Extra Jus: Силовой бизнес

[tired-pilot]

Extra Jus: Силовой бизнес
Вадим Волков
10.06.2010, 105 (2623)

Extra Jus (за пределами права) — цикл статей о праве и правоприменении в России, совместный проект Европейского университета в Санкт-Петербурге и газеты «Ведомости»

Лондонские ссыльные — уехавший Чичваркин и вернувшийся Гуцериев публично высказались по поводу своего конфликта с российскими правоохранительными органами, вынудившими их покинуть страну. Чичваркин поименно назвал членов «милицейской банды», отбиравших товар под предлогом оперативно-розыскных мероприятий. Гуцериев всячески избегал называть имена тех, кто координировал 72 уголовных дела против него. Ему теперь с ними жить и строить новый бизнес. А в отношении бывшего товарища по несчастью прощенный олигарх высказался оптимистично: мол, я решил вопрос — и Евгений решит.

Но другим это вряд ли поможет, потому что проблема имеет не единичный, а системный характер. Громкие дела — это лишь досадные перегибы во вполне хорошо налаженном бизнесе, который вот уже десятилетие ведут и совершенствуют предприниматели в погонах. То, что иногда ошибочно именуют сбором ренты, на самом деле есть разновидность предпринимательства, предполагающего вполне креативное сочетание идей, навыков и ресурсов для получения постоянного дохода в определенной рыночной нише. Арсенал методов и организационные возможности новой популяции силовых предпринимателей оказались богаче, чем у конкурентов. Отправив на свалку истории бандитов 1990-х гг., они стали их прямыми наследниками.

Ксивы, спецсигналы, прослушки, уголовные дела, способные парализовать работу крупной компании, превратили утюги и паяльники рэкетиров в игрушки далекого детства. По сравнению с чинами и строгими аббревиатурами силовых структур уголовные клички и экзотические названия группировок кажутся подростковой «Зарницей». За нулевые годы число уголовных дел по экономическим статьям выросло более чем в три раза, что отразило прежде всего возросшую активность правоохранителей по отношению к бизнесменам. В распоряжении нынешних силовых предпринимателей находится основной инструмент господства — закон. Каким бы ни было законодательство, его действительный смысл определяется теми, кто его применяет, а правоприменение отражает политический баланс сил в обществе. В условиях, когда государственная бюрократия контролирует правоприменение, лозунг «все должно быть по закону» органично становится ее идеологией.

Внутри силовых структур есть отдельные подразделения и неформальные группы. Они вполне свободны от должностного контроля, что позволяет им использовать официальные полномочия в коммерческих целях. Но в своих внутренних корпоративных войнах государственники демонстрируют куда более высокую профессиональную культуру, благодаря чему «междоусобица спецслужб» (термин В. Черкесова) их не ослабляет. Вопрос, который всегда волновал исследователей мафии: существует ли capo dei capi, босс всех боссов, или это миф — актуален и для силового предпринимательства государственного образца. Несмотря на настойчивые заверения Гуцериева, что высокие должностные лица государства непричастны к его изгнанию, поверить в то, что 72 уголовных дела против миллиардера можно возбудить по указанию каких-нибудь милицейских генералов, довольно трудно. Лучше бы это было не так, ибо, как знают криминологи, организованная преступность наносит меньший ущерб обществу, чем неорганизованная.

Можно ли свести на нет силовое предпринимательство, не рискуя историческим будущим страны? Это явление развивается при наличии двух условий: автономии силовых структур и спроса на услуги, связанные с охраной и принуждением. Автономия силовых структур — это отчасти следствие распада государства в 1990-е гг., отчасти результат слабости общественного контроля, в том числе отсутствия свободы средств массовой информации. Рассчитывать на реформу силового блока пока не приходится, потому что он слишком близок к власти. И только средства массовой информации пока что-то меняют, хотя кардинально изменить ситуацию не способны.

Но любой бизнес слабеет, если сокращается спрос. В случае силового предпринимательства спрос на услуги, если он не создается искусственно прямыми и косвенными угрозами, поддерживается самими бизнесменами, склонными «заказать» уголовное дело, прослушку, проверку — и далее по прейскуранту — в отношении конкурента или партнера по бизнесу или чтобы захватить активы. Или искать, кто может «занести» судье, чтобы обеспечительными мерами связать руки другому бизнесмену. Каждый готов платить для реализации своих интересов, но предпринимательский класс в целом проигрывает, а силовики выигрывают и по отдельности, и как класс. Поэтому снижение спроса на неформальные силовые услуги, которое способно сократить соответствующий рынок, предполагает солидарное, коллективное действие предпринимателей, хотя бы своего рода пакт воздержания от использования государственных служащих в конкурентной борьбе. Это трудно, поскольку предприниматели — индивидуалисты, и решиться на коллективное действие могут или от отчаяния, или от веры в некоторые ценности. Последний мотив явно лучше, и именно он способствует появлению социального движения или даже политической партии. Но если этот мотив пока слаб, может, отчаяние спасет? Такая мысль возникает, когда слушаешь Чичваркина на фоне Темзы

www.vedomosti.ru/newspaper/article/2010/06/10/2...