Наталья Иванова
Потеря лица русской национальности«Мне Грузии не обойти в дальнейшей работе», — замечал Борис Пастернак в одном из своих писем начала 30-х. Без Грузии невозможно было обойтись всем нам: так или иначе, плохим или хорошим, талантливым или не очень, но — участникам хоть какого-то культурного процесса 70-х — начала 80-х годов прошлого века. Грузия, ее именно что современная, а не только древняя культура, демонстрировала, что плодотворность развития нового искусства возможна и осуществима. Более того: Грузия, ее культура, деятели этой культуры давали интеллектуальное и культурное убежище людям «из центра», дабы уж совсем не погас взаимообмен мыслями, соображениями, идеями и, как нынче бы сказали, проектами. Борис Пастернак уехал летом 1931-го с Зинаидой Нейгауз в Грузию — «и мы получим этот рай». А в конце жизни, во время травли (посленобелевской), провел несколько недель у Нины Табидзе и крикнул ей с подножки поезда, возвращаясь в Москву, — «Поищи меня у себя дома!» Самарий Великовский защищал свою диссертацию по французскому экзистенциализму в начале 70-х, разумеется, в Тбилиси. С конца 70-х русский десант в лицах Владимира Лакшина, Галины Белой, Булата Окуджавы, Татьяны Бек, Аллы Латыниной, Олега Чухонцева, Андрея Битова (и я там была) дважды в год высаживался — не в сезон — на побережье Пицунды или Кобулети, чтобы провести дискуссии, обсудить новые тексты. Процитирую еще одного поэта: «Если выпало в империи родиться, лучше жить в провинции у моря…» И действительно: может быть, это сопровождалось обманным чувством-впечатлением, но свобода нас встречала уже у самолетного трапа. Кто забудет, тот предаст самого себя. Читали в подстрочниках тщательно подготовленных к каждой встрече Главной коллегией по переводу и взаимосвязям между литературами (руководителем был один из умнейших людей нашего времени, Отар Филимонович Нодия, кстати, отец Гии Нодия, известного современного философа): романы Чабуа Амирэджиби, Отара Чиладзе, рассказы Гурама Допанашгвили, стихи… о стихах грузинских поэтов, которых переводили лучшие русские поэты всех времен, от Пастернака и Тарковского до Ахмадулиной и Чухонцева, отдельная речь. Именно здесь, на знаменитом нашем семинаре, под шорох волн, на пицундском берегу нам с Галиной Корниловой впервые рассказали сюжет «Покаяния» Тенгиза Абуладзе.
Журнал «Литературная Грузия» давал литературное убежище современным русским поэтам, — по его подшивке сейчас можно защищать диссертацию на тему «Русская поэзия, укрытая за хребтом Кавказа». И никогда не забыть мне хранимые, с любовью, как реликвии, графинчик из-под коньяка и рюмку, из которой Пастернак пил этот коньяк, в доме тбилисского художника.
И что, прикажете сегодня все это выбросить на помойку — только потому, что Юпитер разгневался?
Действия властей неразумны и неадекватны.
По сути — в Москве (да и по провинциям уже пошло, там привыкли подражать начальству) начали (с команды «фас!») этнические чистки. Как еще можно обозначить цепь проверок и преследований по этническому принципу? У нас что, узбекская «Чайхана № 1» работает лучше (по всем параметрам, включая отчетность) ресторана «Тифлис»? Что, в казино, принадлежащих лицам определенной национальности, обманывают меньше, чем в тех, что принадлежат другим? Уж если решили избавить города от игорного бизнеса, так делайте это по закону, распространенному на всех без оглядки на длину носа и разрез глаз!
Все эти телодвижения власти производят шокирующее впечатление на нормального человека. А главное: эти телодвижения разрушают хрупкие связи общекультурного поля, которые с огромным трудом все эти годы поддерживали люди, а не организации. Ведь именно люди — русские, из Москвы и Петербурга — посылали деньги и продукты в голодающий и мерзнущий в начале 90-х Тбилиси. И — обратно, из Тбилиси, шли нам любовь и поддержка.
В замечательно ироническом, по-грузински неувядающем фильме-притче «Голубые горы», снятом в здании и интерьерах той самой Главной коллегии, о деятельности которой я упомянула выше, памятен финал: обрушение потолка, стен, катастрофа, засыпающая камнями — кого?.. деятелей культуры, писателей, критиков, редакторов, водящих свои хороводы и невесть что празднующих.
Засыпет всех — и правых, и неправых, и талантливых, и не очень.
Уже — почти совсем засыпало.
Но я хочу, чтобы наши грузинские коллеги знали, что в Москве существует совсем другая, не согласная с официальной, точка зрения на происходящее.
В книге-проекте, координатором и составителем которой я была, привлекая десятки писателей и журналистов всего Кавказа, — «Защита будущего: Кавказ в поисках мира», — помещена работа социопсихолога, специалиста по кросс-культурной психологии, национальным ценностям и стереотипам Георгия Нижарадзе «Мы — грузины. Полемические заметки по поводу некоторых социально-психологических аспектов грузинской культуры». Заметки открываются главой «Пространство ответственности», а она, в свою очередь, следующими словами: «В этике известно так называемое золотое правило: обращайся с другими так, как хочешь, чтобы обращались с тобой». Нижарадзе подвергает критике (и, как понимаете, самокритике) национальный грузинский характер, — среди прочих такую его губительную черту, как амбициозность. Но сегодня «зашкалило»: грузинская (не совсем далекая, скажем так) амбициозность на российское (подлое, скажем прямо) чиновничье упрямство.
Если Россия хотела выстраивать и возрождать общее культурное пространство на территории бывшего СССР, то какой-то внутрироссийский враг эту правильную тенденцию постоянно подрывает.
Интересно было бы узнать — как его зовут?
России и российской культуре (при всей ее широте и ее невероятном богатстве) необходимо распространять и преумножать свой культурный капитал; как любой капитал, он нуждается в постоянном движении (чтобы избежать инфляции). «Мощь и жизнеспособность культуры, — замечает Георгий Нижарадзе, — определяются ее динамизмом, то есть тем, в какой степени и как быстро она умеет выработать новые ценности в соответствии с изменившимися условиями». Необходимо двигаться, занимать своими идеями новые умы и территории, удивлять и кооптировать все новых и новых — сторонников, друзей и, разумеется, коллег. Вкладываться в это — имея (пока) столько людей вокруг, понимающих русский язык! Вместо этого — теряем друзей, теряем связи, теряем поддержку.
А главное — теряем лицо.
Не скрою, и грузины (причем — из культурной элиты) меня за эти годы неоднократно ставили в тупик, поражали своими высказываниями — и Сталин вдруг оказывался «очищенным» от преступлений (потому что грузин), и мы обвинялись в грузинофобии, поскольку осуждали тоталитарный режим. Внезапная холодность, отчуждение — только потому, что мы — русские? Дурацкая затея с «Музеем оккупации». И так далее.
Но отнюдь не умнее выглядит и отечественная сторона: особенно это касается двойного стандарта» и откровенно провокационной работы с населением Абхазии и Южной Осетии. Как это — в массовом порядке выдавать российские паспорта? И разве это — не прямая угроза целостности другого государства?
И — главное: не столько о Грузии, ее гражданах и ее культуре я пекусь, я — о нас. Ведь это у нас РНЕ приятно возбудилось в связи с новыми высказываниями о рыночном приоритете коренного населения. И уже — поддерживает государственные инициативы новой внутренней политики. И, соответственно, — рисует свои модифицированные свастики на квартирных дверях. Например, в Коломенском. После чего родители из помеченных красными свастиками квартир боятся отпускать детей на улицу. А в квартире, между прочим, живет девятилетний сын московского поэта.
Отнюдь не грузина.
Самое ужасное, самое омерзительное заключается в том, что это делают не какие-то там «чужие», нет; что это омерзительное заключено в нашем же, извините, народе как в капсуле; молодчики, рисующие РНЕ-шную сватику, родились от русских матерей и отцов. Более того: и слово-то само "русский" не ими ли скомпрометировано? Уж точно, что не «чужими». Враг мой друг мой сосед мой родной мой и есть, — вот в чем проблема. А еще в том, что, увы, власть не знает, что со всем этим делать. С одной стороны, — нехорошо, позорно перед всем миром получается. Со своими, с родными «протофашистами». С другой стороны, — на «чужих» спускаем свору. Шизофрения какая-то получается. Как из нее выбраться? Как учить(ся) толерантности, терпимости, если заводим речь об «очистим нашу землю от мусора», на самом-то деле точно по предвыборному ролику «Родины»? И тут я вспоминаю Дмитрия Рогозина, который мягко так, но жестко внушал: или Путин поймет, что мы ему необходимы, что он — с нами, или мы встанем по другую сторону.
Путин — понял?
10 октября 2006, 13:01
http://polit.ru/culture/2006/10/10/grusiny.html