Анна Осетрова: А стоит ли вообще заключать такие договора? Анна Александровна, Китай хочет взять в долгосрочную аренду один миллион гектаров сибирских лесов, поскольку крайне заинтересован в российской древесине. Россия готова эти гектары предоставить. Но разумно ли это? Может быть, на этой основе надо было бы развивать Дальний Восток за счёт привлечения туда нашей рабочей силы, а не китайцев, и поставлять в Китай уже готовый лес? И, кроме того, Россия для Китая - безальтернативный источник древесины нужного качества, следовательно, мы можем диктовать любые условия. Какова Ваша точка зрения?
Проблема действительно весьма актуальная, особенно на фоне состоявшейся недавно российско-китайской встречи представителей Федерального агентства лесного хозяйства РФ и китайских чиновников. Вы правы в том, что при принятии решения, отдавать или не отдавать в долгосрочную аренду немалый участок лесных угодий, Россия должна выработать логичную и выгодную для себя позицию. На прошедшей встрече были обсуждены некоторые рамочные положения, но конкретного решения по существу принято не было.
Очевидно, что у российских властей всего два варианта: разрешить китайским инвесторам осуществлять лесопользование на территории России или не делать этого. Рассмотрим первый сценарий. Во-первых, леса могут быть отданы китайцам в аренду, без каких - либо особых обязательств, кроме самых основных, обоснованных только с природоохранной точки зрения (выполнение функций лесовосстановления и лесоохраны). Такой вариант развития событий для России маловыгоден. Кроме того, он обостряется еще и тем, что в районах, наиболее богатых лесными ресурсами, а это Дальний Восток и Восточная Сибирь, крайне не развита лесовозная инфраструктура. А у тех участков, которые ей обеспечены, недостатка в российских арендаторах, собственно говоря, нет. Как будет решаться эта проблема необходимо определить заранее. Причем, грамотный подход к определению условий лесопользования может сыграть на пользу развитию лесной промышленности Востока страны в частности и российской экономики в целом. Отдавать в долгосрочную аренду, прежде всего, труднодоступные и малоиспользуемые лесные участки и обязать китайскую сторону наладить лесовозную инфраструктуру, которую можно будет использовать после истечения сроков аренды.
Второй путь определения условий российско-китайского договора, конечно, более проблемный и трудоемкий, но наиболее перспективный и выгодный для российской стороны. Речь идет о постановке условий таким образом, чтобы были озвучены обязательства по переработке лесопродукции на территории России. Иными словами, если китайцы хотят обеспечить себя лесопродукцией, то пусть строят лесоперерабатывающие предприятия на территории тех регионов, где осуществляется заготовка леса. Может быть это, конечно, очень категорично сказано, но возможны варианты. К примеру, часть леса может вывозиться в необработанном виде, а другая часть должна быть переработана. Это даст новые рабочие места, дополнительные налоговые поступления в региональные бюджеты.
Но, несмотря на различные варианты развития событий и учитывая то, что у России пока нет возможности самостоятельно осваивать огромные лесные пространства, необходимо серьёзно подумать над тем, а стоит ли вообще заключать такие договора? Во-первых, действительно, у китайцев нет выбора, они в любом случае будут покупать российскую древесину. Допуск к прямой аренде может серьезно снизить объемы экспорта леса в Китай. Во-вторых, совместные российско-китайские проекты на нашей территории, особенно в приграничных районах, нужно осуществлять очень аккуратно.
Так, уже больше года в Читинской области идет строительство Амазарского целлюлозно-бумажного комбината, где главным инвестором выступают компании КНР. В регион было привезено большое количество китайских граждан, они там обосновались, работают (местное население практически не занято в строительстве объекта). И дело идет к тому, что сроки строительства значительно затягиваются. Территория на данном этапе ничего не получает, кроме присутствия китайских граждан, которое увеличивает экологическую и социальную нагрузку на регион.
Итак, решение о допуске китайского капитала в таких масштабах на российскую территорию, безусловно, является стратегическим. Поэтому федеральной власти необходимо очень тщательно взвесить все за и против.
28 июля 2006
Осетрова Анна Александровна
http://opec.ru/comment_doc.asp?d_no=61315
Петр Козьма: Мы сами приучили китайцев к «халяве»Петр Николаевич, Китай хочет взять в аренду 1 млн. гектаров сибирских лесов, поскольку очень заинтересован в китайской древесине. Минприроды готово ему эти гектары предоставить. Разумно ли пускать сюда китайцев? Может быть лучше по этой линии развивать Дальний Восток, привлекая туда нашу рабочую силу, а Китаю продавать уже готовую древесину? Кроме того, Россия же для Китая по сути дела безальтернативный источник древесины необходимого качества, а значит, мы можем диктовать любые условия.
Начну с небесспорного тезиса о том, что Китаю неоткуда взять лес кроме как из России. Как ни странно, Китай сам по себе – сравнительно богатая лесами страна, входящая в пятерку самых «лесистых» государств планеты. Площадь лесных ресурсов Китая – более 18 процентов от общей площади страны.
Тем не менее, когда говорят о том, что Китай является относительно богатой лесами страной, забывают о его огромном населении. А с учетом этого фактора получается, что средняя площадь лесов, приходящаяся на душу населения в Китае, составляет лишь одну пятую мирового показателя. Кроме того, из этих площадей почти треть – плантации. Такие беспрецедентные масштабы посадок и многомиллионные объемы инвестиций в лесную отрасль косвенно отображают размеры варварской вырубки лесов в предыдущие десятилетия, вызвавшей катастрофические последствия в экологии и в климате некоторых провинций КНР.
Что же касается зависимости Китая от импорта леса, то в выступлении на одном из канадских лесных форумов в январе этого года президент Китайского общества лесоводов и Китайской академии лесного хозяйства профессор Цзян Чжихуэй заявил, что в результате высадки плантаций Китай должен достигнуть самодостаточности в лесообеспечении (сейчас китайская лесная отрасль зависит от импортируемого сырья более чем на треть). Эти слова многими экспертами ставятся под сомнение (хотя бы потому, что значительная часть китайских лесопосадок просто нежизнеспособна), но тем не менее они еще раз отражают относительную незаинтересованность китайской стороны в развитии лесной инфраструктуры на российской территории. Логика китайцев такая: зачем что-то развивать за границей, если через некоторое время почти весь лес будет заготавливаться в самом Китае? В китайскую лесную отрасль только в 2004 году было привлечено инвестиций на 633 млн. долларов. Сравните масштабы лесов Китая и России и объемы инвестиций в российскую лесную отрасль – и вам станет за нашу державу обидно.
В эту логику легко укладывается формула, которую руководство КНР сейчас нашло для сотрудничества с Россией – «взаимодополняемость двух экономик». Если отбросить частности, то все очень просто: Китай является мастерской, а Россия – складом сырья. Естественно, в эту формулу плохо вписывается любая переработка этого сырья на территории России.
Вот отсюда и вытекает стремление китайцев получить именно участки леса в аренду, не утруждая себя строительством на чужой территории какой-либо инфраструктуры.
Это – что касается, скажем так, «государственной логики». Но есть и логика конкретных хозяйствующих субъектов.
На нашу беду мы сами приучили китайцев к «халяве» – к тому, что можно дать взятку, безнаказанно вырубить лес и вывезти его (опять же за взятку) из России. На некоторых таможенных пунктах российская и китайская статистика вывоза леса разнится в разы! В России немногие попытки китайских компаний наладить цивилизованный бизнес заканчивались неудачей: был случай, когда при неопределенности круга полномочий пять чиновников вымогали крупные взятки за решение одного и того же вопроса, а в итоге вопрос так и не решался. Свято место пусто не бывает, и нишу цивилизованного бизнеса заняли китайские перекупщики, на которых стали работать «черные лесорубы».
С другой стороны, китайцы умеют принимать правила игры, если чувствуют желание противоположной стороны на государственном уровне отстаивать свои правила ведения бизнеса. Есть примеры хищнической вырубки китайцами лесов в странах, где все на свете покупается и продается (так ведут себя китайцы, например, в Индонезии), но есть и примеры более-менее цивилизованного поведения китайцев в «лесном» бизнесе (например в Новой Зеландии). Причина разных подходов – именно в позиции властей той или иной страны и в их решимости отстаивать свои правила игры. Кстати, наличие китайских лесных концессий в других странах – иллюстрация того факта, что российские лесные ресурсы – пусть и наиболее дешевые, но не единственные, которые удовлетворяют потребности Китая.
Сейчас китайцы уже начинают понимать, что неконтролируемое разграбление ресурсов Сибири рождает к ним отнюдь не дружественное отношение. А ресурсы Сибири (не только и не столько лесные) их экономике сегодня крайне необходимы. Поэтому они стараются «комплексно присутствовать» на территории России, участвуя во множестве тендеров и вкладывая деньги в строительство на нашей территории объектов, которые позволяют вести первичную переработку добываемого сырья.
Если нелегальных китайских лесных браконьеров российские власти могли при полном одобрении местного населения в любой момент выгнать, то закрыть построенный на территории России китайцами ЦБК – это значит лишить работы местных жителей, причем не безграмотных лесорубов, а сконцентрированный на предприятии трудовой коллектив, умеющий, если что, постоять за себя. А это чревато социальным взрывом. Хотя есть такая опасность, что на этот ЦБК нагонят из-за границы китайцев – и все разговоры о создании новых рабочих место для россиян благополучно закончатся. Причем, с экономической точки зрения китайцы будут абсолютно правы – к сожалению, пьянство и постоянное нежелание трудиться отечественного пролетариата общеизвестны.
Формы и методы «комплексного присутствия» китайцев в той же российской лесной отрасли могут быть самыми разнообразными – от строительства ЦБК (создание промышленной базы) до аренды 1 млн. га леса (создание сырьевой базы).
То есть, даже действуя в рамках логики «взаимодополняемости», наложенной на декларирование ими бесперспективности вкладывания средств в лесную индустрию России на фоне прогнозов о собственном лесном изобилии в будущем, китайцы все же понимают, что их желание присутствовать на российской территории посредством реализации инвестиционных проектов отвечает прежде всего их интересам. Потому что это гарантия незыблемости их постоянного присутствия в Сибири в ближайшие годы и десятилетия.
Если же говорить о России, то тут мы видим понимание того, что лесные богатства Сибири все равно надо осваивать, и если это не перевести на цивилизованные рельсы – то отрасль так и останется во власти «черных лесорубов», как это происходит сейчас. То есть, отдавая 1 млн. га леса китайцам в аренду – мы тем самым создаем хотя бы минимальную систему ответственности за деятельность в лесу и знаем, с кого будет спросить за нарушения. В противном же случае эти лесные площади скорее всего постигнет та же участь, которая постигла сегодня многие сибирские и дальневосточные леса: существует целая технология правильно подпалить лес (так, чтобы выгорели корни, а стволы не пострадали), потом списать его как головешки и продать по бросовой цене добрым людям – неважно, китайской они или русской национальности. А уже люди эти наживут на этих головешках свои миллионы, не заплатив никаких налогов и не заботясь о том, что оставляют за собой в буквальном смысле выжженную пустошь.
То есть, планируя отдать китайцам в аренду этот 1 млн. га леса, мы, как это очень часто бывает, поступаем так не от хорошей жизни, а выбираем из двух зол наименьшее. И это – к сожалению, самое главное для понимания сложившейся ситуации.
27 июля 2006
Козьма Петр Николаевич
http://opec.ru/comment_doc.asp?d_no=61309