видимость. Тент уже сюда ехал, но мы его завернули. Потеряли полторы тысячи, которые предварительно заплатили. Но это не самое страшное – хуже была бы плохая погода.
А где будут традиционные джемы после концертов? Снова в клубе «Реставрация»?
Да. Я арт-директор этого клуба, и мне удобнее решать там все вопросы. В «Реставрации» постоянно звучит джаз. Я уже четвертый год там работаю, и два раза в неделю в клубе играют наши лучшие музыканты. Точнее, те, кого я считаю лучшими, – как арт-директор клуба я имею право выбирать.
Там не очень большое помещение, человек на сто. Из них будет человек тридцать пять музыкантов, которые придут поиграть. Это самое вкусное, что есть в фестивале: все перемешивается, каждый играет с каждым. Им не нужно ничего объяснять друг другу. Показывают, сколько квадратов, кто вступает – и поехали. Считается, что хороший музыкант должен знать минимум тысячу стандартов, классических тем, которые звучат повсюду. А дальше уже можно не говорить ни на каком другом языке. Как Ростоцкий мне рассказывал: приехал он в Голландию, зашел в клуб, поздоровался. «А что у тебя там?» - «Бас-гитара» - «Ты откуда?» - «From Russia» - «Играть хочешь? Выходи во втором отделении».
Звезды типа Хендерсона тоже приходят на джем-сейшн?
Еще как. Хендерсон у нас в прошлом году отыграл, вместе с ним играл очень хороший аргентинский трубач Бергалли. Они сначала в две трубы играли, потом к ним Герман Лукьянов присоединился. Они такое трампет-шоу устроили! В этом году Лукьянов меня уже заранее спрашивает: «Будет джем? Я обязательно приду». Джем-сейшн – это не просто развлечение для музыкантов. Это обмен информацией, беседа на музыкальном языке.
И насколько русские музыканты умеют говорить на этом языке?
Абсолютно свободно. Вы знаете, у меня сейчас есть одна очень важная задача: сделать так, чтобы не только они к нам ехали, но и мы к ним. Чтобы русских музыкантов узнали за рубежом. У нас есть очень сильная молодежь, Гнесинка отлично их готовит. Я консультант программы «Открытый мир», по которой наши молодые музыканты ездят в Америку. И я много раз убеждался, что наши ребята больше знают, шире мыслят, чем многие американцы. Немного пафосно звучит, когда говорят, что мы страна Чайковского и Рахманинова, но это действительно чувствуется.
На фестивале играет довольно много молодежи. Ветераны не обижаются?
Дело же не в том, чтобы приглашать человека за какие-то прошлые заслуги. Кто сегодня интересен, кто готовит новые программы, того и приглашаем. Я же все-таки хожу по клубам, слушаю, нахожусь в курсе дела. В прошлом году играл Герман Лукьянов, встретились Николай Громин и Алексей Кузнецов. В этом году свой новый проект «Академик-бэнд» представляет Анатолий Кролл.
С Брилями, например, получилось так - были ребята, выступали с кем-то, с папой играли. И тут они объединились с ансамбль, я услышал их в «Джаз-арт-клубе» и уже после первого отделения подошел и пригласил сыграть на фестивале.
Вопрос прагматический: почему Вы занимаетесь именно джазом? В шоу-бизнесе вращаются совсем другие деньги. Не хотелось попробовать?
А мне интересно именно это. Вы знаете, по профессии я не музыкант. Я пришел из другой области. Проработал двадцать лет в АПН, был главным редактором испанского издания журнала «Спутник» - был такой журнал, витрина социализма, который издавался на разных языках. Очень даже неплохо получал, и вдруг появилась возможность делать то, что мне интересно по жизни, и этим еще и деньги зарабатывать. Сначала, правда, в основном тратил, но потом дело пошло. Я арт-директорствую уже с 97-го года. И тогда же появился этот фестиваль. В то время мы с Ростоцким открыли свой первый клуб на Щипке, и к нам пришел первый директор восстановленного «Эрмитажа». Сад еще только реставрировали, и он искал людей, которые могли бы организовать какие-то джазовые концерты в саду, который открывался летом 1998 года. Правда, под джазом он понимал Цфасмана и Утесова, но ведь это все равно не попса. А я незадолго до того побывал на джазовом фестивале в Ницце. И был поражен видом того, как люди сидят на травке, пьют пиво в такой хорошей расслабленной остановке. Там, правда, парк огромный, три или четыре сцены. И как раз думал, как было бы хорошо сделать что-то подобное у нас.
Вот так мы сделали первый фестиваль, который закончился дефолтом в стране. Мы сдуру отдали билеты на реализацию в театральные кассы, а оттуда возврат в течение месяца. Представляете, что мы получили через месяц. Тем не менее, даже в этой ситуации мы вышли на ноль. И я понял, что если даже в таких катастрофических условиях фестиваль выжил, то нужно продолжать. И вот уже фестиваль пройдет восьмой год подряд – по-моему, ничего подобного у нас в стране больше нет.
В этом году рассчитываете на прибыль?
Мы немного заработаем, скажем так. По-моему, это очень пристойный вид зарабатывания денег. Во всяком случае, меня от него совершенно не коробит.
http://www.polit.ru/culture/2005/08/19/jazz.html