Великое переселение: считать ли эмиграцию изменой
Почему люди в современном мире часто хотят сменить страну проживания.
Число россиян в возрасте от 18 до 24 лет, заявивших о желании переехать за рубеж на постоянное место жительства, достигло максимума за последние пять лет. В то же время абсолютное большинство россиян не хотели бы покидать Россию.
По данным социологов, в среднем доля желающих уехать за рубеж на ПМЖ неизменна с 2011 года (10−13%). Надо ли этих граждан считать потенциальной «пятой колонной», а то и вовсе кандидатами в «предатели Родины»?
В советское время, собственно, переезд на ПМЖ за границу и считался чем-то сродни предательству. Но если в сталинские времена это и вовсе называлось побегом и госизменой и каралось, в случае пресечения, строго, вплоть до расстрела, то в более поздние, «вегетарианские» времена «всего лишь» отбирали квартиру (квартиры ведь не были в частной собственности), временами заставляли платить за полученное высшее образование (в брежневские времена, но затем такое требование отменили). Не поощрялись, хотя не были запрещены даже браки с иностранцами, за такое могли легко исключить из комсомола и тем более из КПСС.
Однако времена меняются, становясь еще более «вегетарианскими». Постепенно меняется и отношение к переезду в другую страну. Общественное мнение в России по этому поводу как-то «успокоилось». На политическом уровне, разумеется (а в какой стране политики будут призывать уезжать из страны?), такое поведение не приветствуется, в ходе лозунги типа «где родился — там и пригодился». Зато призывы советского образца — к, примеру, «вот и уезжай в свой Израиль», — более не считаются политкорректными. Квартиры тоже больше не отбирают.
Однако ж люди с двойными гражданством и видом на жительство теперь обязаны регистрироваться под угрозой уголовного наказания за уклонение.
Таких россиян оказалось около 6 млн — большинство имеют гражданство еще и стран СНГ, а также других постсоветских государств. Эти люди ограничены в возможности работать на госслужбе. Впрочем, такая практика распространена и во многих других странах.
С другой стороны, российское государство хотело бы превратить соотечественников за границей в своего рода «мягкую силу», если не сказать в «агентов влияния».
Такую политику, по идее, можно было бы только приветствовать. Однако проводится она весьма непоследовательно. При этом полузадушена бюрократией и формализмом. С «мягкой силой» у нас в этом плане как-то не очень задалось. Программа переселения соотечественников работает по-прежнему со скрипом. А программа предоставления гражданства в облегченном порядке носителям русского языка и культуры не работает вообще никак.
Собственно, последнее показательно: чем более закрытым является государство даже в отношении тех, кого считает соотечественниками, тем выше будет число тех, кто будет говорить, что хотели бы сменить такое государство на более свободное и открытое.
Высказывание социологам намерения эмигрировать — это зачастую не столько демонстрация готовности осуществить такие планы на деле, сколько выказывание отношения к сложившимся в стране экономическим и общественными порядкам.
Согласно тому же опросу ВЦИОМ, у большинства людей из заявивших о своем желании уехать нет никаких конкретных планов. 44% сообщили, что не знают, когда это может произойти, 41% рассказали, что пока ничего не предпринимали для реализации своего желания. Лишь 26% желающих уехать рассказали, что приступили к сбору информации о стране (что тоже еще ничего не значит), 22% занялись изучением иностранного языка (эмиграция как «мечта» может быть лишь поводом/стимулом), 21% консультируются с переехавшими за границу (это могут быть лишь сплетни о тамошней жизни), 19% откладывают деньги на свои планы (и могут потратить их на что-то другое).
Можно предположить, что до практической реализации планов дело дойдет лишь у каждого 8−10-го из числа якобы «планирующих уезжать».
Среди мотивов эмиграции в современном мире привычно называют такие факторы, как экономические трудности (или стремление жить в более комфортных и экологически чистых условиях), политические репрессии или просто «несвободу», разные виды дискриминации, стремление к безопасности, к более качественному образованию для детей и медицине для старших. Все эти факторы остаются в силе. А в случае, скажем, стран третьего мира или стран, охваченных войной (как Сирия), речь идет именно об эмиграции «старого образца», — люди бегут от голода в буквальном смысле этого слова, от войны и полной нищеты.
Однако в современном открытом мире появляются новые мотивации для переезда. Притом что сам по себе такой переезд теперь уже часто не рассматривается так, как прежде, — «уехать с концами», порвав все связи с родиной. Уезжающие, особенно из относительно благополучных стран, часто не рвут связи с родиной, живут на две страны, даже квартиры не продают. Пожив и поработав за границей, часто возвращаются обратно.
В нашей стране сейчас нет голода и войны, уровень политической свободы при всех известных недостатках нашей демократии, пожалуй, наивысший за все время существования России. Поэтому многие, заявляя о намерении уехать и называя даже при этом традиционные поводы, на самом деле имеют ввиду просто новые возможности для собственной самореализации.
Открытость мира, свобода передвижения (относительная, конечно) по нему — это часть современной культуры. И зачастую «охота к перемене мест» растет вместе с ростом общей образованности (значит, и благополучия тоже) и информированности людей о том, что происходит в этом мире.
Желание современного, образованного молодого человека, не нищего и не голодного, попробовать себя в чем-то в другой стране — это совсем не то, что бегство от гражданской войны в Сьерра-Леоне или Сирии.
Кстати, этот вывод подтверждается и европейскими исследованиями. Одно такое — оно было проведено в 2016 году, но вряд ли настроения кардинально поменялись — было как раз посвящено настроениям европейской молодежи. Так вот, получается, что наши 31% 18−24-летних, намеревающихся поменять страну проживания, соответствуют настроениям… французской, португальской и британской молодежи (19−31% заявивших о намерении эмигрировать). Высокий процент в Британии может объясняться также «Брекзитом» и нежеланием молодых людей ограничивать себя в возможностях трудоустройства только на Британских островах.
В динамично развивающейся в последние годы Польше желание пожить и поработать за границей, уехав на ПМЖ, выразили 26% молодых людей, в Испании и Ирландии, где высок уровень безработицы среди молодежи, — 25%. В Венгрии с ее небольшим рынком труда — 46%. Притом что среди восточноевропейских стран Венгрия как раз вполне благополучная. Молодым людям просто тесно в ее границах, они хотят простора и широты выбора. Понятен низкий процент желающих уехать в спокойных и сытых Нидерландах, Германии и Дании (от 10 до 13%). Как и высокий — в Италии (44%) и Греции (43%), — там тоже высок процент безработицы среди молодежи. Но ведь в Италии не выше, чем в Испании. Значит, это еще и вопрос менталитета, культуры, распространения «космополитических настроений», национального темперамента, наконец.
И нигде в Европе при этом не слышно пропаганды или осуждения эмигрантов в духе «где родился, там и пригодился». В порядке вещей считается отправиться европейским студентам на учебу по обмену или по общеевропейской программе «Эразмус» на год-другой в другую страну, потом там остаться поработать. Если понравится — осесть. Языковые барьеры все ниже. В малых европейских странах знание двух-трех языков становится все более распространенным явлением. При этом отъезд — временный или на ПМЖ — вовсе не означает, что эти люди перестали быть патриотами своей страны. Вовсе нет. Они остаются привержены своей культуре и обычаям в той мере, в какой эти обычаи не подверглись уже воздействию глобализма. Их родина просто стала для них «малой родиной» — по сравнению с большим и открытым миром.
Во всем мире в общем настроения двигаются в сторону нового «великого переселения народов».
Согласно одному из недавних опросов Gullup, проведенному в 156 странах, 14% взрослого населения Земли (старше 15 лет) заявили, что не прочь были бы эмигрировать. Это примерно 710 миллионов человек. На первом месте — по понятным причинам — в качестве наиболее желанной страны для иммиграции США (21%), на втором — Германия (6%). Канада, Британия, Франция привлекают по 5% потенциальных мигрантов. Далее с 2% идут Австралия, Саудовская Аравия, Испания, Швейцария и Италия. Примерно на 20 стран претендуют две трети всех потенциальных мировых мигрантов.
На Россию, кстати, тоже претендуют, — примерно 1%. То есть это не такие уж незначительные 7 млн человек.
Эмиграционные настроения росли в последние 5−10 лет в Латинской Америке, странах Карибского бассейна, Северной Африке и ряде европейских стран, не входящих в ЕС. В остальном мире, в частности, в Азии число потенциальных эмигрантов остается стабильным.
А теперь — внимание! Еще один опрос. Проведенный в прошлом году американской службой Harris Poll в самих Соединенных Штатах, считающихся страной с крепкими патриотическими традициями. Куда стремятся прямо сегодня переехать миллионов 40−50 со всего мира. Как вы думаете, какой процент взрослых американцев допускает для себя возможность поменять Америку на другую страну проживания? 35 процентов! А какова доля аналогичным образом настроенных молодых людей в возрасте от 18 до 34 лет (в опросе была именно такая возрастная категория, а не с 18 до 24 лет)? 55 процентов! Потому что этим людям в Америке, видите ли, жить дорого и не очень комфортно.
Так что, чисто теоретически рассуждая, мы с Америкой, в свете такой охоты к перемене мест и открытости современного мира, могли бы махнуться частью молодого поколения. Но не станем, разумеется.
news.mail.ru/society/33981910/?frommail=1
Почему люди в современном мире часто хотят сменить страну проживания.
Число россиян в возрасте от 18 до 24 лет, заявивших о желании переехать за рубеж на постоянное место жительства, достигло максимума за последние пять лет. В то же время абсолютное большинство россиян не хотели бы покидать Россию.
По данным социологов, в среднем доля желающих уехать за рубеж на ПМЖ неизменна с 2011 года (10−13%). Надо ли этих граждан считать потенциальной «пятой колонной», а то и вовсе кандидатами в «предатели Родины»?
В советское время, собственно, переезд на ПМЖ за границу и считался чем-то сродни предательству. Но если в сталинские времена это и вовсе называлось побегом и госизменой и каралось, в случае пресечения, строго, вплоть до расстрела, то в более поздние, «вегетарианские» времена «всего лишь» отбирали квартиру (квартиры ведь не были в частной собственности), временами заставляли платить за полученное высшее образование (в брежневские времена, но затем такое требование отменили). Не поощрялись, хотя не были запрещены даже браки с иностранцами, за такое могли легко исключить из комсомола и тем более из КПСС.
Однако времена меняются, становясь еще более «вегетарианскими». Постепенно меняется и отношение к переезду в другую страну. Общественное мнение в России по этому поводу как-то «успокоилось». На политическом уровне, разумеется (а в какой стране политики будут призывать уезжать из страны?), такое поведение не приветствуется, в ходе лозунги типа «где родился — там и пригодился». Зато призывы советского образца — к, примеру, «вот и уезжай в свой Израиль», — более не считаются политкорректными. Квартиры тоже больше не отбирают.
Однако ж люди с двойными гражданством и видом на жительство теперь обязаны регистрироваться под угрозой уголовного наказания за уклонение.
Таких россиян оказалось около 6 млн — большинство имеют гражданство еще и стран СНГ, а также других постсоветских государств. Эти люди ограничены в возможности работать на госслужбе. Впрочем, такая практика распространена и во многих других странах.
С другой стороны, российское государство хотело бы превратить соотечественников за границей в своего рода «мягкую силу», если не сказать в «агентов влияния».
Такую политику, по идее, можно было бы только приветствовать. Однако проводится она весьма непоследовательно. При этом полузадушена бюрократией и формализмом. С «мягкой силой» у нас в этом плане как-то не очень задалось. Программа переселения соотечественников работает по-прежнему со скрипом. А программа предоставления гражданства в облегченном порядке носителям русского языка и культуры не работает вообще никак.
Собственно, последнее показательно: чем более закрытым является государство даже в отношении тех, кого считает соотечественниками, тем выше будет число тех, кто будет говорить, что хотели бы сменить такое государство на более свободное и открытое.
Высказывание социологам намерения эмигрировать — это зачастую не столько демонстрация готовности осуществить такие планы на деле, сколько выказывание отношения к сложившимся в стране экономическим и общественными порядкам.
Согласно тому же опросу ВЦИОМ, у большинства людей из заявивших о своем желании уехать нет никаких конкретных планов. 44% сообщили, что не знают, когда это может произойти, 41% рассказали, что пока ничего не предпринимали для реализации своего желания. Лишь 26% желающих уехать рассказали, что приступили к сбору информации о стране (что тоже еще ничего не значит), 22% занялись изучением иностранного языка (эмиграция как «мечта» может быть лишь поводом/стимулом), 21% консультируются с переехавшими за границу (это могут быть лишь сплетни о тамошней жизни), 19% откладывают деньги на свои планы (и могут потратить их на что-то другое).
Можно предположить, что до практической реализации планов дело дойдет лишь у каждого 8−10-го из числа якобы «планирующих уезжать».
Среди мотивов эмиграции в современном мире привычно называют такие факторы, как экономические трудности (или стремление жить в более комфортных и экологически чистых условиях), политические репрессии или просто «несвободу», разные виды дискриминации, стремление к безопасности, к более качественному образованию для детей и медицине для старших. Все эти факторы остаются в силе. А в случае, скажем, стран третьего мира или стран, охваченных войной (как Сирия), речь идет именно об эмиграции «старого образца», — люди бегут от голода в буквальном смысле этого слова, от войны и полной нищеты.
Однако в современном открытом мире появляются новые мотивации для переезда. Притом что сам по себе такой переезд теперь уже часто не рассматривается так, как прежде, — «уехать с концами», порвав все связи с родиной. Уезжающие, особенно из относительно благополучных стран, часто не рвут связи с родиной, живут на две страны, даже квартиры не продают. Пожив и поработав за границей, часто возвращаются обратно.
В нашей стране сейчас нет голода и войны, уровень политической свободы при всех известных недостатках нашей демократии, пожалуй, наивысший за все время существования России. Поэтому многие, заявляя о намерении уехать и называя даже при этом традиционные поводы, на самом деле имеют ввиду просто новые возможности для собственной самореализации.
Открытость мира, свобода передвижения (относительная, конечно) по нему — это часть современной культуры. И зачастую «охота к перемене мест» растет вместе с ростом общей образованности (значит, и благополучия тоже) и информированности людей о том, что происходит в этом мире.
Желание современного, образованного молодого человека, не нищего и не голодного, попробовать себя в чем-то в другой стране — это совсем не то, что бегство от гражданской войны в Сьерра-Леоне или Сирии.
Кстати, этот вывод подтверждается и европейскими исследованиями. Одно такое — оно было проведено в 2016 году, но вряд ли настроения кардинально поменялись — было как раз посвящено настроениям европейской молодежи. Так вот, получается, что наши 31% 18−24-летних, намеревающихся поменять страну проживания, соответствуют настроениям… французской, португальской и британской молодежи (19−31% заявивших о намерении эмигрировать). Высокий процент в Британии может объясняться также «Брекзитом» и нежеланием молодых людей ограничивать себя в возможностях трудоустройства только на Британских островах.
В динамично развивающейся в последние годы Польше желание пожить и поработать за границей, уехав на ПМЖ, выразили 26% молодых людей, в Испании и Ирландии, где высок уровень безработицы среди молодежи, — 25%. В Венгрии с ее небольшим рынком труда — 46%. Притом что среди восточноевропейских стран Венгрия как раз вполне благополучная. Молодым людям просто тесно в ее границах, они хотят простора и широты выбора. Понятен низкий процент желающих уехать в спокойных и сытых Нидерландах, Германии и Дании (от 10 до 13%). Как и высокий — в Италии (44%) и Греции (43%), — там тоже высок процент безработицы среди молодежи. Но ведь в Италии не выше, чем в Испании. Значит, это еще и вопрос менталитета, культуры, распространения «космополитических настроений», национального темперамента, наконец.
И нигде в Европе при этом не слышно пропаганды или осуждения эмигрантов в духе «где родился, там и пригодился». В порядке вещей считается отправиться европейским студентам на учебу по обмену или по общеевропейской программе «Эразмус» на год-другой в другую страну, потом там остаться поработать. Если понравится — осесть. Языковые барьеры все ниже. В малых европейских странах знание двух-трех языков становится все более распространенным явлением. При этом отъезд — временный или на ПМЖ — вовсе не означает, что эти люди перестали быть патриотами своей страны. Вовсе нет. Они остаются привержены своей культуре и обычаям в той мере, в какой эти обычаи не подверглись уже воздействию глобализма. Их родина просто стала для них «малой родиной» — по сравнению с большим и открытым миром.
Во всем мире в общем настроения двигаются в сторону нового «великого переселения народов».
Согласно одному из недавних опросов Gullup, проведенному в 156 странах, 14% взрослого населения Земли (старше 15 лет) заявили, что не прочь были бы эмигрировать. Это примерно 710 миллионов человек. На первом месте — по понятным причинам — в качестве наиболее желанной страны для иммиграции США (21%), на втором — Германия (6%). Канада, Британия, Франция привлекают по 5% потенциальных мигрантов. Далее с 2% идут Австралия, Саудовская Аравия, Испания, Швейцария и Италия. Примерно на 20 стран претендуют две трети всех потенциальных мировых мигрантов.
На Россию, кстати, тоже претендуют, — примерно 1%. То есть это не такие уж незначительные 7 млн человек.
Эмиграционные настроения росли в последние 5−10 лет в Латинской Америке, странах Карибского бассейна, Северной Африке и ряде европейских стран, не входящих в ЕС. В остальном мире, в частности, в Азии число потенциальных эмигрантов остается стабильным.
А теперь — внимание! Еще один опрос. Проведенный в прошлом году американской службой Harris Poll в самих Соединенных Штатах, считающихся страной с крепкими патриотическими традициями. Куда стремятся прямо сегодня переехать миллионов 40−50 со всего мира. Как вы думаете, какой процент взрослых американцев допускает для себя возможность поменять Америку на другую страну проживания? 35 процентов! А какова доля аналогичным образом настроенных молодых людей в возрасте от 18 до 34 лет (в опросе была именно такая возрастная категория, а не с 18 до 24 лет)? 55 процентов! Потому что этим людям в Америке, видите ли, жить дорого и не очень комфортно.
Так что, чисто теоретически рассуждая, мы с Америкой, в свете такой охоты к перемене мест и открытости современного мира, могли бы махнуться частью молодого поколения. Но не станем, разумеется.
news.mail.ru/society/33981910/?frommail=1