Перспектива для двоечника
Чем грозит чрезмерная строгость преподавателей к нерадивым ученикамВесна — чудесное время. Если только тебе не 16-17 лет и впереди не ждет испытание на прочность в виде Единого государственного экзамена. Многие, наверное, помнят свое состояние перед выпускными (а потом вступительными, коллоквиумами, зачетами, сессиями и защитами — кому как повезло). Ночью не спится, за обедом не естся, о любви даже думать не можется. Жуть, короче. Но этот ЕГЭ, право слово, просто какая-то жуть в квадрате. Даже у меня сердце замирает, когда по «Первому» или «России» показывают новости о показательной расправе над какими-то молодыми людьми, то ли подделавшими результаты прошлых экзаменов, то ли собравшимися как-то сжульничать на будущих. А следом идет бодрый репортаж о том, что списать на ЕГЭ-2008 будет невозможно. Оказывается, для каждого из миллиона с небольшим выпускников российских школ будет создан свой уникальный вариант с вопросами. Технически это сделать совсем нетрудно, при нынешнем-то развитии компьютерных технологий. Таким образом, можно не опасаться, что не проявившие должных знаний школьники сумеют набрать пристойное количество баллов. Причем двоечникам, как стало известно в первую неделю апреля, дорога в столичные вузы будет напрочь заказана.
Не знаю, может, у нынешней молодежи нервы покрепче, но я бы в юности от такого информационного прессинга точно бы спятил. Даже будучи стопроцентно уверенным в своих знаниях. Зачем Рособрзнадзор (ох и название!) столь усердно пугает бедных подростков, я не понимаю. Впрочем, традиция стращать школяров экзаменами уходит в глубь веков, так что, быть может, в этом чиновники от образования не так уж неправы.
Но они точно не правы в том, что касается кары за плохой результат ЕГЭ. Я имею в виду упомянутый запрет московским университетам и институтам принимать документы от провалившихся. С чего в столичном департаменте образования так уверены, что ЕГЭ является достаточно адекватным мерилом знаний школьника? Я даже не возьмусь перечислять — в силу их многочисленности — возражения крупнейших педагогов на этот счет. Но даже, предположим, является. И что? Разве это повод отнимать у подростка лишний шанс проявить себя?
Вот обычная школьная история. Ни к чему на первый взгляд не способный, да еще и изрядно хулиганистый ребенок перебивается с двойки на тройку класса примерно до шестого. Учителя на него уже давно рукой махнули. И вдруг — бац! — «неспособный» в одночасье превращается в отличника, да еще победителя разнообразных олимпиад.
Скажете, среди ваших одноклассников таких не было? Так, может, это история про вас? Я специально расспрашивал знакомых учителей про этот феномен. Подобных гадких утят в своей практике припоминают все. И представьте, что было бы, если бы «планку отсечения» от права на получение дальнейшего образования установили бы где-нибудь в пятом классе. Не сдал ЕГЭ — и привет, ступай учиться в школу для будущих синих воротничков.
Конечно, так никто делать не станет: любой педагог скажет, что к 5-6-му классу ребенок может не успеть раскрыться. Но почему ребенок обязательно должен раскрыться к 17 годам? Большинство, может, и раскрывается. Но есть и меньшинство. Которое, кстати, не такое уж и маленькое, простите за невольный каламбур. Известный американский социолог Хэрриет Заккерман, к примеру, считает, что «поздних гениев» среди подростков примерно 17%. Их таланты и склонность к учебе могут открыться годам к 20.
Мы слишком доверяем дипломам и средним баллам. Недавно я наткнулся на любопытные данные Бюро по статистике труда и Фонда политики занятости США. Эти две организации изучили зависимость между успеваемостью выпускников американских вузов и их дальнейшей карьерой. Первые пять лет отличники зарабатывают больше середнячков. Что и понятно: обладателям хороших дипломов сразу обычно предлагают лучшую работу. Но в следующие пять лет явная связь между высоким средним баллом и высокими же заработками исчезает. Более того, среди чемпионов по доходам чаще всего попадаются троечники. Видимо, их таланты раскрылись к 30 годам. И работодатели это оценили.
Есть популярная легенда о том, что Альберт Эйнштейн плохо учился в школе. Это и впрямь лишь легенда — учился он выше среднего, а особенно преуспевал в математике. Зато Уинстон Черчилль и Луи Пастер на самом деле были учениками хуже некуда. А маленький Пьер Кюри был таким хулиганом, что его вообще отказались брать в школу. Поэтому будущего великого физика-химика пришлось обучать дома. Проблемы со школой были у Томаса Эдисона, Николая Лобачевского и даже Толстого. Лев Николаевич, между прочим, при поступлении в Казанский университет срезался на простейшем вопросе — не смог назвать ни одного французского города, кроме Парижа. Что-то сказал бы он, увидев вопросы Единого государственного экзамена!
Юрий Грановский
13 (103) 14 апреля 2008
www.smoney.ru/article.shtml?2008/04/14/5359