Подножка для Набиуллиной: когда ждать новой девальвации рубля
Ускорение инфляции до 4% в 2018 году ЦБ предсказал еще в прошлом году, но угроза пришла оттуда, откуда ее не ждали.
С 2016 года по мере стабилизации валютного курса и исчезновения «эффекта базы» инфляция в России снизилась и держится на уровне чуть больше 2%. Небывало низкое, по российским меркам значение. Но удержится ли долго такая низкая инфляция — большой вопрос. Судя по заявлениям главы ЦБ о возможном росте ставки, ответ скорее «нет», чем «да».
В 2015 году главным фактором роста инфляции стала девальвация. Около трети потребительской корзины среднего россиянина — импортные товары, и ослабление рубля естественным образом разогнало инфляцию. ЦБ отреагировал на это резким ростом ставки — до 17% и валютными интервенциями (остановить падения рубля на фоне четырехкратного падения цен на нефть они не могли, но градус ажиотажа — сбили).
А к концу 2016 года инфляция снизилась отчасти из-за падения платежеспособного спроса, отчасти — из-за эффекта базы. Высокая ставка стимулировала вкладывать средства не в реальный сектор, а в так называемые «бумажные активы», в том числе — в ОФЗ. Это позволило смело наращивать денежную массу (агрегат М2) без опасения разогнать инфляцию.
Хрупкое равновесие было нарушено апрельскими санкциями: в отличие от предыдущих, последствия апрельских санкций сильно затронули интересы бизнеса, который под них попал. Не все ограничения уже вступили в силу (часть — заработают только с октября 2018 г), но даже те, что вступили — достаточно суровы. Более того, почти весь крупный российский бизнес, работающий с иностранными партнерами — под угрозой. Ситуация особенно драматична для экспортеров (которые, в свою очередь, очень важны для бюджета).
Все это сильно повысило риски любых вложений в российские активы, на что рубль отозвался некоторым ослаблением. Естественно, по мере усиления санкционной риторики это ослабление усилится, что, в числе прочего начнет разгонять инфляцию. Если же дело дойдет до реальных торговых ограничений (которых пока нет!), которые приведут к заметному ухудшению торгового баланса, и/или к сильному оттоку капитала — это может вызвать сильную девальвацию и, как следствие, резкий скачок инфляции. Это может потребовать увеличения ставки ЦБ, о чем и предупредила Эльвира Набиуллина.
Еще один фактор роста инфляционных ожиданий — рост цен на моторное топливо.
Рост цен на нефть на мировых рынках не вызвал пропорционального укрепления рубля (в том числе — в силу санкционных рисков!), что сделало экспорт моторного топлива более выгодным, чем продажа его в России. Это вызвало резкий рост цен, прежде всего — на бензин. А рост цен на топливо, так или иначе, ускоряет инфляционные процессы. По оценке Центробанка, на 0,2−0,4%, но рост может оказаться более существенным, поскольку моторное топливо включается в себестоимость практически любого товара.
Изменить тренд в сторону роста инфляции могут два фактора:
1. Резкий рост нефтяных цен (что маловероятно в силу роста добычи вне стран ОПЕК+, и прежде всего — в США).
2. Заметное снижения градуса санкционного противостояния (этого тоже пока не наблюдается).
Если же ничего подобного не случится — инфляция начнет постепенно ускоряться. ЦБ уже готов противостоять этому, но предложенные меры эффективны только против факторов монетарной природы. Для российской же инфляции более характерна немонетарная природа. Это вносит дополнительную интригу в борьбу мегарегулятора с инфляционными ожиданиями. Впрочем, пока ЦБ выходит из этой борьбы явным победителем, поскольку инфляция остается ниже таргета в 4%.
Сергей Хестанов
news.mail.ru/economics/33826251/?frommail=1
Ускорение инфляции до 4% в 2018 году ЦБ предсказал еще в прошлом году, но угроза пришла оттуда, откуда ее не ждали.
С 2016 года по мере стабилизации валютного курса и исчезновения «эффекта базы» инфляция в России снизилась и держится на уровне чуть больше 2%. Небывало низкое, по российским меркам значение. Но удержится ли долго такая низкая инфляция — большой вопрос. Судя по заявлениям главы ЦБ о возможном росте ставки, ответ скорее «нет», чем «да».
В 2015 году главным фактором роста инфляции стала девальвация. Около трети потребительской корзины среднего россиянина — импортные товары, и ослабление рубля естественным образом разогнало инфляцию. ЦБ отреагировал на это резким ростом ставки — до 17% и валютными интервенциями (остановить падения рубля на фоне четырехкратного падения цен на нефть они не могли, но градус ажиотажа — сбили).
А к концу 2016 года инфляция снизилась отчасти из-за падения платежеспособного спроса, отчасти — из-за эффекта базы. Высокая ставка стимулировала вкладывать средства не в реальный сектор, а в так называемые «бумажные активы», в том числе — в ОФЗ. Это позволило смело наращивать денежную массу (агрегат М2) без опасения разогнать инфляцию.
Хрупкое равновесие было нарушено апрельскими санкциями: в отличие от предыдущих, последствия апрельских санкций сильно затронули интересы бизнеса, который под них попал. Не все ограничения уже вступили в силу (часть — заработают только с октября 2018 г), но даже те, что вступили — достаточно суровы. Более того, почти весь крупный российский бизнес, работающий с иностранными партнерами — под угрозой. Ситуация особенно драматична для экспортеров (которые, в свою очередь, очень важны для бюджета).
Все это сильно повысило риски любых вложений в российские активы, на что рубль отозвался некоторым ослаблением. Естественно, по мере усиления санкционной риторики это ослабление усилится, что, в числе прочего начнет разгонять инфляцию. Если же дело дойдет до реальных торговых ограничений (которых пока нет!), которые приведут к заметному ухудшению торгового баланса, и/или к сильному оттоку капитала — это может вызвать сильную девальвацию и, как следствие, резкий скачок инфляции. Это может потребовать увеличения ставки ЦБ, о чем и предупредила Эльвира Набиуллина.
Еще один фактор роста инфляционных ожиданий — рост цен на моторное топливо.
Рост цен на нефть на мировых рынках не вызвал пропорционального укрепления рубля (в том числе — в силу санкционных рисков!), что сделало экспорт моторного топлива более выгодным, чем продажа его в России. Это вызвало резкий рост цен, прежде всего — на бензин. А рост цен на топливо, так или иначе, ускоряет инфляционные процессы. По оценке Центробанка, на 0,2−0,4%, но рост может оказаться более существенным, поскольку моторное топливо включается в себестоимость практически любого товара.
Изменить тренд в сторону роста инфляции могут два фактора:
1. Резкий рост нефтяных цен (что маловероятно в силу роста добычи вне стран ОПЕК+, и прежде всего — в США).
2. Заметное снижения градуса санкционного противостояния (этого тоже пока не наблюдается).
Если же ничего подобного не случится — инфляция начнет постепенно ускоряться. ЦБ уже готов противостоять этому, но предложенные меры эффективны только против факторов монетарной природы. Для российской же инфляции более характерна немонетарная природа. Это вносит дополнительную интригу в борьбу мегарегулятора с инфляционными ожиданиями. Впрочем, пока ЦБ выходит из этой борьбы явным победителем, поскольку инфляция остается ниже таргета в 4%.
Сергей Хестанов
news.mail.ru/economics/33826251/?frommail=1