От редакции: Придворные церемонии
19.02.2007, №29 (1803)Перестановки в правительстве и смена руководителя Чечни в который раз продемонстрировали отсутствие связи между профессиональной эффективностью чиновников, этапностью карьерного роста и реальными кадровыми решениями. Административная реформа, сокращение госаппарата, критерии эффективности для министров и губернаторов — это что угодно, но только не основания для кадровых решений. У кадровых решений своя логика.
По итогам прошлого года правительство поставило себе твердую четверку, а перед новым годом и президент выразил удовлетворение работой министров. Между тем 2006 год — это год усугубления проблем с миграцией, дедовщиной в армии и коррупцией (громкие дела в Минздравсоцразвития, официальная цифра объема взяток, названная замгенпрокурора Буксманом, — $240 млрд); год ухудшения ситуации с преступностью (печальная статистика МВД, громкие убийства), а также год алкогольного кризиса, спровоцированного самим правительством, ступора в реформировании ЖКХ и тупика с пенсионной реформой. Можно вспомнить и другие примеры ошибок или бездействия. По статистике аппарата правительства, обнародованной в ноябре 2006 г., почти 40% поручений президента и премьера исполняются не в срок и не с должным качеством. В 2002 г. некачественно выполнено было 27%.
Впрочем, эти разговоры о реальной эффективности чиновничества звучат наивно. Реальные отставки и назначения определяются другими факторами. Существуют как минимум два абсолютно непересекающихся уровня мотивировки. Уровень А — мотивировка официальная: Иванов повышен в должности, чтобы срочно диверсифицировать экономику страны. “Одно из главных направлений — это придание нашей экономике инновационного характера <...> этим и будет заниматься в правительстве Сергей Борисович Иванов” (Владимир Путин). Уровень Б — мотивировка экспертная: Иванова наконец-то избавили от провального министерства и уравняли с другим “преемником” (на официальном уровне “преемников” нет). “Главное в этом решении — сделать Иванова и Медведева равновеликими фигурами” (гендиректор Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов в интервью “Росбалту”). То же и с перестановкой в Чечне. “Алу Дадашевич, я рассмотрел Ваше обращение ко мне <...> с просьбой перевести Вас на другую работу <...> Хочу выразить надежду на то, что и на новом месте работы — а участок работы непростой, большой — Вы сделаете не меньше и для Чечни, и для страны в целом” (Владимир Путин). И экспертное мнение: “Это большой успех Рамзана Кадырова в политической борьбе с Алу Алхановым. Он максимизировал свое влияние и в этом межклановом столкновении одержал победу. Кадыров подтвердил свои президентские намерения. Его структуры готовы к выполнению любых задач” (президент фонда “Политика” Вячеслав Никонов в интервью “Росбалту”).
На уровне А новые назначения мотивируются улучшением деятельности правительства и личным желанием Алу Алханова сменить место работы, на уровне Б — логикой развития операции “преемник” и личными договоренностями Путина с Кадыровым. Вслед за экспертами о тайных мотивах рассуждают СМИ, вслед за СМИ — все, кому интересно поговорить. Интересно же после официозного репортажа на канале “Россия” обсудить на кухне “настоящие” версии. Трудно представить, что было бы, если бы Путин прямо сказал Алу Алханову в эфире: “Я снимаю вас потому, что Рамзан должен стать президентом, а вы пока отсидитесь в Минюсте”.
Эти уровни вступают в видимое противоречие, пожалуй, только на пресс-конференциях с участием западных журналистов, когда Владимиру Путину задают вопросы о демократии, общественных организациях, громких убийствах в России и т. п. Ситуацию, понятную россиянам, следящим за политикой, и легко объясняемую на уровне Б (политическая целесообразность, предвыборные расклады), сложно объяснять наивным чужакам аргументами уровня А (демократия не хуже вашей, НПО никто не угнетает, убийства будут раскрыты), и это порой выводит президента из спокойного расположения духа.
Безусловно, это не исключительно российская проблема. Везде есть официальные формулировки и неофициальные толкования. Везде есть расхождения между реальными заслугами чиновника перед обществом и его аппаратными навыками, благодаря которым он может взять верх над более достойным соперником. Наше отличие в глубине пропасти между двумя уровнями.
Наш уровень А — исключительно церемониальный, виртуальный. Какое-то соревнование между политическими игроками, возможно, даже не на уровне Б, а скорее на неведомом уровне С, который можно определить как уровень борьбы властных группировок за влияние в Кремле. Множество людей берутся его анализировать и продавать свое тайное знание, но все они фантазеры. Что там на самом деле происходит, мы знать не можем, потому что факты фильтруются и интерпретируются на уровнях А и Б. Наверняка существуют еще и другие уровни. Например, уровень мотивировок, используемых Владимиром Путиным для объяснения своих политических решений ближайшим друзьям.
http://www.vedomosti.ru/newspaper/a...07/02/19/121054