Ночевка в холодильникеДома или в пути – где бы русская душа ни столкнулась с западным менталитетом, везде есть опасность возникновения маленькой бури.
Размер моего морозильника шесть на четыре метра, в нем есть двуспальная кровать, отделанный мрамором умывальник, мини-бар и цветной телевизор с фильмами для взрослых. Стандартная цена за сутки составляет 110 евро, с завтраком и камерой пыток в виде фитнесс-центра включительно. Это гостиничный номер, а не морозильная камера, скажете вы. И я бы с вами согласился. Но мое мнение не так важно – здесь, в России, и в первую очередь для Игоря Гаврилова – он наш официальный фотограф и мой советник по вопросам, связанным с Россией, проводник по стране и, помимо всего прочего, ходячий сборник анекдотов.
Я как устрашающий пример
"Это не гостиничный номер, это морозилка" – говорит Игорь и трет руки, когда он заходит за мной, чтобы идти на завтрак: "Среди твоих предков, должно быть, были пингвины, в противном случае тебе приходилось бы каждое утро оттаивать под теплым воздухом, если ты на ночь оставляешь кондиционер на такой температуре". Я слишком хорошо знаю, что за этим последует: почти так же, как фотографировать, Игорь любит хулить западный стиль жизни, и я при этом – часть устрашающего примера.
Досовременный менталитет сельской жизни
Точно так же, как столкновение горячих и холодных атмосферных фронтов приводит к возникновению грозы, дело доходит до словесной грозы, когда близкая к природе русская душа сталкивается с западным декадансом. Хотя это, конечно, вариант Игоря. Я говорю о столкновении западной цивилизации с чуждым всему современному менталитетом сельской жизни. Беспристрастные слушатели воздерживаются от суждений и иронизируют, говоря, что нам обоим место в Muppet-show.
Атакующая защита за завтраком
Я прибегаю к стратегии НАТО, которая оправдала себя во время конфликта между Востоком и Западом, – стратегии атакующей защиты – и поэтому сразу перебиваю Игоря: "То, что ты при такой же температуре проснулся бы замороженным, как рыбная палочка, всего лишь следствие не регулируемого в России отопления, поэтому ты – как перегретый цыпленок-гриль".
"Вы, западные люди, совершенно оторваны от природы"
Услышав словосочетание "цыпленок-гриль", Игорь – ходячее кладбище пирожков – забывает, что ему холодно. Он с жаром бросается в атаку: "Вы, западные люди, совершенно оторваны от природы, вы видите ее только по телевизору и за противоударным стеклом".
Гнев Игоря понятен. Однако тот факт, что в Сочи, российской Ницце, мы остановились в иностранной гостинице, он, несмотря на свою ярко выраженную любовь к родине, отметил одобрительной улыбкой – должно быть, из-за завтрака, организованного в виде шведского стола, с большим выбором блюд и неограниченным количеством подходов, и из-за служащих, на которых приятно смотреть.
Как хомяк в стеклянном зверинце
То, что в гостинице нельзя было открыть окна, было для Игоря таким же тяжелым испытанием, как для меня в 1989 году моя первая поездка на российском поезде в вагоне четвертого класса, которая больше походила на перевозку скота, чем на современное путешествие. Отрезанный от уличного воздуха, Игорь, должно быть, казался себе хомяком в стеклянном зверинце. "Ни влажного морского воздуха, ни щебетания птиц, ни лая собак – нет ничего, что делает жизнь прекрасной", – жалуется Игорь и в поисках спасения от холода направляется в сторону выхода. "Ты здесь не для того, чтобы наслаждаться жизнью, а чтобы работать", – возражаю я ему.
Презрение к тем, кто купается в хлорке
Игорь делает вид, что не слышит моего последнего предложения, и продолжает спорить на тему отпуска: "Вы охотнее купаетесь в бассейнах, чем в море, вы – любители поплескаться в хлорке". Для нас важна гигиена, говорю я. "Хлор разъедает ваши глаза и кожу, в то время как я в море возвращаюсь к истокам, хотя бы и с микробами. Пусть они себе борются друг с другом в моем организме", – парирует Игорь в лифте.
"Вы пьете сладкую воду без сахара, с искусственными подсластителями. Если вы едите в хорошей закусочной, где по фартуку повара можно понять, что он готовит, где на кухне кипит жизнь и еда еще имеет вкус еды, а не средств дезинфекции, то у вас еще неделю после этого расстройство желудка. Зато вы от Макдональдса в таком же восторге, как от Чайковского! Вы слишком изнежены!"
Метро – убийственный аргумент
По-хорошему я должен был бы согласиться с Игорем. Но так вот просто поднять белый флаг? Это привело бы только к новым атакам. В своем бедственном положении я сыплю соль на раны Игоря. "Мы скромные и нетребовательные. Мы ездим на метро, даже когда мы можем позволить себе "мерседес". Нужно сказать, что для Игоря перспектива поехать на метро так же ужасна, как для меня мысль стоять в очереди за супом в приюте для бомжей.
Чудо у буфета
И вдруг происходит чудо, я сам не могу в это поверить: за мной осталось последнее слово в нашем споре. Надо признать, что причина не только в том, что я убедил Игоря своими аргументами. Дело в том, что мы пришли в столовую, и Игорь сразу пропал где-то у буфета. Возможно, он в предвкушении и вовсе не слышал моих последних слов. Его тарелка наполняется быстрее, чем намокает любая губка.
Я уверен (хоть Игорь и не слышит меня в этот момент, потому что он как раз накладывает венские сосиски), что он был бы со мной согласен, что мы, западные люди, можем хоть в одной вещи служить русским примером: мы изобрели завтраки, организованные в виде шведского стола.
http://inopressa.ru/focus/2005/06/16/16:21:49/gavrilov