Ссора со свободойПланеты свободы и демократии сблизились, но лишь временно. На самом деле орбиты у них разные
Если есть главное политическое разочарование нашего времени, то это разочарование в праве выбора. Стало очевидно, что само право избирать — почти пустышка. Умелый манипулятор может играть с ним как угодно. Можно, например, создавать искусственные партии — так что выбирай сколько хочешь, а результатом все равно будет выбор, сделанный за тебя кем-то другим. Факт выборности лидера можно с легкостью использовать для оправдания его безнаказанности. Выборы распространились по всему свету, но государство, признающее собственную подотчетность избирателю, права личности и независимые институты, так и остаются уделом немногих “старых” демократий.
Осознавая свою беззащитность перед государством, множество людей во всем мире говорят “Демократии у нас нет” и обычно оказываются неправы. Как раз демократия в XX веке распространялась, словно новая вера, — триумфально быстро. Редкая еще сто лет назад, она во второй половине XX века стала стандартным выбором при любой смене политического режима. Военные хунты в Латинской Америке, правые диктатуры в Греции, Испании и Португалии, коммунистические режимы Советского Союза и Европы — все сменились выборной гражданской властью, в большей или меньшей степени ограниченной демократическими институтами. Если в 1975 году демократия существовала только в 35 из 144 членов ООН, то сейчас в мире около 100 демократических государств.
Но эти цифры означают всего лишь, что все большее число людей во все большем количестве стран могут в назначенный день приходить на избирательные участки, заполнять бюллетени и опускать их в урны. То есть прогресс наблюдается в первую очередь в распространении избирательного права.
Все большее число людей в мире в назначенный день могут приходить на избирательные участки, заполнять бюллетени и опускать их в урны
Выборная власть родилась в Афинах при Перикле, но там же возникла и традиция ограничивать полномочия властителей правами и свободами личности. И этот принцип приживается в мире с гораздо большим трудом, чем собственно выборность правителей.
Понятия свободы и демократии, которые мы столь привычно смешиваем, совсем разные. Просто так получилось, что в истории Европы борьба за права личности совпадала с борьбой за всеобщее избирательное право. Так что планеты свободы и демократии сблизились, но лишь временно. На самом деле орбиты у них разные. Чтобы наглядно развести две идеи — либеральную и демократическую, — журналист и политолог Фарид Закария в книге “Будущее свободы: нелиберальная демократия в США и за их пределами” предложил словосочетание “нелиберальная демократия”.
В этой книге, вышедшей в год начала войны в Ираке, Закария вполне внятно объяснил, почему силовая демократизация безнадежна: признание свобод, верховенства права и построение капитализма должны предшествовать демократии. По сути, он говорит, что демократии необходимо созреть — то есть рассуждает совершенно так же, как большинство авторитарных лидеров.
Американский политолог, конечно, не сделал никакого открытия. Задолго до него русский философ Федор Степун писал: “Центральная идея либерализма есть свобода, а идея демократии — равенство… В действительности встреча их до сих пор не состоялась”. Центральный конфликт XX века Степун обозначил как “ссору буржуазной идеи свободы с пролетарским требованием равенства”. Эта ссора продолжается до сих пор. Она лишь затихала ненадолго, в частности, в конце 80-х — начале 90-х годов в СССР и Центральной Европе.
Но это был лишь эпизод. Тогда на короткое время и для нас сошлись планеты — борьба за личные свободы совпала по времени с появлением реальной политической конкуренции. Именно поэтому в нашем сознании свобода и демократия связаны, хотя связь эта давно разорвана. Но вот что интересно. Ограничивая сейчас избирательное право (совсем неопасное для них), российские власти создают теоретическую возможность, что планеты когда-нибудь сойдутся снова.
Максим Трудолюбов
Ведомости
№ 11 (48) 30 марта 2007
http://friday.vedomosti.ru/article....2007/03/30/9201